Мишель Магориан "Спокойной ночи, мистер Том" на русском языке

В начале весны я сильно заболела и пришлось провести в кровати не одну неделю. Чтобы как-то развлечься, стала перечитывать любимые книги, а также искала что-то новое и интересное. Заглянула в свой блог, по тегу "экранизации книг", и решила там поискать что бы почитать. Вдруг вспомнила про фильм "Спокойной ночи, мистер Том", который когда-то очень меня впечатлил.  

Книга писательницы Мишель Магориан вышла в свет ещё в 1981-м году, а экранизировали её в 1998-м. Однако, на русский её так никогда и не перевели. В итоге, я нашла её в бесплатном доступе на английском и прочла. Скажу честно, я всю книгу рыдала. Это душераздирающая и, одновременно, душевная, тёплая история. Хотя я читала разные отзывы и нашлись те, кто очень негативно отнёсся к книге и оскорбительно отзывался о персонажах, всё же хороших отзывов намного больше и это радует. 

Магориан за свою книгу "Спокойной ночи, мистер Том" выиграли ежегодную премию Guardian Children’s Fiction Prize, присуждаемую группой британских детских писателей. Книгу также ставили на театральной сцене, в том числе в виде мюзикла. 

Я очень хотела чтобы моя мама тоже прочла эту книгу, потому что фильм, как обычно, это довольно сокращённая версия, а мой пересказ не идёт в сравнение с самой книгой:) Так что, собравшись духом я решила потихоньку перевести её на русский. 

Книга рассказывает историю 9-летнего мальчика Уилла, эвакуированного в деревню из Лондона в 1939-м году, за несколько дней до вступления Великобритании во Вторую мировую. Его мать - религиозная фанатичка, издевавшаяся над ребенком с самого его рождения, поэтому мальчик по характеру очень тихий, запуганный и несчастный. Уилла берет к себе пожилой мужчина по имени Том, много лет назад потерявший жену и ребенка, и с тех пор живущий один. В деревне мистера Тома недолюбливают за необщительность и угрюмость, хотя в душе он совсем не такой. Тому и Уиллу понадобится время, чтобы привыкнуть друг другу, но постепенно их привязанность будет становиться только крепче. К сожалению, прежде чем обрести счастье, маленькому Уиллу придется пройти через жизненные испытания.

Если вдруг кто-то наткнулся на мой блог в поисках книги "Спокойной ночи, мистер Том" на русском языке, предупреждаю сразу, я не переводчик и никогда раньше не делала ничего подобного. Это просто авторский перевод для мамы, который ни на что не претендует. Уверена есть те, кто может перевести лучше/красивее/качественнее, но пока что никто этого не сделал. 

В общем, если вы не владеете английским, но хотите прочесть книгу - добро пожаловать. Я буду переводить по мере возможности, поэтому не знаю насколько это затянется. Буду выкладывать по одной главе. Я также объединю эти записи общим тегом, чтобы по нему потом можно было найти все главы. 

Как говорится, не судите строго и приятного чтения.

Мишель Магориан

"Спокойной ночи, мистер Том"

авторский перевод: Катерина Коломан

***

Глава 1

Встреча

«Да?», — резко сказал Том, открывая входную дверь. «Что Вам нужно?". 

На пороге стояла измученная женщина средних лет, в зеленом пальто и фетровой шляпе. Он взглянул на повязку на ее рукаве. Женщина неловко улыбнулась. 

«Я офицер по расквартированию в этом районе», - начала она. 

«Да, и какое отношение это имеет ко мне?». 

Она слегка покраснела. — "Ну, мистер, мистер…"

«Окли. Томас Окли». 

«Ах, спасибо, мистер Окли». Она остановилась и сделала глубокий вдох. «Мистер Окли, поскольку объявление войны неизбежно…»

Том махнул рукой. — "Я все это знаю. Переходите к сути дела. Чего Вы хотите?". Рядом с ней он заметил маленького мальчика.

«Я пришла из-за него», — сказала она. «С остальными я еду в ваш деревенский совет».

"Какими остальными?"

Она сделал шаг в сторону. За большими железными воротами, находившимися в конце кладбища, стояла небольшая группа детей. Многие из них были грязными и очень плохо одетыми. Лишь на некоторых были надеты пиджаки или пальто. Все они выглядели растерянными и уставшими.

Женщина подтолкнула стоящего рядом с ней мальчика вперед.

«Не нужно мне объяснять», — сказал Том. «Это обязательно и это помощь военным нуждам…».

«Вы имеете право выбрать ребенка самостоятельно, я знаю…», — извиняющимся тоном начала женщина. 

Том хмыкнул.

«Но», продолжила она, «его мать хочет, чтобы он был с кем-то религиозным или приближенным к церкви. В этом вопросе она была совершенно непреклонна. Сказала, что позволит его эвакуировать только если он будет…».

"Что будет?" спросил Том нетерпеливо.

"Рядом с церковью"

Том еще раз взглянул на ребенка. Мальчик был худым и болезненным на вид, бледным, с редкими, песочного цвета волосами и потухшим взглядом серых глаз.

"Его зовут Уилли" - сказала женщина. 

Уилли, который до этого смотрел себе под ноги, поднял голову. На шее у него, на веревке, висела картонная бирка. Там было написано «Уильям Бич».

Тому было далеко за шестьдесят, это был здоровый, крепкий, коренастый мужчина с густыми седыми волосами. Хотя он был среднего роста, в глазах Уилли он выглядел огромным гигантом, с кожей похожей на шероховатую, смятую оберточную бумагу, и голосом, подобным грому.

Он пристально посмотрел на Уилли и неожиданно сказал. — Тебе лучше войти".

Женщина улыбнулась с облегчением. «Большое Вам спасибо», — сказала она, быстро попятилась и поспешила по узкой тропинке к другим детям. Уилли смотрел ей вслед.

"Входи", грубовато повторил Том. "Я не могу стоять тут весь день."

Нервничая, Уилли последовал за ним в темный коридор. Его глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку коттеджа после яркого дневного света. Он мог различить лишь очертания нескольких пальто, висевших на деревянных колышках, и двух пар ботинок, стоящих под ними.

«Полагаю тебе лучше знать куда положить свои вещи», — пробормотал Том, посмотрев на вешалку, а затем на Уилли. Он почесал голову. «Немного высоковато. Я лучше сделаю для тебя колышек пониже».

Он открыл дверь слева и вошел в гостиную, оставив Уилли, все еще сжимающего в руках свою коричневую сумочку, в коридоре. Через полуоткрытую дверь мальчик увидел большую черную кухонную печь, в который горел огонь, и рядом с ней - старое потертое кресло. Он вздрогнул. Вскоре Том появился с карандашом в руке.

«Можешь положить куда-нибудь эту старую сумку», — грубо сказал он. «Ты уже больше никуда не пойдёшь».

Том протянул карандаш. Уилли непонимающего уставился на него.

«Ну же», — сказал Том. «Я уже говорил тебе, я не могу стоять тут весь день. Сделай отметку, чтобы я знал куда вставить колышек, понимаешь?». Уилли нарисовал бледную точку на стене, возле подола одного из больших пальто. 

«Сделай красивую большую точку, чтобы я мог хорошо её разглядеть». 

Уилли нарисовал маленький кружок и закрасил его. Том наклонился и всмотрелся в него.

"А ты аккуратный парнишка, да? Дай мне свой плащ и я пока повешу его поверх своего."

Трясущимися пальцами Уилли расстегнул пояс и пуговицы, снял с себя плащ и отдал его Тому. Том взял его и повесил поверх своей шинели. Затем вернулся в гостиную. 

«Заходи», сказал он. Уилли последовал за ним.

Это была небольшая уютная комната с двумя окнами. Фасадное  выходило на кладбище, боковое — на небольшой сад. Большая черная печь прочно была встроена в нишу задней стены, а её толстая темная труба вилась вверх к потолку. Под боковым окном располагалось несколько полок, заполненных книгами, старыми газетами и всякой всячиной, а у фасадного окна стоял тяжелый деревянный стол и два стула. Пол, выложенный плиткой, был покрыт выцветшим ковром малинового, зеленого и коричневого цветов. Уилли взглянул на кресло у печи и предметы, лежавшие рядом с ней на маленьком деревянном столике: курительную трубку, книгу и банку табака.

«Подвинь тот табурет к огню и я дам тебе что-нибудь поесть». Уилли не сдвинулся с места. — Давай, садись, мальчик, — повторил он. — Тебе что, сера уши заложила?"

Уилли выдвинул из угла небольшой деревянный табурет и сел у огня. 

Том поджарил два тонких ломтика бекона и положил их на тарелку рядом с большим куском хлеба. Потом поставил тарелку на стол вместе с кружкой горячего чая. Уилли молча наблюдал за ним, его болезненно худые локти и колени угловато выдавались из-под тонкого серого свитера и шорт. Он нервно натянул свои шерстяные гольфы и почувствовал слабый запах теплой резины, исходивший от его нагревшихся у очага кед.

"Ешь" - сказал Том. 

Уилли неохотно отошел от тепла очага и сел за стол. «Ты можешь добавить в чай сахар», — проворчал Том.

Уилли вежливо взял ложку, окунул ее в большую белую кружку чая и размешал. Он откусил кусочек хлеба, но большой комок в горле мешал глотать. Он совсем не чувствовал голода, но с тревогой вспоминал что говорила его мама о том, чтобы делать то, что ему говорят. Он взглянул на кладбище. Солнце светило ярко, но Уилли было холодно. Он посмотрел на несколько деревьев растущих вокруг могил. Их листья все были разного цвета — бледно-зеленые, янтарные, желтые…

"Разве ты не голоден?" - спросил Том из своего кресла.

Уилли испуганно взглянул на него. 

"Да, мистер", — прошептал он.

"Просто медленно жуешь, да?"

Он робко кивнул и c несчастным видом уставился в тарелку. Бекон был роскошью. Только жильцы или приезжие ели бекон, но только не Уилли. 

«Может быть позже тебе станет легче его жевать». Том подозвал Уилли к табурету. «Положи еще ложку сахара, мальчик, и принеси чай сюда».

Уилли так и сделал и вернулся на табуретку. Он крепко сжал теплую кружку ледяными руками и вздрогнул. Том наклонился к нему.

"Так что же у тебя в сумке?"

«Я не знаю», — пробормотал Уилли. «Её собирала мама. Она сказала, чтобы я не заглядывал внутрь». Один из его гольфов сполз до половины ноги, обнажив большой разноцветный синяк на голени и припухшую красную язву рядом.

«Это скверная штука», — сказал Том, указывая на нее. «Откуда она у тебя?» Уилли быстро натянул гольф.

«Лучше выпей это, пока не остыло», — сказал Том, чувствуя, что пора сменить тему. Уилли пристально посмотрел на огонь и медленно допил чай.

Том встал. «Мне нужно ненадолго уйти. Потом я приведу в порядок твою комнату. Там, наверху», — он указал на потолок. — Ты ведь не боишься высоты, да? Уилли помотал головой. «Это хорошо, иначе тебе пришлось бы спать под столом». Он наклонился к печи и подсыпал в огонь немного свежего кокса.

«Это мой старый шарф», — пробормотал он и бросил предмет цвета хаки на колени Уилли. Он заметил еще один синяк на бедре мальчика, но ничего не сказал. «Можешь побродить по кладбищу. Не бойся мертвецов. Они, по крайней мере, не смогут сбросить тебе на голову бомбу».

"Нет, мистер", — вежливо согласился Уилли.

«И закрой за собой входную дверь, иначе Сэмми съест твой бекон».

«Да, мистер».

Уилли услышал как Том хлопнул входной дверью и слушал как звук его шагов постепенно стихает. Он крепко обхватил себя руками и начал раскачиваться взад и вперед на табуретке. «Я должен быть хорошим», — прошептал он настойчиво, «Я должен быть хорошим», — и потер больное место на руке. Он был таким плохим мальчиком. Мама сказала, что она была с ним добрее, чем большинство матерей. Она била его лишь слегка. Уилли вздрогнул. Он боялся того момента, когда мистер Окли обнаружит насколько он грешен. А ведь мистер Окли выглядел физически сильнее мамы.

Пламя в печи мерцало и танцевало перед его глазами. Уилли повернулся, в поисках того, чего не хватало. Он встал и подошел к полкам под боковым окном. Вот, он снова вел себя плохо, сунул нос куда не следует. Уилли быстро поднял голову, чтобы убедиться, что мистер Окли не шпионит за ним через окно.

Мама сказала, что война — это наказание Божие за грехи людей, поэтому лучше ему быть осторожнее. Однако, она не сказала ему чего именно следует остерегаться. Оно может быть в этой комнате, — подумал он, — а может быть, на кладбище. Он стал на колени на один из стульев у фасадного окна и выглянул наружу. Кладбище выглядело не таким страшным как он себе представлял, хотя и знал, что окружен телами покойных. Тогда чего же именно не хватало? В саду щебетала птица. Конечно, вот оно. Он не слышал движения транспорта, грохота и криков. Уилли еще раз оглядел комнату. Его взгляд остановился на табурете, на котором лежал шерстяной шарф. Он решил что пойдет на улицу. Мальчик взял шарф, обмотал его вокруг шеи, вышел в прихожую, а затем тщательно закрыл за собой входную дверь. 

Между ним и кладбищем простирался небольшой сад. По краям сада росли маленькие пучки цветов. Уилли шагнул вперед, туда где заканчивался сад и начиналось кладбище. Он засунул руки глубоко в карманы и на мгновение остановился.

Кладбище и коттедж с садом были окружены неровной каменной стеной, за исключением того места, где находилась задняя часть церкви. Зеленый мох и полевые цветы пробивались сквозь серую каменную кладку. Между могилами, в центре, пролегала небольшая, аккуратная, выложенная каменной плиткой дорожка. Она раздваивалась и шла в двух направлениях — к большим воротам слева, где утром ждали своей очереди другие дети, и к заднему входу в небольшую церковь, справа от него. В дальнем углу кладбища, у стены с воротами, рос один тополь, другой — на краю палисадника, возле коттеджа мистера Окли. Третий вырос у входа в церковь; но дерево, которое привлекло внимание Уилли, было большим дубом. Он стоял в центре кладбища, у тропинки, его большие, пышные ветви изгибались и частично нависали над ней. 

Уилли посмотрел вниз, на маленького каменного ангела у своих ног, и начал бродить вокруг других надгробий. Некоторые были настолько выцветшими, что он едва мог рассмотреть очертания букв. Каждая могила имела свой характер. За некоторыми хорошо ухаживали, там стояли маленькие вазочки с цветами; некоторые были покрыты большими каменными плитами, а на других беспорядочно росли сорняки. Больше всего Уилли нравились нежные холмики, покрытые травой, со странными уцелевшими летними цветками, проглядывающими сквозь разноцветные листья. Прогуливаясь, он заметил, что некоторые из очень старых плит были крошечными. Детские могилы, наверное.

Он сидел на могильной плите Элизабет Тэтчер, когда услышал голоса. Мимо проходили молодые мужчина и женщина. Они разговаривали и смеялись. Затем остановились и молодая женщина перегнулась через стену кладбища. Ее длинные светлые волосы были заплетены в косу, открывая круглое, розовощекое лицо. Красивая, подумал Уилл.

"Ты ведь из Лондона, не так ли?" - сказала она.

Он встал и вытащил руки из карманов. "Да, мисс".

«Вы те еще дикари, как я слышала», и она улыбнулась.

Молодой человек был в военной форме. Он стоял, приобняв девушку за плечи.

"Тогда сколько тебе лет?" спросила она.

"Восемь, мисс."

"Ты вежливый парнишка, не так ли? Как тебя зовут?"

«Уильям Бич, мисс».

"Можешь перестать называть меня мисс. Я миссис… миссис Хартридж." Молодой человек радостно просиял. "Увидимся в школе в понедельник. Я предполагаю ты будешь в моем классе. До свидания, Уильям».

«До свидания, мисс, миссис», — прошептал он.

Он смотрел как они уходят. Когда пара скрылась из виду, Уилли снова сел на плиту Элизабет Тэтчер, взял пучок травы и выдернул его из земли. Он совсем забыл о школе. Он подумал о мистере Барретте, своем классном руководителе в Лондоне. Тот проводил все дни крича на всех и делая нагоняи. Обычно Уилли боялся школы. Миссис Хартридж совсем не была похожа на мистера Барретта. Он вздохнул с облегчением и потер грудную клетку. И подумал, что это испытание не будет слишком ужасным. Затем Уилли взглянул на дуб. Это место казалось ему защищенным и уединенным. Он пойдет и посидит под его ветвями. Подойдя к дереву, Уилли споткнулся о твердый предмет. Это было крошечное надгробие, скрытое зарослями травы. Он опустился на колени и раздвинул траву, чтобы рассмотреть его. Потом стал выдергивать пучки травы. Уилли хотел сделать так, чтобы люди снова могли увидеть надгробие. Оно выглядело забытым и утерянным. Несправедливо, что оно должно быть скрыто. Уилли был полностью поглощен этой задачей, пока не услышал шуршащий звук. Он повернулся.

У подножия дерева белка обнюхивала и разгребала листья. Уилли узнал её внешний вид по картинкам, которые видел когда-то, но он не был готов встретить живую белку, которая двигалась. Мальчик испуганно замер. Белка казалась совершенно невозмутимой и продолжала копаться в листьях, собирая в крошечные лапки орешки и прочие лакомства. Уилли оставался неподвижным, едва дыша. Взгляд черных глаз белки оживленно перебегал с места на место. Она была крошечной, светло-серого цвета, с пушистым хвостом, который торчал вверх, когда белка зарывалась лапками и головой в красно-рыжие и золотистые листья.

Через некоторое время плечи Уилли расслабились. Он осторожно пошевелил пальцами ног в кедах. Казалось, он сидел на корточках уже несколько часов, хотя прошло не более десяти минут. Маленький серый приятель, похоже, не сильно его напугал, и мальчику стало нравиться наблюдать за белкой. Громкий резкий лай внезапно нарушил тишину. Белка прыгнула и исчезла. Уилли вскочил и запрыгал на одной ноге, потому что она онемела, а в другой почувствовал покалывание. Маленькая черно-белая колли бегала вокруг дерева и пряталась в листьях. Она остановилась перед мальчиком и подпрыгнула. Уилли испугался собаки больше, чем белки.

«Эти собаки ядовитые», — услышал он внутри себя голос матери. 

«Один укус этих дворняг и ты мертв. У них ужасные болезни». Он вспомнил крохотные детские могилки и быстро поднял с земли толстую ветку. 

" Уходи", — сказал он слабым голосом, крепко сжимая ветку в руке. 

"Уходи", - Собака снова подпрыгнула, залаяла на него, разбрасывая листья у ног мальчика.

Он вскрикнул и отпрянул. Собака подошла ближе.

"Я убью тебя!"

«Я бы не стал этого делать», — сказал глубокий голос позади него. Уилли повернулся и увидел Тома, стоящего у ветвей дуба. «Он не собирается причинить тебе никакого вреда, так что на твоем месте я бы отказался от этой идеи».

Уилли замер, все еще высоко держа ветку. Пот выступил у него подмышками и на лбу. Теперь он был готов к этому. Теперь его обязательно побьют. Том подошел, решительно забрал ветку из его руки и поднял ее. Уилли машинально закрыл рукой лицо и вскрикнул, но удара, которого он ожидал, так и не последовало. Том просто бросил ветку на другой конец кладбища и собака бросилась за ней.

"Теперь ты можешь опустить руку, парень," — тихо сказал он. «Я думаю нам с тобой лучше зайти внутрь и разобраться с кое-какими вещами. Пойдем». С этими словами он отступил в сторону, чтобы Уилли пошел по тропинке первым. Тот, шатаясь, побрел к коттеджу, опустив голову. Сквозь затуманенный взгляд он видел пучки травы, рассыпавшиеся между маленькими плоскими камнями. Пот стекал по его лицу и груди. Его подмышки сильно жгло, а живот пронзила острая боль. Мальчик прошел через парадную дверь и остановился в коридоре, чувствуя как пот становится холодным и липким. Том вошел в гостиную и остановился, ожидая пока Уилли войдет.

«Не задерживайся там», сказал он. "Заходи."

Уилли так и сделал, но казалось будто его тело больше не принадлежит ему. Казалось оно движется само по себе. Голос Тома стал более отдаленным, как-будто отрикошетил от стены пещеры. Уилли сел на табурет в полном оцепенении.

Том взял кочергу и подошел к огню. «Теперь я точно получу», — подумал Уилли и крепко схватился за сиденье табурета. Том посмотрел на него сверху вниз.

«Насчет Сэмми», — услышал Уилли его слова. Он смотрел как Том разжигает огонь и больше ничего не слышал. Он знал, что Том разговаривает с ним, но не мог оторвать глаз от кочерги. Горячий кокс разлетелся во все стороны. Он увидел как коричневая морщинистая рука Тома вынула ее из огня. Кончик был красный, местами почти белый. Он был уверен, что его заклеймят этим. Комната, казалось, поплыла и он услышал эхо голоса Тома. Уилли смотрел как кончик кочерги вращается и приближается к нему, а затем всё поплыло перед глазами и стало темно. Он почувствовал как две большие руки схватили его сзади и просунули его голову между колен. Мальчик оставался сидеть в такой позе до тех пор, пока наконец ковер снова стал в фокусе и Уилли услышал собственное дыхание.

Том открыл фасадное окно и высунул голову мальчика наружу.

«Дыши глубже», — услышал его голос Уилли. «Сделай глубокий вдох».

Он глотнул воздуха. «Меня стошнит», — пробормотал он.

«Правильно, давай, я тебя держу. Вдохни хорошенько. Дай горлу открыться».

Уилли глотнул еще воздуха, затем его захватила волна тошноты и мальчика вырвало.

«Давай», услышал он голос Тома, «вдохни еще немного», и его вырывало снова и снова, пока внутри ничего не осталось, и он безвольно повис в руках Тома. 

Том вытер рот и лицо Уилли шарфом. Боль у мальчика в животе прошла, но он чувствовал себя опустошенным, как тряпичная кукла. Том втащил его обратно в коттедж и усадил в кресло. Маленькое тело Уилли удобно погрузилось в старое мягкое кресло. Его ноги едва доставали до края сиденья. Том укутал мальчика одеялом, пододвинул кресло к огню и смотрел как Уилли засыпает. Он явно не был похож на тех эвакуированных, рассказы о которых слышал Том. До него доходили слухи, что они «неблагодарные» и «дикие», или просто «тоскующие по дому». Он был совершенно не готов к встрече с этим робким, болезненным маленьким существом. Затем Том посмотрел на кочергу, прислоненную к печи.

«Я никогда не думал… Нет… конечно, нет!» - пробормотал он. «О, Томас Окли, как ты во всём этом оказался?» У входной двери послышалось царапанье. 

"Еще одна проблема", — пробормотал он. Он тихо прокрался через коридор и открыл дверь. Сэмми вскочил и запрыгал вокруг его ног, тяжело дыша и поскуливая.

«Теперь ты должен закрыть свой старый рот», - твердо прошептал Том. 

«Кое-кто спит». 

Он опустился на колени и Сэмми прыгнул к нему на руки, облизывая Тому лицо. 

«Мне даже не нужно умываться, когда ты рядом, не так ли?» 

Сэмми продолжал облизывать его, пока не удовлетворился результатом, тяжело дыша и виляя хвостом из стороны в сторону. Том поднял его и понес в гостиную. Как только пес увидел спящего в кресле Уилли, он снова начала лаять. Том прижал палец к носу Сэмми и посмотрел ему в глаза.

«А теперь иди отдохни и прекрати это». 

Он взял со столика трубку и баночку с табаком, и снова сел у печи. Сэмми плюхнулся рядом с ним и положил мордочку на одну из ног Тома.

«Ну, Сэм", — прошептал Том,- "я ничего не знаю о детях, но я знаю достаточно, чтобы не бить их и не пугать так сильно». Он заворчал и закурил свою трубку. Сэмми встал, протиснулся между ног Тома и положил лапы ему на живот.

«Ты понимаешь каждое слово, которое я говорю, не так ли? По крайней мере, он не собирается зарывать кости в мой душистый горошек», - заметил Том, взъерошивая шерсть Сэмми. «Это то, за что стоит быть благодарным». Он вздохнул: «Думаю, мне лучше посмотреть что к чему». 

Том встал и вышел в коридор, Сэмми последовал за ним. Он сделал несколько шагов по лестнице, к небольшому квадратному люку над головой. Затем поднялся наверх, толкнул дверцу люка и спустил вниз длинную деревянную лестницу.

Лестница была сделана из толстой сосны. Ей было чуть больше сорока лет, но, поскольку молодая жена Тома, Рэйчел, умерла вскоре после того как лестница была сделана, ею почти не пользовались. Густое облако пыли окутало голову Тома, когда он подул на одну из широких деревянных перекладин. А затем начал кашлять и чихать.

"Как будто нюхаешь табак", — пробормотал он. "Полагаю, нам лучше ненадолго оставить эту старую лестницу опущенной, а, Сэмми?".

Он спустился и открыл дверь напротив гостиной. Она вела в спальню Тома. Внутри, в углу возле переднего окна, стоял небольшой комод с зеркалом. У задней стены была кровать с балдахином, покрытая толстым одеялом. У изножья кровати, на полу, стояла круглая корзина со старым одеялом внутри. Это была кровать Сэмми, когда он ею пользовался, что случалось редко. На полу лежал синий потертый ковер, а у окна и кровати дополнительно были застелены кусочки циновки.

Рядом с кроватью находился встроенный шкаф. Том открыл его. На двух верхних полках были аккуратно сложены одеяла и простыни, а на третьей — различные вещи Рэйчел, которые он решил оставить себе. Он быстро взглянул на них. Черная деревянная коробка с красками, кисти, вышитая ею детская одежда для крестин, несколько старых фотографий, писем и рецептов. Его маленький сын никогда так и не надел одежду для крестин, потому что умер вскоре после своей матери.

Том взял несколько одеял и простыней и понес их в холл. «Я спущусь за тобой через минуту, Сэмми», — сказал он, поднимаясь по лестнице. "Ты подожди тут немного", — и Сэмми остался на месте наблюдать как его хозяин медленно исчезает через странную новую дыру в потолке.

 Глава 2

Малый Уируолд

Уилли вздрогнул и открыл глаза. В кресле напротив сидел Том, пил чай и смотрел в книгу. Сэмми, наблюдавший за спящим Уилли, встал. Том поднял глаза от книги. 

"Ты чувствуешь себя лучше?" - спросил он. «Выглядишь лучше». Он налил кружку горячего сладкого чая и протянул Уилли. «Эй, ты лучше опусти ее». Уилли с опаской посмотрел на Сэмми, обнюхивавшего его ноги.

«Он не причинит тебе вреда», — сказал Том. «Он проворный старикашка, но мягкий как сливочное масло, да старина?» И он опустился на колени и взъерошил псу шерсть. Сэмми устроился между коленями Уилли и лизнул ему лицо. «Видишь, — сказал Том, — он очень дружелюбный». Уилли попытался улыбнуться. «Хочешь узнать что делает его счастливым?» Уилли кивнул. «Протяни одну руку ладонью вверх, вот так». Уилли повторил движение. «Это для того, чтобы он знал, что ты не собираешься причинить ему вреда, понимаешь? Теперь поднеси к Сэмми руку и почеши ему брюхо». Уилли нервно наклонился вперед и коснулся шерсти Сэмми. «В этом суть. Продолжай в том же духе».

Уилли погладил пса. Его шерсть была шелковистой и мягкой. Сэмми лизнул пальцы мальчика.

«Видишь, ты ему нравишься. Когда он тебя облизывает, это его способ сказать: «Ты мне нравишься и ты делаешь меня счастливым». 

«Почему он нюхает?» — спросил Уилли, когда Сэмми залез под одеяло, чтобы подобраться к его ногам.

«Ему нравится знать как всё пахнет, так он знает с кем здороваться, а с кем нет».

«Прекрати!» — сказал Уилли, когда Сэмми уткнулся носом ему в промежность. 

"Игривый щенок." Том тут же вытащил его из-под одеяла и пес начал лаять и гоняться за своим хвостом. «Ты слишком перевозбуждаешься, Сэм. Тебе нужно хорошенько порезвиться в поле», — и он посмотрел на Уилли, — тебе тоже не помешало бы, — подумал он.

Уилли отодвинул одеяло в сторону и соскользнул на пол.

«Пахнет дождем», — сказал Том, высунувшись из фасадного окна. — "У тебя есть ботинки?"

Уилли отрицательно покачал головой. «Нет, мистер».

«В любом случае, лучше надень свой плащ».

Все трое вышли в коридор. Уилли уставился на лестницу.

«Там твоя комната. Что-то вроде чердака».

"Моя?" - Он не понимал. Имел ли мистер Окли в виду, что у него будет отдельная комната?

Том кивнул. Сэмми взволнованно вскочил.

«Подожди минутку, Сэм. Мы уже идем».

Выходя из дома, Том посмотрел на плащ Уилли и заметил какой он тонкий.

Они прошли по тропинке и вышли за ворота: Сэмми шел впереди, Том - за ним, а Уилли бежал, чтобы не отставать от них. Было послеобеденное время, ближе к вечеру. Солнце огненным шаром висело над деревьями. Легкий ветерок покачивал листья и по небу пробежало несколько темных облаков. Сэмми бегал взад и вперед, восторженно лая.

«Эта собака наполовину сумасшедшая», — сказал Том Уилли, но обнаружил, что говорит в пустоту, потому что Уилли был в нескольких метрах позади, все еще пытаясь не отставать, его щеки покраснели от усилий.

«Ты тихоня. Почему не сказал мне, что я иду слишком быстро?» Но Уилли не смог ответить и только тяжело дышал.

Том замедлил шаг и Уилли пошел с ним рядом. Он посмотрел на грубоватого старика, который был так добр к нему. Все это очень сбивало с толку. Он взглянул на тяжелые коричневые ботинки Тома, его толстое темно-синее пальто и зеленую вельветовую кепку, с торчащими из-под нее, по бокам, седыми волосами. На плече у него висел небольшой пустой рюкзак.

«Мистер», — выдохнул он. "Мистер!" Том посмотрел вниз. — Могу я понести вашу сумку, мистер?"

Том что-то пробормотал про себя и протянул ему рюкзак. Уилли крепко вцепился в него обеими руками.

Узкая дорога плавно шла вверх. На той скорости, с которой они продолжили свой путь, Уилли мог лишь разглядеть дикие живые изгороди, мелькающие рядом с ним низкими зелеными линиями. Все казалось нереальным, как запутанный сон. Когда они достигли вершины холма, Уилли увидел впереди ряд небольших коттеджей с соломенными крышами, стоящих по обе стороны дороги. Он потянул Тома за рукав.

«Мистер, — выдохнул он, — у них соломенные крыши».

«Это тростник», сказал Том.

«Что такое...» Но он закусил губу и промолчал.

Том посмотрел вниз. «У меня дома есть несколько фотографий таких коттеджей. Сегодня вечером посмотрим их».

Через дорогу, из окна коттеджа, выглядывала полная женщина средних лет, с седеющими каштановыми волосами. Она на мгновение исчезла, а затем открыла входную дверь.

«Привет, Том», — сказала она, с любопытством глядя на Уилли.

Он хмыкнул. 

"Добрый вечер, миссис Флетчер. Как там мальчики?"

«Мальчики хорошо».

«Уильям, — сказал Том, — иди и присмотри за Сэмом. Я  подойду через минуту».

Уилли застенчиво кивнул и пошел к Сэмми.

"Тощий старичок, да?" сказала женщина.

Том еще раз хмыкнул.

«Я не поверила, что это правда, когда услышала», продолжила она. «У меня самой нет места, но миссис Батчер приходится бороться с двумя. Заметьте, у неё девочки, но они регулярно убегают. У миссис Хенли на прошлой неделе их было трое, и они тоже сбегают. У них что-то вроде тоски по дому. "

«Как продвигается вязание?» — сказал Том, меняя тему.

«О чем ты говоришь?» — сказала она, откидываясь назад и глядя на него. «С каких это пор тебя интересует мое вязание?»

«С этого момента», — коротко ответил он. Том засунул руки в карманы и ткнул ботинком камешек. 

"Занята, не так ли?" - спросил он.

"Не более чем обычно"

«Могла бы связать толстый свитер? Не для меня, обрати внимание», — и он посмотрел на Уилли, стоящего поодаль.

«Знаешь, ты не должен их одевать. Они должны привозить одежду с собой».

«Ну, он этого не сделал», — грубо сказал Том. «Сможешь ты связать мне свитер или нет, вот о чем я спрашиваю?»

"Если это то чего ты хочешь."

«И, — продолжил он, — ты не знаешь где я могу достать хорошие, прочные ботинки, маленькие, и мне не нужны никакие комментарии по этому поводу, просто хочу знать».

«Я поспрашиваю».

Он пробормотал слова благодарности и пошел дальше по дороге. Миссис Флетчер стояла совершенно неподвижно и смотрела ему вслед, пока не убедилась, что он не сможет ее услышать.

«Мэдж!, — крикнула она, вбегая в следующий коттедж, — Мэдж, ты умрешь, когда я тебе расскажу!".

Дорога, ведущая через ряд коттеджей, вытянулась в длинный участок открытой местности, от которого отходили аллеи. Внутри последнего коттеджа, стоящего на углу, был небольшой магазин.

«Это ненадолго», — сказал Том, взял у Уилли рюкзак и оставил его и Сэмми сидеть на каменных ступеньках. Уилли с изумлением смотрел на поля, его тонкие шерстяные гольфы сползли до лодыжек. Когда Том вернулся, Уилли снова обратил на них внимание и быстро натянул. Сэмми понюхал еду в рюкзаке и Том нежно похлопал его по носу.

"Если я снова буду идти слишком быстро" - сказал он- "просто окликни меня".

Это была длинная, тихая дорога, тишину нарушал лишь шум работающего вдалеке трактора. Они свернули направо и пошли по узкой тропинке.

Внимание Уилли привлекла маленькая коричневая птичка в одной из живых изгородей. Том остановился, приложил палец к губам и они стояли и смотрели как она прыгает среди меняющих свой цвет листьев.

«Это воробей», — прошептал он. «Видишь его клюв? Очень изящный». Птица взглянула в их сторону и улетела. «И застенчивый».

Они продолжили путь по тропинке, к ферме. Сэмми уже сидел и ждал их, нетерпеливо виляя хвостом по земле, из стороны в сторону. Том и Уилли толкнули длинные деревянные ворота возле которых он сидел. Ворота скрипели и звенели на петлях, когда их открывали.

Том провел Уилли мимо большого каменного дома кремового цвета к деревянному сараю.

Мужчина средних лет, с волосами цвета кукурузы и самыми голубыми глазами, которые Уилли когда-либо видел, сидел на табуретке и доил одну из нескольких коров. Уилли смотрел на то, как нежно он трогал соски, и на теплую белую жидкость, льющуюся в стоящее снизу ведро.

"Мистер", — сказал он, дергая Тома за рукав пальто. «Мистер, что это?»

Том был поражен. «Разве ты никогда не видел корову?» Но Уилли не ответил. Он был слишком поглощен наблюдением за тем, как опухшее вымя уменьшалось в размерах.

«Теперь мне понадобится больше молока, Айвор», - сказал он. Айвор кивнул и взглянул на Уилли.

«Один из тех лондонцев?» спросил он. Том хмыкнул. "Вам лучше взять кувшин с собой. Роу в доме."

Том прошел через двор к задней части дома. Он нес Сэмми на руках, так как тот имел привычку лаять на коров. Уилли остался наблюдать за дойкой.

Заднюю дверь открыла румяная брюнетка, лет тридцати, в цветочном фартуке.

«Входите», — сказала она. «Вам теперь понадобится больше молока».

"Откуда ты знаешь? - сказал Том.

«Люси видела как Вы вошли с ним во двор».

Рядом с ней, держась за мамину юбку, стояла пухлая шестилетняя девочка, с каштановыми вьющимися волосами и пятнами земли на больших розовых щеках.

«Не будь такой глупой, девочка», сказала она. «Давай, поздоровайся с ним. А у меня свои дела».

Девочка спустилась по ступенькам и застенчиво встала рядом с Уилли, крутя в руке подол платья до тех пор, пока не показались трусики.

«Между ними нет особой разницы в размере», — сказал Том, наблюдая за детьми. «Я не представляю что они делают с малышами в этом старом городе». И он исчез в теплой кухне.

Позвав Уилли несколько раз и не получив ответа, Том в конце концов сдался и похлопал его по плечу.

"Вот, мечтатель, это несешь ты", - сказал он, протягивая мальчику жестяной кувшин. «Можешь заглянуть, если хочешь».

Уилли поднял крышку и заглянул внутрь. Свежее молоко. Люси уставилась на него. Она никогда не видела такого худого и бледного мальчика. Она все еще не произнесла ни слова и только что, как ей показалось, услышала его имя.

"Пока, Мечтатель", — внезапно сказала она, а затем повернулась и убежала в дом.

«Где наш старина?» — сказал Том, оглядываясь в поисках Сэмми. Затем заметил его черно-белую тушку у ворот. Пес сидел и ждал их с костью во рту. Уилли посмотрел на фасад дома. Женщина по имени Роу заклеивала переднее окно каким-то черным материалом.

«Что она делает?» — спросил Уилли.

«Затемнение, мальчик. Мы все должны делать это с сегодняшнего вечера».

Уилли хотел было спросить почему, но знал что это грубо, поэтому промолчал.

«Это чтобы самолеты не видели куда сбрасывать бомбы», — продолжил Том, как будто прочитав его мысли.

«По моему мнению, пустая трата времени. Думаю к Рождеству все закончится, да и вообще, кто захочет бомбить Малый Уируолд. Так называется эта деревня», — добавил он. «Малый Уируолд». Он посмотрел на небо. Внезапно стало темнее. «Лучше поторопится», — сказал он и быстрым шагом направился обратно по тропинке, к главной дороге. Они прошли мимо коттеджей и уже были на полпути вниз по холму, когда упала первая капля дождя. Когда Том и Уилли приблизились к подножию холма, небо разверзлось и тяжелый поток безжалостно обрушился вниз. Он ослепил Уилли и просочился за воротник его плаща. Том застегнул своё пальто доверху и поднял воротник. Затем посмотрел на промокшие фигурки мальчика и собаки. Уилли пришлось бежать, чтобы не отставать. Его кеды теперь были покрыты тяжелыми комьями мокрой земли, а джемпер промок через пальто.

Уилли и Том побежали по тропинке к коттеджу, через могилы и мимо дуба. Они забежали в прихожую, кеды Уилли застучали по плитке. Том стряхнул дождевую воду с пальто и кепки и принялся расшнуровывать ботинки. Сэмми стоял на циновке, вытряхивая шерсть у открытой входной двери. Уилли боролся со своим плащом. Его пальцы были розовато-лиловыми от холода.

«Ты промок насквозь», — сказал Том. Он указал на испачканные кеды Уилли. «Сними эти старые парусиновые штуковины и оставайся здесь, пока я не застелю на пол немного газет».

Уилли снял кеды и стоял в темном коридоре, беспомощно дрожа и стуча зубами сжатой челюсти. После продолжительного шарканья в гостиной Том открыл дверь. Он разложил на полу газеты и сделал затемнение на окнах. Если не считать тлеющих углей в печи, здесь царила почти полная темнота. Том зажег газовую лампу, свисавшую с потолка, и масляную лампу на столе.

"Стой на газетах»

« Ты тоже», — сказал он Сэмми, у которого продолжало капать с хвоста.

Он подсыпал в огонь немного кокса и вышел из комнаты. Уилли, стоя у печи, подпрыгнул сначала на одной ноге, а затем на другой. От его джемпера и шорт начал подниматься пар. Он услышал как Том закрыл входную дверь и вернулся с коричневой сумочкой Уилли. Он положил её на стол и вынул содержимое.

Там было одно маленькое полотенце, кусок мыла, зубная щетка, старая Библия и конверт с надписью «Всем кого это касается». Том поискал под полотенцем пижаму, но ее там не оказалось. Он открыл конверт. Уилли услышал как рвется бумага и, повернувшись, посмотрел на Тома. Он знал, что письмо было от его мамы. Он проверил подтянуты ли его мокрые гольфы и застыл совершенно неподвижно.

«Уважаемый сэр или мадам, — гласила записка, — "Я просила чтобы Уилли поселили с богобоязненными людьми и надеюсь, что так оно и есть. Он грешен как и большинство мальчиков, но обещал быть хорошим. Я не могу навещать его. Я вдова и у меня нет денег. Война и все такое. Я положила ему в сумку ремень, на случай если Уилли будет плохо себя вести, а также зашила на зиму его нательную рубашку. Я обычно держу Уилли дома, когда стираю его белье, я купила его специально для холодной поры года, так что с ним всё будет в порядке. Скажите мама передает, что ему лучше вести себя хорошо. Миссис Бич."

Том сложил записку и положил ее в карман. Ремень он нашел на дне сумки. Он был из коричневый кожи, со стальной пряжкой. Том положил его обратно в сумку и достал полотенце, мыло и зубную щетку. Уилли стоял спиной к огню и тревожно наблюдал за ним.

Том был зол.

«Пока ты в моем доме", — сказал он сдавленным голосом, — "ты будешь жить по моим правилам. Я никогда не бью детей, а если когда и ударю, то это будет кожа моей руки, а не ремня. Уяснил?"

Уилли кивнул.

«Так что, мы можем забыть о старом ремне». Он взял сумку со стола и вынес ее из комнаты. Уилли повернулся лицом к огню, склонив голову. Плечи его напряглись и верхняя часть печи зашипела от упавшей на неё слезы. Он услышал как за спиной открылась дверь и поспешно вытер щеки.

Том положил на кресло сверток. «Лучше снимай свои мокрые вещи», — сказал он, опускаясь на колени рядом с Уилли, — «чтобы я мог высушить их к завтрашнему дню».

Уилли шмыгнул носом. Том стянул с него мокрый джемпер и шорты.

«И гольфы», — сказал он, когда Уилли вцепился в них. Затем всё же снял. Том ничего не сказал. В этом не было необходимости. Руки и ноги Уилли были покрыты синяками, рубцами и язвами. Том начал снимать с него нательную рубашку. Уилли вздрогнул и коснулся верхней части руки.

«Свежий, да?» — тихо спросил Том. Уилли кивнул и покраснел.

«Тогда лучше делать это осторожно», — и Том аккуратно потянул нижнюю рубашку.

«Не получится, мистер», — сказал Уилли, и тогда Том понял что его мать имела в виду в письме. Его нательная рубашка была пришита к резинке трусов.

«Сейчас уладим это», — сказал Том, беря с книжного шкафа ножницы. Уилли отпрянул назад. «Я пришью это обратно, когда ты поедешь домой. Обещаю». Уилли по-прежнему не двигался. «Я обещаю», — повторил он.

Уилли шагнул вперед и позволил Тому разрезать швы.

Он вытер насухо худое, покрытое синяками тело Уилли, завернул его в полотенце и усадил в кресло.

Достав из свертка старую фланелевую ночную рубашку, он укоротил нижнюю ее часть и рукава. Затем поставил Уилли в кресло, снял полотенце и надел ему через голову фланелевую рубашку, продолжая укорачивать ее, пока не стали видны пальцы рук и ног. Он протянул Уилли пару толстых шерстяных носков. Пятки доставали ему почти до колен. Мальчик немного натянуто улыбнулся и продолжил наблюдать за тем, как Том вешает его одежду на подставку возле печи.

«Ты можешь вытереть Сэмми этим старым полотенцем», — сказал Том, указывая на одно из лежащих на кресле полотенец. Уилли опустился на колени, на газеты, и начал вытирать собаку. Сэмми довольно задрал нос, обрадованный таким вниманием.

Том распаковал рюкзак и теперь ходил по комнате, раскладывая покупки по местам. Он поставил вариться картошку, а через некоторое время разбил в сковороду несколько яиц, добавив туда молоко и масло. Отрезав несколько больших кусков хлеба, он наколол один на вилку с длинной ручкой.

«Ты уже поджаривал когда-нибудь хлеб?» спросил он. Уилли посмотрел на него и отрицательно покачал головой. «Тогда попробуй», — сказал Том, протягивая ему вилку.

Уилли сидел на табурете, держа вилку над огнем, его большие носки волочились по полу. У его ног Том поставил миску, наполненную обрезками мяса и бисквитами для Сэмми, который уже начал жевать конец одного из носков.

Уилли разложил поджаренный хлеб по тарелкам, а Том выложил сверху большое количество дымящейся яичницы-болтуньи. Посреди стола стояла миска с горячим отварным картофелем в растаявшем сливочном масле.

«Присаживайся», — сказал Том.

Уилли взял в руки картошку, охнул и уронил ее на тарелку. Затем лихорадочно набросился на еду. Его маленькие локти торчали в стороны, когда он остервенело нарезал и жевал еду.

Когда все было съедено, Том развернул небольшой коричневый бумажный пакет, в котором лежали четыре кусочка темного домашнего имбирного кекса.

«Один кусочек на сегодня, один на завтра», — сказал Том, протягивая Уилли кекс.

Он никогда раньше не ел кекс. Закончив, Уилли откинулся на спинку стула и, положив руки на живот, наблюдал как ест Сэмми.

Том нагрел на плите немного воды для мытья посуды.

«Если хочешь, можешь полистать книги», — сказал он, указывая на полки под боковым окном.

Уилли взволнованно встал из-за стола и направился к полкам. Затем остановился и нахмурился. «Мне нужно читать Библию», - сказал он с несчастным видом.

Том хмыкнул. «Я сам расскажу тебе библейскую историю. По-своему. Так подходит?»

«Да, спасибо, мистер».

«Вытащи этот пуфик, чтобы сидеть на нем».

"Пуфик?" - спросил Уилли.

Том указал на низкое, круглое, мягкое сиденье рядом с креслом.

Уилли присел на корточки перед полками и выбрал три книги. Затем вытащил пуфик и сел на него, положив книги себе на колени.

"Когда ты собираешься открыть хоть одну? — спросил Том.

«После Библии».

Том сел в кресло и закурил трубку. Он откинулся назад, пыхтя, гадая что именно рассказать. Уилли наблюдал за ним, натянув до пят свою странную, похожую на мешок одежду.

«Ноев ковчег», - произнес Том. «Это хорошая книга». Он посмотрел на книги, которые выбрал Уилли и взял с книжной полки несколько других, с изображениями животных. «Однажды, очень давно», - начал Том, и Уилли наклонился вперед, чтобы слушать, а затем встал и оперся на подлокотник кресла, чтобы поближе рассмотреть картинки. Том что-то невнятно пробормотал, немного польщенный тем восторженным вниманием, которое ему оказывали. Над ними мягко шипела газовая лампа и в печи тихо потрескивал кокс. Даже дождь на улице, казалось, прекратил лить так сильно.

Когда Том закончил рассказ, он обнаружил, что Уилли смотрит на него с обожанием. Чувствуя себя немного смущенным, он быстро откашлялся и взглянул на часы.

Он приготовил Уилли какао и оставил его с Сэмми смотреть на «тростниковые крыши», а сам пошел наверх, чтобы установить светомаскировку. Уилли откинулся на пуфе и провел пальцем по картинкам. Он подул на какао и дал Сэмми часть образовавшейся молочной пленки. В двери появился Том с лампой и Сэмми начал ползать у него между ног.

"Я так и подумал, что слишком уж ты был хорошим, чтобы это продолжалось долго", — сказал Том, когда Сэмми потянул его за штанину.

«Дай мне кружку с какао, Уильям, а ты понесешь книгу».

Уилли поднимался по лестнице, но очень скользил из-за огромных носков. После долгого балансирования и жонглирования с какао, книгой и собакой, все трое в конце концов добрались до чердака.

Это была крошечная комната, по форме напоминающая палатку. Потолок был узким, а боковые стены - под наклоном. Деревянный пол был покрыт двумя циновками. Под одной из стропил стояла небольшая кровать, а на наклонном окне, рядом с ней, были закреплены светомаскировочные шторы. Том подмел комнату и повесил лампу на крючок на белом оштукатуренном потолке.

Рядом с кроватью стоял низкий деревянный столик. «Для твоих книг и прочего», — сказал Том. Он указал на фарфоровый ночной горшок, стоявший на полу в изножье кровати. «Это значит, что тебе не нужно выходить на улицу, если хочешь сходить в туалет», - пояснил он.

Тепло из гостиной просачивалось сквозь половицы, так что в чердачной комнате не было холодно.

Уилли залез под кровать и свернулся клубочком.

"Что ты делаешь?" — спросил Том. «Ты должен лечь на нее, а не под нее".

"Что, прямо внутрь?» - воскликнул Уилли.

Том откинул простыни и Уилли забрался под них, поглаживая простыни руками.

Тем временем Сэмми нетерпеливо стоял рядом с Томом, как сумасшедший виляя хвостом.

"Ну давай, глупый пес", — сказал Том, и Сэмми прыгнул на кровать, между руками Уилли, и лизнул ему лицо. Медленно Уилли обнял его, всхлипнул, а затем разрыдался.

«Извините, мистер», — сказал он и уткнулся головой в собачью шерсть.

Том сидел на краю кровати пока плач немного не утих.

"Вот", — сказал он, протягивая Уилли большой белый носовой платок. «Высморкайся».

Уилли взглянул стыдливо.

"Я не неблагодарный, мистер, честное слово. Я счастлив." И с этими словами он еще раз всхлипнул.

Том кивнул и Сэмми лизнул его лицо.

«Ты можешь оставить лампу зажженной еще на десять минут, — сказал он, поглаживая собаку, — "веди себя прилично, Сэмюэл».

Том спустился вниз, в гостиную, и перевернул мокрую одежду Уилли. Его трубка лежала на столе. Он взял ее и вытряхнул остатки табака в печь.

«Лучше не привязываться к этому мальчику, Томас», — пробормотал он про себя. Он откинулся на спинку кресла и наблюдал как дым поднимается из его трубки к газовой лампе. Затем взглянул на тонкую серую одежду Уилли. Предположим, еще одна пара носков и одна шапка-балаклава не будут лишними», — подумал он. Сверху послышались звуки царапанья.

Он поднялся по ступенькам с трубкой во рту, проворчал что-то, войдя на чердак, и задул лампу, погрузив всех в полную темноту.

«Теперь уберу светомаскировку», — пробормотал он, снимая ее с окна. "Тебе достаточно тепло?"

Уилли поднял голову. «Да», — ответил он и счастливо лег обратно на мягкую белую подушку. Том смотрел в окно и жевал конец трубки. Он слегка постучал ногой по полу, а затем подошел к кровати и осторожно взъерошил волосы Уилли.

Он был на полпути к люку, с Сэмми на руках, когда кое-что вспомнил.

«Не забывай старые молитвы».

«Нет, мистер», сказал Уилли.

Том на мгновение остановился. «И тебе лучше звать меня Том. Спокойной ночи и благослови тебя Бог». С этими словами он скрылся из поля зрения, закрыв за собой люк.

«Спокойной ночи, мистер Том», — прошептал Уилли. Он прислушался к звуку закрывшейся внизу двери и выскользнул из кровати, чтобы посмотреть в окно. Всполох молнии озарил все небо.

«Не так уж много пользы от этой светомаскировки», — сказал Том ранее этим вечером. «И все же, все в порядке», — подумал Уилли, стоя в лунном свете. Он мог различить только два ряда коттеджей и поля за ними. Вдалеке выла собака.

В комнате под чердаком Том сидел в кресле, а Сэмми улегся у его ног. На коленях Том держал большую черную деревянную коробку с красками. Он поднял крышку, на мгновение взглянул на содержимое, и тихонько сдул пыль с крышечек ярких баночек.

Глава 3

Воскресное утро

Когда Уилли проснулся было еще очень темно. Боль, которая резко вернула его в сознание, пронзила желудок. Он задержал дыхание и потрогал рукой свою ночную рубашку. Она была мокрой. Именно тогда Уилли осознал, что лежит между простынями. Так вот что делали с людьми после их смерти: их клали их в постель. Он резко сел и ударился головой о стропилу. Вылезши из кровати, согнувшись пополам от боли в животе, он доковылял до окна и испуганно вскрикнул. Он был на кладбище. Его собирались похоронить заживо! Боль усилилась. Уилли громко застонал и его вырвало прямо на пол.

Утром Том нашел его свернувшимся под кроватью. Простыни были мокрыми. Он снял их с матраса, а Уилли отнёс в гостиную.

Это был жаркий, душный день. Окна были широко открыты, но даже лёгкий ветерок не проникал в коттедж.

Уилли стоял перед печью. Через боковое окно он мог видеть свою серую одежду и нижнее белье, висевшие на бельевой веревке снаружи. Том стянул с него, через голову, большую ночную рубашку и бросил ее в медное корыто вместе с простынями. Он аккуратно обмыл тело Уилли холодной водой с мылом. Рубцы лилового цвета выделялись на выступающих ребрах и выпуклом животике. Он едва мог стоять.

«Извините, мистер, — повторял он со страхом, — извините, мистер Том».

Том просто хмыкнул в своей обычной манере.

Он снял с веревки одежду Уилли и протянул ему. «Слишком жарко для гольфов», — пробормотал он. «Не надевай их».

«Я не могу пойти без гольфов!», - встревоженно воскликнул Уилли. «Пожалуйста, мистер Том, я не могу».

"Почему?" хмыкнул Том.

«Мои ноги», — прошептал он. Уилли не хотел, чтобы все видели следы его грехов. Том вздохнул и бросил гольфы на стол. Они завтракали у открытого окна. Том сидел, засучив рукава рубашки, капельки пота стекали по его румяному лицу, а Уилли продолжал дрожать, успев выпить лишь полчашки чая и съесть небольшой кусочек хлеба.

«Бледно голубое», — пробормотал Том, глядя на лицо Уилли. После завтрака он убрал со стола и положил перед мальчиком небольшую почтовую открытку, которую предусмотрительно купил, чтобы Уилли мог написать что-нибудь матери. Уилли уныло сидел за столом и смотрел как Том проносит мимо окна его маленький матрас. Затем услышал как он его стирает. Уилли опустил голову. Ему было так стыдно. Каждый, кто проходил мимо церкви, видел это и понимал насколько Уилли был грешен. Он не собирался обмочиться. Он даже не помнил как сделал это.

Уилли уставился на маленькую открытку перед собой. Зажав между пальцами карандаш, он сжал свободную руку в кулак и уперся костяшками пальцев в стол, чтобы не заплакать.

"Как дела?" — спросил Том.

Уилли подпрыгнул и покраснел.

"Не можешь придумать что написать, не так ли?" Он взял карандаш из рук мальчика и повернул открытку к себе. — Не особо тут много места, да?".

Уилли смущенно подергал себя за волосы.

"Потерял голос?"

«Нет, мистер Том», - тихо ответил он.

"Тогда что ты хочешь написать?"

Он пожал плечами и тупо уставился на прожилки на деревянном столе.

«Ты счастлив здесь?»

Он быстро поднял глаза и кивнул. «Да».

«Прибыл благополучно, счастлив и…»

"Мистер, мистер Том, — сказал Уилли, перебивая его. — Вы собираетесь сказать ей, что я был плохим?"

«Нет», — сказал Том и продолжил писать. «Вот, послушай. «Дорогая миссис Бич, Уильям…

«Она не называет меня так. Она зовет меня Уилли».

Он исправил это слово. «Уилли, — продолжил он, — прибыл благополучно, он счастлив и здоров. Искренне Ваш, мистер Томас Окли». Вот." Он вернул ему открытку и дал карандаш. «Теперь напиши свое имя».

Уилли побледнел. «Я не умею».

«Разве у вас в Лондоне нет школ?"

«Да, но…» и он замолчал.

"Как насчет чтения? — спросил Том. — Ты умеешь читать, не так ли?

"Нет."

«Но вчера вечером ты просматривал эти книги».

«Я смотрел картинки».

Том почесал голову. Деревенские дети умели читать хоть какие-то слова уже к шести годам.

Из слов Уилли ему было восемь лет. Том взглянул на бирку лежащую на столе, чтобы проверить. «Уильям Бич. Родился 7 сентября 1930 года».

«В четверг исполнится девять», — заметил он. «Твой день рождения через пять дней». Уилли не понимал что в этом особенного.

«Тебе исполнится девять лет в четверг», — повторил Том, но Уилли не нашелся что ответить.

«В любом случае, - продолжил Том, - насчет твоей учебы, разве твой учитель не помогал тебе?»

«Да, но…» он колебался. «Я ему не нравился. Все остальные называли меня "Глупый Неженка Уилли"

«Какие остальные?»

"В школе."

"А что насчет твоих друзей?"

Он что-то прошептал.

"Я не слышу тебя, мальчик".

Уилли прочистил горло. «У меня нет друзей».

Том вздохнул. Он заметил, что Уилли смотрит на чёрную коробку, стоящую на табурете.

"Чертовски жарко", — проворчал он, вытирая лоб носовым платком. «Возьми эту коробку, Уильям, и принеси сюда».

Уилли так и сделал, и осторожно положил ее на стол. 

"Теперь подними крышку." Уилли уставился на него. «Давай, глухая тетеря, открывай».

Он поднял крышку и посмотрел на яркие баночки. "Краски?" — спросил он. Том утвердительно хмыкнул. 

"Немного староваты, но баночки еще сгодятся. Ты рисуешь?".

Лицо Уилли вытянулось. Ему хотелось рисовать. 

«Нет, потому что я не умею читать…»

«Краски получают лишь те, кто умеет читать и писать, так что-ли?».

«Да». Уилли осторожно коснулся рукой одной из баночек и поспешно отдернул ее. «Я рисовал, остатками мелков и карандашей».

Том выпрямился. «Нам лучше отправить твою открытку. Мы не должны заставлять твою маму нервничать. Вылезай. Где же старина?» - пробормотал он. «Сэмми», крикнул он, «Сэмми».

Уилли прищурил глаза и оглянулся в поисках собаки. Он заметил холмик черно-белого меха, валяющийся под дубом.

«Мистер Том, — сказал он, указывая на собаку, — посмотрите». Сэмми поднял голову. Встав, он покинул свое прохладное убежище и направился к дому.

Вскоре Том и Уилли прошли в сад за коттеджем, мимо маленькой деревянной постройки служившей туалетом. На крыше лежал матрас Уилли.

«Не волнуйся, мальчик", — сказал Том, —"сегодня ночью будет сухо".

Они прошли в конец сада, где стояли маленькие аккуратные деревянные ворота с живой изгородью по обеим сторонам.

Свернули налево и пройдя еще несколько шагов Том открыл ворота, ведущие в поле рядом с кладбищем. Большой конь-тяжеловоз сонно пощипывал траву. Уилли отступил.

"Идем", — нетерпеливо сказал Том.

Сэмми рванул вперед и громко залаял на коня. Тот на мгновение подняла глаза, мотнул головой и продолжил есть.

«Он не причинит тебе вреда», сказал Том. «Иди рядом со мной», и он легонько подтолкнул Уилли к полю, а сам закрыл за собой ворота. Уилли вцепился в левую штанину Тома и осторожно оглянулся на коня, когда они проходили мимо него.

«Он не причинит тебе вреда», — повторил Том, но почувствовал как Уилли дрожит и решил больше не обсуждать эту тему.

К облегчению Уилли они, в конце концов, достигли безопасных ворот на другом конце поля.

Том открыл щеколду и Уилли выскочил на небольшую тропинку.

«Сэм», — позвал Том. «Сюда, мальчик». Сэмми, плюхнувшись на одно из копыт Доббса, наслаждался тенью его большой головы. Услышав хозяина он послушно поднялся и поплелся к нему.

«Теперь давай посмотрим как ты их закроешь, Уильям. Ты всегда должен помнить, что нужно закрывать все ворота». Уилли поспешно закрыл их с грохотом. «Опусти щеколду». Он так и сделал. "Молодец." Уилли на мгновение замер ошеломленный, потому что его никто и никогда не хвалил раньше.

Тропинка на которой они стояли вилась между двумя рядами деревьев. Их нависающие ветви образовывали туннель, и, хотя листья уже опадали, их было достаточно, чтобы создавать прохладу. Уилли никогда еще не ходил по такому количеству листвы. Листья сгрудились вокруг его лодыжек, полностью скрывая кеды.

Они прошли мимо больших ворот и огромного ухоженного сада. Мужчина средних лет склонился над одной из грядок, грустно выкапывая пучки золотых и красновато-коричневых георгинов.

Сэмми уже успел убежать вперед и теперь лениво сидел у старых деревянных ворот, ожидая Тома и Уилли.

«Чертов чтец мыслей!», — воскликнул Том про себя.

Он толкнул ворота и, после некоторой борьбы, они скрипнули и распахнулись, держась на единственной ржавой петле.

Переплетенные живые изгороди, росшие по обе стороны, оплели ворота так, что их почти невозможно было открыть. Уилли осторожно закрыл их за собой, и они с Томом вошли в дикий и неопрятный сад. Трава доходила Уилли до колен.

Том постучал в парадную дверь, но ответа не последовало.

Он слышал звук работающего радиоприемника и знал, что кто-то должен быть дома. После нескольких попыток привлечь внимание дверным молотком, он обошел коттедж и направился в сад за домом.

Там, откинувшись на спинку плетеного кресла, сидел доктор Освальд Литтл, пухлый краснолицый мужчина, который тщетно пытался вытереть свои запотевшие очки. Его жена Нэнси, высокая, худая, веснушчатая женщина с коротко подстриженными седыми волосами, рыла траншею в саду. Из рта у нее торчала сигарета. Из окна кухни доносилась легкая органная музыка льющаяся из радио.

«Доктор Литтл!» - сказал Том. Доктор поднял глаза и надел очки, которые тут же съехали ему на нос. 

«Привет, Том. Вот это сюрприз. Надеюсь ты не заболел?».

"Нет."

Он мельком взглянул на Уилли, который теперь быстро попятился, услышав как пухлого мужчину называют «Доктором». Нэнси, заметив как он напуган, села на край траншеи и вынула сигарету изо рта.

"Я - миссис Литтл", — хрипло сказала она. «Думаю ты не откажешься от апельсинового сока, пока мистер Окли и доктор поболтают, не так ли?»

Уилли кивнул и последовал за ней через заднюю дверь на кухню.

Том сел.

"В чем проблема?" — спросил доктор. "В мальчике, не так ли?"

«Его уже дважды тошнило. Вчера вечером он хорошо поел, но утром его снова рвало".

«Недоедание», — заметил доктор. «Наверное привык к жареной картошке. Вся эта хорошая еда, возможно, была слишком тяжелой для его желудка. Начни с прозрачного бульона, отдыха, упражнений и молока и, возможно, тоника. Попробуй немного Вайрола (*пищевая добавка, содержащая разные животные жиры) и рыбьего жира. Я полагаю он также мочится в постель?», — добавил он.

Том выглядел удивленным.

«Это довольно распространенное явление», продолжил доктор. «Особенно среди малышей. Дай ему месяц или два, чтобы адаптироваться. Сколько ему лет? Пять? шесть?"

«Восемь, почти девять».

Настала очередь удивиться доктору.

«Он как испуганный кролик», сказал Том.

"Да", — задумчиво сказал доктор Литтл. «Очевидно его воспитали так, чтобы он воспринимал доктора как привидение».

"Есть кое-что еще. Мальчика били. Он весь в синяках и язвах. В основном это делалось с помощью пряжки ремня. Он очень стыдится показывать это кому-либо. Если бы ты мог взглянуть."

«Это», — прохрипел голос сзади, — «и теплая соленая вода». Это была миссис Литтл. Она стояла с подносом с прохладительными напитками, поставив у ног Тома бутылку гамамелиса (*на английском звучит как "ведьминский лесной орех:).

«Мы обменялись боевыми шрамами», — объяснила она. «Я заметил его шрамы еще до того как мы вошли в дом. Подарила Уилли всего пару подвязок для гольфов, но можно подумать я подарила ему луну».

«Похоже дети в Малом Уируолде слишком избалованы», - прокомментировал доктор. «Прошлой ночью я был в Большой Усадьбе, лечил вросшие ногти на ногах. Там две большие семьи, в общей сложности девятнадцать детей. Нэнси и служанке пришлось дезинфицировать от вшей половину из них. Мешки с костями, не так ли, дорогая?» Нэнси кивнула.

«Спасибо за совет», — сказал Том, вставая. «Я больше не буду отвлекать вас от работы».

Миссис Литтл громко рассмеялась, смех перешел в сильный кашель. Она еще раз затянулась сигаретой.

«Работаю тут только я!» воскликнула она.

«Ну, мне уже положено быть на пенсии», — легкомысленно возразил доктор. «В любом случае, сегодня чертовски жарко для того чтобы копать».

Нэнси беспомощно пожала плечами, глядя на Тома.

«Это для бомбоубежища?» — спросил он.

«Да. И когда эти бомбы начнут падать, он первым нырнет в него».

«Если они и начнут падать, я останусь в постели», — ответил доктор. «По крайней мере я смогу умереть с комфортом. Ты не согласен, Том?»

Том до сих пор игнорировал идею построить бомбоубежище. Ведь они находились в сельской местности. Но с появившейся дополнительной ответственностью за Уилли, поселившегося у него...

«Стоит подумать о мальчике», — сказал он и взял бутылочку с гамамелисом. "Сколько я вам должен?"

«За счет заведения», — сказала Нэнси.

Том позвал Уилли и Сэма. После очередной борьбы с воротами они дошли до конца тропинки и вышли на дорогу освещенную солнечным светом.

Уилли сильно вспотел. Том коснулся его щеки и обнаружил, что она холодная. Они прошли мимо небольшого дома из красного кирпича, с черепичной крышей. Там была детская площадка, а позади нее - поле.

«Это твоя школа, Уильям».

Уилли взглянул на ряд растений в горшках на подоконниках. Эта школа сильно отличалась от темно-серого здания, которое он посещал в Лондоне.

Дорога привела их в центр, к двум рядам коттеджей с тростниковыми крышами. Миссис Флетчер и ее соседка стояли возле одного из них, перед коттеджем рос огромный подсолнух. Это был один из немногих коттеджей, в которым был радиоприемник. Небольшая толпа собралась внутри и снаружи сада, чтобы послушать новости.

«Иди и отправь свою открытку», — сказал Том. «Почтовое отделение рядом с магазином. Я встречу тебя там».

Он оставил Уилли и направился к группе слушателей, Сэмми шел за ним по пятам.

Уилли медленно прошел мимо коттеджей. Все окна были распахнуты.

«Доброе утро, Уильям», — хором прозвучали два голоса позади него. Пожилая пара облокотилась о калитку сада. Их коттедж стоял прямо напротив того места где стоял Уилли.

«Мы знаем твое имя от миссис Флетчер», - сказал пожилой мужчина. На нем была белоснежная рубашка без воротника с высоко закатанными рукавами, а мешковатые серые брюки были подпоясаны веревкой. Его жена была в цветочном хлопчатобумажном платье, с сиреневым фартуком поверх него. Их кожа была морщинистой и коричневой как старый футбольный мяч, а на головах возвышались стальные шлемы.

У двоих через плечо висели коробки с противогазами.

"Ищешь почту, милый?" спросила пожилая женщина. «Ты стоишь прямо возле нее».

«Входи, мальчик. Все в порядке», — добавил пожилой мужчина.

«Мы надеемся, что ты будешь здесь очень счастлив, — вмешалась пожилая женщина, — не так ли, Уолтер?»

«Да», — согласился он. "Будем."

«Мы же Люди», — сказала она.

"Проходи, — сказал мужчина. "Ну же."

Уилли постучал в дверь.

«Заходи, милый», — сказали они хором.

Уилли открыл дверь и вошел. Он оказался в комнате, в конце которой стояла небольшая стойка с куском сетки над ней. Справа от нее были разложены канцелярские принадлежности и ручки, лобзики и шерсть, иголки, ножницы и разные мелочи, а слева — конфеты и бутылки газировки.

Возле сетки был мальчик. Он стоял, опершись о деревянный подоконник, и напряженно писал. Молодой человек, в возрасте немного за двадцать, с коротко подстриженными волосами и в очках, сидел за сеткой и разговаривал с ним.

«Они никогда не смогут прочесть это», — сказал он.

«Нет смогут», — ответил мальчик.

Уилли подался вперед, чтобы посмотреть что происходит. Мальчик держал увеличительное стекло над открыткой и писал на ней.

"У мамы тоже есть такое", — сказал он, неопределенно махнув увеличительным стеклом в сторону начальника почты. Именно внешний вид мальчика привлек внимание Уилли. Он был выше Уилли, но ему, предположительно, было около девяти лет. Его тело было жилистым и загорелым, на голове была густая копна черных вьющихся волос, которые, казалось, нуждались в стрижке. На мальчике были надеты только мешковатые красные вельветовые шорты на подтяжках и пара потертых кожаных сандалий. Вокруг шорт было аккуратно пришито несколько цветных заплаток. Уилли не мог оторвать от него глаз.

"Могу я помочь тебе, сынок? - спросил начальник почты.

Уилли покраснел и протянул свою открытку через стойку. Мужчина взглянул на него.

"Живешь с мистером Окли, да? Тебе придется следить за своими манерами".

Уилли снова взглянул на странного мальчика. Его нос практически касался открытки, настолько близко он склонился над ней. Мальчик причмокнул губами. Он размашисто начертил внизу линию, закрутил верхнюю часть чернильной перьевой ручки и зацепил ее за пряжку на подтяжках.

"У вас есть промокашка, сэр?"

Начальник почты протянул ему кусок. "Что-нибудь еще?" - насмешливо спросил он.

Мальчик слегка нахмурился.

«Нет, я так не думаю, спасибо». Он промокнул открытку, а начальник сунул её, вместе с открыткой Уилли, под стойку.

"Как Вы думаете, когда она будет доставлена?"

«Во вторник, может быть».

«Это целая вечность», - простонал мальчик.

"Тогда надо было отправить ее раньше, — сказал начальник почты.

Мальчик посмотрел на Уилли. Его белые зубы и карие овальные глаза резко контрастировали с сильно загорелой кожей. Он улыбнулся, разглядывая мятые серые шорты и свитер Уилли. Тот быстро отвернулся и вышел из здания почты, у него горели уши. Том стоял на каменных ступеньках почты, в уголке, и ждал Уилли.

«Вот ты где», сказал он. — Идешь или нет?"

Он кивнул и пошел к магазину мимо трех женщин, которые стояли снаружи и разговаривали.

Уилли приоткрыл дверь, заглянул и вошел. Вдоль правой стороны магазина были сложены коробки, мешки и цветные пакеты. Слева находился длинный деревянный прилавок, на одном конце которого стояли весы и большая плетеная корзина, наполненная буханками хлеба. На другом конце стояли ящики с фруктами и овощами. Над ящиками и мешками справа располагались полки с чашками, тарелками, кастрюлями, мисками, гвоздями и множеством цветных банок. Уилли выглянул наружу, чтобы посмотреть сможет ли он мельком увидеть странного мальчика из почтового отделения.

«Спасибо, миссис М», — сказал Том, разговаривая со стоящей за прилавком парой средних лет. — Я принесу вам табак сегодня вечером, мистер Миллер. Чай, сахар, батарейки для фонарика и резинка, как полагаете?".

«Также как яйца есть яйца», — ответил мужчина. Он заметил Уилли, стоящего у мешка с мукой.

"Эй, чего тебе нужно?" - вскричал он сердито. 

«Не будь слишком резким», — сказала его жена.

«Будешь слишком мягким с этими лондонцами и они сядут тебе на голову. У меня украли сигареты, шоколад, фрукты и прочее, когда прибыла последняя партия детей».

Уилли покраснел и попятился от мешка.

«Мальчик со мной», сказал Том.

«Ох», сказал мистер Миллер ошеломленно. «Ох, простите, мистер Окли. Это все меняет».

«Уильям, подойди сюда и познакомься с мистером и миссис Миллер».

«Рада познакомиться с тобой, милый», — сказала миссис Миллер, которая обладала таким количеством жировых отложений, что живот почти не позволял ей дотянуться до прилавка. Она наклонилась. Взяв руку Уилли своей мягкой пухлой рукой, она потрясла ее.

Мистер Миллер, невысокий, коренастый мужчина с редеющими волосами мышиного цвета, наклонился и сделал то же самое. Когда Том и Уилли уходили, к ним неуклюже подошла миссис Миллер, вытирая о фартук большое яблоко.

«Вот ты где, мой милый», — сказала она Уилли. «Это тебе». Уилли ошеломленно смотрел на нее.

«Давай, мальчик, возьми его и скажи спасибо миссис М», — сказал Том.

«Спасибо», — прошептал он.

Они вышли из магазина и пошли по дороге обратно, Сэмми следовал за ними. Они были возле коттеджа миссис Флетчер, когда кто-то начал им кричать.

«Мистер Окли! Мистер Окли!»

К ним бежал невысокий пожилой джентльмен с обвиcлыми усами. Он был одет в форму противовоздушной обороны.

"Это Чарли Раддлс", — пробормотал Том. «Он из ПВО. Думает, что выиграет войну». Пожилой мужчина подошел к ним слегка задыхаясь.

«Где ваши противогазы? У вас будут проблемы, если вы не будете их носить. Разве вы не знаете, что в любую секунду будет объявлена война?» И он махнул в сторону Уилли. «У него точно должен быть».

«Хорошо, хорошо», — сказал Том и продолжил идти по дороге, а Чарли все еще кричал им вслед.

«Вы проснетесь однажды утром и обнаружите, что вас отравили газом!», — кричал он.

«Хорошо», — крикнул Том через плечо. «Я же сказал, что обзаведусь одним».

Они прошли мимо коттеджа с подсолнухом. Люди все еще стояли снаружи и напряженно разговаривали. Уилли озадаченно посмотрел на них. Почему они выглядели такими встревоженными?

"Пойдем, Уильям", — резко позвал Том. — Не отставай! Нам пора в город."

 Глава 4

Укомплектован

Доббс медленно шел мимо кукурузных полей и коттеджей, мимо летающих вокруг пчел и кремового цвета бабочек. Том и Уилли сидели впереди телеги. Они оставили Сэмми лежать в коттедже, в прохладном полумраке выложенного плиткой коридора. Уилли ехал ухватившись за длинное деревянное сиденье, и по мере того как они тряслись по неровной мощеной дороге, его веки стали закрываться. Внезапно он испуганно вздрогнул, потому что почти заснул, а расстояние до земли казалось ему очень большим. Том натянул поводья и они остановились.

«Давай, — сказал он, — запрыгивай в телегу и вздремни». Он помог Уилли забраться назад и бросил ему старый коврик, чтобы мальчик мог им накрыться, поскольку все еще выглядел ужасно бледным. Как только началось ритмичное движение телеги, Уилли заснул тревожным сном. Его худые локти и лопатки время от времени ударялись о борта телеги, так что он внезапно просыпался только для того, чтобы в изнеможении снова впасть в хаотично наполненный сновидениями сон. На него как раз собиралась напасть толпа встревоженных лиц, когда Уилли почувствовал что его слегка трясут.

«Мы уже приближаемся к городу, мальчик. Просыпайся».

Уилли, шатаясь, поднялся на ноги и опёрся о край телеги. Они ехали мимо реки, скрытой густыми деревьями. Затем она изогнулась и исчезла из поля зрения за какими-то старыми зданиями.

«Помнишь что-нибудь из этого?».

Уилли покачал головой. "Нет."

Они остановились у кузни. Том слез с телеги и снял с нее Уилли. Он распряг Доббса и повел его в большой темный сарай. Уилли услышал как Том разговаривал с кем-то внутри. Вскоре он появился снова и быстро взял с задней части телеги свой рюкзак, сумки и коробки. Затем положил руку Уилли на плечо.

«У нас много дел, мальчик. Думаешь ты справишься?».

Уилли утвердительно кивнул.

Том вручил ему одну из двух маленьких коробочек желтовато-коричневого цвета, они перевесили их через плечо и отправились в путь. Миновав магазин велосипедов и сапожную мастерскую, они свернули за угол на главную улицу, раскинувшуюся в виде большой площади.

«В рыночные дни тут полно всяких прилавков», — сказал Том.

В центре площади находилась каменная арка с часами на стене, а внизу, окружая ее с четырех сторон, стояли деревянные скамейки.

Том и Уилли остановились возле газетного магазина. Два плаката стояли прислоненными к стене.

Первый гласил "Вторжение в Польшу!". Второй -  "Прикрутите свои радиоприемники. Помните, что "кое-кто" может быть на задании." Дверь магазина уже была распахнута настежь.

"Жарко, не так ли?" - сказала крошечная старушка из-за прилавка. «Как обычно, мистер Окли?» добавила она.

Том кивнул.

Она потянулась к желтой банке табака на одной из полок. Внимание Уилли привлекла стопка комиксов. Том взглянул на него.

«Одну конфету и один комикс», — резко сказал он. "Выбирай."

Уилли был ошеломлен.

«Не торопись, сынок», — любезно сказала старушка. «Выбирай столько времени, сколько понадобится». Она указала на некоторые баночки из множества. «У нас есть обычные леденцы, мелкие фруктовые леденцы, жевательные конфеты, мятные конфеты и конечно леденцы на палочке. Они популярны. Есть со вкусом клубники, лимона, лайма и апельсина».

Том был раздражен последовавшим за этим долгим молчанием и уже собирался что-то сказать, когда увидел лицо Уилли.

Мальчик тяжело сглотнул. Его никогда не просили ничего выбирать.

— Леденец на палочке, пожалуйста, мисс, — сказал он наконец.

"С каким вкусом?".

Он нахмурился и на мгновение запаниковал. «Клубники», — хрипло ответил он.

Старушка открыла банку и протянула ему один клубничный леденец на палочке. Он был завернут в черно-белую полосатую бумагу и скручен как рог единорога.

«А какой комикс ты бы хотел, милый?».

Уилли ощутил безнадежность. Какая ему польза от комикса, если он не сможет понять ни слова. Однако, ему нравилась цветовая гамма и картинки выглядели такими забавными и захватывающими. Он взглянул на Тома.

«Я не умею читать, мистер Том».

«Я знаю это, — коротко ответил он, — но могу читать тебе после Библии».

Уилли снова повернулся к комиксам, так что не заметил удивленного выражения лица Тома. Слова вылетели из его рта раньше, чем он успел их остановить. Он чувствовал смесь удивления собой и раздражения от того, что его строгий распорядок дня будет нарушен после сорока лет безмятежности. Уилли наконец выбрал комикс к своему леденцу и Том заплатил за них. Это был его первый в жизни комикс. Руки мальчика задрожали, когда он взял его.

"Шевелись, мальчик, — пролаял голос Тома позади него. "Ты оглох?" Уилли подпрыгнул. «Ну давай же», — повторил он.

Уилли последовал за ним в соседнее здание, в аптеку, а затем в продуктовый магазин. Они остановились возле чайной Лайонса, где в витрине были выставлены разнообразные пирожные. Рядом, за столиком, сидели мужчина в военной форме и молодая плачущая девушка. Уилли посмотрел на тень, которую тело мужчины отбрасывало на ее лицо.

"Возможно позже", — сказал Том, думая что Уилли разглядывает пирожные.

Когда они пересекали площадь, Уилли дернул Тома за рукав.

"Мистер Том", — сказал он настойчиво. «Мистер Том, я знаю это место. Я помню. Я был там вчера».

Они посмотрели на железнодорожную станцию. Группа молодых солдат стояла снаружи и возбужденно разговаривала, их пухлые вещмешки лежали у ног. Группа детей, в сопровождении молодой женщины и офицера по расквартированию, той которая привела Уилли, прошли мимо них и направилась к ратуше. Ошеломленные дети двинулись вперед, держась за руки, бирки висели у них на шее. Это была разношерстная компания.

Некоторые были с румяными щеками, в новеньких пальто и сандалиях, некоторые - худые и бледные до желтизны, в одежде, которая была либо слишком мала, либо слишком велика.

«Ну же, Уильям», — сказал Том. «У меня список длиной в милю для торговца тканями».

Магазин тканей стоял напротив. Рядом был магазин игрушек.

«Хочешь посмотреть на игрушки, пока я пойду сюда?».

Уилли покачал головой. Он не хотел оставаться один.

«Как хочешь», — сказал Том и они вошли в полумрак магазина тканей.

Магазин был завален рулонами тканей. Том и Уилли медленно двигались между ними. В конце этого туннеля они оказались перед длинной высокой деревянной стойкой. Элегантно одетый мужчина средних лет разрезал кусок ткани.

«Доброе утро, мистер Хокли», — весело сказал он. «Чернокожие воохще нормальные ребяхта, не тах ли?".

Том утвердительно хмыкнул.

Из большого радиоприемника в конце стойки доносилась легкая органная музыка.

«Это я насчет последних новостей», — объяснил торговец тканями. «Должен сказать, что это ожидание действует мне на нерхвы. Этот Чемберлен такой медлительный. Мы хотовы к «Итлеру». Я ховорю давайте уже начнем и прехратим это шатание».

«Я слушал как включали и выключали эту благословенную органную музыку весь чертов день», — сварливо сказал Том. «Разве он не может играть на каком-нибудь другом инструменте?».

«Это Сэнди Макферсон», — сказал торговец тканями. «Замечательный человек. Удерживает новостную службу BBC в хэто напряженное для страны время, мистер Хокли».

"А Вы уверены, что это не он во всем виноват?" - парировал Том.

«О, мистер Хокли», — сказал торговец тканями. «Я уверен, что Вы вовсе не имеете в виду, что...». Он прервался на полуслове при виде тусклых, песочного цвета, волос Уилли у противоположной стороны стойки.

«Он со мной», быстро сказал Том. «Я принес список необходимых материалов от миссис Флетчер». Он протянул список через стойку. «У мальчика есть только то в чем он стоит».

Торговец засиял. «С удовольствием, мистер Хокли. Правда мне придется измерить ехо самому. У меня сейчас немнохо не хватает перхсонала». Он снял с шеи длинную сантиметровую ленту и посмотрел на Уилли.

«Не так уж ехо и мнохо, не правда ли?» — заметил он разочарованно.

Уилли вытянул шею над прилавком и наблюдал как продавец отмеряет и отрезает два рулона серой и темно-синей фланели. В конце стойки лежал рулон вельвета. Он протянул руку и коснулся его. Ткань была мягкой и плотной. Уилли позволил своим пальцам осторожно скользить по выпуклостям вельвета. Том заметил его взгляд.

«Возможно также покажите несколько цветов того вельвета», — сказал он.

Торговец выглядел удивленным. «Право же... Что ж, если Вы просите, мистер Хокли».

«Ты можешь выбрать два цвета, Уильям. Давай».

Торговец разложил рулоны зеленого, коричневого, цвета ржавчины, темно-синего, серого и красного цветов. Уилли взглянул на зеленые брюки Тома, показал на зеленый рулон и, после паузы, на темно-синий.

"Хорошо", — пробормотал Том. «Мальчик начинает думать самостоятельно», — подумал он.

Уилли нервно улыбнулся и прислонился спиной к стойке, чтобы рассмотреть другие материалы. Там были малиновые и янтарные цвета, бирюзовые и морские, материалы всех оттенков и фактур.

Том наклонился и Уилли обнаружил, что ему примеряют подтяжки.

«Мы берем их», — сказал Том, кладя подтяжки на стойку.

Уилли продолжал рассматривать материалы. Он любил красный цвет, но мама говорила, что красный - это цвет греха.

«Мне нужно зайти в банк, — услышал он слова мистера Тома, — так что пока я дам Вам что-то вроде залога».

"Не торопитесь, мистер Хокли. Я буду хдесь весь день".

Продавец тканей еще какое-то время болтал о растущих ценах, "Итлере" и ценах на сливочное масло, а Том хмыкал в знак согласия.

«Звонили сегодня хутром, — услышал Уилли, — так что, если Вы знаете кого-нибудь, кто будет исхать работу, дайте мне знать. Я даже возьму молодую дехушку, — сказал он, — если она умна…".

Он завернул ткани в листы коричневой бумаги.

Уилли очень хотелось прикоснуться к свертку, но его положили под прилавок, так что мальчик быстро пошел вслед за Томом, обратно через темный туннель из материалов, на дневной свет.

Рядом был обувной магазин. Там было полно людей скупающих крепкую обувь. После ожидания в очереди Тому наконец удалось получить обслуживание.

"Ботинки", — сказал он, указывая на ноги Уилли.

Уилли сидел на стуле, а его ноги были помещены в измерительный прибор.

«Поначалу кожа немного жестковата», — сказал Том, когда Уилли встал со стула обутый в прочные коричневые ботинки.

«Но мы используем немного льняного масла, чтобы смягчить их».

Огромный комок, казалось, обжег грудь Уилли и медленно поднялся к горлу.

«Это мне?» спросил он.

«Ну точно не мне», - коротко ответил Том.

Помощник продавца положил ботинки в бумажный пакет и Том передал их Уилли.

Они сошли с тротуара и перешли к другой группе огибавших площадь магазинов. Двое мужчин строили из мешков с песком пост инспектора противовоздушной обороны. Над ними висел большой плакат с рекламой формы для служащих ПВО. Том остановился на углу где стоял магазин и посмотрел на пожарную станцию. Она находилась рядом с ратушей. Снаружи стояла очередь мужчин, торжественно прибывших для несения службы.

Струйка пота скатилась по лицу Тома. Он вытер ее носовым платком.

Жара была удушающей. Нигде не было и намека на ветерок. Он почувствовал как его дернули за штанину.

"В чем дело?" проворчал он.

Уилли показывал на крошечный магазинчик возле узкой дороги, которую они только что пересекли. Он находился на углу мощеного переулка, в стороне от дороги. Фасад магазинчика был сделан из некрашеного лакированного дерева, с выцветшей золотой надписью сверху. В витрине веером были разложены художественные кисточки. Под ними были разбросаны тюбики, цветные баночки и коробочки.

Сердце Тома упало. Он не был в магазине с тех пор как умерла Рэйчел. Это было ее любимое место.

Сорок лет он не мог заставить себя войти туда снова. В любом случае, для этого не было никакого повода. Он не рисовал. Зато помнил как Рэйчел радовалась одной мысли о визите в магазин.

"Краска имеет приятный запах, правда?" сказала бы она. «И дарит приятное ощущение». Он смеялся над ее мягкой, бессмысленной манерой говорить.

"Что там, Уильям?" — тихо спросил Том. "Хочешь взглянуть?".

Уилли лихорадочно кивнул.

"Только через окно, запомни. У меня нет времени болтаться внутри весь день".

Переходя дорогу Уилли мечтательно смотрел на магазин. Проезжающая мимо машина засигналила ему.

«Смотри куда идешь!» - крикнул разгневанный водитель.

"Мальчик просто ошеломлен", — пробормотал Том.

Уилли всмотрелся в окно витрины и вытер запотевшие следы, которые оставило его дыхание на стекле.

Внутри были коробки с цветными мелками и воском, графитовыми карандашами и красками тех цветов, о существовании которых он даже не подозревал. Большие альбомы белой бумаги ждали, чтобы в них что-нибудь нарисовали. Уилли с любовью посмотрел на кисти. Они варьировались от изящно тонких, для рисования самых тонких линий, до толстых, которые можно было крепко обхватить рукой и нанести ими смелые мазки кремового цвета.

Том стоял позади него и смотрел поверх головы Уилли на магазин. Он помнил как Рэйчел кружилась в нем от восторга. Ее длинные черные волосы, которые всегда были убраны в пучок на затылке, беспорядочно начинали торчать, если она внезапно была чем-то взволнована. Рэйчел могла часами рассматривать ряд красок и ей никогда не было скучно.

«Если бы я рисовала небо, — сказала она однажды, — я могла бы прожить всю жизнь, не рисуя большк ничего другого, потому что оно всегда меняется. Оно никогда не стоит на месте».

Том посмотрел на Уилли, который рисовал пальцем какие-то фигурки на запотевшем стекле.

"Что ты делаешь?".

"Рисую", — сказал Уилли. «Это одна из тех кистей».

Том всмотрелся в рисунок. «Хм!» - возразил он. "Правда?".

Он резко отвернулся и пошел, Уилли последовал за ним по переулку и обратно на главную улицу.

Они остановились возле библиотеки.

«Лучше записаться, — сказал Том, — если ты собираешься остаться».

Они открыли дверь и вошли в большое тихое помещение. Кто-то кашлянул. Уилли потянул Тома за штанину.

"В чем дело?" — прошептал он раздраженно.

«Мистер Том, — прошептал он, — почему тут так тихо?».

Том раздраженно вздохнул. «Чтобы люди могли слышать сами себя во время чтения».

Они подошли к большому деревянному столу, по краям которого стопками лежали книги. За столом, вытянув из-под него длинные ноги, сидела высокая, худая, угловатая женщина лет тридцати. Она носила очки и имела прекрасные каштановые волосы, небрежно зачесанные назад в пучок. Женщина посмотрела на новоприбывших и позволила очкам соскользнуть с носа. Они повисли на веревочке у нее на шее.

«Я пришел записать его», — сказал Том, указывая на Уилли. «Он со мной».

Мисс Эмилия Торн посмотрела на Уилли, затем на Тома, а затем еще раз взглянула на Уилли.

"С Вами?" — спросила она в изумлении. "С Вами?" повторила она. «Но Вы…» Она собиралась сказать: «Вспыльчивый, холодный старик…» но вовремя остановилась.

"Я что?" — спросил Том.

«Вы... такой занятой».

«Слишком занятой», — подумала она. Он никогда не помогал и не участвовал ни в каких деревенских мероприятиях, и игнорировал все признаки приближения войны. Она перегнулась через стол и ахнула. Они оба были с противогазами. Женщина моргнула и посмотрела еще раз. Ошибки быть не могло.

Коробки желтовато-коричневого цвета висели у них через плечо. Ну надо же, чтобы у мистера Окли был противогаз!

"Мы не можем ждать весь день", — резко сказал Том. «Я оставлю мальчика здесь. Мне нужно еще сделать покупки».

Уилли побледнел. Том взглянул на его лицо и внутренне застонал. Как он позволил себе оказаться рядом с таким болезненным и зависимым мальчиком? Но Уилли ослабел не от страха, а от волнения.

Хотя он и не умел читать, вид книг приводил его в восторг.

«Сколько ему можно взять?».

«Три», ответила мисс Торн.

«Пусть выберет две с картинками и…» - он на мгновение остановился. Он никогда не любил просить кого-либо об одолжении.

"Да?" — сказала мисс Торн.

«Выберите ту, которую, по Вашему мнению, я мог бы прочитать ему. Он еще не умеет. Я забыл что нравится молодежи, понимаете? - Он неловко прочистил горло. "Каждый должен выполнять свой долг, не так ли?».

«Да, конечно, мистер Окли», — поспешно ответила женщина. И посмотрела как Том выходит из библиотеки.

«Теперь», — сказала она, доставая бледно-голубую карточку. «Как тебя зовут? Твой адрес я знаю».

Тем временем Том вышел из прохлады банка. Она уже зловеще близко. Люди все еще толпились группами на площади и тревожно переговаривались. Краем глаза Том увидел несколько радиоприемников в витрине магазина и остановился перед ними.

«Эхо», — прочитал он, — «Бакелит» (*из бакелита до войны делали радиоаппаратуру, телефоны и лампы). Там был выставлен небольшой радиоприемник размером 25.5см на 10см. Он работал от батареек, которые приходилось подзаряжать. Идеально подходит для такого человека как он, у которого в доме нет электричества. Корпус приемника был сделан из светлого дерева и имел два больших круглых отверстия: одно - с резной лицевой панелью управления, другое - с циферблатом. Есть над чем подумать, если ему придется оставлять мальчика одного. Однако, это большие деньги.

Том остановился на углу и взглянул в сторону крошечного переулка, того где стоял художественный магазин.

«Нет времени», — подумал он и быстрым шагом направился к кузнице, с уже заполненным рюкзаком и сумками. Ему также нужно было забрать коробку с продуктами и несколько деревянных ящиков и картонных коробок, которые, по его мнению, могли бы пригодиться для комнаты Уилли.

Через полчаса он вернулся в библиотеку. Прежде чем войти, Том заглянул в зал через стеклянное окошко верхней части двери. Уилли стоял на коленях на стуле, поглощенный книгами, его локти опирались на длинный деревянный стол. Мисс Торн возвышалась нам ним, показывая на что-то на одной из страниц. Том заколебался на мгновение, а затем поспешно пошел по узкой дороге обратно к художественному магазину.

"Сорок с лишним лет", — пробормотал он, глядя в окно витрины. «Неужели так долго?».

Тот же самый колокольчик над дверью, подумал он. Том на мгновение остановился, а затем вошел внутрь.

Уилли почувствовал как чья-то рука коснулась его плеча. Это был Том. В руках он держал сверток.

«Ну что, готов идти?», — тихо спросил он.

Уилли держал палец на большой букве. "Это «о», не так ли, мистер?". Том наклонился чтобы посмотреть.

В книге было множество картинок с котом мармеладного цвета. «Правильно», сказал Том. "Значит ты знаешь алфавит?".

«Немного знаю». Он быстро поднял глаза. «Мистер Том, — робко спросил он, — Вы мне поможете?». Он посмотрел на книгу, сжал кулаки и затаил дыхание. Теперь он точно будет наказан. «Не проси ни у кого помощи», — говорила мама. Он ждал что вот сейчас получит затрещину по уху. 

«Да», сказал Том. «Думаю я могу поговорить с миссис Хартридж, или кто там будет у тебя учителем, и спросить что тебе нужно для практики».

Мисс Торн прервала его. «Не нагружайте его особо. Похоже ему не помешает немного нашего деревенского воздуха».

«Он получит его в достаточном количестве», - отрезал Том. «Есть овощи, которые нужно посадить, и Доббс, за которым нужно ухаживать, и сорняки, которые нужно пропалывать».

Мисс Торн больше ничего не сказала. Бедный мальчик, подумала она, был вынужден покинуть дом где его любят, чтобы оказаться рядом с раздражительным стариком.

Том взял три книги Уилли и дал их ему нести. Мисс Торн выбрала «Просто сказки» Редьярда Киплинга.

«Боюсь они не очень образовательные, мистер Окли».

«Разве я просил что-то образовательное?».

«Нет, мистер Окли».

"Тогда не выдумывайте за меня".

«Нет, мистер Окли», — и она подавила улыбку. После того как Том и Уилли вышли, женщина немного постояла в дверях, глядя как они идут по главной улице.

«Какая странная пара», — прошептала она про себя. "Я должна рассказать Мэй!».

«Беги!», — проревел Том, и они с Уилли помчались по тропинке к коттеджу. Они успели как раз вовремя. Послышался ужасный раскат грома. Дождь и град стучали по черепичной крыше с такой яростью, что Том и Уилли совершенно оглохли. Им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Сэм зарычал и залаял в сторону окна.

Том повесил светомаскировочные шторы, зажег лампы и начал распаковывать свертки.

«Это твои пижамы, Уильям», — сказал он, взяв в руки две вещи в сине-белую полоску. «Будешь надевать их перед сном».

"Пид-жама", - повторил Уилли, копируя манеру речи Тома.

«Правильно. Итак, — сказал он, — ты собираешься сегодня спать в кровати?».

Уилли выглядел испуганным.

«Но кровати для мертвецов, разве не так?».

Том встал. "Пойдем со мной."

Уилли последовал за ним через коридор в спальню Тома. Он замер в дверном проеме. 

«Входи», — сказал он. «Не стой там». Уилли сделал шаг вперед. "Видишь эту кровать? Я сплю на ней уже более сорока лет и пока не умер, а та корзина в углу — кровать Сэмми, в которой он спит, когда в своем уме."

Они вернулись в гостиную и после легкого чая, с яйцами и тостами, Уилли переоделся в пижаму и расположился возле кресла рядом с Томом. Снаружи продолжал лить густой дождь, беспрестанно стуча в окна.

«Мне явно придется кричать эту историю», — сказал Том, пытаясь перекричать шум дождя. 

Уилли сидел в своей новой свеженькой пижаме. Прошлой ночью было странно ложиться спать без трусиков; но этот необычный костюм казался еще более странным.

«Мистер Том, — сказал он, — Вы не собираетесь читать Библию?».

«Разве тебе не понравилось как я рассказывал историю прошлой ночью?».

«Да, — сказал Уилли, — понравилось».

«В любом случае, я не думаю, что ты поймешь все эти длинные слова».

«Нет, мистер Том», — сказал Уилли, чувствуя глубокое облегчение от того, что ему больше не нужно притворяться.

«Могу ли я снова послушать про «Ноев ковчег»?».

Том рассказал эту историю во второй раз, следом перейдя к смелым подвигами Пекоса Билла (*персонаж американского фольклора, ковбой) из комикса, который выбрал Уилли.

После чашки какао Уилли почистил зубы над алюминиевым тазом, затем помчался в сад к маленькой деревянной уборной, надев пальто и новую пару резиновых сапог, а Том прикрывал его зонтиком.

Вместе они понесли матрас наверх. Том положил на него непромокаемую клеенку и застелил кровать, а Уилли помогал где мог.

"Ну вот", — сказал Том, когда они закончили. «Теперь ты можешь мочиться в постель хоть до второго пришествия».

«Мистер Том, — прошептал Уилли, — Вы на меня не злитесь?».

"Нет", — проворчал Том. «Когда у меня впервые появился Сэмми, он опИсал все это чертово место. Требуется время, чтобы освоиться на новом месте и привыкнуть к нему».

Том откинул одеяла и Уилли залез в кровать. Сэмми уселся на выступ кровати у его ног.

«Я положил комиксы и библиотечные книги на твой столик».

«Спасибо, мистер Том», — и он наклонился, чтобы взять книгу с мармеладным котом.

Том наблюдал как Уилли обводит пальцами слова.

"Десять минут."

Но Уилли уже не слышал. Он полностью погрузился в рассматривание цветных картинок. Снизу раздался громкий стук. Сэмми вскочил с кровати и начал лаять. Том быстро убедился, что светомаскировочные шторы на окне Уилли плотно задернуты и скрылся на лестнице, держа на руках извивающегося Сэмми. Уилли на мгновение поднял голову и прислушался.

«Добрый вечер, миссис Флетчер», — услышал он удивленный голос Тома. "Входите."

Уилли вернулся к своей книге и вскоре Том появился снова, чтобы задуть лампу. Комната погрузилась во тьму, пока не были убраны светомаскировочные шторы.

"Спокойной ночи, Уильям, — сказал он, взъерошивая волосы Уилли. «Горшок у кровати, если понадобится».

Уилли был измотан. В голове мелькали имена и лица всех людей, которых он встретил в этот день. Он как раз думал о мальчике на почте, когда провалился в глубокий сон.

 Глава 5

Чемберлен объявляет

«Доброе утро», — сказал Том, появившись в дверном люке.

Уилли открыл глаза и осмотрелся. Солнце скользило длинными мерцающими лучами по деревянному полу.

«Доброе», — ответил он.

«Итак, прошлой ночью ты спал в кровати. Это хорошо».

Уилли натянуто улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица, когда он понял, что штаны его нового полосатого костюма мокрые.

Том пересек комнату. «Подойди и хорошенько вдохни этот день», — сказал он, распахивая окно. Уилли покраснел и вцепился в одеяло. «Не обращай внимания на простыни и пижаму. У меня внизу их ждет корыто с горячей водой». Уилли выбрался из постели и присоединился к нему у окна.

«Думаю эта буря смыла не одну паутину».

Они оперлись локтями на подоконник и высунулись наружу. Было немного тесно. 

За небольшой дорогой в конце кладбища простирались зеленые и желтые поля, а на горизонте виднелась группа деревьев. Том указал на деревья справа от него.

«Большая усадьба там. Нет, ее не видно. Когда с деревьев опадут листья, ты сможешь ее разглядеть. А вон там», — сказал он, указывая налево от полей, туда где небольшая дорога шла вверх по холму, «там живет одна из твоих учительниц. Ее зовут миссис Хартридж».

«Мистер Том, сколько там учителей?» — спросил Уилли.

«Двое. Миссис Хартридж учит малышей, а мистер Буш – тех кто постарше».

«А сколько лет старшим?»

"Одиннадцать, от двенадцати до четырнадцати. Иногда самый умный отправляется в академическую среднюю школу в городе. Видишь тот лес?" просил он. «Там, где находится Большая усадьба, протекает небольшая речка. Она популярна среди местных детей».

Они молча смотрели на спокойную панораму, пока Сэмми не начал бегать взад и вперед по тропинке и лаять на них.

"Хочет внимания", — пробормотал Том, отходя от окна. «У нас еще один напряженный день, Уильям. Сегодня днем нужно начать рыть траншею для бомбоубежища Андерсона. Это приведет в тонус твои мышцы».

Они сняли мокрые простыни с кровати и отнесли их вниз. Том снова осторожно вымыл Уилли и нанес гамамелис на больные места.

На столе лежала разнообразная одежда. Миссис Флетчер принесла ее накануне вечером. Дэвид, ее младшенький, уже вырос из этой одежды. Хотя по возрасту он был младше Уилли, зато по росту - на голову выше. Том протянул мальчику белую рубашку из стопки и повязал на шею один из своих галстуков, коричневый твидовый. Серые брюки Уилли казались еще более мятыми, чем когда-либо, но с прикрепленными к ним подтяжками мальчик, по крайней мере, чувствовал себя в них комфортно. Он заправил в брюки свой длинный галстук. Том протянул ему новую пару серых шерстяных гольфов и Уилли прицепил к ним подвязки.

«Прошлым вечером я смазал твои ботинки маслом», — сказал он, когда Уилли обулся.

«Сегодня вечером тебе придется сделать это самому».

Тому нужно было прийти в церковь пораньше, чтобы увидеться с мистером Питерсом, викарием. Он пошел вперед, а Уилли, заплетаясь, последовал за ним. Ему было трудно передвигаться в новых ботинках. Они врезались ему в лодыжки и Уилли пока не мог свободно сгибать ступни и нормально наступать, но, не считая небольшого дискомфорта, он чувствовал себя в них очень защищенно и надежно. Ботинки стучали по выложенной каменной плиткой дорожке и Уилли было приятно слушать эти звуки. Его худющие ноги, которые обычно казалось вот-вот подогнутся под ним, почувствовали себя крепче и сильнее.

Он обнаружил, что задняя дверь церкви уже открыта и мистер Том разговаривает с высоким, долговязым мужчиной, с  черными с проседью волосами.

«А, Уильям», воскликнул он, поворачиваясь к мальчику. «Мистер Окли сказал, что ты собираешься нам помочь. Это сборники гимнов», - продолжил он, указывая на стопку красных книг на столе у главного входа. «Разложи по четыре на каждую скамью, а также пройдись между передними и задними рядами сидений и если там нет книг, разложи их. Как думаешь, справишься?» Уилли кивнул.

"Молодец." Он снова повернулся к Тому. «Итак, где лучше всего, с точки зрения акустики, разместить мой радиоприемник?».

Уилли подошел к столу и взял несколько книг, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. Мама говорила, что красный — цвет дьявола, но викарий сказал разложить книги, так что это не может быть грехом. Викарий также сказал, что он молодец. Мама говорила, что всякий раз, когда он был хорошим, он ей нравился, но когда он был плохим - нет. По той же причине он не нравился ни Богу, ни кому-либо еще.

Быть плохим было одиноко. Уилли коснулся затертой блестящей спинки одной из скамеек. Пахло покоем. Он взглянул на центральную входную дверь. Как и задняя, она была распахнута, открывая взору крошечное арочное крыльцо. Через двери и витражные окна в церковь проникал солнечный свет, а воздух был наполнен ароматами трав и цветов. Снаружи периодически пела птица. «Наверное так выглядит рай», — подумал Уилли.

Он аккуратно разложил книги на скамьях, его новые ботинки гулко постукивали по полу, но викарий ничего не сказал и продолжал разговаривать довольно громко, как для человека находившегося в церкви.

Уилли как раз раскладывал книги в заднем ряду так, чтобы они лежали параллельно друг другу, когда в церковь вошли два мальчика. Оба были года на три-четыре старше его. Они сели во втором ряду скамей для хора, слева от алтаря.

Внезапно Уилли осознал, что церковь скоро наполнится людьми. Он ненавидел толпу и боялся воскресной службы и ее последствий, которые обычно представляли собой хорошую порку. Он почувствовал руку на своем плече. Это был мистер Том.

"Присядь рядом со мной, мальчик", — сказал он тихим голосом и Уилли с благодарностью последовал за ним на одну из скамеек.

Через несколько минут крошечную церковь наводнили мужчины, женщины и дети. Еще четверо мальчиков сели у алтаря. Справа от алтаря стояли трое мужчин. Уилли узнал мистера Миллера из магазина на углу и молодого человека, сидевшего за сеткой на почте.

На скамье напротив Уилли сидели две рыжеволосые девочки – очевидно близняшки – пытавшиеся подавить смех. Их длинные волосы морковного цвета были заплетены в косы, кончики которых торчали вьющимися, неконтролируемыми волнами. Девочки были одеты в бледно-лимонно-зеленые летние платья с короткими рукавами-фонариками и вышивкой крестиком на груди. Их лица и руки были покрыты самыми большими веснушками, которые Уилли когда-либо приходилось видеть. Как и у него, у них через плечо свисали коробочки с противогазами. Леди, стоявшая рядом, пристально посмотрела на них.

«Должно быть это их мама», — подумал Уилли. Рядом с ней сидел высокий мужчина с ярко-рыжими волосами, а рядом с ним -  молодая темноволосая девочка.

Мистер Питерс и его жена стояли у главного входа, приветствуя входящих прихожан. Их три дочери-подростка, кухарка и множество эвакуированных детей, которых они приняли у себя, заняли две передние скамьи. 

Отрывистый и сухой кашель с крыльца возвестил о прибытии Нэнси Литтл и Доктора. Уилли коротко ахнул. Она пришла в церковь в брюках! Он следил за лицом викария, ожидая грозного взгляда, означающего «ты будешь гореть в аду», но тот  лишь улыбнулся и пожала Нэнси руку. Уилли удивился, увидев позади них мисс Торн.

"Мистер Том", — настойчиво прошептал он, дергая его за рукав. «Книжная леди живет здесь?»

Том кивнул.

Ее сопровождала невысокая коренастая женщина лет сорока. — Это ее сестра, мисс Мэй, — сказал Том тихим голосом. «Они живут в одном из коттеджей с соломенной крышей. То есть с тростниковой. У них есть радиоприемник».

Уилли обернулся и увидел Флетчеров с двумя сыновьями, садящихся на скамью. Миссис Флетчер наклонилась к мистеру Тому.

«Мистер Окли, — прошептала она, — я начала балаклаву».

Том нахмурился и заставил ее замолчать. В четверг у Уилли день рождения и он хотел, чтобы это стало сюрпризом.

Радиоприемник стоял на маленьком столике под кафедрой. Викарий покрутил одну из ручек и церковь оглушило рекламой «Как максимально эффективно использовать консервированные продукты», прежде чем радиоприемник поспешно выключили. Близнецы переглядывались с одним из мальчиков, сидевшим в первом ряду хора. Это был коренастый мальчик лет одиннадцати, с густыми прямыми каштановыми волосами. Опустив головы и тряся плечами, все трое закрывали лицо руками, пытаясь сдержать смех. 

Вошли миссис Хартридж и ее муж в военной форме. Уилли смотрел на нее как завороженный. Такая красивая, подумал он, пышная и белокурая, стоит на солнце, с глазами искрящимися от смеха.

«Это семья Барнсов», — прошептал Том, когда за их спиной появилась группа мужчин и женщин. «Они владеют фермой Хиллбрук. Самой большой на несколько миль вокруг».

Мистер Фред Барнс был мужчиной средних лет, с прямоугольным красным лицом, похожим на кирпич, его накрахмаленный белый воротничок, казалось, затруднял ему дыхание. С ним были трое здоровых на вид юношей и две краснощекие девушки. Его жена, невысокая, коренастая женщина, вела двух эвакуированных, мальчика и девочку.

«Доверьтесь старине Барнсу и он выберет себе самую крепкую пару», — пробормотал про себя Том.

Люси и ее родители сели перед Томом и Уилли. Она повернулась и улыбнулась им, но Уилли рассматривал цвета витражей и не заметил девочку.

Когда все наконец расселись, мистер Питерс встал перед прихожанами и сцепил пальцы рук.

«Доброе утро», — начал он. «Я знаю, что сегодня здесь собрались представители нескольких конфессий, особенно среди наших новых посетителей, которые, я надеюсь, будут счастливы и в безопасности в наших домах. Если кто-то из вас обеспокоен чем-то или нуждается в помощи, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне или моей жене. А теперь, если вы все откроете свои сборники гимнов под номером восемьдесят пять, мы споем: «Веди меня дальше». "

Мистер Буш, молодой директор деревенской школы, сидел за кафедрой у органа. Он сыграл вступительный аккорд. Уилли не знал мелодии и, не умея читать, не мог даже следить за текстом. Он взглянул на рыжеволосых близнецов. У них был один сборник гимнов на двоих и они пели. Уилли завидовал им.

«Напой эту мелодию», — услышал он шепот Тома. «Давай, напой». Уилли так и сделал и вскоре подхватил мелодию, и продолжил напевать до тех пор, пока ему начало это нравится. За гимном последовал отрывок из Нового Завета, еще один гимн в исполнении хора и несколько простых молитв. Викарий посмотрел на часы и подошел к радиоприемнику. Все взгляды были прикованы к нему, все у кого были места тихо сели.

Радиоприемник потрескивал несколько мгновений, пока после долгих манипуляций с ручками не раздался отчетливый голос премьер-министра Чемберлена.

«Я обращаюсь к вам, — сказал он, — из кабинета министров на Даунинг-стрит, 10. Этим утром британский посол в Берлине вручил германскому правительству последнюю ноту, в которой указывалось, что если до 11:00 мы не получим ответа об их готовности немедленно вывести свои войска из Польши, то между нашими странами появится состояние войны.

«Теперь я вынужден вам сообщить, что такого ответа получено не было и, следовательно, наша страна находится в состоянии войны с Германией.».

Несколько человек вскрикнули. Остальные либо застыли в молчании, либо достали носовые платки. Послышался громкий шепот темноволосого мальчика из хора: «Значит занятий в школе не будет?»

Хмурый взгляд мистера Буша очень быстро заставил его замолчать и послание мистера Чемберлена могло продолжаться без помех.

«Я знаю, что все вы будете исполнять свой долг спокойно и мужественно», — сказал он. «Прибывайте на службу в соответствии с полученными вами инструкциями... Жизненно важно, чтобы вы продолжали свою работу. А теперь, да благословит вас Бог. Пусть Он защитит правое дело. Мы будем бороться против зла, грубой силы, ложной веры, несправедливости, угнетения и репрессий. И я уверен в том, что справедливость рано или поздно восторжествует.».

Мистер Питерс выключил радиоприемник. После, казалось, бесконечного молчания, он заговорил. «Давайте помолимся».

Все опустились на колени. Уилли посмотрел поверх своих сцепленных пальцев рук в сторону хора. Темноволосый мальчик снова поймал взгляды близнецов и отчаянно пытался передать им какое-то послание.

После молитв с кафедры прозвучали различные объявления. Добровольцев, тех кто уже состоит в ПВО и работников гражданской обороны попросили собраться в сельском совете.

Женщины и дети должны были явиться в школу утром, чтобы организовать уход за эвакуированными и их обучение.

После службы, когда все вышли на улицу, Уилли огляделся в поисках странного кудрявого мальчика, которого он видел на почте. Темноволосый мальчик из хора уже был горячо увлечен беседой с близнецами. К нему присоединились еще несколько детей, но мальчика с почты нигде не было видно. Уилли почувствовал как чья-то рука дернула его за рукав рубашки. Это была Люси. Она застенчиво посмотрела на него. У Люси были толстые румяные щечки, пухлые губки и большие голубые глаза. «Пивееет», сказала она. Уилли шаркнул ногой и ткнулся носком ботинка в траву. «Привет», — ответил он.

Между ними воцарилось неловкое молчание и Уилли был более чем благодарен, когда мистер Том позвал его.

«Иди и поставь чайник», — крикнул он. "Мне нужно встретиться с викарием".

Уилли быстро повернулся и поспешно пошел по тропинке, оставив Люси молча смотреть ему вслед до тех пор, пока он не исчез в коттедже.

Крышка чайника непрерывно подпрыгивала, отчего гостиную окутало облако густого пара. Уилли тщетно пытался снять чайник с плиты, ему удалось лишь обжечь руку, поэтому он с тревогой ожидал возвращения мистера Тома. Том и глазом не моргнул, увидев теплый туман. Он вошел в комнату и, взяв чайник старой тряпкой, принялся заваривать чай. Только когда он поставил на стол три кружки, Уилли понял, что в комнате был третий человек. В дверях, глядя на него, стоял невысокий, коренастый мужчина средних лет, с редеющими каштановыми волосами, румяным лицом и огоньком в глазах. Уилли покраснел.

«Заходите, мистер Флетчер», — резко сказал Том. Они с мистером Флетчером сели за стол, а Уилли взял одну из кружек и уселся на табуретке перед печью. Он чувствовал себя очень неловко и продолжал смотреть на огонь, пока двое мужчин говорили о ширине траншей. В какой-то момент он навострил уши, так как знал, что они говорят о нем.

«О да, он прекрасно справится», — услышал он слова Тома. «Приходится прятаться, как и всем нам». Он посмотрел в сторону мальчика. «Уильям, — сказал он, — тебе придется сегодня испачкать руки. Немного навоза и земли не смутят тебя, я полагаю?»

«Нет, мистер Том», сказал Уилли.

Это был совершенно другой мир. Во-первых, мать всегда учила его, что работать или играть в воскресенье — грех. По воскресеньям нужно было молча сидеть с Библией перед собой. И потом, если бы он испачкал одежду, его бы избили. Одноклассники называли его неженкой, потому что он никогда не осмеливался испачкаться взобравшись на стену, или присоединившись к любой из их грубых игр. Помимо того что ему приходилось содержать свою одежду в чистоте, его тело часто было покрыто слишком большим количеством синяков и сильно болело, чтобы он мог играть, не говоря уже о том, что он не знал как это делать.

«Мистер Том?» — спросил он после ухода мистера Флетчера. «Что если моя одежда испачкается?»

«Можешь снять рубашку. Сегодня хороший жаркий день».

Уилли нервно заерзал на табурете.

"Ну, что теперь?" — коротко спросил Том. «Твои синяки?»

Уилли кивнул.

«Тогда надень свой серый джемпер. Но имей в виду, — добавил он, — ты будешь сильно потеть. И надень свои старые гольфы».

После обеда из тушеной картошки с мясом, Уилли смог проглотить всего пару кусочков, мистер Флетчер вернулся в сопровождении двух своих сыновей-подростков. У них были с собой лопаты и мерные колышки.

Том грустно указал на поросший травой участок в саду за домом. «Лучше всего начать оттуда», — сказал он, — «Это разумное расстояние от уборной».

Они срезали и сняли слой дерна небольшими аккуратными квадратиками, а затем, измерив участок, медленно и кропотливо принялись копать. Уилли дали небольшую лопату и после часа копания небольшого кусочка земли он начал забывать, что его окружают чужие люди, и постепенно увлекся работой. Мистер Том велел ему не бояться земли, но она все еще была мокрой после дождя, прошедшего прошлой ночью, и время от времени Уилли издавал непроизвольный визг, когда его лопата касалась червяка. Остальных это очень веселило, они смеялись и кричали «городскооой», но сами продолжали копать и Уилли понял, что их смех был беззлобным.

В середине работы все сделали перерыв и сели выпить по кружке чая. Уилли помог раздать кружки. Он узнал, что двух молодых людей звали Майкл и Эдвард. Майкл был старшим. Он был темноволосым, с редким пушком над верхней губой. Эдвард, младший, был более коренастым. У него были каштановые волнистые волосы и хриплый голос, который уже начал ломаться.

Уилли сидел на краю неглубокой траншеи, крепко вцепившись в свою кружку. Его ладони жгло от боли. Внезапно он вздрогнул. К изгороди приближались шаги и мальчишеские голоса. Может это был мальчик из почтового отделения? Уилли резко повернулся, чтобы посмотреть. Два мальчика перегнулись через небольшую калитку. Это были младшие братья Майкла и Эдварда. Одним оказался темноволосый мальчик из хора, а его младший брат был его уменьшенной, темноволосой копией. Том, как обычно, нахмурился при появлении незваных гостей.

«Можно мне взять ваших червей, мистер Окли?» — спросил мальчик из хора.

Том заворчал и самый мелкий тут же убежал. "Думаю можно, Джордж. Заходи."

«Спасибо, мистер Окли», — сказал он радостно и распахнул калитку.

В его руках была большая банка. Он подошел к траншее и начал осматривать груды земли. Уилли с ужасом смотрел как мальчик подбирает извивающихся червей и кладет их в банку. Через несколько минут он уже помогал копать. Повернувшись, мальчик обнаружил, что Уилли смотрит на него. "Ты один из этих городских, не так ли?" спросил он. Уилли кивнул. — Тебе разве не жарко в этом джемпере?".

Джордж снял свою рубашку как только присоединился к ним. Уилли покачал головой, но характерные капельки пота, сбегавшие по его покрасневшему лицу, говорили об обратном. Джемпер прилип к груди и покрылся большими мокрыми пятнами.

«Тебе же жарко, почему бы тебе не раздеться?»

Уилли стал более сдержанным и пробормотал что-то, чего Джордж не услышал.

"Что?" просил он. "Что ты сказал?"

"У мальчика температура", — коротко прервал его Том. «Лучше чтобы она вышла с потом».

После этого Уилли больше не смотрел на Джорджа, а продолжал копать с еще большим рвением. Ближе к вечеру появилась миссис Флетчер с лимонадом и пирожными для всех, а Джордж вскоре ушел с полной банкой червей. Сэмми наблюдал из угла сада как они копают. Он был несчастен из-за того что его оставили в стороне. Ранее он пытался помочь, но на него только сердито накричали из-за то, что он засыпал яму землей.

Когда траншея была завершена, Уилли уселся на траву и наблюдал за тем как остальные устанавливают внутри траншеи бомбоубежище Андерсона. Сэмми лежал у его ног. Шесть стальных листов были вставлены в две самые широкие стороны траншеи и скреплены сверху болтами, образуя изогнутый туннель. Майкл и Эдвард положили один из плоских листов стали с одной стороны бомбоубежища, а Том и мистер Флетчер закрепили его. Это была задняя часть. У убежища также был запасной выход, который все по очереди попытались открыть.

Уилли был так поглощен наблюдением за происходящим, что не заметил как его колени облизали, и бессознательно положил руку на затылок Сэмми.

Том и мистер Флетчер прикрепили следующий плоский лист к передней части укрытия. Внутри него было отверстие, находившееся на уровне земли. Оно служило дверным проемом.

"Уильям", - сказал Том повернувшись и удивился, увидев что он сидит с Сэмми в довольно расслабленной позе, - не хочешь попробовать выбраться из этого дверного проема?".

Уилли встал и побрел к входу. Он осторожно просунул голову в отверстие и робко залез внутрь. Было темно и пахло сырой землей. Том присоединился к нему. Укрытие изгибалось значительно выше его головы, так что они оба могли вполне комфортно находиться внутри".

Том выполз обратно на солнце и потащил за собой Уилли. Он поблагодарил мистера Флетчера и его сыновей за помощь и пожал им руки.

«Пожалуйста», — сказал мистер Флетчер. «Теперь мы все должны помогать друг другу».

«Уильям, — сказал Том после того как Флетчеры ушли, — боюсь мы еще не закончили. Нам нужно засыпать это землей. У тебя остались еще силы?»

Уилли чувствовал себя уставшим, но был полон решимости продолжать. Он кивнул. Они вместе начали засыпать убежище землей до тех пор, пока Тому не пришло время идти на собрание в деревенской ратуше.

«Не задерживайся долго», — сказал он, закрывая за собой заднюю калитку, но Уилли продолжал бросать лопатой землю, разравнивая ее руками. Было интересно наблюдать как блестящая сталь медленно исчезает под влажной маскировкой. Уилли был настолько поглощен своей задачей, что не заметил приближения сумерек. Его ладони и ногти были грязными, лицо и ноги были покрыты мокрой землей, одежда была влажной, и он наслаждался всем этим. Уилли как раз разравнивал очередной комок земли, когда на его руки упала тень. Он быстро поднял глаза и увидел наполовину скрытый сумерками силуэт жилистого кудрявого мальчика, того самого, которого он видел на почте.

 Глава 6

Зак

"Привет!" — сказал он весело, схватив руку Уилли. Когда он потряс ее, раздался громкий звук хлюпающей грязи.

"Извини!" — смущенно охнул Уилли.

Странный мальчик ухмыльнулся и вытер руку о заднюю часть шорт. «Ты Уильям Бич, не так ли?» Уилли кивнул. «Рад познакомиться. Я - Захариас Ренч».

«О», сказал Уилли.

«Да, я знаю. Труднопроизносимое имя, не так ли? У моих родителей безжалостное чувство юмора. Сокращенно меня зовут Зак».

Взгляд странного мальчика, казалось, так глубоко проник в глаза Уилли, что он был уверен тот может прочитать его мысли. Уилли отвел взгляд и снова начал торопливо засыпать землей бомбоубежище.

«Я спрашиваю могу ли я помочь? Мне бы хотелось».

Уилли смутился.

«На самом деле у меня неплохо получается копать», — гордо продолжил Зак. «Я уже приложил руку к созданию нескольких убежищ. Обещаю, что ничего не испорчу».

«Да», тихо ответил Уилли, «если хочешь».

«Спасибо. Слушай», — сказал Зак, высыпая пригоршню земли на стенку убежища, — «я покажу тебе окрестности. Тебе нравится разведывать новые места?»

Уилли пожал плечами. "Я не знаю."

«Ты впервые в деревне?». Но прежде чем Уилли успел ответить, мальчик продолжил болтать. «Это не совсем мое. У меня были необычные каникулы с друзьями и родителями, но это первый раз, вообще-то, когда я действительно живу в деревне. Я читал книги, действие которых происходит в деревне, и конечно же стихи, и я жил в городах вблизи деревень, и ездил за город по воскресеньям или когда в школе не было занятий». Он остановился и наступила минута молчания, пока они продолжали работать. — Ты здесь недавно, да? — спросил он через некоторое время. Уилли покачал головой. «Иначе я бы тебя видел раньше. Ты другой».

Уилли нервно поднял голову. «Да?»

«Да, я почувствовал это как только увидел тебя. Он немного одиночка, подумал я, возможно, такая же независимая душа как и я». Уилли быстро взглянул на него. Он чувствовал себя совершенно косноязычным. «Ты живешь с мистером Окли, не так ли?» Уилли кивнул. «Я думаю он немного отшельник».

«Что?» - сказал Уилли.

"Затворник. Знаешь, держится особняком".

"О"

«Слушай», — внезапно сказал Зак, — «мы будем в школе вместе, не так ли?»

Уилли снова пожал плечами: «Я не знаю». Он чувствовал себя несколько озадаченным. Он не мог понять этого буйного дружелюбия в мальчике, которого видел лишь однажды. Все происходило слишком быстро, чтобы Уилли мог осознать происходящее.

«Надеюсь ты не думаешь, что я немного тороплю события», — заметил Зак.

«Что?»

"Тороплюсь. Ну, знаешь. Понимаешь, мои родители работают в театре и я настолько привык переезжать из города в город, что не могу позволить себе терять время. Как только вижу кого-то, кто мне нравится, я сразу заговариваю с ним."

Уилли чуть не уронил ком земли, который держал в руках. Никто никогда не говорил, что он им нравится. Он всегда признавал это. Даже его мама сказала, что он ей нравится только тогда, когда он тихий и неподвижный. Чтобы нравится ей, ему пришлось стать невидимым. Уилли торопливо насыпал горсть земли на стенку бомбоубежища.

«Слушай, — сказал Зак через некоторое время, — я не могу добраться до верха. В доме есть лестница?» Уилли кивнул. "Где она?"

«В холле. Это лестница мистера Тома».

"Он не будет возражать, не так ли?"

«Я не знаю», — прошептал Уилли, немного запаниковав.

«Я возьму вину на себя, если возникнут какие-либо проблемы», — сказал Зак. «Слушай, может быть мы успеем закончить работу и вернуть лестницу обратно до того как он вернется. Тогда это будет сюрпризом, не так ли?» Уилли молча кивнул.

«Тогда показывай дорогу», — крикнул Зак. «Давай, давай», и с этими словами они направились к задней двери дома.

Тем временем, пройдя почти в полной темноте, освещенной лишь светом быстро темнеющего неба, Том добрался до здания деревенского совета. Резкий свет ударил по глазам, когда он вошел в ярко освещенное здание. Он прикрыл глаза, а затем поморгал несколько секунд, пока не привык к свету. Людей было гораздо больше чем он ожидал и гул возбужденной болтовни был довольно оглушительным. Том попытался проскользнуть незамеченным, но было слишком поздно. Его уже заметила миссис Миллер.

«Ну и ну, мистер Окли», — пробормотала она. «Вот это сюрприз!»

Он повернулся и нахмурился, заставив ее умолкнуть.

Она была одета в свой лучший воскресный наряд. На голове ненадежно сидела розовая шляпка-таблетка, сбоку которой был прикреплен большой искусственный фиолетовый цветок. Он наполовину свисал над ее пятнистыми пухлыми щеками. Шляпа могла бы быть продолжением ее лица, подумал Том, настолько они не отличались по цвету.

Он прочистил горло. «Викарий созвал собрание, поэтому я здесь».

«Да, конечно», сказала миссис Миллер.

Он быстро оглядел зал. Некоторые из мальчиков постарше уже были в форме, их коробки желтовато-коричневого цвета висели через плечо. Мистер Питерс, Чарли Раддлс и мистер Буш сидели впереди с мистером Тэтчером и мистером Батчером. Том тихо проскользнул в конец зала, заметил Нэнси и доктора Литтла и поздоровался с ними легким взмахом руки. Он попытался незаметно стать в углу, но это было бесполезно, поскольку большинство жителей деревни подталкивали друг друга и поворачивались, чтобы посмотреть в его сторону. Том, как сказал Зак, держался особняком. Он не посещал собрания или деревенские мероприятия. После смерти Рэйчел он не участвовал ни в каких общественных мероприятиях Малого Уоруолда. В своем горе он отрезал себя от людей, а к тому времени когда наконец справился с ним - отвык от общения.

«Добрый вечер, мистер Окли», — поздоровалась миссис Флетчер, которая была занята вязанием в заднем ряду. — Оставили мальчика одного, да?".

«С Сэмом», — ответил он, как бы в качестве защиты. Он был удивлен готовностью Сэма остаться с Уилли и даже почувствовал укол ревности, когда собака удовлетворенно плюхнулась на траву у ног мальчика.

Хотя большинство владельцев радиоприемников открыли двери своих домов всем желающим, чтобы люди могли послушать послание короля, мистер Питерс пересказывал его тем, кто его пропустил. Он упомянул о правилах светомаскировки и ношения противогазов, а мистер Тэтчер, высокий рыжеволосый отец девочек-близняшек и их темноволосой сестры, рассказал о порядке действий во время воздушного налета.

Добровольцам были розданы резиновые и брезентовые сапоги.

Было решено, что медпункт будет располагаться в коттедже Доктора и Нэнси Литтл, а центром отдыха будет деревенская ратуша.

Миссис Миллер вскинула пухлую руку вверх и вызвалась открыть столовую для военных, которые могут проходить через их деревню. Это предложение было встречено взрывами хохота от мысли о том, что кто-то потрудится пойти по маршруту, включающему в себя Малый Уоруолд. Однако Лилиан Питерс, видя насколько миссис Миллер обиделась, сказала, что по ее мнению это хорошая идея и предположила, что еженедельный сбор эвакуированных матерей и их младенцев также будет отличной идеей. Миссис Миллер села сияя, потому что посчитала, что сама только что это придумала.

Мистер Буш объявил, что миссис Блэк согласилась помочь в школе, поскольку в ней теперь будут учиться еще семьдесят детей. Миссис Блэк была тихой пожилой женщиной, вышедшей на пенсию семь лет назад.

«Ей будет сложно справляться с некоторыми из этих городских», — заметил про себя Том.

Несколько человек вызвались стать специальными констеблями, но Том продолжал молчать. Он считал, что его жизнь была хорошо организованной и достаточно счастливой, потому что он не совал нос в чужие дела. Меньше всего ему хотелось превратиться в благодетеля, но очень скоро Том понял, что большинство волонтеров неподдельно и искренне открывают свои сердца и дома нуждающимся.

Мистер Тэтчер поднялся, чтобы поговорить об обязанностях по пожарному надзору.

«Никто не должен работать более сорока восьми часов в месяц», — сказал он. «Всего пару часов в день».

Том поднял руку.

Мистер Питерс с удивлением посмотрел в конец зала. "Да, Том?" сказал он. "Ты хотел что-то сказать?"

«Я буду волонтером», — сказал он.

«Прошу прощения?», — сказал мистер Тэтчер в изумлении.

«Я буду дежурить два часа в день. Рано утром или после обеда. Не могу оставлять мальчика одного ночью».

"Нет, нет, конечно нет". Имя Тома было поспешно записано.

В зале послышался ропот удивления и энтузиазма. Со стула поднялась высокая угловатая фигура. Это была Эмилия Торн.

«Запишите туда и меня», — сказала она. «И, пользуясь случаем, хочу сказать, что мы рады любому, кто хотел бы присоединиться к нашей любительской театральной группе. Встречи теперь по четвергам, а это означает, что вы также можете посещать курсы по оказанию первой медицинской помощи по средам».

Вскоре поднялось около десятка рук и, после того как были записаны имена всех желающих, и подробности их обязанностей, собрание завершилось.

Было уже темно, когда Том вышел из зала собрания. Он зашагал прочь по арочной дорожке, а звуки болтовни и смеха позади него постепенно стихали. В легком оцепенении он вспоминал, что с ним разговаривали миссис Флетчер и Эмилия Торн, что Доктор спросил его о Уильяме и сказал что-то о том, что их мальчик был у него дома.

Под нависшими ветвями деревьев была кромешная тьма, и только дойдя до ворот поля где пасется Доббс, Том смог, наконец, различить очертания деревьев, самого Доббса и стены у кладбища. Он распахнул ворота, а затем плотно закрыл их за собой. «Держу пари, что Рэйчел от души посмеялась бы», — насмешливо пробормотал он про себя, поскольку он не только вызвался выполнять обязанности пожарного дежурного, но также предложил услуги Доббса и своей телеги, поскольку появились новости о нормировании бензина. Том подошел к своему старому коню и нежно похлопал его. 

«Мне придется достать для тебя противогаз и все такое, а, старина? Кажется мы погрязли в этом по самую шею". 

По небу рассыпались звезды. Том уставился на них. Казалось невозможным, чтобы была война. Ночь была такой тихой и мирной. Он вдруг вспомнил о Уилли.

«Надеюсь у него хватило ума зайти внутрь», — пробормотал он и направился в сторону дома.

Он открыл маленькую заднюю калитку и оглянулся в темноте в поисках бомбоубежища. Он бы буквально уткнулся в него, если бы не услышал голоса.

«Уильям! Уильям! Где ты?»

«Тут, мистер Том», — сказал голос рядом с ним. Том покосился на него. «Разве у тебя не хватило ума зайти в дом? Ты простудишься в этом мокром джемпере».

Из «Андерсона» послышался громкий скрежет, Сэм выскочил из проема и взволнованно дернул Тома за брюки. Том взял его на руки, втайне радуясь, что пес не потерял к нему привязанности. Сэм облизнул лицо хозяина, тяжело дыша и лая.

«Это была моя идея», — сказал культурный голос. «Остаться тут».

"Кто это?" — резко спросил Том.

«Я, мистер Окли», — и он почувствовал как чья-то рука коснулась рукава его рубашки.

Том прищурился и посмотрел на Зака. В темноте он мог лишь различить кого-то похожего на девочку.

«Я просто подумал, что досадно сидеть в доме в такую ночь, — продолжил он, — поэтому я убедил Уилла немного побыть в моей компании».

«Кто такой Уилл?» — прямо спросил Том.

«Так я зову Уильяма. Он сказал мне, что его называют Уилли, но я подумал, что это чрезвычайно ужасно поступать так с кем-либо. Имя Уилли буквально толкает людей к насмешкам, Вы так не думаете? Я имею в виду, — продолжал он, — это звучит почти так же плохо как Захариас Ренч».

"Что?" - сказал Том.

«Захариас Ренч. Это я. Для краткости - Зак».

"О"

Казалось Уилли смотрел целую вечность на их молчаливые силуэты. Он слышал только звук языка Сэма, облизывающего лицо Тома, и чувствовал легкий ветерок, скользящий между деревьями.

"Лучше пойдем внутрь", — наконец сказал Том.

Они с грохотом вошли в коридор. Том повесил светомаскировку в гостиной, а затем, натыкаясь в темноте на предметы, он прошел и зажег газовую и масляную лампы. Следом заварил чайник чая, после чего все трое сели возле печи и оглядели друг друга.

Лицо, волосы и одежда Уилли были испачканы землей. Его грязные руки резко контрастировали на фоне белой кружки, которую он держал. Зак, как обнаружил Том, был разговорчивым кудрявым мальчиком, всего на несколько месяцев старше Уилли, только выше его ростом и остро нуждался, так он подумал, в стрижке. На голые плечи Зака был накинут красный свитер, а пара потертых, довольно ярких мужских подтяжек поддерживала заштопанные зеленые шорты. Если не считать сандалий, ноги у него были голыми.

"Значит ты закончил с бомбоубежищем?" - сказал Том.

Уилли кивнул и посмотрел в сторону Зака. "Он помог."

«Судя по всему, ты проделал хорошую работу. Как ты добрался до верха укрытия?»

Наступила пауза.

"С помощью лестницы, — хрипло сказал Уилли.

«Да, — вмешался Зак, — это была моя идея».

"Вы брали ее недавно?"

"Да."

"И вернули на место?"

«О да. Хотя, возможно, она немного испачкана землей».

Том засунул в трубку немного табака и раскурил ее. «У кого ты поселился? Ты ведь не здешний".

«У Доктора и миссис Литтл. Я здесь уже около недели».

«О», сказал Том. «Я не видел тебя раньше».

«Я Вас тоже не видел», сказал Зак.

Уилли поперхнулся глотком чая и Зак похлопал его по спине. Уилли вздрогнул. Его кожа все еще была в синяках и болела.

«Слушай, — с беспокойством выпалил Зак, — ты же не один из тех изнеженных смертных, не так ли?»

"Нет, он не такой", — резко сказал Том. «По крайней мере он такой ненадолго».

Зак взглянул на часы на книжном шкафу и встал. «Я говорю, — воскликнул он, — уже девять часов. Огромное спасибо за чай, мистер Окли. Могу я прийти завтра, чтобы повидать Уилла?»

«Зависит от Уильяма, спроси его».

Уилли был так утомлен дневными трудами, что не знал, приснилась ли ему последняя реплика или нет.

"Можно?" - серьезно спросил Зак. «У меня есть замечательная идея для игры».

«Да»

«Волшебник! Калу! Каллей!» (*Каллу каллей - возглас, выражающий радость, использовался в стихотворении Льюиса Кэрролла "Бармаглот", но конечно не в русском переводе).

Зак пытался надеть свитер через голову, прикладывая все усилия. Он дергал и тянул его, пока свитер, в конце концов, не передвинулся к его носу и ушам, отчего примятые свитером волосы мальчика начали медленно подниматься и торчать во все стороны как мягкая проволока.

«Уф!» вздохнул он. «Я сделал это. Мама говорит, что я не должен больше расти, пока она не соберет достаточно шерсти, чтобы связать мне еще один свитер». Он потянул рукава свитера вниз, но они упрямо подпрыгнули обратно, остановившись где-то между запястьями и локтями.

"Спокойной ночи, Сэм", — сказал он, похлопывая пса.

«Уильям, — сказал Том, — проводи своего друга».

Уилли сонно поднялся на ноги и последовал за Заком в коридор, закрыв за собой дверь.

«Ой!» - воскликнул Зак, когда его колено ударилось о лестницу на чердак. Уилли открыл входную дверь. Небо все еще было звездным и прохладный ветерок покачивал траву между надгробиями. Он вздрогнул.

«Твой джемпер ужасно влажный», — сказал Зак, ощупывая его. «Не подхвати пневмонию». Он осторожно оглядел кладбище. «Просто выискиваю шпионов», — объяснил он. «Послушай, насчет моей идеи. Ты знаешь кто такой капитан МакБлейд?» (*герой комиксов)

"Ты имеешь в виду Чарли Раддлса?"

«Нет, — взволнованно сказал Зак, — капитана МакБлэйда из Воздушной Полиции».

«Он премьер-министр или что-то в этом роде?»

"Нет!" Зак еще раз осмотрелся вокруг. «Я расскажу тебе об этом подробнее завтра. Роджер Уилко, аут". 

(*кодовая фраза пилотов и авиадиспетчеров. Слово «Роджер» до сих пор используется пилотами для обозначения того, что сообщение получено и понято. "Уилко" - сокращение фразы "будет выполнено", правда это слово больше не используется, но его все еще можно услышать в старых фильмах, обычно о Второй мировой войне. "Аут", в данном случае, имеется в виду "конец связи").

Уилли смотрел как Зак идет по тропинке к церкви, затем перелезает через стену и исчезает. Кто такой Роджер Уилко и что он имел в виду под словом «аут»? думал он. Уилли зашел в коридор и наощупь вернулся обратно в гостиную.

Перед печкой стояло большое медное корыто. Том лил в него горячую воду, а Сэм прятался под столом и подозрительно поглядывал в ту сторону.

"Не волнуйся, Сэм. Это не для тебя".

Он посмотрел на Уилли. «Завтра твои мышцы будут болеть. Лучше хорошенько попарить тебя сегодня».

Уилли в ужасе уставился на бурлящую воду и попятился к столу. Он наблюдал как Том снял с плиты еще две кастрюли и вылил их содержимое, вместе с горстью соли, в корыто.

«Ну давай», — сказал он.

«Это для моей одежды, мистер Том?»

«Это для тебя»

Уилли сглотнул. «Пожалуйста, мистер. Я не умею плавать. Я утону».

«Разве ты никогда...» Но он замолчал. Это был глупый вопрос. «Ты не опускаешь голову под воду. Просто сидишь и моешься, немного откинувшись назад».

Прошло некоторое время, прежде чем Уилли позволил себе расслабиться в воде. Том протянул ему большой квадратный кусок мыла и показал как им пользоваться. Затем он несколько раз вымыл волосы Уилли с таким остервенением, что тот подумал его голова вот-вот отвалится. Капля мыла попала Уилли в глаза и он потер их, но обнаружил что это причиняет лишь еще большую боль.

После этого испытания Том оставил его полежать в воде и Уилли постепенно начал расслабляться. Он держался за края ванны и позволял своим ногам мягко всплывать на поверхность воды. Газовая лампа мерцала и шипела над ним, отбрасывая на стены движущиеся тени.

Он вздрогнул, поскольку настолько расслабился, что почти заснул. Том протянул ему полотенце, и, вытершись, расчесавшись и надев пижаму, Уилли сел на пуфик возле кресла, в котором сидел Том готовый рассказать ему историю. Сэм растянулся на ковре между ними.

«Сначала я просмотрю историю, а потом расскажу ее по-своему, как я это сделал с историей про Ноя. Так тебе подходит?"

Уилли кивнул и обнял колени.

«Это история о том как Бог сотворил мир».

И он начал говорить о свете и тьме, о сотворении неба и моря, рыб и животных, об Адаме и Еве.

После этого Том приготовил им обоим какао и начал читать первую сказку из книги «Просто сказки».

«Я не читал это уже много лет», — сказал он, наклоняясь к Уилли. «Подойди и взгляни на картинки».

Уилли облокотился об подлокотник кресла и слушал «Откуда у кита такая глотка».

Это был медленный процесс, поскольку Тому приходилось постоянно останавливаться, чтобы объяснить, что означают некоторые слова, и несколько раз даже искал их значение в словаре.

Той ночью Уилли лежал в постели, усталый и с болью в мышцах, но эта боль была очень приятной, и пока он спал, ему приснилось, что Адама и Еву преследовал большой кит, и что он стоял в Райском саду, задаваясь вопросом, был ли Бог упрямым и ел ли бесконечно соус и проницательность. 

(*имеется в виду фраза из сказки "Откуда у кита такая глотка" - infinite-resource-and-sagacity, infinite - бесконечность, resource - находчивость, которую Уилли расслышал как соус, потому что слово произносится - ризос (ударение на "о") и sagacity - проницательность).

 Глава 7

Неожиданная встреча у ежевики 

Том и Уилли повесили непромокаемую клеенку и пижаму на веревку для сушки белья и заглянули в бомбоубежище.

"Вода", — пробормотал Том. «Я должен был догадаться. Нам придется держать под рукой насос для откачивания жидкости».

Он похлопал рукой по стенке странного земляного холма. «Сегодня я насыплю еще немного земли и тогда мы сможем посадить тут немного репы и прочего. Ты когда-нибудь раньше выращивал что-нибудь?» — сказал он, обращаясь к Уилли.

Уилли отрицательно покачал головой.

«Все бывает в первый раз. Пойдем со мной. Я тебе кое-что покажу».

Уилли последовал за Томом через задние ворота и по узкой дорожке, Сэм побежал за ними.

Вместо того чтобы повернуть налево, в сторону деревни, они пошли направо. Пройдя немного, Том и Уилли подошли к крошечной грунтовой тропе в стороне от дороги.

Боль, которую Уилли испытывал в начале прогулки, начала утихать, не считая боли в лодыжках, которые все еще немного ныли из-за ботинок. Внезапно он почувствовал сильный прилив энергии. Это волновало и пугало. Уилли всегда умел сохранять спокойствие. Он знал, что должен это делать, но сейчас почувствовал отчаянное желание начать скакать и прыгать. Он сжал губы и кулаки, и нахмурившись попытался заглушить странные новые ощущения.

Том заметил как на щеках Уилли запылал румянец возбуждения.

"Давай к воротам наперегонки с Сэмми", — сказал он, показывая на ворота, стоящие в ста метрах впереди. «Я задержу его, чтобы дать тебе фору».

"Вы имеете в виду я должен бежать?"

«Ну, точно не лететь. Теперь, когда я скажу беги, ты должен бежать».

Он свистнул Сэму и взял его на руки, выкручивающегося и извивающегося.

"У тебя кроличья и костная лихорадка, да, мой мальчик?" - сказал он, изо всех сил пытаясь удержать его.

Уилли устремил взгляд на ворота и затаил дыхание.

«Так», сказал Том. «Настарт, внимание, марш!!»

Уилли бросился вперед, он наполовину бежал, наполовину спотыкался. Он сжал кулаки еще сильнее. Бам! Уилли с тяжелым стуком упал на колени. Поднявшись, он поковылял дальше, чувствуя внутри себя злость и отчаяние. В глубине души он хотел бежать как следует, но дурацкие ноги его подводили. Позади себя Уилли услышал лай Сэма.

«Давай!», крикнул Том. «Давай, Уильям!» и, прежде чем понял что делает, тоже побежал.

Уилли, задыхаясь, прислонился к воротам, а Сэм беспечно сидел у его ног, это была для пса легкая победа.

«Не унывай, мальчик», — сказал Том. «Это ведь не конец света».

Но для Уилли это был именно конец света. В конце концов он все же был неженкой. Правильно его обзывали одноклассники. Он был Уилли Слабак. Огромная волна горя нахлынула на него и он крепко сжал челюсти, чтобы не расплакаться и не унизить себя этим.

"В чем дело?" — спросил Том. «Расстроился, потому что Сэм тебя победил, да?»

Уилли кивнул и уставился в землю.

«Нельзя рассчитывать на успех с первого раза. Требуется практика. У Сэма ее было больше, чем у тебя. В любом случае, ты ведь победил меня, не так ли?».

Уилли поднял глаза и коротко улыбнулся. «Да, да, я победил!»

«Незачем выглядеть таким довольным», — сказал Том ворчливо. Затем он распахнул ворота. "Ну, что думаешь?".

Уилли обнаружил, что стоит на большом поле. С одной стороны были ряды вспаханной земли, с торчащими из неё пучками зеленых листьев, а с другой, дальней стороны, росло множество яблонь и груш, с большим количеством плодов на них.

«Тут растет картошка, капуста, фасоль, горох, репа, разные виды овощей! Нам придётся собрать их довольно быстро. Можешь помочь мне, когда придет время».

Он закрыл ворота и они с Уилли направились обратно, по грунтовой тропе, к коттеджу.

Когда появился Зак, Том и Уилли, согнувшись возле бомбоубежища, насыпали вокруг него землю.

«Ты шел по полю Доббса?» — резко спросил Том.

«Да, и я закрыл ворота». Том хмыкнул. «Может ли Уилл выйти поиграть?»

"Он уже вышел, не так ли?"

"Да, я думаю, так и есть", — задумчиво сказал Зак. «Это образное выражение, о котором я раньше как-то особо не задумывался».

«Откуда ты берешь все эти странные слова?»

«Разве они странные?»

«Ну, они не нормальные».

«Мне это часто говорили», - вздохнул он. «Слушай, Уилл, что во имя всего святого ты сделал со своими волосами?»

Уилли беспомощно посмотрел на него и провел пальцами по волосам. Кожа головы больше не чесалась, только покалывала.

«Что с ними не так?»

«Ничего. Просто они стали другого цвета, вот и все. Я и не подозревал, что ты такой белокурый».

Это была правда. Тусклость волос исчезла и они стали выглядеть светлее.

«Иди и поиграй, Уильям», — сказал Том.

"Поиграть?"

«Да, поиграть».

"Извините, мистер Окли", — вмешался Зак. «Прежде чем мы уйдем, можно мне заглянуть внутрь убежища? Я бы хотел посмотреть как оно выглядит при дневном свете».

«Пожалуйста», ответил Том, но прежде чем он успел предупредить Зака о том, что пол внутри затопило, мальчик запрыгнул внутрь. Раздался громкий хлюпающий звук и ноги Зака словно погрузились в зыбучий песок.

«Разве ты никогда не смотришь, прежде чем прыгнуть?»

«Когда как. Но не в этот раз, да?»

Том обернулся на звук открывающийся задней калитки. К ним, засунув руки в карманы, подошел явно недовольный Джордж.

«Мистер Окли, — сказал он, — мы с близнецами собираемся за ежевикой и на пикник». Он быстро взглянул на Уилли. «Не хочет ли Уильям пойти с нами? Мама сказала, что приготовила достаточно еды на всех нас».

"Слушай", — сказал Зак, высунув голову на солнечный свет. «Можно и мне пойти? Я бы тоже принес немного еды».

Джордж в ужасе посмотрел на него. Он вздохнул про себя. «Эти горожане какие-то странные», — подумал он. Они говорят по-другому и манеры у них необычные. Пригласить того, которого зовут Уильям уже было плохой идеей. Хотя его просто навязали. Черт бы взял маму.

«Пожалуйста», — искренне взмолился Зак.

"Ладно"

Что еще он мог ответить? Джордж почувствовал раздражение. Он знал, что близнецы ужасно разозлятся на него.

«Есть только одна маленькая проблема», — сказал Зак. «Боюсь в даный момент я немного похож на Бастера Китона». 

(*американский комедийный актёр, один из величайших комиков немого кино)

Джордж непонимающе посмотрел на него. «Он странный», — подумал он, - в этом нет никаких сомнений».

«Смотрите»

Он прижал руки к бокам и наклонился вперед не упав. «Слушайте», - сказал он, не увидев никакой реакции. «Вы ведь знаете кто такой Бастер Китон, не так ли?»

"Ты собираешься торчать там весь день?" - проворчал Том.

«Это я и пытаюсь сказать вам. Я застрял. Мне нужно чтобы вы вытащили меня отсюда». Они все схватили его и, после долгих криков Зака и одного мощного рывка, вытащили его, упав спиной в траву на визжащего Сэмми.

«Спасибо», — сказал Зак, с трудом поднимаясь на ноги. Затем посмотрел на них. Его сандалии были облеплены большим количеством липкой грязи. Он поднял одну ногу и с трудом переставил ее вперед, затем повторил тоже самое с другой ногой, таким образом медленно продвигаясь к калитке.

"Слушайте", — сказал он, поворачиваясь всем телом. «Где мы с вами встретимся?»

"Возле магазина", — проворчал Джордж. «Через час».

«Прекрасно!» - Зак медленно прошлепал через калитку и скрылся из виду.

Спустя час близнецы и Джордж уже ждали на углу магазина со своими корзинками, сумками и противогазами. Уилли заметил их как только завернул за угол. Он остановился на мгновение и огляделся в поисках Зака. Затем заметил темноволосого мальчика в ярко-красной рубашке и зеленых шортах, выходящего из магазина. Уилли вздохнул с облегчением и продолжил путь. Зак, увидев его, отчаянно замахал рукой. Джордж и близнецы обернулись и посмотрели на них. Уилли чувствовал себя болезненно неловко. Зак побежал по дороге ему навстречу, его сандалии были вычищены, но все еще выглядели довольно грязными.

С того момента как Зак и Уилли присоединились к остальным, стало очевидным, что близнецы из-за чего-то дуются. Джордж что-то бессвязно пробормотал им.

«Это Уилл», — сказал Зак, представляя его двум девочкам. «Только я забыл кто из вас Кэрри, а кто Джинни».

«Я - Кэрри», — сказала та, что в небесно-голубом платье.

«А я - Джинни», — сказала та, что в лимонном.

"Привет", — сказал Уилли слегка охрипшим голосом.

После этого последовало долгое и напряженное молчание. Джордж стоял между двумя парами и чувствовал себя очень неловко и неуютно. Он правильно догадался. Близнецы были в ярости из-за того, что он пригласил эвакуированных. По их мнению, исходя из того немногого что они уже видели и слышали, один из них говорил слишком мало, а другой слишком много. Со стороны Джорджа было отвратительно приглашать их.

Джордж прочистил горло. «Ну, — сказал он, — пожалуй, нам лучше отправиться в путь».

Они развернулись и пошли по тропе к ферме Айвора.

Уилли нес пустое ведро и небольшую сумку, а Зак - корзинку и сумку на длинной ручке. Они шли позади остальных.

"Слушай", — взволнованно сказал он Уилли. «Ты бы видел лицо миссис Литтл, когда я вошел. Она грозилась посадить на моих ступнях картошку». Он слегка толкнул Уилли и показал взглядом на идущих впереди Джорджа и близнецов. «Они немного чванливые, правда?» прошептал он.

«Чванливые?» - сказал Уилли. — Что ты имеешь в виду?"

«Недружелюбные».

«Но они попросили нас пойти с ними на пикник».

"Мм. Ну да".

Он снова легонько толкнул Уилли, попав на больное место на руке.

«В любом случае, — доверительно сказал Зак, — мы немного повеселимся, да?»

Уилли не был в этом уверен. Ему очень хотелось, чтобы его язык не был таким деревянным, а горло не сдавливало, когда он пытается что-то сказать.

Они пришли на ферму Айвора. Люси и ее подруга Грейс Буш играли перед домом.

Девочки подбежали к воротам и забрались на них. Миссис Пэдфилд развешивала белье.

"Привет!" сказала она. — Куда вы все направляетесь?"

«За ежевикой», — сказал Джордж.

Люси заметила Уилли. Ее глаза медленно расширились.

«Пивет», — застенчиво сказала она ему.

Уилли смущенно переступал с ноги на ногу и избегал смотреть в ее большие глаза.

«Глупые девчонки», — сердито подумал он про себя. Глупые, глупые девчонки».

«Фред и Гарри немного заняты сегодня днём. Они сейчас помогают отцу, пока в школе нет занятий. Лучше не ходить после вас за ежевикой. Думаю там ничего не останется». Миссис Падфилд улыбнулась и продолжила свою работу.

«Мы соберем для Вас немного", — сказала Кэрри, — не так ли, Джинни?»

Джинни кивнула.

«Тогда хорошего вам дня».

Люси смотрела как они уходят по тропинке. Ей бы очень хотелось присоединиться к ним, но они все были старше нее. Они бы не захотели взять с собой кого-то такого маленького как она. Люси почувствовала как кто-то дернул ее за платье.

"Пойдем", — нетерпеливо сказала Грейс. "Я хочу играть."

Компания детей свернула за поворот и оказалась на большом поле. Девочки пошли в направлении живой изгороди на дальней стороне поля, оставив Джорджа с Уилли и Заком.

"Кто же оказался в собачьей будке?" – спросил Зак. «Ты или мы?» 

(*это английская идиома, означающая, что кто-то злиться на тебя из-за того что ты сделал или не сдалал. Типа за это человека выгонят из дома и ему придется поселиться в собачьей будке)) 

Джордж улыбнулся. «Идемте со мной», сказал он. «Я найду вам хорошее место». Он указал на кусты. «Видите красные ягоды?»

"Еще бы!", — сказал Зак. «Они выглядят изумительно».

«Изу-что?»

«Изумительно. Это смесь вкусного и восхитительного».

«Ну, в любом случае, — продолжил Джордж, не обращая внимания на вмешательство Зака, — если вы съедите хоть немного, вы умрете. Эти ягоды ядовиты. Не ешьте ничего, пока не покажете мне. Смотрите, вот эти - хорошие». — сказал он, указывая на живую изгородь, усыпанную ежевикой. «Вы собирайте тут. А я пойду поищу участок для себя".

Через час, исцарапав руки и ноги, и испачкав руки и рот ежевичным соком, они все присели на траву и передали по кругу бутылку лимонада. Девочки выглядели менее угрюмыми и в упор смотрели на городских мальчиков. Уилли был смущен. Заку, однако, нравилось такое внимание.

«Как ты ее заполучил?» — спросила Кэрри, показывая на ногу Уилли. На мгновение он побледнел, думая, что возможно его гольфы соскользнули, но оказалось дело не в этом. Она имела в виду ссадину на его колене.

«Я упал», — прошептал он.

«Выглядит ужасно», — сказала Джинни.

Уилли взглянул на нее и поспешно отвернулся. Немного утолив жажду они вернулись к кустам, чтобы собрать еще ягод, в этот раз оставаясь ближе друг к другу. Постепенно они начали переговариваться между собой, за исключением Уилли, который только слушал. Мама сказала, что если он станет невидимым, то будет нравится людям, а он очень этого хотел.

Из разговора Уилли узнал, что Кэрри любит читать книги, лазить по деревьям и исследовать мир, что Джинни нравится узнавать названия полевых цветов, собирать и сушить их, а еще что ей нравится вязать и шить, и что они обе любят плавать.

Джордж увлекался рыбалкой, и его мать готовила пойманную им рыбу уже для трёх событий. Если это была мелюзга, он всегда выпускал ее обратно. Он тоже любил плавать и летом даже построил плот, который развалился посреди реки, когда он и близнецы сидели на нем. Джордж также играл в крикет и уже заработал себе плохую репутацию разбив два окна в деревне.

Зак сказал, что ему нравится играть в пьесах, читать приключенческие книги и стихи. Ему также нравилось плавать и кататься на велосипеде. Он сказал, что пишет рассказы, хотя вынужден был признать, что дальше первых двух страниц так и не продвинулся.

Уилли, тем временем, не только молчал во время этих разговоров, но и специально собирал ягоды медленно, чтобы все забыли о его существовании.

"Уилл!" — сказал Зак, внезапно нарушив его молчание. "А что нравится тебе?".

Он уже собирался отмахнуться от вопроса, сказав «Я не знаю», когда заметил, что Джордж и близнецы смотрят на него в ожидания ответа. Он слизал с пальца сок ежевики и попытался придумать что бы ответить. Он не умел читать и писать. Не умел плавать и ездить на велосипеде. Он никогда ничего не мастерил и не мог отличить один цветок от другого. Он не умел играть в крикет, или любую другую игру, и никогда не ловил рыбу. Уилли начал паниковать. Остальным наскучит ждать и они вернутся к разговору без него. Он тяжело сглотнул и посмотрел на их лица. Они не выглядели скучающими. Он немного расслабился, а затем кое-что вспомнил.

«Мне нравится рисовать».

«Я безнадежен в этом», сказал Джордж. «У всех нарисованных мною людей крошечные головы и огромные руки и ноги».

«Как у тебя», — сказала Кэрри.

Джинни рассмеялась.

«Сравнивай с собой», — ответил Джордж. "Это не правда!"

«А ты можешь нарисовать меня?» – спросил Зак.

«Не знаю. Я мог бы попробовать».

«Я умираю от голода», — сказал Джордж, прерывая разговор. "Давайте есть."

Они расположились под деревом и разложили еду. Там были сконы, намазанные сливочным маслом и джемом, и три вида сандвичей: с мясом, с мармеладом и с яйцом.

После того как они все съели, каждый получил по куску яблочно-смородинового пирога и шоколадного кекса. Все это запили лимонадом.

Уилли впервые попробовал шоколадный кекс, сконы и фруктовый пирог. Он не смог справиться и с половиной своей доли, но ему помогли остальные, особенно Джордж, у которого был зверский аппетит.

Поев и немного позагорав, они убрали за собой и перешли к другим зарослям, чтобы собрать еще ягод. Вскоре их корзинки наполнились и, ощущая усталость, дети отправились домой.

Уилли казалось, что его руки наверняка вот-вот выскочат из суставов под весом его ноши. Ведро и сумка были наполнены с верхом. Он пыхтел и тяжело дышал, плетясь позади остальных, стиснув зубы и пытаясь не отставать.

Оставив корзину дома, Джордж помог Уилли донести его ношу. Ему было ужасно стыдно за свою слабость, но Джордж вовсе не высмеивал его. Казалось он был рад помочь. Они спустились под арку деревьев, к коттеджу Литтлов, постояли у ворот, болтая с Заком, и пошли дальше по тропинке. Когда они подошли к дому священника, Джордж остановился.

"Смотри!" — сказал он, глядя поверх деревьев. «Смотри! Там овсянка».

Уилли прищурился и посмотрел вверх, но смог разглядеть только птицу. Для него овсянка была лишь тем, что едят. Он не мог понять как подобное могло быть в небе.

Они открыли ворота на поле Доббса. Джордж поставил ведро и подошел к коню, чтобы погладить его. Уилли стоял позади Джорджа. Он сделал несколько шагов к коню и поднял руку, чтобы коснуться его шеи, но тот слегка покачала головой и это заставило Уилли отступить назад. Он подождет пока снова придет сюда с мистером Томом.

Джордж перелез через ворота, а Уилли аккуратно открыл и закрыл их за собой. Они прошли через сад к задней двери, когда услышали что кто-то зовет их. Это был Том. Он высунулся из укрытия.

«Добрый день, мистер Окли», — сказал Джордж.

«Добрый день, Джордж».

Они подошли к бомбоубежищу и заглянули внутрь. Земляной пол был покрыт досками, а по обеим сторонам укрытия стояли две грубо сколоченные двухъярусные койки. На крючке, на задней стенке, висела металлическая банка со срезанным верхом. Внутри была закреплена свеча. На полу стоял ящик из-под апельсинов, на котором находились два цветочных горшка. Они были засунуты один в другой, но верхний горшок был перевернут вверх дном и имел отверстие. Внутри этой конструкции находилась еще одна свеча. Над головами, над входом, висел свернутый кусок темного холста. В соседнем углу висело растение в горшке.

«Ух-ты!» — выдохнул Уилли. "Разве это не прекрасно?".

«Лучше создать немного уюта», — сказал Том и коротко кашлянул, чтобы скрыть свое удовольствие.

«Отличная работа», — согласился Джордж.

Они по очереди ходили по укрытию и сидели на койках, а затем Джордж ушел домой пить чай.

Уилли провел вечер с Томом, они мыли и варили ежевику, а затем разливали по бутылкам готовый джем, немного съев оттуда за ужином. Той ночью сон Уилли был более глубоким, ведь он, Уилли Бич, пережил целый день в компании четырех других людей своего возраста и сварил джем.

 Глава 8

Школа

Уилли сел завтракать в чистой серой рубашке и джемпере, выглаженных серых шортах и начищенных ботинках. Он смотрел в окно, выходящее на кладбище. День был пасмурный.

«Ешь, мальчик. Скоро пора идти в школу», — сказал Том, ставя на стол бумажный пакет. Внутри лежали два яблока и толстый сандвич с яйцом.

«На обед можешь прийти сюда, если хочешь, или поесть с остальными в школе. Лучше возьми с собой кепку и плащ. Похоже будет дождь». Он взял с книжного шкафа бирку Уилли и протянул ему.

Они вместе прошли через поле Доббса, а затем Том остался стоять у ворот и позволил Уилли самому пойти по тропе. Зак сидел на обветшалых воротах Литтлов и ждал его. Встретившись с ним Уилли повернулся, чтобы взглянуть на Тома. Они помахали друг другу, и Сэмми тут же бросился вперед.

"Сэмюэл", — твердо сказал Том. "Ко мне!". Пес остановился, взглянул на своего хозяина и помчался обратно к нему. Том взял его на руки и смотрел как двое мальчиков исчезают за поворотом.

Джордж и близнецы стояли в толпе возле здания деревенского совета. Подъехали две старые машины с восемью детьми и двумя встревоженными матерями внутри.

"Слушай", — сказал Зак. «Здесь ужасно многолюдно, не так ли?»

«Обычно такого не бывает», — сказала Кэрри.

«Им пришлось нанять еще одну учительницу», — добавила ее сестра.

«И, — сказал Джордж, — нам придется делить школу с несколькими католиками. Мы будем заниматься по очереди. Смотрите!». Он указал в сторону двух монахинь, окруженных толпой детей. «Если так будет продолжаться, нам вообще не придется много учиться», — и он ухмыльнулся от удовольствия.

Все пятеро вместе вошли в зал деревенского совета. Светомаскировочные шторы, аккуратно свернутые над окнами, резко выделялись на фоне светло-зеленых стен и деревянных плинтусов. Мистер Буш, скрестив ноги, сидел с малышами на полированном деревянном полу.

Старшие дети должны были сидеть в задней части зала, заставленного рядами стульев. В передней части находилась небольшая платформа на возвышенности, с занавесками по обеим сторонам.

"Слушай", — взволнованно сказал Зак. «Это сцена!!»

«Быстрее, — сказал Джордж, дергая Зака за один из заштопанных рукавов, — давайте займем стулья, пока их не заняли старшие».

Они побежали к стульям, Уилли последовал за ними так быстро, как только мог, по пути несколько раз переступая через малышей.

Все остальные заняли задние места, и когда было уже слишком поздно, Джордж внезапно понял почему именно те места, которые выбрали они, остались пустыми. Они оказались в переднем ряду. Остальные дети сидели на полу, так что все пятеро теперь были на виду.

«Черт возьми», — выругался Джордж. «У меня есть несколько ирисок, которые я собирался засунуть в рот».

Мистер Буш и миссис Хартридж разговаривали с пожилой женщиной.

«Это миссис Блэк», — прошептала Джинни. «Она, должно быть, та самая дополнительная учительница».

Мистер Буш сначала разобрался со старшими детьми и отправил к ним назад несколько эвакуированных.

Стоял сильный шум. Было много крика и ерзанья среди вновь прибывших, потому что большинству из них было скучно, ведь они находились в деревне уже слишком долго.

Мистер Буш объявил когда в следующий раз понадобятся старшие ученики и отпустил их.

Джордж, Кэрри и Джинни снова должны были учиться в классе миссис Хартридж. Она обучала детей от восьми до одиннадцати лет. Близнецам исполнилось десять во время летних каникул, а Джорджу было одиннадцать.

Миссис Блэк должна была взять на себя всех местных детей и эвакуированных некатоликов в возрасте от пяти до восьми лет.

Уилли наблюдал как миссис Хартридж приближается к нему и Заку. Зак назвал ей свой возраст, девять лет, и свое имя, одновременно извиняясь за него. Она улыбнулась. Уилли протянул ей свою бирку и ничего не сказал. Ее длинные льняного цвета волосы были заплетены вокруг головы в толстую косу. Уилли с удовольствием смотрел на ее нежное, розовощекое лицо, и вдруг у него упало сердце.

Миссис Хартридж наклонилась к Заку и сказала: «А теперь, Захариас».

«Вы можете звать меня Зак, если полное имя слишком труднопроизносимое».

«Думаю я справлюсь, спасибо. А теперь скажи мне, чем ты занимался в прошлой школе? Ты умеешь читать и писать, не так ли?»

В этот момент Уилли вдруг почувствовал гул в ушах. Болтовня Зака казалась ему лишь слабым жужжанием вдалеке. Он почувствовал руку миссис Хартридж на своем плече.

«Теперь, Уильям», сказала она. — Как насчет тебя? Ты умеешь читать и писать?".

Он молчал. Он не осмеливался взглянуть на остальных. Что они подумают о нем?

"Что ты сказал, Уильям?"

«Ничего», - ответил он, ковыряя один из ногтей на пальце и глядя на половицы, желая испариться в щели между ними.

«О, мне жаль, Уильям. Я бы хотела, чтобы ты был в моем классе. Но, тебе придется пойти и присоединиться к классу миссис Блэк», — и она указала на сидевших на полу малышей. Уилли страдальчески посмотрел вверх и снова быстро опустил взгляд.

Гул в ушах, казалось, распространился и на челюсть. Он поднялся, словно в оцепенении, нашел свободное место на полу и сел, крепко сцепив пальцы рук и склонив голову.

Он чувствовал себя чрезвычайно униженным.

Класс миссис Хартридж отпустили по домам. У них занятия будут во второй половине дня и начнутся только в пятницу.

Уилли оставили с миссис Блэк, которая отправилась в школу с оставшимися детьми.

Среди них даже были две девочки старше его, которые тоже не умели читать, но Уилли от этого не стало легче. Одна из них игнорируя всех, включая миссис Блэк, просто подпиливала ногти и смотрела в окно.

Том расчищал сорняки на кладбище, когда Уилли вернулся из школы. Он видел как печальная фигурка мальчика прошла мимо него в коттедж, и, подождав несколько минут, последовал за ним, обнаружив Уилли сидящим за столом в гостиной, а его бумажный пакет с яблоками и сандвичем остался нетронутым.

«Мне бы не помешала чашка чая», — весело сказал он. — Тебе тоже, Уильям?".

Уилли кивнул.

Том пододвинул к нему кружку с чаем. 

"Как все прошло?".

Уилли поскреб носки ботинок друг об друга.

"Плохо, да?"

Уилли кивнул.

"Тогда лучше расскажи мне".

Уилли поднял голову. Было трудно смотреть на Тома без того, чтобы его губы не дрожали.

«Я с малышами».

«О, а в чьем же классе тогда Захариас?»

«Миссис Хартридж».

"А ты почему не там? Ты ведь примерно того же возраста, разве нет?"

«Да, но он умеет читать». Уилли сделал паузу. "И писать."

«А те кто не умеют - учатся у миссис Блэк, так?»

«Да»

"Понятно"

Том встал и посмотрел на свеже расчищенное от сорняков кладбище.

«Миссис Блэк научит тебя читать. Ты сегодня чему-нибудь научился?»

"Тренироваться", — пробормотал он.

"Что это значит?"

«Тренировка с противогазами», — повторил он, только громче. «Мы проводили противогазные учения». Он подул на чай и отпил его. «У нас даже карандашей не хватает».

Том видел некоторых головорезов, с которыми придется иметь дело старой доброй миссис Блэк. Он считал, что большую часть времени она будет тратить на поддержание дисциплины.

"Мы начнем сегодня вечером", — твердо сказал он. "Согласен?"

«Что?»

«Учиться читать и писать. Для начала я научу тебя писать твое имя».

Глаза Уилли защипало и взгляд заволокло дымкой. Он просиял. «Ой, мистер», — это все что он смог сказать.

Том был удивлен, почувствовав и у себя ком горле.

«Иди и побегай с Сэмми», — неожиданно осипшим голосом проворчал он. «Я приготовлю ужин».

Сэмми, почувствовавший страдания Уилли и до сих пор остававшийся неподвижным, начал лаять и бегать за своим хвостом.

"Забирай его с собой, мальчик", — сказал Том.

Уилли поднялся и с шумом вышел в коридор. Он пробежал через калитку, по тропе, к грунтовой дороге, все быстрее и быстрее, скача и прыгая. Ему хотелось кричать от радости, но когда он попытался, то не смог издать ни звука. Сначала Уилли почувствовал раздражение, но потом понял, что бежит гораздо лучше, чем в прошлый раз, а ведь он даже не старается. Это требует времени и практики, вот что сказал мистер Том.

После того как ужин был убран со стола, Том положил перед Уилли лист бумаги и карандаш. На бумаге было нарисовано несколько прямых линий, а между ними - точки.

«Теперь, Уильям», сказал Том. «Ты должен соединить точки сверху вниз, и когда сделаешь это, напишешь свое имя. Не торопись».

Уилли нервно взял карандаш, а затем сильно надавил им на бумагу. Грифель сломался.

Том снова заточил его.

"Теперь полегче", — сказал он, возвращая Уилли карандаш. «У тебя полно времени».

Уилли лихорадочно уставился на бумагу.

«Я не могу», сказал он. «Я не могу».

Том пристально посмотрел на него. Уилли испугался. Лицо его побледнело и на лбу выступили капельки пота.

«Я не буду бить тебя, если это то что тебя беспокоит. Давай, попробуем еще раз», - добавил он успокаивающе. «Я сяду рядом и скажу как у тебя получается».

Уилли прикоснулся грифелем к бумаге и начал медленно вести им по точкам вниз и вверх, вниз и вверх, образуя букву У.

Затем откинулся назад и посмотрел на то что получилось.

«Получилось плохо, не так ли? Не так ли, мистер Том?»

Том взглянул на написанное. Он был удивлен.

«Нет», сказал он честно. «Не плохо», и по тому с какой уверенность это было сказано, Уилли понял, что Том говорит правду.

«Не плохо?» — спросил он.

«Нет», повторил Том. «Конечно, нет. Продолжай. У тебя хорошо получается».

Уилли вернулся к точкам и, если не считать случайных виляний карандашом, написал «Уильям» удивительно гладким почерком.

«Хорошо», сказал Том.

"Правда?"

«Напиши это еще раз».

Уилли продолжил обводить точки между линиями, а затем остановился.

«Мистер Том», сказал он. «Я могу посмотреть на свое имя и нарисовать его. Писать — это то же самое, что рисовать?»

«Я так не думаю. Покажи мне, что ты имеешь в виду».

Уилли нашел чистое место без разлиновки, посмотрел на то что уже написал, нарисовал две прямые линии и написал между ними «Уильям».

«Эти линии почти прямые», — выдохнул Том. — Где ты научился это делать?"

«Нигде», сказал Уилли. «Я просто посмотрел на другие и повторил их».

Том на мгновение потерял дар речи. Придя в себя, он взял карандаш и линейку, нарисовал две прямые линии, написал между ними «Бич» и протянул карандаш Уилли.

Уилли снова нарисовал две линии и, внимательно изучая новое слово, скопировал его.

«Это очень хорошо», — заметил Том.

"Правда?"

«Разве ты не знаешь?»

Он отрицательно покачал головой.

«Ты только что написал свое имя, мальчик».

"Неужели?" И Уилли уставился на буквы. Он не мог понять почему эти  палочки были его именем. Том взял его за руку и заставил водить пальцем по буквам, слева направо, называя и проговаривая каждую. Во второй раз Уильям присоединился к Тому и тоже начал проговаривать буквы.

«Хорошо», сказал Том. Он собирался предложить сделать перерыв, когда Уилли, указывая на буквы, назвал их самостоятельно. Он только застрял на звуке «двойной и».

«Как это правильно читать, мистер Том?»

"и-и.."

"Б… и… А это что?"

"Ч."

Он начал снова и сумел назвать все буквы.

«Ты очень быстро это усвоил», — сказал Том. "Очень быстро."

«Но это же копирование, не так ли?»

«Я думаю да».

«Мистер Том, — сказал Уилли после некоторого раздумья, — разве это не плохо?»

«Копировать?»

«Да».

«Не тогда, когда ты учишься», — сказал Том. «и набираешься опыта».

«Ох, — сказал он, — я думал это плохо».

Раздался стук во входную дверь. Сэм начал лаять.

«Кто это может быть?» - сказал Том.

«Мистер Том?» - сказал Уилли. «Означает ли это, что я не попаду в ад, если буду копировать?»

"Ад!!" - сказал Том в изумлении, выходя из комнаты. — Не глупи, мальчик. Откуда у тебя взялась эта мысль?"

Уилли почувствовал огромное облегчение и продолжил свое занятие. Однако его прервали голоса в коридоре. Он повернулся и увидел, что в комнату вошли Джордж и близнецы.

«Прежде чем ты что-нибудь скажешь», сказала Кэрри, когда Уилли встал, покраснев, «мы пришли сказать тебе, что очень расстроены тем, что ты не в нашем классе, и что мы все еще хотим дружить с тобой".

«Да», — вмешалась Джинни.

«И, — сказал Джордж, — ты не должен расстраиваться из-за того, что не умеешь читать и прочее. В любом случае, не так уж хорошо уметь это делать. Тогда ты получаешь больше домашних заданий».

В этот момент Кэрри ткнула его.

«Мы хотели тебе сказать, — продолжила она, — что собираемся в субботу в лес и хотели узнать пойдешь ли ты с нами».

Уилли открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал еще один громкий стук. Едва Том вышел в коридор, как в комнату ворвался Зак.

«Уилл, — сказал он, задыхаясь, и замолчал на полуслове. «Слушайте, что здесь происходит? Это вечеринка?»

Том закрыл дверь и уже собирался что-то сказать, когда раздался новый залп стуков во входную дверь и сердито вошел Чарли Раддлс, дежурный ПВО.

«Входная дверь открылась, мистер Окли, и я увидел отчетливую полоску света с того места где находился».

"О, а где именно Вы находились, мистер Раддлс? — спросил Том, немного встревоженный таким количеством драматических появлений в доме за один вечер. «Случайно не на полу в коридоре, уткнувшись носом под дверь?».

Близнецы в этот момент поспешно отвернулись и закусили губу. Чарли ошеломленно отступил. «Я не буду вдаваться в юридические вопросы, мистер Окли. Определенно щель была. Разве вы не знаете, что идет война?!» И с этими словами он захлопнул дверь, а все, кроме Уилли, который чувствовал себя несколько ошеломленным, разразились хохотом.

 Глава 9

Именинник

Уилли вскочил с кровати. Это было начало его шестого дня в Малом Уоруолде. Он откинул одеяла, сгреб простыни и непромокаемую клеенку и с трудом спустился по лестнице, держа их в руках. Сэмми лаял и подпрыгивал, ожидая его внизу.

«Доброе утро», — сказал Том, появляясь у задней двери. "С днем ​​рождения!" Он ожидал, что Уилли спросит прибыла ли какая-нибудь почта, но Уилли ничего не сказал.

Он оделся и помог Тому постирать простыни и пижамные штаны. Накануне вечером, после «Каина и Авеля» и «Как у верблюда появился горб», они решили, что каждый день Уилли будет вставать немного раньше обычного, чтобы попрактиковаться в письме и чтении перед тем как отправиться в школу.

Закончив с домашними обязанностями, Уилли сел за стол и начал писать «Я — Уильям Бич» снова и снова, пока Том, после долгих усилий, наконец не убедил его пойти на пробежку вместе с Сэмми. Только он пробежал по кладбищенской дорожке и скрылся из виду, как почтальон подошел к задней калитке.

"Именинник, да?" - сказал молодой Мэтью Парфитт.

"Есть что-нибудь из Лондона?" — спросил Том.

Мэтью отрицательно покачал головой. «Боюсь что нет. Хотя, у меня есть свертки, открытки и вот это». Это была корзина со свежими яйцами, свежеиспеченной буханкой хлеба, куском сливочного масла и кусочками бекона.

«Это завтрак для именинника от Пэдфилдов».

Том занес открытки и свертки, вместе с корзиной, в дом. Досадно, что от матери мальчика ничего не было, но ведь был только четверг, и, возможно, из-за объявления войны почта задерживалась. Он поспешил в гостиную.

Уилли вернулся раскрасневшийся и запыхавшийся, за ним шел Сэмми. Он распахнул дверь и собирался что-то сказать, когда его внимание привлек стол.

На скатерти в красно-белую клетку стояли две лучшие тарелки, чашки и блюдца.

В центре стояла банка из-под варенья с букетом цветов, а место Уилли окружали свертки и конверты.

«С днем рождения», — сказал Том.

«Это мне?» — спросил он в изумлении.

"Обычно ты здесь сидишь, разве нет? Давай, открой их. Я зачитаю от кого они.

Уилли взял сверток из мягкой коричневой бумаги и дрожащими пальцами медленно развязал веревку. Внутри лежала зеленая шерстяная балаклава, зеленая безрукавка и темно-синие вельветовые шорты.

«Хочешь примерить их?» - спросил Том.

Уилли вылез из своих тонких серых шорт и надел темно-синие. Том прикрепил к ним подтяжки. Шорты были немного свободны в талии.

«Скоро будут впору», — сказал Том. Он надел Уилли безрукавку поверх рубашки. «Отойди немного и дай мне посмотреть на тебя».

Верх тоже был немного длинноват, но не настолько, чтобы выглядеть глупо. Шорты удобно доходили до колен. Уилли сиял от радости.

"Нравятся, не так ли?"

"Ага. У них еще есть карманы, — сказал он, глубоко в них погружая руки. Затем взглянул на балаклаву. «А что это?»

«Это балаклава. Она согревает голову и уши, когда дует холодный ветер».

"Могу ли я надеть ее сейчас?"

"Если хочешь."

«Кто мне ее подарил?» — спросил он, натягивая балаклаву через голову.

«Я, но связала ее миссис Флетчер».

"Спасибо, — сказал Уилли и с благодарностью прикоснулся к мягкой шерсти безрукавки.

"Ты собираешься развернуть остальное?"

В следующем свертке оказалось нижнее белье фирмы Чилпруф от Мэй Торн, с которой Уилли даже никогда не встречался. 

(*фирма Чилпруф выпускала шерстяное нижнее белье для детей)

Эмилия, ее сестра, подарила ему иллюстрированный экземпляр книги «Ветер в ивах». Внутри она подписала: «Уильяму в его девятый день рождения. Чтобы мистер Окли читал тебе ее, пока ты сам не сможешь прочитать».

Уилли крепко прижал книгу к груди. «Я могу ее оставить себе?»

Том кивнул.

Его собственная книга. Его самая что ни есть собственная книга. Единственной другой книгой которой он владел была Библия, старая, пыльная и раньше принадлежавшая кому-то другому. Эта книга была новой. Страницы были хрустящими и белыми, и были заполнены самыми удивительными изображениями животных в одежде.

Уилли осторожно отложил книгу в сторону и продолжил открывать остальные свертки. Там были белая фарфоровая, с золотым ободком, подставка для яиц от Конни и Уолтера Бёрд, годовая подписка на комиксы для мальчиков, с множеством картинок и игр, от Доктора и Нэнси Литтл, а также детская карточная игра от викария и его жены. Помимо свертков были еще семь поздравительных открыток.

Уилли был совершенно ошеломлен. Он сел и, потеряв дар речи, уставился на подарки. Тем временем Том достал из шкафа большой сверток и поставил его перед Уилли.

«Это мой подарок тебе».

«Но Вы подарили мне это, — сказал он, показывая на свою безрукавку, — и эти шорты».

«Это кое-что другое».

Уилли развернул сверток и ахнул. Там, прямо перед его глазами, лежали один большой и один маленький альбомы для рисования. Множество страниц нетронутой бумаги. Еще там были две кисти и три баночки с краской. Одна кисть была среднего размера, другая тонкая и мягкая. Краски были красного, желтого и синего цветов.

«Если их смешать, — сказал Том, — можно также получить оранжевый, фиолетовый, зеленый и коричневый цвета».

В тонкую упаковочную бумагу были завернуты карандаш, ластик и точилка. На конце карандаша что-то было вырезано. Надпись выглядела знакомо. Уилли медленно провел по ней пальцем. «Уильям Бич».

Он с любовью посмотрел на краски и кисти, и сглотнул подступивший к горлу ком.

"Я так понимаю они тебе нравятся, — пробормотал Том. «Я их сама выбирал».

Он посмотрел в окно, на дуб, под которым были похоронены Рэйчел и его сын. Она обнимала и целовала его, когда он дарил ей подарки. Она любила живопись, полевые цветы и красивые кружева, сладкие джемы и свеже сваренное пиво. После ее смерти он больше не хотел прикасаться ни к чему, что могло бы напомнить ему о ней. Доверие чужого мальчика смягчило его. Странно было то, что после того, как Том вошел в художественный магазин, он почувствовал как-будто тяжелая волна печали внезапно покинула его. Воспоминания о Рэйчел оказались не такими болезненными, как он себе представлял.

"Спасибо, мистер Том, — хрипло сказал Уилли. «Я позабочусь о них как следует».

Поджарив и съев подаренные ко дню рождения яйца с беконом, Уилли убежал в школу. Том встретил его в обед, так как во второй половине дня у Уилли не было занятий. Они зашли с визитами ко всем тем людям, которые подарили ему подарки, чтобы Уилли смог лично поблагодарить их. Это избавляло от мучений, связанных с написанием писем, и Том подумал, что это также будет хорошим поводом для Уилли встретиться с разными людьми. Что касается самого Тома, то все очень удивились увидев его, поскольку он редко ходил с визитами.

Они возвращались домой по тропе, укрытой аркой деревьев, по пути заглянув в коттедж Литтлов и в дом священника. Уилли оглядывался в поисках близнецов и Джорджа, но их нигде не было видно. Даже у Литтлов не было никаких признаков Зака.

«Наверное они ушли за ежевикой», — подумал он, и на мгновение ему захотел оказаться с ними.

"Как насчет того, чтобы провести время снаружи сегодня днем? — внезапно предложил Том. "Такой хороший день." Его идея тут провалилась, на небе появились темные тени.

«Черт возьми эти тучи», — пробормотал он. Сэм умчался вперед и ждал их на поле Доббса. Уилли не терпелось начать рисовать. Он бы начал с корявого старого дуба на кладбище. Это было бы прекрасно. Но прежде чем они дошли до задней калитки, несколько капель дождя уже предупреждающе упали им на головы.

«Мне придется рисовать дома», — сказал Уилли, обращаясь к самому себе.

Том хмыкнул, а затем внезапно ему в голову пришла идея. "А как насчет церкви? - воскликнул он. «Конечно, ты мог бы порисовать там».

«Да», согласился Уилли. «Да, я мог бы».

Он тщательно завернул небольшой альбом для рисования в свой плащ и побежал по тропинке к церкви, успев как раз вовремя, потому что когда он закрыл за собой тяжелую арочную дверь, мелкий дождь заморосил над деревней и окрестными полями.

Какое-то время Уилли стоял совершенно неподвижно. Было странно находиться в церкви одному. Он бы нервничал, если бы не дождь. Звук его шуршания по листве деревьев позволил Уилли почувствовать себя комфортно и защищенно. Он посмотрел на окна, а затем взглянул на кафедру.

Повесив плащ на спинку скамьи, он сел и уперся подошвами ботинок об стоящую впереди скамью.

Затем положил альбом на колени, открыл первую страницу и начал рисовать.

Он не слышал как дождь внезапно прекратился. Внимание Уилли было сосредоточено только на церковной кафедре и альбоме для рисования.

Остальная церковь перестала для него существовать. Он также не слышал как Зак неоднократно звал его снаружи, не слышал и звук его шагов, быстро приближающихся по узкой дорожке к заднему входу.

Дверь медленно открылась и Зак заглянул внутрь. Он никогда раньше не видел церковь изнутри. Он тихо проскользнул внутрь и осматривал окна и стены, пока его внимание не привлекла копна светлых волос, выглядывающая из-за одной из задних скамеек. Он как раз собирался заговорить, когда заметил, что Уилли чем-то занят. Зак сделал несколько шагов вперед и склонился над маленькими тонкими плечами Уилли. Его тень упала на альбом. Уилли подпрыгнул и обернулся, поспешно прикрыв рисунок рукой, но было уже слишком поздно. Зак успел его увидеть.

«Слушай, — выдохнул он, полный восхищения, — это великолепно». Уилли робко прикрыл рисунок обложкой альбома.

«Ты должен показать это…» но он сдержался. «Разве ты не слышал как я тебя звал? Я практически сорвал голос, пока кричал».

Уилли отрицательно покачал головой.

«Эм…» — задумчиво сказал Зак, пытаясь подобрать правильные слова. — Э-э, мистер Окли говорит, что он хотел бы э… поговорить с тобой. Э… поговорить о времени суток. Что-то в этом роде. Он ждет тебя.

"Да?" — удивился Уилли и взял свой плащ. — Дождь все еще идет?"

«Он закончился давным-давно», — простонал Зак. «Поторопись, иначе…» Он остановился. — Э... иначе... он может начаться снова".

Они вышли наружу. По небу скользили розовые, с белыми краями, облака. Уилли остановился и посмотрел на них.

"Ну идем же!" — нетерпеливо сказал Зак.

Они пошли по дорожке к входной двери. «Светомаскировочные шторы опустили рано», — подумал Уилли, подходя к коттеджу. Он услышал как Сэмми взволнованно залаял в гостиной, но потом звук сразу же стал приглушенным. «Странно», — подумал Уилли, но отмахнулся от этой мысли и повесил свой плащ на крючок.

«Ох, ну поторопись же», — сказал Зак, ожидающий его у двери. Уилли посмотрел на него.

"Почему ты не заходишь?" спросил он.

"Входи ты первым", — с этими словами Зак толкнул дверь в гостиную и комнату огласило:

"С Днем рожденья тебя,

С Днем рожденья тебя,

С днем рождения, дорогой Уильям,

С Днем рожденья тебя."

Близнецы, Джордж, их мамы, Люси со своей мамой, и Том стояли в гостиной и пели, а Сэмми сидел посередине комнаты и выл.

Над печью висел большой плакат с надписью «С Днем Рождения, Уильям».

На столе стояли тарелки с желе: красным и зеленым. Также там стояли тарелка шоколадных вафель, тарелка тушеного мяса, сандвичи с рыбным паштетом и тарелка с маленькими кексами (*в Англии их называют «тортиками для феи»). В центре стола стоял торт с глазурью, с девятью зажженными на нем свечами. «Так вот почему опустили светомаскировку», — подумал Уилли.

Зак первым нарушил наступившую тишину.

«Сюрприз получился?» затараторил он. «Получился настоящий сюрприз, да? Ты догадался?»

По изумленному выражению лица Уилли было очевидно, что он не догадался.

Так вот как выглядят вечеринки по случаю дня рождения. Он слышал как дети в школе говорили о них.

Он беспомощно посмотрел на Тома.

«Тебе нужно задуть свечи, мальчик».

«И если тебе удастся задуть их все сразу, можешь загадать желание», — сказала Кэрри.

Уилли наклонился, глубоко вдохнул и дунул. Шесть свечей погасли с первого раза, остальные три — со второго. Все захлопали.

"Ты все еще может загадать желание, - сказал Зак, - когда будешь разрезать торт, только ты не должен разговаривать пока делаешь это, и оно должно оставаться в секрете, иначе не сбудется и..."

«Мы будет стоять здесь до скончания века, если ты продолжишь болтать», — сказал Том.

Уилли держал нож над тортом, с напряженным выражением лица, пока загадывал желание, а затем погрузил его в глазурь.

Миссис Флетчер, Роу Пэдфилд и миссис Тэтчер сидели на низкой тумбочке у двери, а Том выдвинул стол так, чтобы все могли уместиться на трех стульях, табуретке и подлокотнике кресла. Они только уселись, когда Зак внезапно вскрикнул.

«Я чуть не забыл! Вы же не видели рисунок Уилла».

Уилли все еще крепко держал альбом для рисования подмышкой. Его лицо порозовело.

"Ты нарисовал рисунок?" — спросил Том.

"Слушайте"

«Ты никогда не перестаешь говорить», грубовато сказал Том.

"Можно мы на него посмотрим?" спросила Кэрри.

«Пожалуйста», — добавила Джинни.

Уилли застенчиво приоткрыл альбом. Джордж подошел, встал рядом с ним и тихо присвистнул.

"Я же тебе говорил, не так ли?" - сказал Зак.

Том наклонился над их головами и посмотрел на рисунок. Это была копия резного орла изображенного на церковной кафедре.

Его сильные несгибаемые крылья выгнулись назад, образуя великолепный изгиб. Вокруг него Уилли добавил дождь, так что казалось, что орел летит против сильного ветра.

"Ты отлично передал его, Уильям, — тихо сказал Том. «Очень хорошо».

Уилли покраснел.

«Когда я стану известным писателем, ты будешь иллюстрировать мои книги?» - просил Зак.

«Я думал сегодня утром ты собирался стать знаменитым пилотом», — парировал Джордж.

«Ну, — сказал Зак немного расстроенно, — я мог бы написать о своих смелых воздушных подвигах, не так ли?»

Все принялись за еду, а Уилли, среди всей болтовни и смеха, обнаружил что является главным объектом для похвал. После чая были еще подарки. Пазл от близнецов, цветные карандаши от Зака, леденец от Джорджа и маленькие кексы от Люси.

«Она сама их испекла», — сказала ее мама.

Люси посмотрела на Уилли. Ее переполняло чувство обожания. Уилли не знал как вести себя с ней. Хотя кексы были прекрасны.

"Спасибо", — неловко сказал он и она одарила его одной из своих широких улыбок.

Сыграв в несколько игр, все наконец разошлись по домам. Том и Уилли стояли снаружи и смотрели как гости уходят. Затем вернулись в гостиную и закрыли дверь.

«Мистер Том», — сказал Уилли, дотронувшись до его руки. «Это лучшее… это лучшее…», но он так и не закончил. Волнения дня и съеденная еда просто поднялись волной внутри него, он коротко всхлипнул и его стошнило прямо на ковер.

 Глава 10

Чемодан

В течении следующих семи недель листья деревьев кружились и опадали, а поля, ранними утрами, покрывались легким инеем.

Мэтью Парфитта, который был в резерве, призвали, и Мэй Торн, ко всеобщему удивлению, вызвалась доставлять почту. Она откопала, в каком-то дальнем углу сарая, древний велосипед и начала ездить на нем от коттеджа к коттеджу, компактно устроив мешок с письмами в передней корзинке.

«Я думал, что они уже вымерли», — сказал Зак, впервые увидев Мэй Торн на велосипеде. «Похоже на ископаемое на колесах. Я, конечно, имею в виду раму велосипеда, а не мисс Мэй», — добавил он.

Майкл Флетчер, записавшийся в сентябре, наконец, после долгого нетерпеливого ожидания, тоже был призван. Он и Джон Барнс вместе отправились в Уоруолд, чтобы успеть на поезд.

Миссис Миллер была доставлена в больницу с сотрясением, после того как в кромешной тьме врезалась в дерево. Когда новости об этом событии достигли коттеджа у кладбища, Уилли услышал как Том пробормотал что-то о том, что просто чудо, что дерево тоже не пришлось госпитализировать.

Тем временем правительство запросило денежную помощь у родителей эвакуированных детей.

Поскольку многие родители чувствовали себя несчастными из-за разлуки с детьми, и некоторым было проблематично платить деньги за свои страдания, они, в конце концов, решили забрать детей домой. Половина эвакуированных из Малого Уоруолда и его окрестностей уже уехала. Это означало, что классы были не такими переполненными, но бумаги и карандашей по-прежнему не хватало. Уилли отчаянно хотел учиться в классе миссис Хартридж, хотя со временем и полюбил миссис Блэк.

Каждый день, до и после школы, он добросовестно практиковался в чтении и письме, и иногда Эмилия Торн, возвращаясь из библиотеки домой, заходила к Уилли, когда Том был на пожарном дежурстве, и сидела с ним. Вскоре она обнаружила, что у Уилли замечательная способность запоминать слова, особенно если они ему нравились. Она начала учить его рифмам и стихам, которые потом записывала на клочках бумаги, чтобы Уилли мог читать их по буквам, когда будет один.

К этому времени Том рассказал ему всю книгу Бытия и дважды прочитал «Просто сказки».

Они с Уилли сейчас были в середине «Исхода» и только начали читать «Сказки братьев Гримм».

Уилли и Заку удавалось видеться каждый будний день, по выходным и, иногда, по вечерам, а еще они, вместе с близнецами и Джорджем, гуляли и играли в полях.

Одним пасмурным днем, в последний день октября, Зак и Уилли стояли на коленях на подоконнике, в гостиной коттеджа Литтлов. Ледянные капли дождя брызнули и мелкими ручейками потекли по оконному стеклу.

Зак всмотрелся в окно и вытер запотевшее от дыхания стекло.

"Ну где же он?" застонал Зак. «Прошла уже вечность». Он уныло отвернулся от окна.

«Скоро стемнеет и тогда мы вообще не сможем увидеть его приближение».

Его прервал громкий стук во входную дверь.

«Ура! Виззо!*» - крикнул Зак, вскакивая и выбегая из кухни. «Каллух! Калух! Калух! Каллей!».

(*Виззо - возглас, означающий "превосходно").

Он выключил свет в коридоре, подошел к входной двери и распахнул ее. Его лицо выразило разочарование. Это были Джордж и близнецы.

«Вот это приветствие», — сказала Кэрри.

"Оно еще не прибыло, не так ли?» — спросил Джордж, когда они вошли в темный корридор.

Зак недовольно захлопнул за ними дверь и включил свет.

«Мы можем остаться только на час», — сказала Джинни.

Миссис Литтл прислонилась к кухонной двери, со свеже зажженной сигаретой в руке.

«Тебе придется отвести их наверх, Зак. Занятие по оказанию первой медицинской помощи начнется через пятнадцать минут».

Зак застонал.

«Если, конечно, ты не хочешь пожертвовать нам свое тело».

"Нет, спасибо", — поспешно ответил Зак. «Быстрее, пошли».

Все пятеро поднялись наверх по узкой лестнице, устланной ковром.

«И не забудьте опустить светомаскировочные шторы», — крикнула им вслед миссис Литтл. «Я не хочу, чтобы Чарли Раддлс снова грозил мне пальцем».

«Не забуду», ответил Зак.

Комната Зака больше походила на рабочий кабинет, чем на спальню. Одна стена была до отказа забита медицинскими книгами, а у заднего окна, выходящего на неухоженный, но с посаженными в определенном порядке растениями, сад Литтлов, стоял большой письменный стол, с откидной крышкой, и стул. Вдоль стены, напротив книжного шкафа, стояла кровать, а под передним окном, выходившим на крошечную тропу под аркой деревьев, и поля, стоял небольшой столик с фотографией молодой темноволосой женщины и мужчины чуть постарше, с большими проницательными глазами и широкой улыбкой. Они стояли приобняв друг друга. На полу, возле кровати Зака, лежала небольшая стопка книг.

Близнецы уселись на кровать, Зак — на стул возле стола, а Джордж и Уилли, скрестив ноги, сели на пол и прислонились спиной к книжному шкафу. Кэрри взяла несколько книг из стопки.

«Спасти своего приятеля», — прочитала она вслух название. «Сталки и компания», «Золотая сокровищница стихов», «Великие актеры, которых я знал» — какое странное сочетание!».

«Вовсе нет!», — воскликнул Зак.

«Ну, я думаю оно странное».

Снизу снова раздался громкий стук. Зак вскочил со стула.

«Это мистер Том!» — внезапно сказал Уилли и покраснел от того, что так открыто выдал свое волнение.

Зак вскрикнул, распахнул дверь спальни и чуть не бегом бросился вниз по лестнице.

Остальные затопали вслед за ним.

Том стоял в коридоре, его кепка и пальто были покрыты мелкими каплями дождя.

«Я старался, чтобы он не намок», — сказал Том, указывая на большой потрепанный чемодан у своих ног. «Но лучше его вытереть".

Он посмотрел на Уилли. "Думаю ты захочешь остаться ненадолго, а?"

«Да, а можно?»

«Я заберу тебя через тридцать минут. Имей в виду, тут же спускайся».

Зак и Джордж затащили чемодан в спальню и положили его на бок. Это был коричневый кожаный футляр с двумя ремнями и двумя защелками с двух сторон от ручки.

Кожа была мягкой и потускневшей от времени. Обе стороны чемодана были покрыты наклейками всех цветов и форм, с названиями городов и стран. Вокруг него, горизонтально и вертикально, были завязаны два толстых куска веревки.

«Ты был во всех этих странах?» — спросил Джордж.

«В основном мои родители. Они использовали этот чемодан, когда были актерами на один вечер, и в конце концов отдали его мне».

«Актерами на один вечер?» повторил Уилли.

«Да. Есть труппы, которые каждый вечер выступают на разных площадках».

"Площадках? Что это?"

"Место. Место, где будет проходить представление. Обычно оно уже заранее запланировано. Как бы там ни было, - продолжал Зак, - мои родители держали свою обычную одежду в одном чемодане, а театральные костюмы и косметику - в другом".

(*косметика/грим, тут просто игра слов на английской)

«Твой отец красится?» — спросил Джордж.

«Иногда», — ответил Зак, все еще борясь с веревками. «Боже, они определенно хорошо его замотали».

"Ты имеешь в виду как леди?" - спросил Уилли.

Кэрри рассмеялась.

«Давай, — сказала Джинни, — я помогу тебе», - и опустилась на колени рядом Заком, который уже закипал от злости. Он стал на пятки и посмотрел на Уилли. «Ты никогда не видел спектакля?»

Уилли отрицательно покачал головой. «Моя мама говорит, что театры и пабы — это притоны греха».

«Вздор!», воскликнул Зак. «Я практически родился в театре. Меня кормили грудью в театральных гримерках».

Уилли покраснел. «Это ругательство», — сказал он.

«Я учился ходить и говорить в театрах», — сказал Зак. «Но ведь я не грешен, не так ли?»

«Ты просто ангел, вот ты кто», — сказала Кэрри, сцепив пальцы рук.

«А ты - выжившая из ума», — сказал Зак. «Ну же, давайте откроем это чудовище».

Наконец жесткие влажные ремни отстегнулись и две больших защелки отщелкнулись. Зак с триумфом откинул крышку, близнецы и Джордж собрались вокруг, чтобы посмотреть на содержимое чемодана.

Уилли колебался.

"Давай, Уилл", — сказал Зак, видя, что он не решается подойти. «Я хочу похвастаться перед всеми».

«Когда ты прекратишь это?» заметила Кэрри.

Зак бросил на нее испепеляющий взгляд, но это было настолько драматично, что она и остальные рассмеялись. Он сдался и заглянул внутрь чемодана. Конверт с жирной надписью «Зак» был приклеен к внутренней части крышки. Он оторвал его и разорвал конверт.

«Это от мамы и папы!», - воскликнул он.

«Сюрприз, сюрприз», — сказал Джордж. «Давай. Нам скоро пора домой. Можешь прочитать это позже».

"Ох, ладно", — сказал Зак, засовывая письмо в карман.

Чемодан был запакован очень плотно. Он оторвал сверху большой кусок газеты и развернул пять маленьких свертков, внутри каждого лежало несколько домашних кексов.

«Я никогда раньше не видел таких кексов», — сказал Джордж.

«Моя бабушка научила мою маму делать их, когда она была ещё девочкой».

На дне чемодана стояли две банки с маринованной селедкой и лежали три плитки шоколада.

«Виззо!» - крикнул он, вытаскивая наружу любимые и потрёпанные временем предметы. «Книги!»

«Для чего они тебе?» - спросил Джордж. «Думал тебе достаточно школьных».

Кэрри начала их пролистывать. Уилли похлопал Зака по плечу, но тот уже угадал его мысли и протянул ему парочку книг.

Слова были расположены странным образом.

«Тут только текст», — сказала Кэрри. «И никаких картинок».

«В диалоге есть что-то особенное», — объяснил Зак. «Понимаете, слова должны создавать определённую атмосферу. Это пьесы».

«Как ты с ними играешь?» — спросил Уилли, в нем пробудилось любопытство.

«Ты осел, Уилл. Это театральные пьесы. Сценарии». Он указал на диалоги. «Смотрите, это - реплики этого персонажа, а вот это - ответы другого. Актеры заучивают их наизусть, а затем репетируют множество, множество раз, пока их реплики не начнут звучать так, как-будто эти мысли пришли им в голову только что".

Джордж поднял толстый потрепанный книжный том. «Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира.

"Ух!" и он с отвращением уронил его на пол.

"Как ты смеешь!" - воскликнул Зак, поспешно поднимая книгу. Он посмотрел на Уилли, почувствовав, что тот никогда не слышал о нем. «Уильям Шекспир был одним из наших величайших драматургов. Драматург — это человек, который пишет пьесы, подобные той что у тебя в руках, только Шекспир написал свои почти четыреста лет назад, а люди до сих пор ходят посмотреть их на сцене».

«Уильям Шейк», — тихо произнес Уилли.

«Шекспир!» — взвизгнула Кэрри.

«Уильям Шекспир», — повторил он. «Уильям». Итак, у него было имя кого-то известного.

Следующим предметом, который Зак вытащил из чемодана, был плотный черный круглый предмет. Он встряхнул его, и в одну секунду тот превратился в блестящий цилиндр.

Зак положил его на свои густые жесткие волосы и слегка сместил набок. Все были ужасно впечатлены. Затем он вытащил небольшой черный костюм. Жакет костюма впереди, на талии, был коротким, а сзади, над длинным раздаивающимся хвостом, у него были две пуговицы. Также в чемодане был жесткий белый предмет, который называется манишка. Это одновременно воротник, галстук-бабочка и передняя часть рубашки. С неё свисали два тонких шнурка, которые нужно было завязывать сзади. Зак надел её, и когда жакет был застегнут, казалось, что на нем надета настоящая классическая рубашка. К концам рукавов жакета крепилась имитация белых манжет.

«Достойная работа», — заметил Джордж.

Джинни очень внимательно осмотрела весь костюм. Она отвернула рукава, чтобы посмотреть как именно пришиты манжеты.

Зак развернул пару предметов, завернутых в газету.

«Мои стукалки!»

Он достал пару блестящих черных лакированных туфель. На каждой подошве было прикреплено по два кусочка металла: один на кончике и один на пятке.

«Что это за туфли?» — озадаченно спросил Джордж.

"Чечёточные туфли. Вы ведь видели как танцует Фред Астер, не так ли? Ну, это…». Он остановился. Остальные отрицательно покачали головами из стороны в сторону.

(*Фред Астер - американский актёр, танцор, хореограф и певец, звезда Голливуда).

«Я слышал о Фреде Барнсе», сказал Джордж. «Он владеет Большой Фермой в..."

«Уилл. Ты же лондонец. Ты, должно быть, видел его на фотографиях».

«Мне не позволено», — подчеркнул Уилли. «Я такими вещами не занимаюсь».

Зак был поражен. Он думал, что весь мир слышал о Фреде Астере.

«Ну, есть только один способ объяснить что такое чечетка». Он отодвинул чемодан в сторону, свернул ковер и велел остальным сесть у книжного шкафа. Затем он обул туфли и зашнуровал их.

Он действительно выглядел странно в элегантных черных туфлях, заштопанных шерстяных носках, потертых шортах, цилиндре и фраке.

«Это то, что в чечётке называется пружиной», - он слегка постучал правой ступней по половицам и аккуратно подпрыгнул, оставив левую ногу чуть приподнятой позади себя. Кэрри подавила смешок. Зак пристально посмотрел на нее.

«Если ты не хочешь увидеть что такое чечетка, я не буду тратить на это свое время».

Джинни ткнула сестру в бок.

"Давай", — сказал Джордж. «Не обращай на нее внимания».

Если бы не внимательное выражение лица Уилли, Зак бы остановился.

«Хорошо», сказал он. «Итак. И один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь». И с этими словами Зак затанцевал по комнате, его ботинки ритмично постукивали по полу, подпрыгивали и кружились, и, постукивая и топая, он вскрикивал: «Шафл-хоп, крэмп-ролл, Баффало».

(*это названия танцевальных движений в чечётке)

Он завершил танец двойным вращением, подпрыгнув боком в воздухе и резко сдвинув ноги вместе, и мешком приземлился на кровать.

Джордж, близнецы и Уилли разразились аплодисментами. Зак смущенно улыбнулся им.

Их прервало появление миссис Литтл. Она остановилась в дверях и, размахивая увесистым куском потолочной штукатурки, пристально посмотрела на них.

«Зак, — сказала она, глядя на него, — я полагаю ты несешь за это ответственность».

Он смотрел на нее с кровати, его щеки покраснели от напряжения во время выступления, металлические пластинки на его туфлях подверглись пристальному вниманию миссис Литтл.

«Извини, тетя Нэнси», - серьезно начал он.

«Я знаю, что это сложно, — перебила его миссис Литтл, — но нам бы пока не хотелось начать оказывать помощь реальным пострадавшим, так что не шумите, ладно?». 

Зак кивнул, мисс Литтл открыла дверь на лестничную площадку и закрыла ее за собой. Все сидели молча и слушали как удаляются ее шаги по лестнице. Зак рассшнуровал туфли.

"Неважно", — тихо сказала Джинни. «Ты можешь показать нам снова, но в другой раз».

«Нет, если этот ужасный дождь продолжится и нам придется сидеть дома», — сказал он. «Ужасно, когда все время приходится ползать, вместо того чтобы нормально танцевать».

"Ты был хорош", — вмешался Уилли. «Ты был очень хорош».

Зак просиял.

«Давай, капуша», — поторопил Джордж.

Зак поспешно распаковал мягкий плоский сверток.

Взмахом руки он вытащил разноцветный свитер. Перед, спинка и рукава были связаны из цветных квадратов: красного, желтого, зеленого, черного и оранжевого цветов. Зак вылез из своего старого свитера и надел новый. Ему даже пришлось засучить рукава.

«Замечательно, не правда ли?» - заметил он. Но остальные могли только смотреть на него в немом изумлении.

"Ты ведь не собираешься носить это, да? - сказал Джордж.

«Почему бы и нет?»

"Ну, это немного ярко, ты не согласен?"

«Тебя будет преследовать Чарли Раддлс со светомаскировочными шторами», - сказала Кэрри. Джинни хихикнула.

Зак повернулся к Уилли.

У свитера была красная горловина. Манжеты и резинка были того же цвета. Уилли подумал, что в сочетании с темным цветом лица и черными волосами Зака красный смотрелся очень приятно.

«Я думаю все в порядке», — тихо сказал он, и Зак знал, что он говорит правду.

В чемодане также были носки, шарф, накидка и цветные колготки, лоскутки ткани и пара старых черных ботинок, с висящей на них биркой. На ней было написано: «Нашла это в гардеробе театра. Они бесполезны. Слишком малы. Пришлось их растянуть. Надеюсь они тебе подойдут. Если окажутся слишком большими, ты всегда можешь наполнить их чем-нибудь внутри. С любовью, мама».

Зак закрыл чемодан и раздал кексы.

«Где мы встретимся в следующий раз?» спросил он.

«А что не так здесь?» спросила Кэрри.

Зак указал большим пальцем вниз.

«По вечерам здесь всегда что-то происходит. Если не курсы первой медицинской помощи, то заседание Клуба вязания носков для исландских моряков».

«Ну, у нас не очень много места», — сказал Джордж. «Я делю комнату с Дэвидом, и он обязательно будет приходить посмотреть  что мы делаем, а у Эдварда вообще никогда не было собственной. Теперь, когда Майка нет, он охраняет его комнату, как-будто это чертов золотой рудник».

Зак повернулся к близнецам.

"А как насчет вас?".

Близнецы переглянулись.

«У нас одна комната на двоих, — сказала Джинни, — но есть Софи».

Софи была их восьмилетней сестрой.

«Она будет совать нос», сказала Кэрри.

Уилли молчал. У него была комната. Но, это было ужасно личное и любимое место. Осмелится ли он рискнуть пригласить их и спросить разрешения у мистера Тома? В конце концов, он все еще мочился в постель. Ему бы не хотелось, чтобы другие узнали об этом.

"Зак", — слегка охрипшим голосом начал он. Затем прочистил горло. «Есть моя комната».

«Конечно!», - воскликнул он. "Я забыл. Можем ли мы встретиться у тебя?».

"Я спрошу мистера Тома", — сказал Уилли, слегка покраснев.

"Ну, тогда вопрос решен», — сказал Зак. Уилли не был в этом так уверен. 

«Во что будем играть в следующий раз?".

«Только не в Тарзана», — сказал Джордж. «Мне надоело быть обезьяной».

«Вообще-то, — сказал Зак, — у меня назревает еще одна идея. Как насчет Шерлока Холмса? Ты мог бы быть Мориарти, Джордж».

"Заклятым врагом?".

«Да», — удивился Зак. "Как ты догадался?"

Джордж закатил глаза. Он всегда был заклятым врагом, а Кэрри неизменно была его злой помощницей.

«Значит ли это, что я снова должна буду умереть, или в этот раз меня спасут?» - спросила Джинни.

"Ну, не совсем", — сказал Зак, немного встревоженный. «В любом случае, как я уже говорил, Уилл, ты мог бы быть . . ."

«Доктором Ватсоном», — хором пропели Джордж и близнецы.

Уилли всегда был верным помощником Зака, и, как только упоминалось о Шерлоке Холмсе, было совершенно очевидно, что Зак будет знаменитым сыщиком-детективом.

«Как насчет того, чтобы посидеть на дереве и подождать появления барсуков?», — предложил Джордж. «Или проверить действительно ли Жуткий Котт населен привидениями?».

Жуткий Котт было названием заброшенного коттеджа. Он был окружен зарослями переплетенных между собой кустов и деревьев. За прошедшие годы несколько человек рассказывали, что слышали странные звуки, исходящие из него. Джордж и близнецы не осмеливались приближаться к коттеджу, кроме как средь бела дня, и даже тогда они обычно убегали при первом же взгляде на него.

"Ночью?" — спросила Джинни и вздрогнула.

«Да, с фонариком».

«Правила светомаскировки».

«Черт возьми», — сказал Джордж.

«Боже мой», — выдохнула Джинни, взглянув на часы. «Нам пора идти. У нас будут проблемы, если мы сейчас же не побежим домой».

Она, Кэрри и Джордж схватили свои пальто и выбежали из комнаты вниз по лестнице.

"Когда мы встретимся?" — настойчиво прошептал Зак им вслед.

"Пятница?"

Решено было встретиться в пятницу.

Они поспешно попрощались друг с другом, и, после того как входная дверь закрылась, Уилли последовал за Заком обратно в его спальню.

«Теперь, — сказал Зак, вскакивая на кровать, — я могу прочитать свое письмо», - и вытащил из шорт скомканный конверт. «Ты не против, не так ли?» — сказал он, взглянув на Уилли, который сел рядом с ним.

«Нет, — ответил Уилли, — конечно, нет».

Он отполз подальше на кровать, пока не прислонился спиной к стене. Он с трудом мог поверить, что Зак был его близким другом. Зак сказал, что он был хорошим слушателем и чувствительным существом. Уилли думал, что быть чувствительным — значит быть неженкой. Зак так не думал. Уилли восхищался им за это. Он взглянул на Зака. Тот лежал, растянувшись на подушке, опершись на локоть, склонив голову набок, и читал письмо. Похоже там было много страниц.

Его собственная мать написала в Малый Уоруолду только один раз, с момента его прибытия восемь недель назад, и письмо было адресовано мистеру Тому. Он прочитал ему его вслух, но Уилли знал, что мистер Том упустил некоторые моменты.

На самом деле Уилли тоже написал ей письмо. Его первое в жизни. Он даже сам купил марку, надписал конверт и отправил его. Наверно она была слишком занята, чтобы ответить, подумал он, из-за войны и всего остального. На короткое мгновение он подумал о своем доме в Лондоне и отложил эти воспоминания в сторону.

Внизу послышался стук во входную дверь и звук открывающей ее миссис Литтл.

«Это мистер Том», — сказал Уилли, вставая с кровати. Миссис Литтл окликнула его.

"Мне нужно идти."

"Тьфу ты", — сказал Зак.

Они были наверху лестницы, когда Зак коснулся его плеча.

"Не забудь о комнате, ладно?", — прошептал он.

Уилли кивнул и побежал по лестнице.

Том ждал его внизу. Уилли надел плащ и кепку, и повесил на плечо коробку с противогазом.

Небо было почти черным, когда они с Томом вышли на улицу. Сильный ветер шатал деревья, яростно пригибая ветви на одну сторону, а дождь хлестал им в лицо. Том раскрыл зонтик.

«Лучше держись крепче за мою руку, мальчик», - крикнул он, и вместе они наклонились вперед и пошли по высокой мокрой траве, чтобы сразиться с воротами Литтлов.

Уилли крепко прижался к нему. Он надвинул кепку на глаза, но ветер злобно свистел в ушах.

Они миновали коттедж семьи Буш и почти ползком прошли мимо дома священника. Листья кружились вокруг, задевая их и прилипая к влажным щекам.

Им пришлось сразиться с длинными воротами на поле Доббса, и Том проверил, укрыт ли конь от непогоды.

Ветер пытался вырвать зонтик из его рук. Он мрачно вис на нем и боролся с ним, пока не смог наконец опустить перед собой. Полубегом-полушагом они проскочили через сад за домом, едва не задев бомбоубежище Андерсона, и забежали в коридор, листья, с порывом ветра, влетели вслед за ними.

Они захлопнули за собой дверь, тяжело дыша и улыбаясь в темноте. Стало тихо, как-будто кто-то вдруг выключил звук.

Том открыл дверь гостиной и тишину нарушил Сэмми, выскочивший наружу, прыгающий на них и взволнованно лающий. Уилли повесил плащ и кепку на крючок, а Сэмми встал на задние лапы и положил их ему на живот.

Уилли взъерошил ему шерсть.

"Он накормлен?" спросил он.

"Нет, парень, я оставил это тебе".

Уилли счастливо улыбнулся. Одной из его обязанностей было кормить Сэмми по вечерам.

Накормив пса, он насухо вытер ботинки старой тряпкой, поставил на плиту чайник и сел за стол с карандашом и бумагой.

«Поздновато для этого», сказал Том.

«Всего десять минут», — умоляюще сказал Уилли. «Миссис Блэк считает, что если я буду лучше писать прописные и заглавные буквы, то скоро смогу начать писать слова».

"Но не дольше десяти минут".

«Спасибо», и он начал писать.

Том заварил чай и снял с крючков, висевших у окна, две большие белые кружки.

На одной была буква Т, на другой буква У.

Поскольку Уилли так отчаянно хотел, чтобы его приняли в класс миссис Хартридж, Том помогал ему всеми возможными способами. Он наклеивал бумажки в разных местах, чтобы Уилли ассоциировал предмет со словом, пока, через некоторое время, уже сам не отмечал эти предметы. Том взглянул на клочки бумаги, в беспорядке разбросанные на мебели и приклееные на стенах. Он надеялся, что Уилли успеет попасть в класс миссис Хартридж до ее ухода. Всего месяц назад было объявлено, что она ожидает первенца и, вероятно, уйдет после весеннего семестра.

Том взглянул на Уилли, который уже закончил писать, а теперь тихонько сидел и пил чай.

Он спросил о комнате только когда уже отправился в кровать. Уилли был грустным весь вечер, то смотрел на Тома, то отводил взгляд. Именно Том наконец вытянул из него в чем дело.

Он, как обычно, поднялся наверх, чтобы погасить лампу Уилли, и обнаружил, что тот сидит на кровати, а на коленях у него лежит раскрытая библиотечная книга. Вместо того чтобы, как обычно, водить по страницам пальцем, он рассеянно смотрел перед собой. Том подошел к нему, закрыл книгу и положил ее на стол.

"Итак, - сказал он, согнувшись под стропилами и удобно устроившись в изножье кровати, - в чем дело, а?".

Уилли испуганно посмотрел на него.

"Что тебя тревожит? С самого ужина ты был сам не свой».

Уилли глубоко вздохнул.

«Понимаете, — начал он, — Зак заставил потолок обрушиться на голову миссис Литтл, а Эдвард не пускает Джорджа в свою комнату, потому что война, и Зак говорит, что они вяжут ботинки в гостиной, и близнецы говорят, что они могли бы, но..."

«Помедленнее, — сказал Том, — и переходи к сути дела».

«Мистер Том, — сказал он, тяжело дыша, — могу ли я пригласить Джорджа, Зака, Кэрри и Джинни сюда, в эту комнату?».

«Не вижу причин почему ты не мог бы этого сделать. Их что, выгнали из дома?».

"Нет. Просто у Джорджа и Зака мало места...".

"Можешь дальше не объяснять. Это твоя комната. Делай что хочешь, только, — предупредил он, направив трубку в сторону Уилли, — если наведете беспорядок, ты должен будешь убрать. Понял?".

"Да. Конечно", — сказал Уилли.

"Когда они хотят прийти?"

«В пятницу».

"Тогда в пятницу".

Том встал и поцеловал Уилли в лоб. "Спокойной ночи, парень", — тихо сказал он.

«Мистер Том», — сказал Уилли, поворачиваясь, чтобы выключить лампу.

«Да?».

"Они не знают о… ну знаете", — и он похлопал руками по одеялам.

"Мокрой постели? Ты стыдишься, да?".

Уилли кивнул.

"Не стоит об этом упоминать. Я застелю постель еще до вечера, чтобы они не увидели непромокаемую клеенку. Договорились?".

«Да, спасибо».

Комната была погружена во тьму, пока Том не снял светомаскировочную штору.

«Спокойной ночи», — сказал он снова и скрылся на ступеньках, закрыв за собой люк.

Уилли лег, подложив руки под голову. Он взглянул на наклонное оконное стекло.

Дождь стекал по нему крошечными сверкающими ручейками. Уилли закутался в теплые одеяла. Он никогда не думал, что когда-нибудь полюбит дождь, но теперь полюбил. Последнее что он помнил, перед тем как заснуть, был стук, стук, стук, который мягко и ритмично ударялся о черепичную крышу над его головой.

Глава 11

Пятница

Миссис Флетчер склонилась над последней грядкой с сорняками, надеясь наконец избавиться от них до того как ее муж вернется со сбора картофеля. Ее мысли были прерваны звуком тяжелых шагов и громким лаем. Она подняла глаза и рассеянно взглянула. Это был Том Окли. Осторожно поднявшись, она медленно выровнялась. Ее позвоночник издал мягкий хруст.

"Вернулись пораньше, да?", - заметила она. "Вы ведь еще не закончили работу? А я пока даже не начала делать чай для Бена".

«Он остался», — сказал Том. «А я решил, что вернусь сегодня домой пораньше. К мальчику придут друзья. Твой Джордж один из них».

«Он сказал мне».

Том хмыкнул.

«Я подумал, что лучше буду поблизости, на случай если мальчику что-нибудь понадобится. Он склонен к перевозбуждению».

Прядь каштановых волос упала на глаза миссис Флетчер. Она убрала ее с лица.

"Кажется, что не так много времени прошло со дня его рождения, не так ли?".

«Два месяца», — рассеянно прокомментировал Том и, глядя на дорогу, вспомнил как смотрел на маленькую, худую, сутулую фигурку Уилли, ковыляющую за Сэмми, в его первый день в Малом Уоруолде.

«Вы уже получили известия от его матери?».

«На прошлой неделе я получил письмо. В основном она написала о том, что он плохой, а я должен следить за ним. Я бы хотел, чтобы он был плохим. Уилли отвечает «да» или «не знаю» на каждое благословенное слово, которое я говорю».

Миссис Флетчер рассмеялась.

«Хотела бы я, чтобы Джордж так отвечал».

Она взяла наполненное сорняками ведро.

«А как насчет денежной помощи в шесть шиллингов?».

«Из-за этого она и написала. Говорит, что пока не может заплатить, но сделает это позже. Говорит это значит, что она не приедет к мальчику на Рождество».

«Как ей не стыдно», — проворчала миссис Флетчер.

«О, ну я не знаю», сказал Том. «За последние несколько недель он сильно изменился».

«Как и Вы, и все остальные», — подумала миссис Флетчер.

«Да, - продолжил он, - я почти убежден, что он немного подрос. Уилли не повредит побыть вдали от материнской юбки подольше. В любом случае она только и делает, что вселяет в него страх перед дьяволом».

Он доверительно перегнулся через калитку.

«Знаете, миссис Флетчер, на прошлой неделе он засмеялся. Это был немного нервный смех, но он действительно засмеялся. Я впервые услышал как он это делает. Не думал, что у мальчика есть чувство юмора».

Миссис Флетчер пристально посмотрела Тому в глаза. Его лоб утратил морщинистый вид. Глубокие складки над глазами разгладились. За его грубыми манерами скрывался добрый старик, и если бы не появление довольно невзрачного маленького мальчика, она, возможно, никогда бы не узнала об этом, да и никто другой, если уж на то пошло, не узнал бы.

Ветер встряхнул полуобнаженное дерево, и горсть листьев посыпалась в сад.

«Ну, — сказала миссис Флетчер, — раз уж Вы здесь, можете  забрать свитер и носки. Я закончила их вчера вечером».

Забрав вязаные вещи, Том отправился  домой, чувствуя себя удивительно расслабленным. Сэмми неторопливо шел впереди, а Том время от времени останавливался, чтобы по пути собрать съедобные каштаны.

Уилли почистил картофель, нарезал морковь и репу, намазал маслом несколько ломтиков странно нарезанного хлеба, и наполнил тарелки Сэмми пресной водой и объедками. Его ботинки были разложены на газете, вымытые и начищеные. Он сидел на полу, скрестив ноги, как раз заканчивая приводить их в порядок, когда вошел Том. Уилли поднял голову и взволнованно потер лоб, оставив на носу еще одно пятно коричневого крема для обуви.

«Сегодня я закончил читать книгу и начинаю последнюю в понедельник. А миссис Блэк считает, что я могу уже начать писать слова», — добавил он, вставая на ноги. «К середине семестра я мог бы закончить последнюю книгу. Тогда мое чтение будет достаточно хорошим для класса миссис Хартридж».

«Отлично. Ты много работал над этим, а ещё ты смышленый».

"Смышленый?".

"Вот здесь", — сказал Том, похлопав рукой по голове Уилли.

Когда они убрали за собой после ужина и сели у печи с чашками чая, во входную дверь постучал первый из приглашенных. Уилли, чей желудок постоянно сжимался от волнения, чуть не пролил чай на шорты. На нём был новый свитер, который Том принёс от миссис Флетчер. Он был тёмно-синего цвета и с загнутой горловиной. Манжеты были подогнуты и свитер доходил ему до середины шорт.

"Разве ты не собираешься открыть дверь?" - спросил Том.

Уилли осторожно поставил кружку на стол, нервно вышел за дверь и пошел по маленькому темному коридору.

Это оказался Зак. Уилли был рад, что он пришел первым. Он проводил его в гостиную, где Сэмми поприветствовал мальчика, виляя хвостом.

«Необычный свитер», — прокомментировал Том. Это был первый раз, когда он увидел свитер Зака. 

«Я бы сказал уникальный», — ответил Зак.

«Я пойду повешу светомаскировочные шторы и зажгу лампу», — сказал Том.

Уилли и Зак ждали у подножия лестницы, в то время как Сэмми пытался вскарабкаться по ней.

Из открытого люка на них падал квадрат янтарного света.

«Слушайте, это великолепно!» — выдохнул Зак. «Как лучи с небес».

Том спустился по лестнице.

«Комната вся ваша», — сказал он.

Сэмми уже добрался до третьей ступеньки, где барахтался и тяжело дышал.

"Хочешь забрать Сэма с собой?".

«Разве Вам не будет одиноко без него, мистер Окли?» – спросил Зак.

Том был немного озадачен этим откровенным вопросом.

«Нет. Я могу заняться работой, которую обычно не могу делать, когда он рядом. Но, если Сэм станет мешать, Уильям», — добавил он, — «постучи по полу и я заберу его».

"Спасибо", — с благодарностью сказал Уилли, и они с Заком понесли Сэмми вверх по лестнице.

Уилли уже привык к изменениям в своей комнате и был приятно удивлен волнением Зака, когда тот увидел её. Две стены были завешены карандашными и цветными рисунками, а на третьей находились полки, которые Том установил для одежды и сокровищ Уилли.

Зак оглядел маленькую деревянную кровать под стропилами. Мерцающая лампа над их головами, и цветные отблески на стенах, придавали комнате уютный, обжитой вид.

Бросив быстрый взгляд на два ящика яблок, стоящие в углу комнаты, он сел на край кровати рядом с Уилли и заговорил о стихотворении, которое писал.

Это было стихотворение в «эпическом духе», что для Зака означало длинную рифмованную поэму о рыцарях в доспехах. Сэмми, тихо сидевший у их ног, вскочил и начал лаять. В открытый люк громко постучали, и в поле зрения Уилли и Зака появились головы Кэрри и Джинни.

«Как красиво», — прокомментировала Джинни.

«Как-будто собственная мастерская», — с завистью вздохнула Кэрри.

Их прервал нетерпеливый голос сзади.

«Хватит прижиматься друг к другу. Я хочу посмотреть. Поторопитесь».

Они взобрались наверх, за ними нетерпеливо лез Джордж, который практически упал на них сверху, в своем бестактном желании проникнуть в комнату. Все трое молча уставились на стены.

«Это же не ты нарисовал, да?» - сказал Джордж.

На стенах висели карандашный рисунок дуба; две смелые попытки нарисовать Сэмми; цветной рисунок, на котором пятеро детей собирают ежевику; один рисунок с залом библиотеки, в котором сидят и ходят люди, а также несколько карандашных набросков ботинок, цветов и недоеденных бутербродов.

«Абсолютно гениальные, правда?» — сказал Зак, задрав нос. «У меня волшебный выбор друзей, вы так не думаете?».

«Почему у тебя под ними написаны все эти слова?» — спросил Джордж.

Уилли покраснел.

«Это для того, чтобы научиться читать?» спросила Кэрри.

Он кивнул. «Я начину читать последнюю книгу в понедельник, а затем - писать слова». 

«Ух ты, молодец!», - воскликнул Зак.

«Не знаю почему ты так беспокоишься из-за этого», — проворчал Джордж. «Тогда тебе придётся больше напрягаться в классе. В любом случае, если бы я умел рисовать как ты, я бы не переживал ни за что другое».

«Ни о чём другом», — поправила его Кэрри. — И ты, в любом случае, никогда ни о чем не переживаешь».

«Я переживаю. Просто в школе не учат интересным вещам. Кто хочет читать книги? Книги не приносят никакой пользы. Они не кормят животных и не вспахивают поля, не так ли?».

Кэрри застонала. «Ты просто невежественная свинья».

«Хорошо», — сказал Джордж. «Я люблю свиней и свиньи полезны».

«Вы двое собираетесь снова провести этот вечер в пререканиях?» - прервал их Зак.

С того момента как они расселись, всем было очевидно, что Зак рвется им что-то рассказать.

«Давай, открой нам всё», — сказала Кэрри, подражая его театральной манере говорить.

"Угадайте что!" приглушённо взвизгнул он. «Мисс Торн готовит детское рождественское представление для военных нужд, и ей нужна вся возможная помощь».

Джинни ахнула. «Я не смогла бы выйти на сцену. Мне бы это не понравилось».

«Тебе не обязательно играть в пьесе. Ты могла бы помогать за кулисами».

«Например заняться шитьем», — предложил Джордж.

Лицо Джинни просветлело. «Я могла бы делать костюмы».

«Отлично сказано», заметил Зак. «Это волшебная идея».

Джордж откашлялся и просиял. «У меня есть еще одна необычайно прекрасная идея», — язвительно сказал он.

«Я рад это слышать, — сказал Зак, — потому что собираюсь попросить вас предложить еще одну хорошую идею».

Джордж заметно раздулся от гордости. «Продолжай», — сказал он. 

"А что ты собираешься делать в представлении?".

Лицо Джорджа вытянулось. "Я!" - прошипел он. «Я! Я не буду участвовать в каких-либо причудливых театральных постановках со старой сентиментальной мисс Торн. Она безумна как шляпник».

«Трус», — сказала Кэрри.

«Я не собираюсь в этом участвовать», - заявил он. «И это факт».

«Я голосую за то, чтобы навести порядок на этом собрании», резко сказала Джинни.

Зак посмотрел на Джорджа.

«Ну?», сказал он. — Ты собираешься быть смелым или нет?".

«Трус», повторила Кэрри.

"Ох, ну ладно", — сердито сказал Джордж. "Я сделаю это."

«Виззо! Уже двое».

"А что насчет тебя, Зак?" — спросила Кэрри.

«О, я думаю предложить себя на одну из главных ролей», — сказал он, откинувшись назад и небрежно скрестив свои длинные загорелые ноги. Он повернулся к Уилли.

"Меня не подпускали к театру. Моя мама говорит...".

«Это не совсем театр», - серьезно прервал его Зак. «Это зал. Просто мы собираемся превратить его в театр».

«Да, но…»

«Тебе не обязательно выступать. Ты мог бы помочь с декорациями».

"Это вроде рисования", — сказала Кэрри.

Уилли нервно улыбнулся. «Тогда хорошо».

«Я тоже предложу себя на роль, — сказала Кэрри. — Мне все равно кого играть, лишь бы не пришлось заучивать слишком много строк».

«Виззо!», - воскликнул Зак. «Нас пятеро».

Он начал внимательно рассматривать Сэмми, жующего носок одного из его больших мягких ботинок.

«Нет», — хором сказали Джордж и близнецы. Зак посмотрел на Уилли.

«Тебе придется спросить мистера Тома», — сказал Уилли.

«Трое против двоих», — сказала Кэрри.

«Ну ладно, — устало вздохнул Зак, — я сдаюсь».

«Теперь моя очередь делиться новостями», — сказал Джордж. «В канун Рождества у нас в церкви будет большая служба исполнения рождественских гимнов. Мистер Буш начал репетировать с нами вчера вечером, и ему не помешало бы добавить несколько дополнительных голосов».

Кэрри открыла было рот.

«Только для мальчиков», — добавил он.

«Разве это не чёртова наглость?», — сердито воскликнула она. «Для мальчиков открыты все возможности. Академическая средняя школа в Уоруолде принимает только мальчиков», — заявила она Заку, — «и они никогда не удосуживаются принять туда девочек. И вот есть я, которая до смерти хочет попасть туда, и он», — сказала она, указав пальцем в сторону Джорджа, «у которого есть все возможности, но он ненавидит книги».

«Может быть сейчас, когда идет война, для девочек все будет по-другому», — сказала Джинни, нежно касаясь руки сестры. Она знала как много для нее значит учеба.

«Надеюсь на это. Но на самом деле не чувствуется разницы между тем как было до войны и как стало сейчас, не так ли? Разве что по вечерам теперь что-то происходит, вроде оказания первой медицинской помощи и тому подобного».

Наступило короткое молчание.

«Ну?, — сказал Джордж, взглянув на Уилли и Зака, — вам двоим это интересно?».

«Мне бы хотелось, — сказал Зак, — но я никогда не хожу в церковь, так что было бы немного странно, если бы я там пел, не так ли, ведь я даже не христианин».

«Разве ты не христианин?» — встревоженно спросил Уилли.

Зак отрицательно покачал головой. "Нет. Я думал ты это знаешь".

Уилли в любой момент ожидал увидеть кончики двух красных рогов, медленно вылезающих из-под его волос, но этого не произошло.

«Ты всегда можешь спросить викария», — предложил Джордж.

«Но что, если бы мне пришлось произносить ваши молитвы? Возможно мне пришлось бы говорить то, во что я не верю. Передо мной встала бы некоторая дилемма, разве ты не видишь?».

«Ди-что?» - спросил Джордж.

"Затруднительное положение", — сказал Зак, вздохнул и развёл руками. «Я имею в виду, что мне бы очень хотелось участвовать, но меня уже вышвырнули из Рождественского спектакля. Очень, очень не повезло.

Я ведь хорошо знаю эту историю. Я имею в виду, что ваш Иисус, который вы верите был Богом, был евреем, не так ли? Иосиф, его отец, был евреем, как и его мать. И вот мне до смерти хочется играть, но я не могу в этом участвовать, потому что я еврей».

«Теперь ты понимаешь что я чувствую, когда говорю, что хочу учиться в старшей школе», — сказала Кэрри.

«Ой, давай ещё достань носовые платки, чтобы утереть слезы», — недовольно сказал Джордж, делая вид, что играет грустную мелодию на скрипке.

«Я сделаю это», — внезапно сказал Уилли. «Я с-спою».

Джордж просиял. «Репетиции каждый четверг. Я помогу тебе с чтением, если ты застрянешь».

«Нам нужно заняться чем-нибудь более захватывающим», — нетерпеливо сказал он. «Идем искать барсуков или даже их норы. Что думаете? Кто идет?».

«Я бы хотел», - выпалил Уилли.

Все удивленно уставились на него. Было необычно, что он согласился пойти добровольно, без уговоров.

"Я тоже пойду, — сказал Зак. «Я ничего не знаю о барсуках, но это может быть полезно. Кто знает, возможно однажды мне придется сыграть одного».

Кэрри и Джинни переглянулись.

«Мы тоже пойдем», — смиренно вздохнули они.

«Я вас не заставляю», — сказал Джордж.

"Слушай, — сказал Зак. «Что это за загадочное место, о котором ты говорил у тети Нэнси?».

Джинни побледнела. "Жуткий Котт", — прошептала она.

"А не могли бы мы также сходить и посмотреть на него?".

Джордж и близнецы не ответили, и Уилли почувствовал как по его спине и голове пробежали мурашки.

«Ой, ну же!», - воскликнул Зак. «Это не может быть так страшно, не так ли?».

Все трое молча кивнули.

«Мы не были там уже два года», — сказал Джордж.

«Ух, а что случилось?».

«Ничего такого, на что можно было бы ткнуть пальцем», — зловеще сказала Кэрри. «Но в воздухе ощущалось нечто странное и жуткое. Деревья, — она сглотнула, — деревья, они, казалось, стонали и махали руками».

«Давайте сходим туда. Я имею в виду, если мы пойдем все вместе, то сможем защитить друг друга».

"Когда ты хочешь пойти?" — спросил Джордж необычно робким голосом.

«Как насчет сегодняшнего вечера?» — прошептал Зак и визжаще изобразил скрипучее хихиканье ведьмы.

Джордж и близнецы вскрикнули, а Уилли схватил Сэмми, который начал лаять.

Зак издал долгий заунывный стон и поднял руки. С широко раскрытыми глазами, и пустым взглядом, он направился к ним. Они отскочили назад. Уилли пытался успокоить Сэмми, который возбужденно прыгал.

«Хватит», сердито сказала Джинни.

"Ох, ладно, зануда", — сказал Зак недовольно, и, сев мимо подушки, с болезненным стуком приземлился на пол. В этот раз смеялись все, кроме него. Он энергично потер свой зад, выглядя очень обиженным.

Их прервал стук в дверь.

Уилли поднял люк и обнаружил на ступеньках Тома с большим подносом в руках. На подносе стояли кувшин с лимонадом, пять чашек, тарелка с имбирным печеньем и миска с орехами. Рядом стояло маленькое блюдце с солью.

«Горячие каштаны!», — воскликнул Уилли. «Они продаются в Лондоне на Рождество. Я часто видел как их продают на улицах, но никогда не пробовал».

«Подумал, может они вам пригодятся».

"Скорее!", - воскликнул Зак. «Мистер Том, Вы настоящий друг».

«Правда?» пробормотал Том. «Хм!»

Он оглядел их восторженные лица и начал смущаться.

«Вы лучше ешьте их, пока они не остыли».

Сэмми извернулся в объятиях Тома и просунул голову ему под подбородок.

"С тебя достаточно, мальчик?" - сказал он, взяв его на руки, затем быстро махнул всем и скрылся на ступеньках, закрыв за собой люк.

«Он очень хороший человек, Уилл», — сказал Зак. «Тебе ужасно повезло, что ты попал на такого как он».

Уилли улыбнулся. Он знал это с того первого, сбивающего с толку, дня.

«Мне тоже повезло, — продолжил он, — с Доктором и тетей Нэнси».

«Это потому что они такие же чокнутые как ты», — сказал Джордж, с набитым имбирным печеньем ртом.

«Я не думаю, что Кристин и Роберт Кинг очень счастливы», — сказала Джинни. «Они живут в одном из арендованных коттеджей на ферме Хиллбрук и должны как-то зарабатывать себе на жизнь. Особенно сейчас, когда Джона нет».

«Роберт уснул на уроке истории в понедельник», — сказала Кэрри.

«Не вини его», — сказал Джордж.

«И Кристин рассказала мне, — продолжила Джинни, — что мистер Барнс угрожал усыпить их собаку, если они не будут работать достаточно усердно».

«Вот, возьми каштан», — сказала Кэрри, бросая один сестре в руки.

«Да, давайте есть», — добавил Джордж.

Встреча завершилась тем, что все остались очень довольны. Они спустились по лестнице, громко прощаясь друг с другом. Уилл наблюдал за ними, пока Зак, Джордж и близнецы бежали через двор кладбища и перелезали через стену в сторону тропы. Затем закрыл входную дверь, вошел в гостиную и счастливо опустился в кресло.

Том взглянул на него. В последний раз, когда в коттедж к Уилли пришло так много детей, он был болен. Сегодня вечером у него была здоровая усталость.

«Давай взглянем на ту старую штуковину на твоей руке», — сказал он.

Уилли сонно стянул с себя свитер и рубашку, и соскользнул на край кресла. Том присел перед ним на корточки. Он очень осторожно очистил рану и намазал ее мазью. Эта рана была последней.

«На следующей неделе ее уже не будет», — пробормотал он, но Уилли его не услышал. Его веки уже сонно закрылись.

Том помог ему надеть пижаму, на спине поднял по лестнице в его комнату и уложил спать.

Когда на следующий день Уилли проснулся, что-то было совершенно необычное в этом утре.

Некоторое время он лежал в постели и смотрел в потолок, пытаясь разобраться в происходящем. Наконец он сдался и встал с кровати. И только когда начал автоматически разбирать ее, понял что же такого необычного случилось. В тот день не было необходимости стирать простыни. Они были сухими.

 Глава 12

Шоу должно продолжаться

Ноябрь был сырым и дождливым месяцем, дни стали короче, вызывая раздражение у тех людей, которым становилось все труднее передвигаться в условиях светомаскировки.

Тем временем Том собрал урожай репы и принялся ремонтировать изгородь, рыть траншеи и помогать на других фермах, когда требовалась дополнительная рабочая сила. Уилли возвращался из школы и обнаруживал, что гостиная наполнена мускусным ароматом свежесрезанных веток, горящих в печи.

Все эвакуированные покинули деревню и окрестности, за исключением Уилли и Зака, Роберта и Кристин Кинг на ферме Хиллбрук, и четырех детей Браун в доме священника.

Дэвид Хартридж стал полноценным пилотом и его теперь считали героем. Его несколько коротких визитов в деревню вызвали большое волнение. Пока Малый Уоруолд возвращался к нормальной жизни, события в большом мире продолжали обостряться. Гитлер избежал взрыва бомбы в мюнхенском пивном зале. Немецкая авиация сбросила мины в устье Темзы. Британский торговый крейсер был потоплен немецкими линейными крейсерами. Финляндия была оккупирована, а Хельсинки подверглись бомбардировке.

Но эти военные события на самом деле не беспокоили Малый Уоруолд, за исключением разве что мисс Эмилии Торн, которой приходилось переделывать рождественское представление, когда очередной эвакуированный ребенок возвращался домой.

Шла первая неделя декабря. Последняя из ласточек давно улетела и теперь можно было увидеть лишь черные очертания грачей, летающих по вспаханным полям в поисках личинок. Холодный ледяной ветер просачивался в щели под дверями коттеджей, яростно сотрясая их. Казалось зима будет суровой.

Уилли закончил последнюю из книг, под названием «Учимся читать». Его чтение стало на уровне класса миссис Хартридж, и письменные занятия продвигались хорошо. Теперь ему нужно было выучить таблицу умножения до шести, а также уметь выполнять умножение, сложение, вычитание и деление, уметь считать десятки и единицы, шиллинги и пенсы, а также иметь базовые знания о единицах веса и длины. Казалось всему этому не будет конца. Том думал, что как только Уилли закончит свою последнюю книгу для чтения, он больше не захочет, чтобы он читал ему вслух, но Уилли любил сидеть сложа руки и слушать голос Тома, поэтому истории продолжались. Они уже почти закончили «Исход» и находились в середине книги «Ветер в Ивах".

До Рождества оставалось всего три недели, и дни лихорадочно были заполнены деланьем подарков, развешиванием праздничных украшений и репетициями.

Представление, которое ставила мисс Торн, было адаптацией «Рождественской песни» Чарльза Диккенса.

Зак играл Боба Крэтчита (*клерка Эбинизера Скруджа), мистера Феззивига (*Скрудж был когда-то его учеником), Духа рождественских подаров и Духа того, что могло бы быть. Кэрри была выбрана на роль миссис Феззивиг и молодой женщины, влюбившейся в юного Скруджа, в то время как Джинни пряталась в школе, счастливо делая костюмы вместе со старшей сестрой мисс Торн.

Джорджа пробовали на самые разные роли, но каждый раз выходя на сцену, он стоял, раскинув руки и ноги, и монотонно произносил реплики.

Мисс Торн внезапно пришла в голову идея попробовать его на роль призрака Марли, бывшего партнера Скруджа. От Джорджа не потребовалось бы никаких актерских способностей.

Однажды зимним днем, когда они репетировали, произошло нечто, ошеломившее всех участников спектакля.

Уилли уже помогал рисовать декорации, когда его попросили взять на себя роль суфлера, после того как Мэтью Брауна внезапно увезли в школу-интернат.

Обычно Уилли сидел с суфлерским вариантом пьесы рядом с мисс Торн. Его голова все еще слегка кружилась, когда он следил за текстом, и время от времени он смотрел вверх, чтобы по выражению лица понять, не забыл ли кто-нибудь слова. Однако вскоре Уилли уже знал наизусть большие куски пьесы и иногда мог подсказывать, не заглядывая в неё. Вначале это было сложно.

Первое время он практически шептал реплики, но ему было неловко постоянно повторять сказанное, особенно после серии возгласов «прошу прощения?» и «что?», так что вскоре он обнаружил, что если произносить фразу четко и громко, его не так сильно будут замечать.

В тот день Уилли, как обычно, сидел с суфлерской книгой на коленях, нахмурив лоб в напряженной сосредоточенности. На окна зала уже были опущены светомаскировочные шторы. Уилли это нравилось. Придавало репетициям атмосферу таинственности и волнения.

Кэрри была на сцене одна. Она стояла, крепко сцепив пальцы рук, и отчаянно смотрела на карниз, ее лицо искажала боль.

"Кэрри, дорогая, — сказала мисс Торн, — ты выглядишь так, словно только что узнала о чем-то".

«Энта не справедливо», — парировала она, свирепо хмурясь.

«Это», — поправила мисс Торн.

«Это несправедливо», — сказала Кэрри. «Я чувствую себя глупо, притворяясь, что разговариваю с кем-то, кого тута...тут нет».

Мисс Торн вздохнула. Ее длинные гибкие ноги на секунду вытянулись по-балетному.

Хотя она ужасно любила детей, работать с ними для нее было все равно что биться головой о кирпичную стену. Зак оказался единственным, кто проявил настоящий талант, и он был скорее исполнителем, чем актером. Он все время играл самого себя, используя своих персонажей, чтобы проявить многочисленные театральные таланты. Зак все еще пытался убедить ее включить в спектакль чечетку.

Она посмотрела на Кэрри и схватилась за голову.

«Кто-нибудь видел Кристин или Роберта Кинг?» — спросила она, обращаясь к сидевшим в конце зала.

"Нет, мисс", — пропищала Люси.

Роберт играл Скруджа.

«Тогда мы порепетируем сцену со старухой».

«В ней играет Кристин», — хором сказали трое с задних рядов.

«Так и есть», — сказала мисс Торн. «Это действительно очень плохо. У нас осталось две недели, а мы еще совершено не готовы».

Она взглянула на Уилли. «Уильям, замени Кристин».

«Но это женская роль», — сказал Джордж.

«Ну, на сегодня нам просто понадобится старуха-мужчина», — ответила мисс Торн опасно тихим голосом.

Уилли нервно прокрался на сцену, с суфлерской книгой в руке, и присоединился к остальным.

"Начинайте!".

Он зачитывал партию Кристин, имитируя все интонации ее голоса, в то же время подсказывая окружающим, когда они забывали свои строки.

"Нет, нет, нет!" - воскликнула мисс Торн. Она оглянулась вокруг. «Кто-нибудь другой пусть будет суфлером».

«Но тогда он не сможет произносить свои слова», — сказала Кэрри. — Э, или сможет? — нервно добавила она, когда мисс Торн угрожающе посмотрела на нее.

"Я буду суфлером", — сказал Зак.

Мисс Торн не нашла эту идею слишком хорошей, но время дорого, поэтому она согласилась.

«Теперь, Уильям», сказала она. «Как ты думаешь, ты можешь запомнить движения?».

Он беспомощно пожал плечами.

"Ну что ж, давай попробуем? И, Уильям?»

"Да, Мисс?"

«Представь, что здесь очень холодно и темно, что ты стар и голоден, и что ты любишь воровать и создавать людям проблемы».

Уилли посмотрел на нее как во сне.

"Ты услышал меня?".

Он кивнул.

«Хорошо. У тебя первая реплика. Начинай, когда будешь готов».

"Готов?" — переспросил он, чувствуя себя немного озадаченным.

«Когда ты почувствуешь, что ты - тот ужасный старик».

Уилли ушел в себя. Он вспомнил старого бродягу, за которым наблюдал у станции метро, недалеко от того места, где жил. Бродяга был сгорблен и волочил ноги при ходьбе. Он также вспомнил времена, когда сам был настолько голоден, что не мог стоять прямо из-за спазмов в животе.

Мисс Торн наблюдала как Уилли меняется и стареет на глазах. Его голова вжалась в плечи, а живот впал. Он выглядел замерзшим, жалким и раздраженным.

Зак был абсолютно околдован и положил палец на страницу с текстом, чтобы не потерять нужное место.

Затем Уилли начал говорить. Его голос был резким и злым. Остальные на сцене уставились на него и кто-то захихикал.

"Продолжайте", — решительно прервала смех мисс Торн. Трое находящихся на сцене вместе с Уилли присоединились к происходящему как могли, но их голоса звучали так, словно они зачитывали строки из школьного учебника. Уилли продолжал воображать, что его грязные ноги завернуты в лохмотья и газеты, а когда сцена подошла к концу, он медленно прошаркал по ступенькам в зал.

"Ничего себе", — прошептал Зак.

«Помолчи пока», — сказала мисс Торн. «Давайте повторим эту сцену. Ты начал улавливать суть, Уильям».

Они репетировали эту сцену снова и снова, и, повторяя ее, Уилли еще больше чем когда-либо поверил, что он был стариком. Он обнаружил, что внезапно протягивал руку и касался кого-то, или делал какое-то дикое движение рукой, даже не задумываясь. Уилли не понял что имела в виду мисс Торн, когда попросила его запомнить тот жест. Как он мог запомнить то, что только что произошло?".

Когда мисс Торн закончила работу над сценой, он услышал как остальные участники вздохнули с облегчением.

«Я измотан», — сказал один из них. Как странно, подумал Уилли, я совсем не устал. Я мог бы легко продолжать.

Он спустился по крохотным ступенькам сбоку от сцены и сел рядом с Заком.

"Ты хорош", — прошептал Зак.

«Хорош? Что ты имеешь в виду?».

«Ты хороший актер».

Уилли не понял. Он думал, что быть актером — это значит танцевать чечетку и валять дурака.

Все что он сделал, это создал в своей голове образ кого-то и проник в него.

Он забрал у Зака суфлерескую книгу и снова приступил к своим старым обязанностям.

В течении следующего получаса репетиция внезапно пошла лучше, все осмеливались пробовать играть, не чувствуя себя глупо. Единственное что все портило, это отсутствие Роберта.

Он участвовал практически во всех сценах. В конце концов мисс Торн отказалась ждать дольше и велела сделать небольшой перерыв, а сама вышла из зала, чтобы позвонить на ферму Хиллбрук.

Уилли тут же окружили. Люси вложила свою руку в его. Он покраснел и отдернул ее.

«Не понимаю о чем вы», — тихо сказал он в ответ на их похвалы. «Я просто притворился кем-то другим, вот и все».

«Я действительно поверила, что ты и есть тот ужасный старик», — сказала Кэрри с восхищением.

«Но я тоже», — подумал Уилли. Он был озадачен. Он не понимал из-за чего они подняли столько шума.

«Ты естественный», сказал Зак. «Когда ты говорил, казалось, что ты только что об этом подумал. Как тебе это удалось?».

«Я просто слушал что мне говорили и отвечал».

Всё это внезапное восхищение его игрой нервировало Уилли. Он почувствовал себя одиноко, отличившись от других. Чтобы скрыть свой страх, он попросил Зака рассказать анекдот и показать свое смешное движение Баффало. Зак сначала колебался, но к счастью кто-то, кто не видел его танцующим чечетку, подстрекнул его. Вскоре о Уилли забыли и он снова слился с остальными.

Зак остановился. Он услышал как мисс Торн открыла внешнюю дверь зала. Затем она открыла внутреннюю дверь и собиралась хлопнуть ею, но передумала и закрыла её тихо и сдержанно. Лицо мисс Торн было бледным, она заламывала руки в смятении.

«Садитесь все, пожалуйста».

Все тут же сели.

Она медленно подошла к своему стулу, села, закинула ногу на ногу и положила руки на колено, сцепив пальцы.

«Боюсь я только что получила довольно плохие новости. Мать Роберта и Кристин приехала сегодня рано утром и забрала их обратно в Лондон. Кажется, она почувствовала, что их используют как неоплачиваемую рабочую силу. Это означает, что у нас больше нет Скруджа".

"О, нет!" - воскликнул Зак среди других громких воплей разочарования.

"Означает ли это, что мы не сможем поставить пьесу?" — спросила Кэрри.

До выступления оставалось всего две недели. Все они помогали с декорациями и костюмами. Означало ли это, что весь их тяжелый труд пропадет впустую?.

Мисс Торн повернулась к Уилли.

«Уильям, — тихо сказала она, — я бы хотела, чтобы ты сыграл роль Скруджа».

Уилли почувствовал сильное покалывание, прошедшее от пальцев ног до корней волос. Он посмотрел на мисс Торн.

Лица всех участников спектакля были обращены к нему, как будто он был их последней надеждой.

"Ты согласен?".

Он кивнул.

«Ох, молодец!», - воскликнул Зак. «Гип, гип, ура!».

"Достаточно", — жестко прервала его мисс Торн. «Нам предстоит много работы. Мы начнем с первого акта, первой сцены. Те, кто не участвует в сцене, должны будут по очереди побыть суфлерами. Мы все должны сплотиться и помочь друг другу».

Она повернулась к Уилли. Он стоял совершенно неподвижно, чувствуя себя парализованным и, в то же время, наполненным энергией.

«Не торопись», — сказала она.

«Всему свое время», — прошептал он и покраснел. «Так говорит мистер Том».

«Правильно», и она одарила его теплой улыбкой. «Сначала мы займемся точной постановкой актеров. Возьми пока мой сценарий и карандаш».

Постановка заключалась в различных перемещениях, составляющих общую картину каждой сцены. Это должно было придать ей движение и жизнь, а также гарантировать, что фокус внимания зрителей никогда не будет размыт.

Уилли наполовину бормотал, наполовину читал сценарий, и рядом с репликами, карандашом, делал отметки маленькими буквами.

Мисс Торн научила их как называются разные части сцены.  Правая и левая часть авансцены (*то что ближе к зрителям), правая и левая часть арьерсцены (*находится за центральной частью сцены), верх и низ центральной части сцены, сам центр, а также многие другие термины, такие как «слева от того-то и того-то».

Всем кто наблюдал за Уилли казалось, что он играет очень плохо. Он спотыкался, монотонно читал и что-то писал в своей книге, как-будто находился в полусонном состоянии. Но мисс Торн знала, что как только Уилли избавится от книги и начнет работать над персонажем Скруджа, он станет совершенно другим. Было странно, что она никогда раньше не рассматривала его в качестве участника спектакля, и только сейчас вспомнила как быстро он запоминал стихи, когда она помогала ему учиться читать. Но почти никто не замечал его, когда он был рядом. Они замечали только его отсутствие.

Мисс Торн закончила репетицию, когда они подошли к концу первого акта.

"Молодец, Уильям", — ободряюще сказала она. «Вы все молодцы. Вы все очень много работали».

Уилли немного озадаченно посмотрел вверх, а затем снова на свой сценарий. Слова начали переставать быть просто формами и картинками. Было в них что-то еще. Он чувствовал себя ужасно взволнованным.

"Уильям", — сказала мисс Торн, прерывая его мысли. «Возьми мой сценарий и просмотри сцену, в которой мы уже сделали постановку актеров. Следующая репетиция будет в понедельник вечером после школы. Тогда мы сделаем постановку во втором акте».

Уилли, шатаясь, вышел через внутреннюю дверь на крыльцо. Зак уже надел пальто и кепку и ждал, чтобы что-то ему сказать, когда появились Джинни и старшая сестра мисс Торн.

"В чем дело, Мэй?" — спросила мисс Торн.

"Ты еще не слышал новости?".

«О королях?».

«Нет. О мистере Буше».

"А что насчет него? С ним произошел несчастный случай?".

«Хуже. Его призвали!».

«Но он же учитель. Их ведь не призывают?».

«Это его собственная вина. Он в резерве, и они говорят, что у нас уже больше квоты на одного ученика, чем в большинстве других мест».

«Кто будет учить старших?».

"Не знаю. Наверное, викарий".

«А как насчет Рождественской службы с пением гимнов?» - прервал их Джордж. «Осталось три недели».

Мэй Торн повернулась к сестре.

"Тогда что там насчет королей?".

«Все уже улажено. Я объясню позже».

«Что происходит?» - взорвалась Джинни.

Зак и Уилли выскользнули в темноту.

"Слушай, Уилл, - сказал Зак, взяв Уилли под руку, - это был очень волнительный вечер, а?".

«Да», ответил Уилли, все еще ошеломленный.

«Я думаю, ты… как бы это сказать? Прекрасен. Да, я думаю, ты прекрасен».

Уилли улыбнулся.

«Мы оба очень-очень хороши», — воскликнул Зак и потащил Уилли за собой. Они спотыкались и смеялись, идя по узкой тропе, ведущей к коттеджу Литтлов, дойдя до которого и расстались.

Уилли быстро пошел к коттеджу Тома. Он крепко сжимал сценарий подмышкой. Было так хорошо, так уютно нести его, словно книга была частью его самого. Уилли вбежал в коттедж и кинул на крючок кепку и пальто.

Том сидел за столом и склеивал между собой цепочки из цветной бумаги. Он повесил на стены пучки веток остролиста, которые Уилли выкрасил серебряной краской.

Уилли посмотрел на них.

"Симпатичные, правда?" - заметил он.

«Ты начинаешь говорить как я», - сказал Том.

Уилли стоял у стола, держа в руке сценарий. Осторожно отодвинув стул в сторону, он положил его на стол и сел.

Том был необычно тихим. Он отложил цепочку и встал. Сэмми последовал за ним, дергая его за штанины. Том рассеянно взял его на руки, сел в кресло и уставился на огонь в печи.

"Приготовить нам чаю?" — предложил Уилли.

"Гм, — пробурчал Том и слегка вздрогнул. "Что?".

Уилли подошел к чайнику и наполнил его водой из кувшина.

«Я сделаю нам немного чаю».

«Да, правильно, мальчик, сделай».

Уилли вдруг заметил насколько бледен Том и на мгновение встревожился.

Возможно он заболел. Сэмми сидел у него на коленях и тяжело дышал. Вдруг Том издал тихий стон. Он поднял голову и поймал обеспокоенный взгляд Уилли.

"С Вами все в порядке?" — спросил он, сидя на табурете.

«Просто очнулся от мыслей, так сказать».

"Очнулись?".

«Ты слышал о мистере Буше?».

Он кивнул.

«Меня попросили возглавить хор, для концерта, играть на органе…».

"А Вы умеете играть?".

«Раньше играл, когда Рэйчел была жива».

«Кто такая Рэйчел?»

«Дикарка с нежным сердцем, которую я когда-то любил».

«Где она сейчас?».

Том указал большим пальцем руки на окно позади себя.

"Это та, что под дубом. Умерла после родов. У нее была скарлатина, понимаешь…".

"Что случилось с ребенком?".

«Тоже вскоре умер. Они похоронены вместе». Том взглянул на Уилли. «У него то же имя, что и у тебя».

«Уильям?».

Он кивнул и глубоко вздохнул. «Я давно не прикасался к этому органу. Придется хорошо попрактиковаться».

"Значит Вы согласитесь играть?".

Том откинулся назад и на мгновение замер. "Да, — сказал он наконец и взглянул на стол. «А это что?» спросил он. "Новая книга?".

«Это сценарий "Рождественской песни"».

"О? И что ты собираешься с ним делать?".

«Меня попросили сыграть в спектакле».

"Тебя?" — сказал Том, наклоняясь вперед.

«Да».

"Я так понимаю, ты согласишься?".

Уилли улыбнулся, его щеки пылали от волнения. «Да».

"Думаю сегодня вечером нам двоим понадобится очень сладкий чай, да, мальчик?".

 Глава 13

Рождественские гимны

«Ууу! Вздор!» - кричал он, ходя по комнате. Это был как минимум пятидесятый раз за последний час, когда Уилли произнес эти слова. Он сделал паузу, прочитал реплики племянника, отложил сценарий и снова начал ходить по комнате. «Да будь моя воля, я бы такого идиота, который бегает и кричит: "Счастливого Рождества" — сварил бы живьем вместе с начинкой для рождественского пудинга, а в могилу ему вогнал кол из остролиста».

Уилли сел на край кровати и вздохнул. «Я почти понял», — пробормотал он про себя. «Мне нужно быть немного более сварливым». Он поднялся.

"Племянник!" - резко сказал он. "Празднуй свое Рождество как знаешь, а мне предоставь праздновать его по-своему». Он остановился и ударил кулаком по ладони. «Нет! Это неправильная интонация. Я вспыльчивый человек и не люблю, когда меня прерывают». Он начал снова. «Племянник, празднуй свое Рождество как знаешь, а мне предоставь праздновать его по-своему».

Громкий стук во входную дверь заставил его подпрыгнуть. "Провалиться мне!" - проворчал он. «Как раз когда у меня почти получилось». Он нахмурился и подошел к дверному люку. Он сразу понял, что, должно быть, почувствовал Скрудж, когда его прервали.

«Племянник, — повторил он сердито, — празднуй свое Рождество как знаешь, а мне предоставь праздновать его по-своему».

Он громко хмыкнул и заглянул в свою воображаемую бухгалтерскую книгу. "Вот оно!" закричал он. «Я понял! Я понял!».

Залп более громких стуков послышался снизу. Уилли бросился вниз по лестнице и открыл дверь. Это был Джордж. Он заглянул Уилли через плечо.

«Кто еще есть дома?» спросил он.

«Никого», — ответил Уилли.

"На кого ты тогда кричишь?".

Уилли какое-то время тупо смотрел на него.

«О», сказал он, поняв о чем говорит Джордж. «Я просто повторял свои реплики».

«Я слышал тебя отсюда».

Уилли покраснел.

«Просто стоя у входной двери, заметь. Не думай, что никто другой этого не слышал. Так ты идешь?».

"Что?".

«Разве ты не помнишь? Сегодня четверг, дурачок. У нас пение рождественских гимнов. Думал ты будешь там раньше всех, чтобы посмотреть первую репетицию мистера Окли».

"О, да, — торопливо сказал Уилли и накинул шарф. "Я опоздал?".

«Нет. Мы все пришли немного раньше».

Уилли захлопнул за собой входную дверь. Он побежал за Джорджем по тропе к заднему входу в церковь. На скамьях, по обе стороны от алтаря, уже находились люди. Том сидел за органом с хмурым выражением лица.

Уилли поймал его взгляд и улыбнулся. Он знал, что этот хмурый взгляд означает, что мистер Том просто немного стесняется.

Эдвард Флетчер и Алек Барнс вошли через главных вход и присоединились к мужчинам справа от алтаря. Голос Эдварда теперь превратился в дребежащий тенор. Алек, крупный, темноволосый шестнадцатилетний парень, выглядел очень смущенным. Всем хотелось знать, использовал ли его отец подданых короля в качестве «рабской силы» или нет.

Позади Алека сидели мистер Миллер и Хьюберт Пуллет, зять Чарли Раддлса. Это был бледный мужчина лет пятидесяти, с каменным лицом. Рядом с ним сидел отец близнецов, красивый веснушчатый мужчина с густыми волнистыми рыжими волосами. Рядом с ним сидел Тед Блейкфилд, местный кровельщик. Самым старшим участником хора был Уолтер Бёрд, находившийся все еще в каске и единственный из присутствующих, у кого был противогаз.

Джордж сидел во втором ряду, слева от алтаря, рядом с двумя старшими мальчиками, а Уилли присоединился к младшим впереди.

Том встал и дважды постучал рукой по органу.

«Мы начнем с «Вести ангельской внемли» 

(*один из наиболее популярных английских рождественских гимнов), — сказал он, разглаживая страницы своей нотной тетради. Он подождал пока все займут свои места, прежде чем сыграть короткое вступление.

После первых нескольких нот он остановился. Никто не пел. Он наклонился над органом.

«В чем дело?» — спросил он.

«Мы просто слушали как ты играешь», — прохрипел Уолтер. «Ты оставался в форме все это время, не так ли?».

Том хмыкнул.

«Я пришёл сюда не для того, чтобы послушать себя. Ещё раз».

Мужчины подавили усмешку, переглянувшись между собой. «Все тот же вспыльчивый мистер Окли», — думали они.

Том еще раз сыграл вступление и они присоединились.

«Вы называете это пением?» - грубо прервал он их. «Звучит как панихида».

"Панихида, мистер Окли? - вмешался мистер Миллер, его лысеющая голова блестела от пота.

"Панихида", — повторил Том. «Это будет Рождественская служба, а не похороны. Поднимите их рождественский дух своими голосами. Не хороните его».

Джордж коротко рассмеялся и резко зажал рот рукой. Том пристально посмотрел на него.

«Добавь немного смеха в свое пение, мальчик», - сказал он. Именно это предложила бы Рэйчел, подумал он, затем сел и вернулся к началу гимна.

"Ещё раз".

Они подняли свои книги с гимнами и запели с еще большим рвением.

"Становится лучше. Хотя и звучит как хорошее лекарство от бессонницы. Усыпите хотя бы первые четыре скамьи.

"Теперь, — сказал он, перевернув несколько страниц, — давайте разбудим их песней «Слава новорожденному Господу», это благая весть».

Уилли сделал глубокий вдох и представил себе радугу, ее разноцветные лучи, льющиеся из больших облаков.

«В торжестве небес, — пел он, — Слава новорожденному Господу».

«Хорошо», — сказал Том, когда они закончили. «Уильям, ты уловил идею, но поешь в потолок. Пой прямо перед собой».

Он обратился ко всем.

«Все вы, пойте так, чтобы вас было слышно через двери, по всей деревне».

Мистер Миллер вытер лицо носовым платком.

«Я не думаю, что смогу петь лучше, мистер Окли».

«Не позволяйте Гитлеру услышать то что Вы сказали», — ответил Том. «Теперь еще раз».

Они спели этот гимн еще дважды, а затем, в качестве контраста, последовала нежная версия гимна «Тихая ночь». 

Репетиция завершилась более веселой версией «О, приходите все верующие».

«Думаю, на сегодня хватит», — сказал Том, закрывая «Книгу рождественских гимнов».

"Который сейчас час?" — спросил Эдвард.

"Девять часов!", — встревоженно воскликнул Алек. «Мне завтра утром надо доить коров. Спокойной ночи, мистер Окли. Спасибо», — крикнул он, выбегая из церкви.

Уилли покинул свою скамью и встал у органа. Джордж присоединился к нему.

«Это была действительно хорошая репетиция, мистер Окли», - сказал он. «Очень хорошая. Не правда ли, Уилл?».

Уилли кивнул.

Джордж пожелал спокойной ночи и вместе с остальными покинул церковь.

Уилли слышал как их голоса уносились вдаль, они пели «Слушайте! Ангелы-вестники поют!» и над чем-то смеялись. Он оперся на орган.

«Я сыграю тебе то, что не играл уже много лет», — сказал Том. «Не знаю смогу ли вспомнить полностью. Это была одна из любимых мелодий Рэйчел».

Уилли подпер подбородок ладонями и слушал.

В отличии от веселых мелодий рождественских гимнов, эти звуки были длинными и протяжными. Они заставляли орган дрожать и вибрировать, иногда затихая от самых нежных и печальных звуков, для того чтобы возвыситься и снова затихнуть. Уилли никогда не слышал ничего более прекрасного. Когда Том поднял пальцы от органа, музыка как будто погрузилась в стены церкви и растворилась в них.

Том расслабился и несколько раз согнул и разогнул пальцы рук, пока не хрустнули костяшки.

«Давно не практиковался», — сказал он.

«Мистер Том», сказал Уилли, его взгляд был полон эмоций, «все было очень хорошо».

"Хм, — проворчал Том. «Спасибо, мальчик. Должен признаться, мне самому понравилось».

 Глава 14

Новые начала

В классе миссис Хартридж обычно было пятнадцать учеников, в возрасте от девяти до четырнадцати лет. В тот понедельник присутствовало всего десять. Трое детей, которым нужно пройти две мили до школы, не пришли из-за снега, а Гарри Пэдфилд и Полли Барнс помогали на фермах своих родителей.

Без четверти девять вошел Уилли в сопровождении Зака. За ними пришли близнецы. Без пяти минут девять прибыл Джордж, очень бледный, с опухшими глазами и черной повязкой на руке. Он слабо улыбнулся Уилли. Его брат Майкл был объявлен «пропавшим без вести, считается погибшим». Накануне по нему была проведена поминальная служба, и жители деревни выделили викарию деньги на установку мемориальной доски в церкви.

Уилли неловко продолжал стоять, тогда как остальные заняли свои места. Миссис Хартридж улыбнулась ему и попросила сесть впереди, рядом с девочкой по имени Пэтси. Они встали для молитвы и сели обратно на свои места.

«Я уверена, что мы все хотим поприветствовать Уильяма Бича в нашем классе», — сказала она, поворачиваясь к нему. «Мы знаем каких замечательных успехов ты добился и как усердно работал».

Уилли попытался скрыть свое смущение, нахмурившись, но Пэтси так мило ему улыбнулась, что хмурый взгляд продлился недолго. Миссис Хартридж дала ему учебники по истории и географии, книги по правописанию и арифметике, по природоведению и английскому языку, тетрадь, карандаш и, что больше всего его взволновало, собственную чернильную ручку. Она была длинная, тонкая, деревянная, с прикрепленным на конце пером.

«Позаботься об этом», — сказала она. «На этой неделе я проверю как ты пишешь, и если достаточно хорошо, на следующей ты сможешь начать писать чернилами».

Уилли аккуратно положил ручку на парту и его первый урок начался. Сначала им всем пришлось повторить всю таблицу умножения до 12-ти. Уилли удалось дойти до умножения на 6. Он достаточно долго учил и повторял ее. К тому времени, когда класс дошел до умножения на 12, только голоса Кэрри и Рут все еще продолжали звучать. 

«Опять те же двое», — сказала миссис Хартридж. «Поднимите руки те, кто знает таблицу на 11». Три руки были подняты. "На 10?". Поднялись еще две руки. «Девять? Восемь? Семь? Шесть?». Уилли поднял руку.

«Молодец, Уильям. Я знаю, что ты выучил только до шести. Пять?». Джордж поднял руку на умножении на 3, но она не стала его ругать.

«Сегодня мы будем выполнять умножения в столбик. Джордж и Фредерик, я бы хотела чтобы вы просмотрели свои таблицы умножения. Уильям, я хочу чтобы ты начал учить таблицу умножения на семь и я дам тебе несколько задач индивидуально. Остальные решите вот это», — она подошла к доске и записала на на ней четыре задачи.

После арифметики был урок английского языка, они  проходили существительные. У Уилли голова шла кругом.

Он повернулся, чтобы посмотреть на Зака и увидел как Кэрри передала ему записку. Зак украдкой взглянул на записку, лежащую у него на колене. Проверив смотрит ли миссис Хартридж, он повернулся и кивнул. Кэрри выглядела немного испуганной. Затем он увидел как Зак одними лишь губами сказал ей: «Удачи», и быстро вернулся к жеванию кончика карандаша и записыванию чего-то в тетради.

«Не беспокойся ты так, Уильям», — сказала миссис Хартридж, перечисляя существительные. «Сегодня лишь твой первый день. Если ты застрял и тебе нужна помощь, не бойся спрашивать. Я здесь для этого».

Уилли кивнул.

Как она была красива со своими фиолетово-синими глазами и длинной льняной косой. На ней была шерстяная, по фигуре, кофточка кремового цвета, красновато-коричневый кардиган и зеленая шерстяная юбка с коричневыми крапинками. Она была полнее обычного, кругленькая и уютная.

«Отложите карандаши и книги. Время перерыва. Пэтси!».

Пэтси всю неделю была дежурной по выдаче молока. Миссис Хартридж начала подогревать его, потому что погода была очень холодной. Она разлила молоко по чашкам и Пэтси понесла их к партам, по две за раз.

«Те из вас, у кого нет резиновых сапог или галош, остаются в классе», — сказала она, раздавая сухие носки, но сегодня они были у всех.

Уилли увидел как Зак подмигнул Кэрри. Медленно она вышла из-за парты и подошла к столу миссис Хартридж, где та сортировала книги.

«Извините, миссис Хартридж».

«Да, Кэрри?», — сказала она удивленно. "Что-то случилось?"

"Не совсем."

Кэрри взяла одну из своих огненного цвета кос и нервно постучала ею по плечу.

«Это просто...".

"Да?".

«Могу ли я поговорить с Вами наедине? Это очень важно».

"Сейчас?".

Кэрри кивнула.

«Хорошо. Пойдем в какое-нибудь уединённое место».

«Спасибо, миссис Хартридж».

«Когда вы все допьете молоко, выходите на улицу».

Пэтси собрала пустые чашки и отнесла их на подносе, по коридору, на кухню, где миссис Бёрд их вымыла.

Зак, Джинни, Джордж и Уилли убежали на школьный двор.

«Слушай, — сказал Зак, — это волшебство, что ты у нас в классе».

«И не беспокойся о том, что все вновинку», — сказала Джинни. «Мы тебе поможем».

«Спасибо», сказал Уилли. Он уже собирался проворчать, что чувствует себя худшим в классе, когда вспомнил, что Джордж знал таблицу умножения хуже чем он, и что он только что потерял брата. Уилли закусил губу и промолчал.

«Где Кэрри?» - спросила Джинни. «Я видела как она подошла к миссис Хартридж».

«Возможно у них небольшая беседа», — сказал Зак.

«Она бы сказала мне, если бы что-то было не так», - сказала Джинни.

«О, все в порядке. Пока», - загадочно добавил он.

Джинни была поражена. 

"Ты хочешь сказать, что знаешь в чем дело?".

Зак кивнул. «В общем да».

"Но… но я ее сестра!".

«Она подумала, что ты можешь попытаться остановить ее».

"Остановить ее? Остановить что?".

«Что ж», — нерешительно сказал Зак, — «полагаю ты скоро узнаешь».

«Что узнаю?» — раздраженно воскликнула Джинни.

"Ну же", — сказал Джордж. «Хватит держать все в тайне».

"Да. Расскажи нам", — присоединился Уилли.

Зак глубоко вздохнул.

«Она сейчас спрашивает, может ли сдать экзамен, чтобы пойти в старшую школу».

«Она не может», — выдохнула Джинни. «Она не посмеет».

«Она очень даже посмеет».

"Но ведь они уже два года не принимают даже мальчиков".

"И?".

«Она девочка!» - воскликнул Джордж.

«Ух, правда что-ли?».

«Я думаю все хорошо», — сказал Уилли.

«Еще бы», — ответил Джордж. «Ты всегда думаешь, что все что он говорит - хорошо».

«Нет, не думаю. В любом случае, это не его идея. Это идея Кэрри».

«Давайте не будем ссориться», — сказала Джинни, которой было немного обидно из-за того, что Кэрри доверилась Заку, а не ей.

К концу перемены Кэрри все еще не было видно. Роуз Батчер ударила в школьный колокол, и все выстроились в очередь на школьной площадке и вошли в класс. Кэрри сидела за партой, слегка покрасневшая.

Прежде чем они успели задать ей какие-либо вопросы, миссис Хартридж прикрепила к доске карту и велела достать учебники по географии.

«Поверните парты лицом друг к другу», — сказала она. «Джинни, подойди к шкафу и раздай по два листа бумаги на каждую парту. Когда получите бумагу, разорвите каждый лист пополам».

Джинни попыталась поймать взгляд Кэрри, но та смотрела на свою парту. Тогда она поймала руку сестры и нежно сжала ее.

«Итак, из каких портов мы получаем рыбу?».

Уилли смотрел как поднимаются руки. Он вздохнул. Всему свое время, так всегда говорил мистер Том. Может быть, если бы он просто сидел и слушал, он мог бы наверстать упущенное. Остальное время было занято рисованием карт Англии, раскрашиванием моря, нанесением красных точек для обозначения портов и рисованием рядом с ними маленьких рыбок.

После географии начался урок природоведения. Здесь Джордж и Джинни блистали. Они любили животных и растения. Кэрри знала необычные названия цветов, но Джинни и Джордж намного превзошли ее, они могли рассказать об их назначении. Уилли был очень удивлен. Он всегда считал мальчиков, которые любили цветы, неженками, но Джордж был самым сильным в их компании из пяти человек. Он уже немного рассказал Уилли о повадках белок, кротов, кроликов и, конечно же, барсуков.

Поскольку мальчик, который обычно сидит рядом с Джинни, отсутствовал, миссис Хартридж позволила Джорджу присоединиться к Джинни, Пэтси и Уилли.

Роуз позвонила в колокол, к обеденному перерыву, и все пятеро выскочили из класса, накинули пальто, шапки, обули резиновые сапоги, и выбежали на снег.

Зак схватил Кэрри. "Что она сказала?".

«Она сказала, что подумает об этом и наведет справки. Это означает, что мистер Питерс будет давать мне дополнительные уроки и я буду делать специальные задания. Ни одна местная девочка никогда не делала этого раньше, понимаете? Так что, пока я не получила согласия, но и не получила отказа».

Она повернулась к Джинни.

«Мне жаль, что я ничего тебе не рассказала, но я думала, что ты попытаешься меня остановить. Я знаю, что мы всегда все делаем вместе, но это я хотела сделать сама и, в любом случае, в итоге рассказал бы тебе».

"Как бы я остановила тебя?".

«О, ты такая рассудительная. Все вы дома думаете, что у меня странные идеи, и я не хотела, чтобы вы смотрела на меня свысока. И я знаю, что если я действительно хочу пойти в старшую школу, я должна перестань ворчать и сделать что-нибудь. Если ничего не получится, мне придется придумать что-нибудь другое, но я, по крайней мере, буду знать, что попыталась".

«Они будут считать тебя еще более странной, если тебя примут», — сказал Джордж.

«Ну, я предпочитаю быть счастливой и странной, чем несчастной и заурядной», — сказала она, задрав подбородок.

«Только послушайте ее. Она уже начинает задирать нос».

"Неправда!".

«Пойдем поедим в моем бомбоубежище», — предложил Зак. «Здесь холодно». И он подышал в свои перчатки, чтобы пустить туда немного тепла.

Они побежали к маленькому убежищу, куда тетя Нэнси принесла им чашки горячего сока черной смородины.

Когда они вернулись в школу, Зак отвел Уилли в сторону.

«Тебе здесь нравится?» прошептал он.

«Я чувствую себя очень глупым», сказал Уилли.

«Ну, это точно не так, так что не пытайся убедить себя в том, что ты глупый".

Во время первого послеобеденного урока миссис Хартридж прочитала отрывок из «Острова сокровищ» и написала на доске десять вопросов, на которые они должны были ответить.

«Помните, — сказала она, — что вы должны начинать свой ответ с утверждения, так что если я говорю: «Как вас зовут?», вы пишете: «Меня зовут Джон Смит», или кто там еще».

Она подошла к Уилли, чтобы дать ему учебник с упражнениями по английскому языку и показать как правильно записывать дату и тему. Уилли было трудно писать ответы, но он как-то сумел закончить задание. Они обменивались книгами с рядом сидящими и ставили крестики или галочки, когда миссис Хартридж зачитывала им правильные ответы. Когда Пэтси вернула Уилли его книгу, она уставилась на него.

«Ты получил восемь из десяти», — удивленно сказала она. «И это только твой первый день».

«Кто получил высшие оценки?» — спросила миссис Хартридж.

Кэрри подняла руку и покраснела. Миссис Хартридж улыбнулась.

"Девять из десяти?".

Рут подняла руку.

«Восемь из десяти?»

Зак и Уилли подняли руки.

Зак вскрикнул от восторга, когда увидел как хорошо справился Уилли. Остальной класс ахнул.

«Достаточно, Захариас», — сказала миссис Хартридж, изо всех сил стараясь не улыбнуться, но это ей не очень удалось.

«Молодец, Уильям», — сказала она, и Уилли зарделся от удовольствия. «А теперь уберите свои учебники. Кто дежурный по краскам на этой неделе?».

Зак и девочка по имени Элисон, сидевшая в четвертом ряду, вышли из-за парт. Фред вытер доску.

«Темы сегодняшнего дня — «Дождливый день» или «Дождливая ночь», к точилке для карандашей встаем по очереди». Она повернулась к Уилли. «Судя по тому что я слышала, думаю ты справишься», — и она одарила его еще одной своей божественной улыбкой. «Однажды, — подумал Уилли, — я нарисую Вас очень хорошо». Он посмотрел на большой белый лист перед собой и вынул карандаш из выемки в парте.

Сорок минут спустя он на мгновение поднял кисть и посмотрел вверх, когда начали опускать светомаскировочные шторы. Уже сгущались сумерки и все щурились в угасающем свете. Но после того как включили свет, Уилли возобновил рисование и стал глух ко всему окружающему. Пэтси бросила взгляд на его рисунок, а затем еще раз заглянула  уже через плечо. Рисунок Уилли немного напугал её.

Миссис Хартридж ходила между рядами парт, рассматривая работы каждого.

«Очень хорошо, Рут», сказала она. «Уже лучше, Фредерик. Еще одно героическое спасение, Зак, только на этот раз под дождем. Хорошая попытка». Она взглянула на рисунок Уилли и вздрогнула. Она слышала, что он хорош, но не ожидала, что настолько.

Действие картины происходило ночью, на мрачной глухой улице города. На углу горел старый фонарный столб. У стены, на корточках, сидел слепой нищий в потертом плаще, а рядом лежала его белая трость. Его кепка лежала перед ним на тротуаре, и он смотрел своими мертвыми печальными глазами.

Дождь тек по лицу старика, так что его седые волосы безжизненно свисали, и тонкие струйки стекали по щекам. В переулке, справа от него, прятались два ухмыляющихся мальчика. Они присматривались к деньгам в кепке.

«Отлично, Уильям. Как ты думаешь, сможешь закончить рисунок за пятнадцать минут? Тогда я смогу оставить его тут сохнуть. Я бы хотела повесить его на стену».

Джинни и Джордж заглянули через плечо Уилли. Сначала он смутился, но вскоре так увлекся рисованием, что продолжал, не обращая внимания на грохот хлопающих парт, мытье кастрюль, раскладывание мокрых рисунков на газетах возле печи и мытьё кистей.

Миссис Хартридж взяла в руки «Сказки Ганса Христиана Андерсена" и как раз собиралась начать читать «Пастушку и трубочиста», когда Уилли поднял руку.

«Пожалуйста, миссис Хартридж. Я закончил».

«Хорошо», сказала она. «Положи его рядом с остальными. Убрать за собой можешь потом».

Уилли так и сделал, и снова сел, чтобы послушать историю. Когда она была прочитана, Роуз позвонила в школьный колокол, сообщив об окончании занятий, и все столпились вокруг рисунков. После этого Джордж, Зак, Уилли и близнецы играли на поле за школой. Джордж ушел рано из-за головной боли, вскоре ушли и близнецы. Зак и Уилли медленно побрели домой и потом еще бесконечно долго разговаривали у ветхих ворот Литтлов. Первый день Уилли в классе миссис Хартридж подошел к концу.

Однажды пятничным утром, в первую неделю марта, Уилли выглянул из окна и обнаружил, что снег полностью растаял и теперь вокруг деревни раскинулись пятнистые поля коричневой земли и проглядывали пучки травы. Река почти вышла из берегов. Два черных дрозда прокаркали мимо кладбища и направились в сторону леса. Уилли немного приоткрыл окно. Это был прекрасный день, ясный и солнечный. Он вдохнул прохладный свежий воздух и был полон такой энергии, что тоже почувствовал себя переполненной рекой.

Одевшись и заправив постель, он спустился по лестнице со своим ночным горшком.

«Сэмми», — позвал он. «Сэм, сюда, мальчик».

Из сада послышался громкий лай. Не успел он открыть заднюю дверь, как влетел Сэм. Том высунул голову из бомбоубежища. Он откачивал воду.

«Ты выглядишь полным энергии», — сказал он. «Теперь можешь пойти на пробежку. Я приготовлю завтрак, когда ты вернешься».

Уилли побежал обратно в дом, подсыпал в печь немного кокса, обул резиновые сапоги, надел пальто и балаклаву, а Сэм в это время крутился вокруг его лодыжек. Они промчались через сад за домом и направились к полю Тома и дальше.

«Йаху!» закричал он. «Йаху! Йаху! Йаху!» И, пробежав по тропе, он начал смеяться. Сэм помчался вперед, красуясь, гоняясь за своим хвостом и наслаждаясь веселым возбуждением Уилли. В конце концов Уилли повернул назад и Сэмми последовал за ним домой. Балаклава сползла, обнажив раскрасневшиеся щеки и два красных уха.

Эта пятница должна была стать особенным днем. Зак, Джордж, он и близнецы наконец договорились встретиться после школы у Зака, чтобы обсудить план похода к коттеджу "Жуткий Котт". Они должны были принести чай с собой, чтобы сразу же после него, из дома Зака, пойти на собрание в здание деревенского совета, чтобы послушать какую пьесу мисс Торн решила ставить следующей.

После завтрака Уилли помог Тому приготовить сандвичи, а затем провел десять минут, повторяя ярды, футы и дюймы, прежде чем уйти в школу. Он встретил Зака на арочной тропе и они поговорили о походе к Жуткому Котту и о возможной новой пьесе.

«Я думаю, это снова будет что-то из Диккенса», — сказал Зак, когда они вошли в школьный коридор.

«Мисс Торн он ужасно нравится».

Элисон Блейк позвонила в колокол и они вошли в класс.

Джорджа пересадили во второй ряд, рядом с Джинни, а Кэрри пересадили на задний ряд, к старшим. Хотя ей было десять лет, по школьной программе она уже достигла уровня тринадцатилетних. Поскольку большинство детей покидали школу в четырнадцать лет, миссис Хартридж надеялась, что Кэрри получит стипендию, иначе ей придется провести следующие три или четыре года, занимаясь самостоятельно. Учительница поговорила с родителями Кэрри на выходных,  после их разговора в школе, и объяснила, что Кэрри достаточно умна, чтобы сдать экзамен. Мать поначалу была против.

"А как насчет школьной формы?" сказала она.

Миссис Хартридж заверила ее, что всегда найдутся люди, готовые продать форму, из которой выросли их дети.

«И она еще даже не сдала экзамены в этой школе, Мэдж», — добавил мистер Тэтчер. «Давай не будем переживать за все сразу». Втайне он скорее гордился тем, что одна из его дочерей захотела пойти учиться дальше. Война побудила девочек стать более независимыми. Наконец и мать, и отец дали свое согласие.

Большую часть вечеров Кэрри теперь проводила за домашними заданиями и зубрежкой, и мать позволяла ей не выполнять некоторые домашние обязанности, при условии что она выполнит их после экзамена.

Уилли к этому времени благополучно освоился в новом классе. Он обожал находиться рядом с миссис Хартридж, и наблюдал как с каждой неделей ее живот постепенно увеличивается. Ему нравилось как она двигалась и улыбалась, а также мягкий тембр ее голоса.

Однако он, как и другие, не мог дождаться в ту пятницу, когда закончаться школьные часы. В конце концов занятия закончились, и они все побежали в коттедж Литтлов и поднялись в спальню Зака. Они обсудили планы насчет экспедиции в Жуткий Котт, которая должна была состояться в субботу, а позже отправились на встречу театрального кружка. Мисс Торн объявила, что они будут ставить "Жаб из жабьего Холла".

(*"Жаб из жабьего Холла" - это пьеса, написанная А. А. Милном, первая из нескольких адаптаций романа Кеннета Грэма «Ветер в ивах»).

Выйдя из здания деревенского совета, Уилли и Зак немного поговорили у ворот Литтлов и договорились встретиться во второй половине следующего дня.

Уилли пел, идя по тропе. Он все еще был полон энергии. Он распахнул ворота на поле Доббса, которое пока было пусто. Доббс все еще находился в зимней конюшне у Пэдфилдов. Вокруг была грязь и ледяной ветер дул ему в шею. Он поплотнее замотался в шарф и заправил его кончики под пальто.

«Мне все равно, даже если сегодня вечером будет учебная воздушная тревога», — сказал он, улыбаясь и крутясь вокруг себя. Уилли вбежал в коттедж, распахнув заднюю дверь, его щеки покраснели от удовольствия и от холодного ветра. Он сорвал с себя пальто, балаклаву и шарф, и ворвался в гостиную.

Том стоял у печи. Он смотрел на Уилли и молча слушал его болтовню. Говоря без умолку, он развязал ботинки, поставил их на газету и принялся греть руки у печи.

Том ничего не сказал. Он смотрел на Сэмми, который с несчастным видом лежал у его ног. Уилли поднял голову и заметил, что Том держит письмо.

«В чем дело?».

«Это от твоей матери», — сказал он, указывая на бумагу в руке. «Она больна. Хочет, чтобы ты на время вернулся».

 Глава 15

Дома

Доббс топал копытами по направлению к Уоруолду, Том и Уилли сидели в телеге позади него. В дороге они обмолвились лишь парой слов. Оба находились в слишком сильном оцепенении. Уилли крепко прижимал к себе Сэмми и смотрел затуманенными глазами на кожаные и медные части упряжи, движущийся бок Доббса и неровную дорогу. Время от времени он поднимал голову, чтобы взглянуть на поля, но затем быстро опускал её.

Том не сводил глаз с дороги. Кузница на окраине деревни уже начала просматриваться на горизонте. Он пытался убедить мать Уилли приехать и остаться в Малом Уоруолде, но безуспешно. Она написала, что хочет, чтобы Уилли остался с ней лишь на некоторое время, пока ей не станет лучше. Том поговорил с офицером по расквартированию, но она ничего не могла сделать.

Матери всегда забирали своих детей обратно и имели на это законное право.

Они оставили Доббса и телегу у кузнеца. Том помог Уилли надеть свой старый рюкзак.

Он был наполнен книгами, одеждой и подарками, которыми Уилли обзавелся за время своего пребывания в Малом Уоролде. В сумке, которая была с ним в первый день, находились те немногие вещи, с которыми он прибыл.

Уилли вздрогнул. Порыв ветра ударил ему в лицо и он задрожал. Том крепко сжал его плечо и они пошли к железнодорожной станции, Сэмми Том держал на импровизированном поводке.

Они сидели на скамейке на платформе и смотрели на живую изгородь по другую сторону железнодорожных путей.

"Не забудь написать, Уильям", — хрипло сказал Том, трясущимися руками вынул из кармана трубку и начал ее набивать табаком.

«Да, мистер Том».

«Если ты передумаешь насчет этих красок, дай мне знать, и я их отправлю тебе».

Уилли отрицательно потряс головой. «Им место дома, то есть у Вас. Тогда они будут там, когда я вернусь. Я вернусь», — серьезно добавил он, касаясь руки Тома. «Вернусь, не так ли?».

«Возможно дома тебе все покажется другим. Я думаю твоя мать скучала по тебе. Наверное поэтому она мало писала. И, Уильям?».

«Да?».

«Не ожидай слишком многого очень скоро. Вы не виделись больше шести месяцев, так что какое-то время между вами может быть неловкость».

Уилли кивнул.

Облако дыма поднялось вверх от группы деревьев вдалеке. Они смотрели как он приближается и слышали как звук поезда становится все громче. Они встали и мистер Том взял Сэмми на руки.

«Ну а теперь, береги себя, мальчик. Продолжай рисовать. У тебя прекрасный дар. Если у тебя кончатся карандаши, ты дай мне знать».

Уилли кивнул и его глаза затуманились. Он моргнул. Слезы потекли по его щекам. Он шмыгнул носом и быстро смахнул их.

«Спасибо», сказал он.

Том сглотнул комок в горле.

«Я буду скучать по Вам», сказал Уилли.

Том кивнул. "Я тоже буду скучать."

Они смотрели как поезд приближается к станции. Из окон высунулась толпа солдат и матросов. Том открыл дверь. Один из солдат, молодой восемнадцатилетний парень, заметил тревожный взгляд Тома и помог Уилли подняться в тамбур.

"Не волнуйтесь, сэр", — сказал он. «Мы найдем ему хорошее место».

Том кивнул в знак благодарности и сжал плечо Уилли, который удрученно высовывался из окна двери поезда.

Прозвучал свисток. Они прощались со слезами на глазах, маша друг другу руками, пока поезд и платформа не скрылись из виду.

«Вот ты где», — сказал молодой солдат.

Он уговорил другого солдата позволить Уилли протиснуться на сидение у окна.

"Тебе это подходит, парень?".

Уилли кивнул, испытывая облегчение от того, что может смотреть в окно. Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его лицо. Он поставил рюкзак на колени и мрачно вцепился в него.

Сначала солдат оставил Уилли в покое, но позже решил попытаться подбодрить его.

"Как тебя зовут?".

«Уильям Бич».

«Куда едешь?».

«В Лондон».

«А я думал, вас, малышей, выселили оттуда», — сказал он. — Значит, ты скучаешь по дому, да?".

Он пожал плечами.

«Тот старик - твой дедушка?».

«Нет», — ответил Уилли, поднимая глаза. «Он - мистер Том».

«Где он сейчас?».

Губы Уилли задрожали.

Солдат сделал паузу, чувствуя, что это не лучшая тема для разговора с мальчиком.

"С кем ты тогда останешься в Лондоне?".

«С мамой».

"Ох, тогда ты будешь рад ее увидеть. Значит твоего отца призвали, не так ли?".

«У меня нет отца».

«Мне жаль». Он снова сделал паузу. «Расскажи мне о своей маме. Какая она?».

Уилли был озадачен. Какой она была? В данный момент она была всего лишь смутным воспоминанием. У нее были темные волосы. Это он помнил.

«У нее темные волосы и, — снова подумал он, — она среднего роста».

"А глаза?".

"Прошу прощения?".

«Глаза. Какого цвета у нее глаза?».

Уилли не помнил, чтобы хоть раз ясно смотрел ей в глаза, но он не мог ему этого сказать. Он должен придумать, что ответить.

"Смешанного цвета, да?".

Он кивнул.

«Она много поет?».

Уилли отрицательно покачал головой. Мысль о том, что его мать поет, кроме как в церкви, была слишком шокирующей, чтобы даже думать об этом.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

"Что тогда в этих сумках?".

«Одежда и подарки, и книги».

"Значит, ты любишь читать?".

Уилли кивнул.

«Ах, у меня самого не хватает на это терпения».

«И рисую».

"Что?" - спросил солдат.

«Я рисую».

«О», сказал он, и по внезапному блеску в глазах Уилли и его улыбке понял, что это будет хорошая тема для разговора.

"У тебя есть что-нибудь с собой?".

«Да».

«Мне бы хотелось взглянуть, если ты позволишь».

Уилли застенчиво кивнул и открыл рюкзак. Он вытащил один из трех альбомов для рисования и протянул ему.

Солдат открыл его.

«Ох!, — воскликнул он от удивления, — ты действительно умеешь рисовать. Ох, это здорово, это действительно здорово. Твоя мать, должно быть, ужасно тобой гордится», — добавил он, возвращая альбом.

«Она их еще не видела».

«Ну, когда она увидит, то будет гордиться».

"Вы так думаете?".

«Я знаю».

Уилли положил альбом обратно в рюкзак. Он заметил книгу по актерскому мастерству, которую подарил ему Зак, и потрясающие леденцы, которые Джордж внезапно дал ему, когда они прощались. Ему не хотелось сейчас смотреть на них. Уилли опустил крышку рюкзака и затянул ремни.

«Будет ли его мать гордиться им?» - задавался он вопросом. Он начал фантазировать на эту тему, только лицо матери было очень расплывчатым. Она стала смесью миссис Флетчер и миссис Хартридж. Он представил как она ждет его на платформе. Он махал ей рукой в окно, а она махала ему в ответ, улыбаясь и смеясь, а когда он вышел из поезда, то побежал к ней, а она к нему, и они обнялись. Уилли остановился. Он вспомнил, что она больна. Возможно, она даже слишком больна, чтобы приехать за ним. Возможно, она даже умирает, и вместо нее его встретит военный дежурный или викарий, его отведут к ее постели, и она нежно прикоснется к нему и скажет как сильно она его любит, и как она гордится им. Уилли откинулся назад и закрыл глаза. Он чувствовал усталость. Напряжение из-за прощаний утомило его. Ему было интересно что сейчас делает Зак. Он написал первые два стиха другой эпической поэмы специально для Уилли. Они были у него в кармане. Зак сказал, что когда закончит поэму, отправит ему её почтой или голубем.

Поезд пыхтел и полз в сторону Лондона, и вскоре Уилли заснул, ему снилось множество странных снов.

Он почувствовал как кто-то трясет его, приводя в сознание.

«Эй, соня. Просыпайся! Просыпайся, парень! Это Лондон. Мы в Лондоне. Просыпайся!».

Уилли открыл глаза, ожидая увидеть свет из окна своей спальни и мистера Тома, смотрящего через люк, но увидел только молодого шотландского парня, на расплывчатом фоне цвета хаки, склонившегося над ним и кричащего.

Уилли перекинул рюкзак через плечо и поднял сумку. Его ноги подкашивались, а одежда пропахла табаком. Когда он вышел на улицу, в него резко ударил холодный ночной воздух. Уилли застегнул пальто, натянул на голову балаклаву и надел перчатки. Он оглядел платформу, на которой толпилось множество солдат, но матери нигде не было видно.

Крупный сержант остановился и посмотрел на него сверху вниз.

"Сбежал, да?" — прогудел он хриплым голосом. — Тебе лучше обратиться к контролёру, мой мальчик".

"Я не убежал, сэр", — выпалил он.

«Скажешь это контролёру».

Им оказался мужчина средних лет, с висячими усами. Он взглянул на Уилли и устало вздохнул.

"Еще один, а? Разве вы, ребята, не знаете, что в деревне безопаснее?", — и он потрепал Уилли по уху через балаклаву. «Полагаю билета у тебя нет. А теперь давай запишем твой адрес».

Уилли вытащил из кармана билет и показал ему.

«Ох, — сказал он, — ох».

«Я навещаю свою маму. Она больна».

«А, — сказал он, — А, понятно! Ну. И где она тогда? Тебя забирает она, дежурный, или как?».

"Я не знаю."

Контролёр многозначительно что-то промычал и посмотрел на сержанта. «Думаю я справлюсь с этим, сэр. Спасибо за Вашу помощь».

Сержант тронул берет и исчез среди солдат.

«Я думаю нам лучше найти дежурного, мой мальчик».

Уилли лихорадочно оглядел станцию.

«Подождите. Вон она», — сказал он, указывая на худую изможденную женщину, стоящую рядом с кучей мешков с песком. Он махал ей рукой и кричал, но она стояла, рассеянно глядя перед собой, не видя и не слыша его.

«Кажется она тебя не знает, не так ли? Думаю тебе лучше немного подождать здесь».

«Я поговорю с ней», сказал Уилли.

«Ну нет, не поговоришь», — сказал контролёр, схватив его за руку, а затем передумал. «Ладно, иди».

Уилли подбежал к ней. "Мама!" воскликнул он. "Мама!"

"Уйди", — сказала она строго. «Ты не получишь от меня денег».

«Мама, — повторил он, — это я».

Она взглянула вниз и уже собиралась сказать ему, чтобы он убирался, когда наконец узнала его. Да. Это был Уилли, но он так изменился. Она искала худощавого мальчика, одетого в серое.

Перед ней же стоял стройный, хорошо сложенный мальчик, в крепких ботинках, толстых шерстяных носках, зеленом свитере с загнутой горловиной, темно-синем пальто и балаклаве. Его волосы торчали блестящей копной надо лбом, а щеки были круглыми и розовыми. Для нее это было большим потрясением.

«Я ужасно рад тебя видеть, мама. Мне так много нужно тебе рассказать, а тут мои рисунки».

Она была поражена его своеобразной смесью акцентов. Она ожидала, что он станет более услужливым, но даже его голос звучал громче.

«Мне очень жаль», сказала она. — Видишь ли, я не очень хорошо себя чувствую и немного устала. Я не ожидала такой перемены в тебе".

Уилли был озадачен.

Он подумал, что это его мать изменилась. Он научился чему-то новому, это было правдой, но он все еще был собой.

Уилли изучал ее лицо. Она была очень бледна, почти желтого цвета, а губы у нее были такие синие, что казалось, будто из них выжали всю кровь до последней капли. Линии ее тонкого рта изогнулись вниз. Он взглянул на ее фигуру. На ней было длинное черное пальто, желтовато-коричневые чулки и модные туфли на каблуке, со шнуровкой. У ее ноги стояла небольшая хозяйственная сумка.

Он нежно коснулся ее руки. «Я понесу ее вместо тебя, мама», — сказал он, поднимая сумку.

Она повернулась и резко шлепнула его по руке. «Я скажу тебе чего я хочу, когда захочу, и ты знаешь, что я не одобряю прикосновений».

«Извини», — пробормотал он.

Они стояли молча, испытывая неловкость, пока вокруг них ревела большая шумная станция. Уилли почувствовал как его сердце замирает, и искра надежды, которую он хранил, быстро начала таять. Он помнил какой доброй и веселой была миссис Флетчер. Он остановился. Мистер Том сказал, что поначалу они будут чувствовать себя неловко и потребуется время, чтобы привыкнуть друг к другу. Тем временем миссис Бич лихорадочно разглядывала своего маленького сына, её мысли перескакивали с одной на другую. На данный момент она будет снисходительна к нему. В конце концов, это был его первый вечер и ему нужно многому научиться, прежде чем приступать к своим мужским обязанностям.

"Пойдем выпьем чаю", — сказала она наконец. "Ты можешь взять мою сумку".

"Спасибо, мама." И он улыбнулся. В ужасе она резко отступила назад. Она не помнила, чтобы когда-нибудь видела его улыбающимся. Она надеялась, что он остался серьезным ребенком. Эта улыбка напугала ее. Это угрожало ее авторитету. Она проглотила свои чувства и снова шагнула вперед, протягивая ему свою сумку.

«Всё будет хорошо», — подумал Уилли. Он последовал за ней по крошечному переулку к небольшому кафе. Они сели возле двери.

«Ты выглядишь поправившимся», — сказала его мать. — Хорошо тебя кормил этот мистер Окли, не так ли?".

Уилли отпил чаю. Он был не таким вкусным как у мистера Тома, но горячим, и это было главное. "Да, хорошо".

Она указала на его рюкзак, лежащий на земле. "Где ты это взял?".

«У мистера Тома».

"О, а он кто?".

«Мистер Окли. Он дал мне его, чтобы нести в нем подарки».

Одна из ее рук была протянута через стол. Он хотел прикоснуться к ней, но быстро передумал.

"Для тебя тоже есть подарок".

«Мне не нужна благотворительность, спасибо», — сказала она, поджав губы. "Ты знаешь это."

«Это не благотворительность. Это для того, чтобы ты выздоровела. Миссис Тэтчер связала для тебя носки. Они розовые. Очень мягкие. А мама и папа Люси передали яйца и сливочное масло».

"Сливочное масло?".

«Ага. И миссис Флетчер испекла фруктовый кекс. Она сказала, что знает, что тебе возможно не захочется есть его сейчас, но он сохранится до тех пор, пока ты захочешь». «Он очень много говорит», — подумала она. Она никогда раньше не видела его таким. Слишком нахальным. Вскоре она выбьет из него это.

«А тетя Нэнси, миссис Литтл, передала бутылку тонизирующего вина».

Миссис Бич покраснела. "Вино!" - сказала она сердито. Затем опомнилась и понизила голос.

"Вино?!" повторила она. «Разве я не говорила тебе о вреде выпивки? Ты что, пил? Кто эта развратница?».

«Мама, это не похоже на то, что покупают в пабе. Я спросил. Она сказала, что в нем есть железо. Это поможет тебе восстановить силы. Мистер Литтл настоящий врач, мама, и она его жена».

«Какой именно врач?» — подозрительно спросила она.

Уилли пожал плечами.

«Тот, который помогает людям выздоравливать. Сначала я боялся его, но больше не боюсь».

«Тогда он не может быть настоящим врачом».

«Но он врач, мама».

Миссис Бич была ошеломлена. Ее сын пререкается. Он был с ней не согласен.

"Ты споришь со мной?".

«Нет, мам, я просто…».

«Хватит так разговаривать».

«Как, мама?».

«И сотри это невинное выражение со своего лица».

"Я не понимаю . . ." начал он.

«Ты не изменился, правда? Я думала этот человек вобьет в тебя немного праведности, но, похоже он этого не сделал».

Она внезапно стала беспокойной и холодная волна паники растеклась по ее телу.

«Он был церковным человеком, не так ли?».

«Да, мама. Он позаботился об этом и ещё он заботится о кладбище. Я говорил тебе об этом в своих письмах».

«О, да. Твои письма. Я думала, Уилли, ты уже достаточно взрослый, чтобы лгать».

«Но я не лгу!».

«Перестань так разоворивать».

Он чувствовал себя сбитым с толку. «Разговаривать как?» думал он.

«То письмо не было твоим. Я это знаю. Вот почему я не удосужилась ответить».

«Но я учился в школе, и мистер Том и мисс Торн мне помогали».

«О, кажется, ты отнимал у людей много их времени. Они, должно быть, были рады твоему отъезду».

"Нет, мама, они не рады. Они…"- Он колебался. "Они . . .".

«Они что?».

"Я им нравлюсь." Было так приятно сказать это.

«Это представление, Уилли. Ты эвакуированный, а они просто были вежливыми».

«Нет, мама!».

«Ты совершаешь грех гордыни, Уилли, и ты знаешь что происходит с людьми, совершающими его».

Это все больше и больше сбивало его с толку. Он словно погрузился в какой-то дурной сон.

Миссис Бич осторожно постучала по столу.

«На данный момент достаточно, Уилли. Мы ведь не хотим ссориться в наш первый вечер, не так ли?».

Он покачал головой.

Уилли? Это была еще одна вещь, которая казалась ему странной. Полгода никто не называл его так. «Уилл» звучало комфортно, и его полное имя, Уильям, тоже звучало нормально, хотя внутри он всегда чувствовал себя Уилли. Теперь же, когда мать называла его Уилли, ему казалось, будто она разговаривает с кем-то другим. Он чувствовал себя двумя людьми. Он знал, что она не станет называть его Уиллом, а только Уилли, но он не чувствовал себя настоящим, когда она называла его так.

Она наклонилась к нему.

"Я кое-что хотела тебе сказать, Уилли, — и выдавила из себя улыбку, под мертвыми, бесцветными глазами, которая по какой-то причине встревожила его.

«Это небольшой сюрприз, — добавила она, — но нам придется пробраться в дом. Никто не должен тебя видеть".

"Это…" — она колебалась. "Это как игра", — и сразу же почувствовала облегчение, подумав об этой идее.

"Никто не должен меня видеть?".

"Нет".

"Почему?".

Она нахмурилась, а затем снова улыбнулась. «Вот увидишь. Это сюрприз. Он будет испорчен, если я скажу тебе".

Он кивнул. На самом деле он не чувствовал тошноты в животе. Ему это просто показалось, не так ли? Это она болела, а не он.

«А потом ты сможешь показать мне свой кекс и подарки».

"Да", — сказал он, заметно просветлев. «Я покажу тебе свои рисунки».

Она жестом показала ему, чтобы он замолчал. Она не хотела, чтобы он снова начал говорить.

«Да, конечно, но сейчас у меня болит голова. Это может подождать, не так ли?».

Они вышли из кафе и сели на автобус. Окна автобуса были закрыты чем-то вроде куриной сетки.

«Для чего она здесь?» спросил он.

«Невежливо задавать вопросы и грубо показывать на что-либо пальцем. Веди себя прилично», — прошептала его мать.

«Ты скучал по Лондону, дорогуша?» - сказала кондукторша автобуса, принимая плату за проезд. Это была первая женщина, которую Уилли когда-либо видел работающей в автобусе.

«Скучно в деревне, как я слышала. Там одни коровы. И все же ты ведь знаешь, что там безопаснее?», — и она подмигнула его матери. — Но ты скучала по нему, не так ли, дорогуша?".

Она кивнула, крепко обняла Уилли за плечо и улыбнулась.

«Да, и он все, что у меня есть».

"И не говори. У меня пятеро своих. Я отказалась их отсылать. Кажется оно того не стоит, не так ли? Ничего особенного не происходит. С трудом верится, что вообще идет война, не так ли?".

«Да», — вежливо ответила мать.

Уилли вздрогнул от прикосновения ледяного неподвижного тела матери. Когда она обняла его, он почувствовал тошноту. Его собственная мать заставила его почувствовать себя плохо. Возможно он действительно был злым.

Автобус медленно полз в темноте, пока они наконец не достигли Детфорда. Они вышли и кондукторша крикнула им: «Спокойной ночи!».

Миссис Бич повела Уилли в конец улицы. Она сказала ему спрятаться в переулке и следить за входной дверью. Как только она ее откроет и покашляет, он должен вбежать внутрь. «Это странная игра», — подумал Уилли. Он сунул руку в карман шорт и нащупал стихотворение Зака. Это помогло ему почувствовать происходящее более реальным. 

Не долго ему пришлость стоять, прежде чем раздался кашель. Взяв рюкзак и сумки, он потащил их по тротуару. Мать сердито шепнула ему, чтобы он поторопился. Она была напугана. Она не хотела, чтобы кто-нибудь на улице знал, что он вернулся. Уилли вошел в переднюю комнату, где все еще было темно. Откуда-то доносился сильно затхлый запах. Будто животное вскрыло свои кишки или где-то написало.

"Это собака?" спросил он.

«Что собака?».

"Сюрприз".

«Какой сюрприз? Ах, это. Нет, это не собака».

Она включила свет.

Комната оказалась темнее, чем Уилли помнил. Он посмотрел на серые стены. Два молитвенника стояли на каминной полке, и один — на маленьком буфете, в том же положении что всегда. Помимо газет, на окнах была крест-накрест заклеена клейкая лента".

"Для чего это?" спросил он.

«Что я сказала о задавании вопросов!» — крикнула она, сердито хлопнув рукой по столу.

«Не надо», — испуганно сказал Уилли.

"Ты говоришь мне, что мне не делать?".

«Нет», - прервал ее Уилли. «Я имел в виду, что не надо задавать вопросов. Так ты говоришь. Ты говоришь, что я не должен задавать вопросов».

«И не перебивай меня, когда я говорю».

Они стояли и снова между ними возникла неловкая тишина.

Уилли отвернулся и тут увидел это. Деревянный ящик на стуле в углу. Он хотел было спросить что это такое, но передумал, подошел к нему и заглянул внутрь.

«Это сюрприз», - сказала она.

Он сунул руку внутрь.

«Ребёнок», — прошептал он. "Но почему?" - Он остановился и повернулся к матери. «У него рот заклеен клейкой лентой?».

«Я знаю. Я не хотела, чтобы она подняла шум пока меня не было. Это секрет, понимаешь?».

"Он?" - он колебался. "Он твой?".

"Наш".

"Подарок?".

"Да".

"От кого?".

"От Иисуса".

Он взглянул на девочку. От нее исходила ужасная вонь. Она открыла глаза и начала плакать.

"Я возьму ее", — сказал Уилли, наклоняясь к ней.

«Не смей».

«Но она плачет».

«Она просто пытается привлечь внимание. Ей нужно немного поучиться дисциплине».

"Но, но", — пробормотал он, — она всего лишь ребенок".

"Сядь!" - закричала она. "Немедленно."

Уилли сел за стол.

"У нее есть имя?".

Она сильно ударила кулаком по столу.

"Нет! И хватит задавать вопросы, иначе ты почувствуешь на себе ремень".

Уилли покраснел. Ремень! Он все еще был у мистера Тома. Он должен держать рот на замке. Может она забудет.

«А теперь давай посмотрим что у тебя в этих сумках. И сними это пальто».

Уилли повесил его на спинку стула, засунув в карманы балаклаву и перчатки. Сначала он опустошил сумку. Достал свои старые кеды с отрезанными голенищами.

«Они стали слишком малы», — объяснил он и положил на стол, рядом с ними, свои тонкий серый джемпер, шорты, кепку, плащ и Библию.

«Я вижу Библия все еще у тебя», — сказала она. «Я надеюсь ты не отлынивал и изучал её».

«Да, мама».

Она откинулась на спинку стула.

«Процитируй Исход, главу первую, стихи с первого по шестой».

Уилли тупо уставился на нее.

«Я не заучиваю их наизусть, мама. Я учу их в виде историй. Я могу рассказать тебе много историй. Ветхий и Новый Завет».

«Меня не интересуют истории. Ты учил наизусть, прежде чем уехать отсюда».

«Это потому что я слушал как это говорят другие, в воскресной школе», - объяснил он. «Мы не...».

«Расстегни ту другую сумку».

Он отстегнул лямки рюкзака и начал медленно вытаскивать содержимое. Было такое ощущение, будто он раздевается перед ней догола. Все, что было для него дорого и важно, теперь оказалось под ее пристальным вниманием.

Она сидела с пепельно-бледным лицом и смотрела как он распаковывает вещи. Когда он закончил, она заговорила тихо и сдержанно.

«Теперь я буду задавать вопросы, а ты будешь давать мне ответы, и никаких лишних разговоров. Где ты взял одежду и ботинки, которые носишь?».

«У мистера Окли и миссис Флетчер».

"Ты их украл?"

«Нет. Это подарки».

«Ты выклянчил».

«Нет, я никогда не просил».

«Не спорь. Я говорю, что ты выклянчил».

Он взял яйца, кекс, вино и носки и поднес их ей.

«Это твои подарки», — сказал он.

"Полагаю, это ты тоже выклянчил".

«Нет. У меня тоже есть для тебя подарок», — добавил он. Теперь он казалось испорчен. Его сюрприз. Это была идея мистера Тома. Уилли взял два куска картона, аккуратно связанных вместе, и развязал их. Внутри был рисунок. Это было кладбище и церковь, на фоне полей и деревьев. Он передал его матери.

«Здесь я жил».

Она посмотрела на рисунок. «Ты украл его?».

"Нет."

«Теперь она будет довольна им», — подумал он.

«Нет. Я нарисовал это сам».

Она холодно посмотрела на него. «Не лги мне».

«Я не лгу. Я нарисовал это сам. Смотри!» И он схватил альбом, полный рисунков. «Эти тоже мои», — сказал он, перевернув первую страницу.

«У меня нет времени рассматривать рисунки, Уилли».

«Но я нарисовал их сам!» воскликнул он. «Пожалуйста, посмотри на них».

«Уилли. Тебе нужно многому научиться. Я либо сожгу это, либо отдам на благотворительность. Я только надеюсь, что никто никогда не узнает что ты сделал».

Уилли с тревогой посмотрел на нее.

«Я не крал их, честное слово, мам. Я их нарисовал. Я могу показать тебе».

"Достаточно!" — сказала она, снова ударив кулаком по столу.

Ситуация оказалась хуже, чем она могла себе представить. Чтобы заставить его повиноваться, потребуется немало усилий.

"А это?" — спросила она, указывая на книги и конфеты, цветные карандаши и одежду.

«Подарки», — пробормотал он.

«Еще подарки, Уилли? Ты думаешь я поверю в это? Ты думаешь я поверю, что незнакомцы будут дарить тебе подарки?».

«Они не незнакомцы, мама. Они друзья».

«Друзья! Хотела бы я знать кто эти так называемые друзья».

«Джордж, Зак, близнецы и…».

«Они ходят в церковь?».

«О да. Джордж поет в хоре. Я тоже». Его лицо помрачнело. "Пел. Но Джинни и Кэрри…

"Девочки?".

"Да. Близнецы — девочки. Кэрри работает над…".

«Ты играешь с девочками? После всего, что я говорила тебе об этом, ты общаешься с девочками?».

«Но с ними все в порядке и они ходят в церковь. Все ходят, все, кроме Зака».

"Джек? Кто это?".

«Зак», сказал он. «Сокращенно от…". Он закусил губу. Какой-то инстинкт подсказал ему, что он приближается к опасной теме. В ушах у него загудело, а голос матери стал звучать вдалеке.

«Почему он не ходит в церковь?» услышал он ее слова.

Уилли попытался увернуться  от ответа.

«Он верит в Бога, мама, и очень хорошо знает Библию».

«Почему он не ходит в церковь?».

«В деревне нет ни одной такой, в которую он мог бы ходить, понимаешь, и вообще, — он на секунду запнулся, — он думает, что в полях, и небе, и в любящих людях больше Бога, чем в церквях и синагогах».

"В чем?" спросила она.

«В полях и, — он колебался, — и… и… небе».

«Нет. Ты сказал, чем в церквях или в чём? Что ты сказал?».

«Синагогах», — сказал Уилли. «Так они называют свои церкви».

«Кто?».

«Евреи. Зак еврей».

Его мать издала испуганный крик.

«Тебя отравил дьявол! Разве ты этого не знаешь?» - Она поднялась и с силой ударила его по лицу. Уилли поднял руки, защищаясь, что только усилило ее гнев. Он пошатнулся на стуле и рухнул на пол.

«Но, — пробормотал он, — Зак сказал, что Иисус был евреем».

«Ты богохульник!» - закричала она. «Ты богохульник!».

Что-то тяжелое ударило его по голове, и он погрузился в холодную тьму. Уилли все еще мог слышать ее крики и знал, что она бьет его, но чувствовал себя онемевшим и отделившимся от собственного тела. Он стал двумя людьми, и одно из его «я» парило над ним, наблюдая за тем, что происходит с его телом.

Уилли резко проснулся, дрожа от холода. Он начал разминать сведенные судорогой ноги, они болели. Открыв глаза, он огляделся в темноте. Он сразу понял где находится. Его заперли под лестницей. Он заглянул в щель, сбоку от маленькой двери. Было абсолютно темно. Его мать, должно быть, уже ушла спать. Уилли задрожал. Его ботинки исчезли, равно как джемпер и шорты. Он потянул себя за одежду на талии и вздрогнул, коснувшись синяка. Его нательная рубашка была пришита к трусам. Он взял тонкий кусок материи, лежавший под ним, и обернул его вокруг себя. Он чувствовал запах крови. Уилли дотронулся до головы и обнаружил несколько болезненных шишек. Ноги у него болели и были покрыты чем-то мокрым и застывшим.

Накануне вечером он лежал в своей первой и единственной в жизни кровати, в своей первой и единственной в жизни комнате. Он был рад, что оставил там свои краски и кисти. Мистер Том позаботится о них.

Мистер Том! Он дал ему несколько конвертов с марками и адресом, чтобы Уилли мог отправлять ему письма. Еще он вшил в пальто две полкроны. Будут ли они все еще там? Или мать продаст его пальто вместе с остальной одеждой? Он подумал о ребенке с заклеенным лентой ртом. Возможно, если бы она их продала, это помогло бы ребенку. Он вспомнил о книгах и стихотворении Зака. Она наверняка сожгла их, поскольку на них было имя Зака.

Уилли чувствовал как будто тут, в темноте, лежит не он, а другой человек. Он больше не был Уилли. Он как-будто попрощался со старой частью себя. Он также не был больше двумя отдельными людьми. Он был Уилл внутри и снаружи.

На мгновение ему захотелось, чтобы он никогда не ездил в Малый Уоруолд. Тогда бы он думал, что его мама добрая и любящая. Он не знал бы другого. Его охватила волна отчаяния и он проклял свое новое знание. Он уже давно отвык от этой боли. Он слишком расслабился.

«Мистер Том», — прошептал он в темноте. «Мистер Том. Я хочу к Вам, мистер Том», — и он тихо всхлипнул. У него болела лодыжка. Должно быть он вывихнул её, когда падал. Он обхватил её рукой. Она была опухшей и болезненной на ощупь. Уилли убрал руку и плотно свернулся в замерзший комок, молясь, чтобы поскорее уснуть.

 Глава 16

Поиск

Без Уильяма в коттедже было очень тихо. Том скучал по звуку его ботинок, стучащих по коридору, и по его болтовне по вечерам. В дни, последовавшие за его отъездом, Том ловил себя на том, что поворачивался к столу, чтобы поделиться чем-то, что только что прочитал, но обнаруживал, что на стуле, на котором обычно сидел Уилли, никого нет. Он ощутил старую знакомую пустоту, которую испытал после внезапной потери Рэйчел. По крайней мере он мог утешить себя тем, что Уильям жив. Он слушал новости по радио с особым вниманием, особенно когда появлялись сообщения о взрывах недалеко от Лондона.

Гитлер, к тому времени, уже вторгся в Норвегию и Данию, и тяжелые подразделения британского флота были отправлены на помощь захваченным странам, но война по-прежнему не беспокоила Малый Уоруолд, за исключением тех немногих, кто скучал по Уильяму. Было грустно, что его не было рядом, чтобы увидеть раннюю весну. На полях уже появились лютики, а в лесу, сквозь сырую темную землю, пробились мокрые первоцветы и фиалки.

Том терпеливо ждал письма. По прошествии первой недели, когда все еще не было вестей, он подумал, что Уильям, вероятно, слишком занят, чтобы писать, потому что его руки, скорее всего, были заняты работой по дому, в помощь матери. На второй неделе он думал то же самое, но на третьей начал беспокоиться. Сам он написал четыре письма. Том знал, что Зак тоже послал несколько писем, но ни на одно из них не получил ответа.

Однажды ночью он резко проснулся от кошмара. Во сне его заперли в крошечном помещении, где не было воздуха. Его словно похоронили заживо. Но разбудил его голос. Ему показалось, что он услышал как Уильям зовет его на помощь. Том резко проснулся и обнаружил Сэмми, стоящего у его кровати и тяжело дышащего. Он выбрался из постели и пробрался к окну спальни. Осторожно отодвинув светомаскировочную штору в сторону, он выглянул наружу. Было еще темно. Он открыл дверь, прошел через коридор в гостиную и посмотрел на часы. Было три часа ночи. В любом случае, почти пришло время его пожарной службы.

Он пойдет и сменит Хьюберта Пуллетта пораньше. Том натянул вельветки и толстый свитер поверх пижамы, обул ботинки и вышел наружу, в сырую ночь, надев на ходу плащ, кепку и повесив через плечо противогаз. Сэмми последовал за ним, таща в зубах кусок старого одеяла.

Пожарный пост представлял собой импровизированную платформу на крыше здания деревенского совета. «Нелепая расточительность», — подумал Том, когда ее строили. Он поднялся по прислоненной к зданию лестнице. Мистер Пуллетт сидел в кресле, завернувшись в одеяло, и как раз засыпал. Он очнулся, обрадованный тем, что Том пришёл так рано. Они поболтали некоторое время, а затем мистер Пулетт решил отправиться в тепло своей постели. Том устроился как можно удобнее и теплее, а Сэмми свернулся калачиком у его ног.

Глядя на небо, он не мог избавиться от мыслей о только что приснившемся сне. Если бы Уильяму понадобилась  помощь, он наверняка написал бы. Том смотрел на галактику звезд и размышлял. Два часа спустя рассвет раскрасил небо, и миссис Батчер пришла и сменила его.

По пути домой Том увидел сестру мисс Торн, Мэй, на  ее древнем велосипеде. Она развозила почту. Он побежал за ней.

«Боюсь для Вас ничего», — сказала она. "Мне жаль."

Прежде чем продолжить свой путь, она на мгновение заколебалась.

«Мистер Окли, — сказала она с тревогой, — боюсь у меня есть телеграмма. Она для Энни Хартридж».

Он испуганно взглянул на нее. Последняя телеграмма принесла известие о смерти Майкла Флетчера.

«Я немного волнуюсь, — продолжила она, — ведь у нее скоро должен родиться ребенок. Я бы хотела дождаться прихода акушерки, прежде чем доставлять телеграмму, но это противоречит правилам».

Том задумчиво нахмурился. «Вы виделись с миссис Флетчер?».

Она покачала головой. «Не хотела ее беспокоить».

«Я сейчас пойду к ней, попрошу зайти к миссис Хартридж».

"Спасибо."

Он смотрел как она, вильнув на велосипеде, направилась в район ферм на южной стороне деревни. Резко повернув назад, он пошел в направлении коттеджа Флетчеров.

Миссис Флетчер только встретила своего мужа и сына Эдварда с работы. Кухонная дверь все еще была открыта и бледный луч света отражался во влаге утреннего сада. Она стояла в дверях.

«Вы ведь не на службе, да?» — спросила она, виновато взглянув на включённый свет. «Нет, не на службе», — сказал Том. «Я просто хотел поговорить, наедине».

«Джордж и Дэвид спят. Они нас не побеспокоят. Заходите и выпейте чаю. Вы выглядите немного бледным».

Он шагнул в уютное тепло кухни. Сэм последовал за ним и свернулся клубочком на полу перед печью.

Миссис Флетчер села за стол и налила две чашки чая.

"Присаживайтесь", — сказала она, пододвигая к нему одну из чашек. "Чем я могу Вам помочь?".

Том выглядел удивленным.

"Вы хотите, чтобы я что-то сделала? Это касается Уилла?".

Том отрицательно покачал головой. «Энни Хартридж получила телеграмму».

Миссис Флетчер медленно поставила чашку. "Дэвид?" спросила она.

«Я не знаю. Я подумал, что учитывая, что Вы потеряли Майкла, а она вот-вот родит ребенка, ей может понадобиться кто-то, кто мог бы помочь».

«Конечно», — сказала она, встала и поспешно развязала фартук.

«Она еще не получила её», добавил Том.

Миссис Флетчер опустила рукава.

«Я хотела бы оказаться там как можно скорее. В ее состоянии она может потерять сознание или еще что-то может случиться. Я придумаю предлог, например, что я принесла яйца от Пэдфилдов, пинетки для ребенка, в общем что-нибудь такое».

Том кивнул. Это была хорошая идея. Он смотрел как она надевает пальто. 

«Эти поезда до Лондона», — пробормотал он.

"Да?" - сказала она озадаченно. "Что насчет них?".

«Они ходят по пятницам, не так ли?».

"Да, все верно."

"Сегодня пятница, да?".

«Да».

Он резко встал.

«Я собираюсь сесть на этот поезд, миссис Флетчер, и более того, я собираюсь сесть на него сегодня».

Поездка Тома в Лондон была такой же тряской и прерывистой, как и поездка Уильяма. Тусклый голубоватый свет ламп освещал плотно набитые вагоны и воздух был удушливым. Также расстраивало, что нельзя было увидеть станции, мимо которых они проезжали, но когда наступил вечер, было слишком опасно пытаться выглянуть через светомаскировку, несмотря на слабый голубоватый свет ламп внутри вагона. Сэмми, который не только пробрался в телегу, но и спрыгнул с нее и последовал за Томом на станцию, теперь лежал у него на коленях. Между его зубами висел самодельный поводок из веревки. Том крепко держал его, даже когда дремал во время долгой поездки.

Изначально он отказался брать Сэмми с собой, но теперь был рад его компании. Ведь искать Уильяма ему придется в одиночестве.

Было девять часов вечера, когда поезд прибыл в Лондон. Том выбрался вместе с Сэмми из вагона и стоял на платформе, чувствуя себя совершенно ошеломленным. Шум был оглушительным. Сотни фигур в военной форме кружили вокруг него, перекрикиваясь между собой. Отправлялся еще один поезд и голос по системе громкой связи называл номера платформ и пункты назначения. Прошло некоторое время, прежде чем Том смог сориентироваться достаточно, чтобы сдать билет. Должно быть он выглядел странно: густые седые волосы и обветренное лицо, одет в старую вельветовую кепку, пальто и деревенские ботинки, с нервно лающим Сэмми у ног. Вглядываясь в толпу молодых людей, он наконец заметил билетного контролера. Том закинул одолженный в поездку рюкзак себе на спину. Он был наполнен одеждой и едой для Уильяма от жителей деревни.

Том сдал билет. Контролёр посмотрел на Сэмми.

«У этой собаки должен быть намордник!», - воскликнул он.

Том кивнул, не собираясь когда-либо обзаводиться им.

"Откуда Вы приехали?" продолжил он. «Вы не лондонец, это я точно знаю. В отпуске, да?» - и он громко рассмеялся абсурдности своего замечания.

Том тупо посмотрел на него.

«Всего лишь шутка», — пробормотал мужчина. «Разве у Вас нет чувства юмора?».

«Где находится Детфорд?» — спросил Том.

"Деппетфоррард? - подражая Тому, повторил мужчина. «Никогда о таком не слышал. Повторите еще раз!».

Том повторил и мужчина пожал плечами.

«Эрн!», — крикнул он проходившему мимо служащему ПВО. "Ты не знаешь где находится Деппетфоррард?".

«Никогда не слышал о нем», — сказал Эрн. «А я знаю большинство мест в Лондоне. Раньше был таксистом. Название у Вас записано?».

Том протянул им лист бумаги с написанным на нем адресом.

«Ах, вы имеете в виду Детфорд!» сказали они хором.

Том повторил их произношение. «Детферд», — тихо произнёс он про себя.

Они махнули руками влево, в сторону арки, и направили его к автобусной остановке. Том поблагодарил их и направился в указанном направлении. Двое мужчин смотрели как он и Сэмми уходят.

«Не часто тут встретишь такого чудака», — сказал контролер. «Надеюсь он не немецкий шпион!» и они громко рассмеялись.

Том крепко держал поводок Сэмми, потому что на неосвещенной улице он то и дело натыкался на людей. Наконец он сел в автобус, на котором должен был проехать часть пути до Детфорда, но это было мучительно медленное путешествие. Он в изумлении уставился на кондукторшу в мужской униформе. Она сначала немного разозлилась, а потом поняла, что он был чужаком в городе.

«Вы один из беженцев?» — любезно спросила она. «Нет», — ответил он. «Я так не думаю».

"Откуда Вы тогда?".

«Малый Уоруолд».

Она его не понимала. Его акцент был для нее слишком сильным.

"Из деревни,  не так ли?" — крикнула она, думая, что он поймет ее лучше, если она повысит голос.

Он кивнул.

«Что привело Вас в Лондон?».

«Приехал навестить маленького мальчика».

"Ох. Внука, да?".

Том кивнул. Он знал, что это ложь, но не хотел вдаваться в сложные объяснения. Сэмми послушно сидел у него на коленях.

К тому времени, когда Том сменил автобус, и его отправили в правильном, и в неправильном направлении, и прежде чем он добрался до района где жил Уильям, была уже полночь. Привыкнув теперь к темноте, он мог слишком хорошо рассмотреть ужасные условия, в которых тут жили. Небольшие ветхие многоквартирные дома стояли сбившись в кучу, отчаянно нуждаясь в заботе и внимании. «Так вот каким было прошлое Уильяма», — подумал он.

Внезапно в небе громко завыла воздушная тревога. Том замер. Что он должен был делать? Он читал в газетах об общественных бомбоубежищах и знал, что люди часто собираются в метро, но понятия не имел где находится ближайшая станция.

«Давай. Двигай», — сказал громкий резкий голос. «Двигай к убежищу».

Мимо него прошла группа людей, ворча и ругаясь.

«У тебя есть карты?!» — закричала женщина в темноте. «Алф, ты принес мне чертовы карты?». 

На Тома наткнулась девочка подросток.

«Эй, смотрите куда идете, мистер», - резко упрекнула она его.

«Извините», — пробормотал он. И крикнул ей вслед: «А Вы куда идёте?» - но она уже убежала.

Том почувствовал чью-то руку на своей руке. Это был дежурный смотритель, веселый человек, не более чем на десять лет моложе его.

«Вы выглядите немного потерянным, сэр. Пойдемте со мной».

Том подхватил Сэмми на руки и побежал за ним к длинному кирпичному зданию с большой серой буквой "Ш" над дверью.

Дежурный, как обнаружил Том, был смотрителем местной школы. Он, и несколько других мужчин, были избраны местными жителями на должности дежурных (*народное ополчение). Он сел рядом с Томом.

«Вы знаете, что собак не пускают в бомбоубежища, сэр?».

Том встал, собираясь уйти, но дежурный мягко тронул его за руку. «Хотя я думаю, что мы можем это проигнорировать».

Он озадаченно посмотрел на Тома.

«Откуда Вы? Вы похожи на деревенского жителя».

«Так и есть», — ответил он. «Я приехал в поисках мальчика, который жил у меня. Он был эвакуированным». Дежурный выглядел изумленным.

«Я думаю Вам лучше вернуться домой. У нас сотни этих сбежавших вредителей. Мы возвращаем их обратно, но без толку. Они просто снова убегают. Вы первый человек, которого я встретил, который приехал в поисках сбежавшего».

Девочка подросток осторожно выглянула из-за края одной из подвесных коек, свисающих с потолка. Дежурный поймал ее взгляд, она быстро легла обратно и исчезла из поля зрения.

«Одна из таких», — сказал он, указывая на ее покачивающуюся кровать. «Она пятнадцать раз возвращалась сюда. Говорит, что лучше будет дома, даже если здесь падают бомбы, чем несчастной и в безопасности, но в деревне».

«Он не убежал», сказал Том. 

"О?".

«Нет. Я получил письмо от его матери, в котором говорилось, что она вроде как больна, и может ли он вернуться на некоторое время, чтобы помочь ей. С тех пор я ничего о нем не слышал».

«Как давно он уехал?».

«Около месяца назад».

"Как долго он был с Вами?".

«Около шести месяцев».

"Шесть месяцев!".

Том кивнул.

«И он не сбежал?!».

«Нет. Мы были… он был счастлив».

Дежурный потер подбородок пальцами и вздохнул. «Послушайте», - сказал он. «Я думаю Вы ничего не сможете сделать. Может быть, когда он вернулся домой, он забыл о Вас».

«Возможно. Я просто хочу убедиться, что с мальчиком все в порядке. Тогда я смогу обрести покой».

«Черт побери. Я никогда не встречал никого, кто бы так сильно заботился о них. Я слышал разные истории о вас, деревенских, вовсе не лестные. Без обид, — добавил он, — но я вижу, что некоторые из вас — добросердечные люди. А, — продолжал он, повышая голос, — некоторые люди, Хелен Форд и братья, совершенно неблагодарны".

При этом последнем слове гамаки сильно затряслись.

«Может быть, я смогу помочь Вам найти этого мальчика. Как Вас зовут? Мистер…?».

«Окли. Том Окли».

«Ну, мистер Окли, Вы говорите, что он из этих мест?».

Том кивнул и достал из кармана листок бумаги. Дежурный мельком взглянул на него и удивился.

«Да ведь это на этой самой улице. Я знаю номер двенадцать. Уилли Бич. Это тот мальчик?». Сердце Тома подпрыгнуло. "Значит Вы его видели?".

«Ни разу с сентября прошлого года. Видел как большая компания из школы отправлялась на станцию. Это последний раз, когда я видел его. Тихий мальчик. Не общительный. Друзей как таковых не было. Дети часто издевались над ним и дразнили. На самом деле он был мишенью для насмешек. Болезненный мальчик. Его мать думает, что она выше нас всех. Совсем сюда не вписывается. Никогда не вписывалась. Сверхрелигиозный тип, потрясающий Библией, понимаете о чем я?".

Том кивнул.

«Тем не менее, это часть моей работы — проверять кто здесь, а кого нет, на случай взрыва и необходимости идентифицировать тело, меня не уведомляли о его возвращении. Ее я тоже почти не видел". Он окинул взглядом переполненное убежище и помахал кому-то в дальнем его конце.

«Глэд может знать что-нибудь. Глэд!» - закричал он. "Глэд!".

Толстая женщина, сидевшая и игравшая в карты, подняла голову. Она улыбнулась, обнажив три зуба.

"Да, дорогуфа", — прошепелявила она. "Ф чем дело?".

«Миссис Бич на этой неделе работает в ночную смену? Ее здесь нет». 

"А раззе она када-нибудь тут быфает?" - ответил Глэд. «А те для чё?».

«Тут один человек ищет маленького Уилли».

"Шбежал, да? Не думала, шо он на это шпошобен".

"Нет. Человек говорит, что миссис Бич написала ему, чтобы он вернулся домой".

После этих слов Глэд перелезла через несколько спящих тел и неуклюже направилась к ним.

"Ап чем ты тута говориф? Она фказала мине, фто он офтанется. Фказала, фто он ифпорченный и его отправили ф приют для плохих парней".

«У меня мальчик никогда не вел себя плохо. За это я могу поручиться», — сказал Том. «Оо, тогда Вы, сэр?»  - спросила Глэд.

«Том Окли».

«Уилли прожил с ним почти шесть месяцев».

Глэд пожала плечами.

«Я не видела его ф фентября». 

"А как насчет миссис Бич?" - начал Том.

"Она держится фама по фебе. Клеит из фебя мадам. Думает, фто она чертова фвятая, профтите мой английский. Она рабофает в ночную фмену, поэтому я никофда ее не вижу. Я живу по фофедству, понимаете. Имейте в виду, - прошептала она. - Иногда я флышу какие-то фтранные звуки. Очень фтранные".

«Что ты имеешь в виду?» — спросил дежурный. 

«Глухие удары и хныканье».

«Удары?».

«Да, кабута меблю двигают». 

«Что в этом странного?».

«В три чафа ночи!! Вот что фтранно. Она, наверное, вытирает пыль фо своей Библии». 

Дежурный устало обернулся.

«Похоже на тупик, не так ли, мистер Окли?».

«Мне все равно хотелось бы посмотреть где он живет», — сказал Том.

«Пойдешь фо мной, дорогуфа», — сказала Глэд. "Значит, тебе нравится этот Уилли?".

Том кивнул.

«Фтранно. Ты первый человек, которого я фнаю, кому он нравится. Я не думаю, что его фобственная мать его любит».

«Может она увидится со мной», — сказал Том.

«Черт, я забыла. Она уехала. На побережье. На библейское фобрание или шота такое. Она рафказала мне об этом на прошлой неделе. Не знаю почему. Обычно она не фнисходит даже до того, шобы пасатреть на меня».

«Почему меня не проинформировали?» - прокомментировал дежурный.

"Это завифит от нее, не так ли?".

Дежурный отчаянно вздохнул. «Вы все еще хотите увидеть это место, мистер Окли?». Том кивнул.

Им пришлось прождать еще добрых два часа, прежде чем они смогли покинуть убежище. Небольшое помещение заволокло табачным дымом. К ним пришла женщина из Женской волонтерской службы в зеленой форме, с чаем и липкими булочками, а мужчина по имени Джек вытащил изрядно потрепанный аккордеон и начал на нем играть. Небольшая группа, в которую входила Глэд, пела. «Мы собираемся развесить белье на линии Зигфрида», когда прозвучал сигнал «Отбой», и они прекратили пение, спеша покинуть убежище.

(*«Мы собираемся развесить белье на линии Зигфрида» — популярная песня ирландского автора песен Джимми Кеннеди, написанная в 1939-м году, когда он был капитаном британского экспедиционного корпуса на ранних этапах Второй мировой войны. Линия Зигфрида представляла собой цепь укреплений вдоль западной границы Германии, аналогичную линии Мажино во Франции. Песня использовалась для поднятия боевого духа во время войны, особенно до и во время Французской кампании). Её часто используют в фильмах о второй мировой).

Том почувствовал облегчение, снова оказавшись снаружи. От его одежды разило старым табаком и потом. Он вдыхал ночной воздух, словно это был нектар. Глэд ждала его. Вместе она, дежурный и Том отправились к дому Уилли.

«Она вечно воображает из фебя, эта мифиф Бич», — шепелявила Глэд. «Она получила комнату внизу и наверху. Иногда она фдает фою фпальню и фпит внизу — ну, по крайней мере так она говорит», — и она подмигнула и подтолкнула Тома.

Они стояли возле дома номер двенадцать и заглядывали в окно. Одна из газет слегка отогнулась. Комната внутри казалась темной и необитаемой. Окно все еще было заклеено коричневой клейкой лентой, чтобы защитить комнату от осколков разбитого стекла.

«Безлюдно», — заметил дежурный.

Тем временем внимание Тома привлек Сэмми, который начал взволнованно бегать под окном.

"В чем дело, мальчик?" - спросил он. "Ты что-то чувствуешь?" - Он присел на корточки и погладил его. "В чем дело?".

Сэмми начал скулить и отчаянно царапать входную дверь. Он подбежал к Тому и, вцепившись в его штанину, потянул за собой.

"Там никого нет, Ровер*", — сказал дежурный.

(*так называют собаку, когда не знают её имени, типа нашего Шарик и Бобик).

«Может быть», сказал Том. «Но обычно он не суетиться из-за пустяков!». Он дернул дверную ручку.

«Вы не можете этого сделать, сэр. Это противозаконно».

«Я думаю там кто-то есть», — настойчиво сказал Том.

К ним подошел полицейский, привлеченный суматохой.

«Этот человек считает, что там может кто-то быть», — объяснил дежурный. «Я заглянул внутрь, насколько смог, и мне показалось, что там пусто».

Полицейский откинул каску. «Какие у Вас есть доказательства, сэр?».

Том указал на Сэмми, который стал как безумный. Он начал громко лаять, продолжая лихорадочно царапать запертую дверь.

Они все переглянулись.

"Я бы хотел войти", — с тревогой сказал дежурный. «Я беспокоюсь о матери и мальчике, которые там живут».

Они громко постучали в дверь, но ответа не последовало. Сэмми вскочил и бросился на дверь.

«Судя по всему, он что-то чувствует», — сказал полицейский.

После долгих раздумий они решили выломать дверь. Вокруг начала собираться небольшая толпа, чтобы посмотреть что происходит. Глэд  коротко ввела всех в курс дела.

Это была не тяжелая дверь и Том, полицейский и дежурный выбили дерево вокруг замка с двух попыток.

Дверь с грохотом распахнулась и им в нос ударило настолько отвратительное зловоние, что они отшатнулись. Как-будто животное умерло и где-то гнило. Сэмми тут же подбежал к крохотной двери под лестницей и громко начал лаять, царапая ее лапами. Там запах был самым сильным. Дежурный отодвинул засов и распахнул дверь. Запах был настолько ужасный, что дежурный на мгновение отвернулся, словно его сейчас стошнит. Полицейский вытащил из кармана фонарик и посветил им в нишу.

Глава 17

Спасение

В маленькой нише воняло застарелой мочой и рвотой. Худой, истощенный мальчик, со спутанными волосами и кожей, похожей на пергамент, был привязан к медной трубе. В руках он держал небольшой сверток. Его тощие конечности были покрыты язвами и синяками, и он сидел в собственных экскрементах. Он съежился от света фонарика и издал хриплые рвотные звуки. Дежурный протянул руку и коснулся его, и мальчик испуганно застонал. У его ног стояла пустая детская бутылочка.

«Отдай мне этого ребенка, сынок», — сказал дежурный, но мальчик сжался, его глаза расширились от страха. Сэмми проскользнул между ног дежурного и терпеливо сел, ожидая команды своего хозяина. Том повернулся к полицейскому.

«Я бы хотел поговорить с мальчиком. Он меня знает».

Полицейский кивнул и пошел вызывать скорую помощь и разгонять толпу соседей, собравшуюся у входной двери.

Том присел на корточки.

«Это мистер Том», - мягко сказал он. «Я волновался за тебя, поэтому мы с Сэмми начали тебя искать».

Уилл посмотрел в его сторону.

«Ему придется отправиться в больницу», — сказал дежурный.

Уилл издал крик.

"Не волнуйся, мальчик", — успокаивающе сказал Том. «Мы останемся с тобой. Теперь держи крепко этот старый сверток, а я развяжу тебя. Этот человек — твой старый школьный смотритель. Он не знал что ты здесь, а теперь он собирается помочь тебе выбраться. Свет горит, чтобы мы могли лучше видеть веревки".

Очень осторожно и кропотливо он развязал Уилла. Дежурный, поняв что мальчик выглядит спокойнее, когда старик рядом, предоставил ему сделать всё необходимое, а сам лишь наблюдал.

Том говорил ему, что именно собирается делать. Он знал, что конечности Уилла затекли и ими будет больно двигать. Он крепко схватил его и осторожно подвинул к себе. Это было трудно, потому что Уилл очень крепко вцепился в сверток.

После того как Тому удалось его вытащить, он услышал как снаружи подъехала машина скорой помощи, а затем звук открывающихся и хлопающих дверей. Полицейский присел рядом с ним и протянул одеяло. Том обернул его вокруг Уилла и свертка, и отнес их в машину скорой помощи.

«Собака моя», — твердо сказал он одному из работников скорой, который собирался вытолкнуть Сэмми. «И я еду с мальчиком».

Дежурный залез вслед за ним и сел на свободные носилки сзади. Двери за ними закрылись и машина скорой помощи медленно двинулась вперед.

«Хотел бы я, чтобы эта женщина попалась мне в руки», — яростно прорычал дежурный. «Вся такая гордая и изображающая из себя святую снаружи, а внутри вот это», — и он указал на Уилла, который теперь лежал на носилках, завернутый в пальто Тома.

«Она, должно быть, спятила!».

Том взглянул на него. «Полагаю, вы будете ее искать?», - прокомментировал он.

«Попробуйте остановить меня!» - гордость дежурного была сильно задета. Ужасно злило, что полицейский мог подумать, что он плохо исполняет свои обязанности.

"Спасибо", — тихо сказал Том.

"За что?".

«За то что послушали меня и взломали дверь».

"Пожалуйста".

Он посмотрел на лицо Уилла. На его пожелтевших щеках появилось крошечное цветное пятнышко, и он начал шевелить пальцами. Дежурный внимательно посмотрел на сверток, а затем на Тома. Том кивнул ему.

«Думаю мы могли бы найти одеяло для малыша?»,  спросил он.

Дежурный сразу сообразил.

«Я уверен, что мы могли бы, мистер Окли», и он развернул одно из одеял.

«Уильям», — прошептал Том. "Уилл".

Он открыл глаза и посмотрел на Тома.

«Да?», - прошептал он.

«Могу ли я взглянуть на малыша?».

Уилл кивнул и немного расслабил пальцы. Том приоткрыл край холодного свертка. Ребенок был мертв уже некоторое время. Он был худым и имел сероватый оттенок. Том взглянул на дежурного. Им не нужно было ничего говорить. Взгляд сказал всё.

«Я только что согрел одеяло для малыша», - сказал дежурный.

«Это она», — прохрипел Уилл.

«О, девочка, не так ли? Тогда как ее зовут?».

«Я зову ее Труди».

"Труди? Очень мило", — и он наклонился к Уиллу. «Ты чувствуешь это приятное мягкое одеяло, Уилли?».

«Я не». Он запнулся. «Я не…».

«Ты не что?», спросил он.

«Я не Уилли».

Дежурный выглядел обеспокоенным.

«Шок», — прошептал он. «Должно быть потерял рассудок».

«Нет», — объяснил Том. «Мы никогда не звали его Уилли».

"О?", — сказал дежурный, все еще не совсем понимая.

"Уилл", — прошептал Том.

"Ну… Уилл", — снова начал дежурный. «Как насчет того, чтобы дать маленькой мисс Труди её собственное одеяло, как у тебя?».

Уилл кивнул и ослабил хватку. «Больно», — выдохнул он, пытаясь пошевелить руками.

«Всему свое время», — сказал Том. Уилл улыбнулся, узнав знакомую поговорку. "И продолжай дышать. Сэмми согреет твои руки, не так ли, мальчик?".

Сэмми, лежавший свернувшись клубочком у ног Уилла, настороженно встал. Том медленно разжал закоченевшие руки мальчика, и с помощью дежурного они забрали ребенка и осторожно завернули в одеяло.

Сэмми положили на колени Уиллу. Уилл непроизвольно дернулся. Ему было очень больно. На нем были надеты только нательная рубашка и штаны, которые сестра мисс Торн, Мэй, подарила ему на день рождения.

Теперь они были грязно-серого и желтого цвета. Его босые ноги были розовато-лиловыми от холода, а грязные ногти, похожие на когти, загибались внутрь. Том сжимал ступни Уилла ладонями, пытаясь их согреть. Негнущиеся руки мальчика теперь обнимали Сэмми. Неожиданно почувствовав, что обнимает теплое тело, вместо холодного, он понял, что с ребенком что-то не так. Уилл бросил быстрый взгляд на дежурного, который держал тело девочки.

«Все в порядке, сынок», — сказал он. «Она у меня».

«Больно», — прошептал Уилл. «Мои руки. Они болят».

«Они поболят какое-то время», — сказал Том. «Ты уже долгое время держишь их в одном и том же положении. Они еще не привыкли к движению". Машина скорой помощи резко остановилась и двери распахнулись.

Том вынес Уилла, за ним следовали Сэмми и дежурный. Они протиснулись через две тяжелые двери в вестибюль. За маленьким стеклянным окном регистратуры сидела женщина в очках. Она коротко взглянула на них, когда они присели в кресла.

«Мне очень жаль», сказала она. «Сюда нельзя с собаками».

"Есть ли место, где я мог бы его оставить?" — спросил Том.

"Боюсь, что нет. Ему придется уйти".

Дежурный встал и обменялся с ней несколькими словами.

«Понятно», сказала она, глядя на Тома и Уилла. «Сбоку здания больницы есть перила. Вы могли бы привязать его к одному из них. Я уверена, что никто его не побеспокоит».

«Привязать его?!» - воскликнул Том.

«Боюсь это лучшее, что они могут предложить, мистер Окли», — сказал дежурный.

Возле них суетилась уборщица. Она остановилась.

«Не унывайте, дорогуши», — сказала она с веселой улыбкой. «Это не конец света. Здесь с вами все будет в порядке. Они очень хорошо о вас позаботятся».

Уилл и Том тупо уставились на нее, пока она весело удалялась по коридору, напевая «Пожелай мне удачи, помахав мне рукой на прощание».

Молодой человек в белом халате вылетел из одной из дверей в коридоре, за ним быстро следовала медсестра, и направился к дежурному и Тому. Он взглянул на сверток.

"Мертв", — резко сказал он.

«Мертв?», — всхлипнул Уилл.

"Он имеет в виду «до смерти замерзший», не так ли, сэр?", — сказал дежурный, настойчиво подмигивая доктору и указывая на мальчика.

«О, да», — сказал молодой человек. Он был измотан и не сообразил, что мальчик и ребенок были вместе. Он опустился на колени рядом с Уиллом и откинул пальто и одеяла. Медсестра, темноволосая румяная женщина, на вид не старше девятнадцати, опустилась на колени рядом с ним.

Доктор пробормотал что-то о рваных ранах и дезинсекции (*борьба с насекомыми, например, выведение вшей). Он посмотрел на Тома. «Вы родственник?». Том отрицательно покачал головой.

За него заступился дежурный. Он знал насколько строгими были правила, запрещающие посещения тем, кто не является родственником.

«Мальчик пробыл с ним в деревне шесть месяцев. Он вернулся домой к своей матери, которая сказала, что больна. У него нет отца, понимаете, а этот джентльмен, не получив от него весточки, проехал мили, чтобы найти его. Мать бросила мальчика".

«Похоже он нашел тебя как раз вовремя», — сказала медсестра и тепло улыбнулась Уиллу.

Доктор встал.

«Лучше отведите его в детскую палату и вымойте. Немного опоздал на наложение швов. Ему лучше сделать прививку от столбняка».

"Это укол?" — обеспокоенно спросил Том.

«Да. Не о чем беспокоиться. Это на случай заражения».

«Хороший чистый воздух излечит это», — сказал Том.

«Медсестра», — сказал доктор, не обращая на него внимания, — «отправьте мальчика в детское отделение».

Том встал, все еще держа Уилла на руках.

«С собаками нельзя», — сказала медсестра, взглянув на Сэмми, который настороженно стоял рядом с Томом.

"Все в порядке", - успокоил его дежурный. «Я присмотрю за ним».

«Я пойду с Вами», — сказал Том медсестре.

«Боюсь это запрещено», — ответила она.

«Я не оставлю мальчика с кучей незнакомцев».

Она вздохнула.

«Вы можете дойти до палаты, но дальше нельзя. Из-за этого я могу получить выговор».

Том быстро оглядел ее. Эта правильно говорящая девчонка смеет указывать ему что делать.

Уилл выглядел испуганным, когда Том передал его ей.

«Я позабочусь о нем», сказала она мягко. "Я узнаю можете ли Вы увидеться с ним утром".

«Я буду здесь, Уилл», — сказал Том. «Я буду в том большом коридоре, где мы сейчас сидели. Я буду недалеко, мальчик».

Он смотрел как медсестра уходит с Уиллом на руках, а затем направился обратно в вестибюль.

«Я сообщил в регистратуре подробности», - сказал дежурный. «Мне нужно написать заявление в полицию».

«Где ребенок?» — спросил Том.

«Одна из медсестер отвезла его в морг».

Он взглянул на Тома, который выглядел ошеломленным.

«Что Вам нужно, так это чашка хорошего крепкого чая. Мой приятель дежурит на посту прямо за углом. Идём?".

Том отрицательно покачал головой.

«Я обещал мальчику, что останусь здесь».

«Эй, дорогуша», — крикнул дежурный женщине в очках, из регистратуры. Она моргнула, изумленная его фамильярностью. «Мы собираемся к Алфу, за угол. Если с мальчиком произойдут какие-нибудь изменения, сообщите им где мистер Окли». Он улыбнулся Тому. «Давайте», сказал он. "Все будет в порядке. Вам нужно отлучиться всего на несколько минут".

Они пересекли больничный двор и вышли через большие ворота. Сразу за ограждением, на углу, стояла небольшая будка, со стенами из мешков с песком и рифленой жестяной крышей.

Над ней висела табличка с надписью «ДЕЖУРНЫЙ ПОСТ». Внутри сидел лысеющий мужчина средних лет, с густыми черными седеющими усами.

«Привет, Сид!» — воскликнул он, увидев дежурного Детфорда. «Что привело тебя сюда? Не взрыв бомбы, это точно», — и они усмехнулись. «Гитлер продолжает угрожать уничтожить нас, не так ли, Сид?», - продолжил он. «Но он не может подобраться к нам. Не с такими мальчиками, которые нас защищают», — сказал он, патриотично указывая пальцем на крышу крошечной будки.

Том вспомнил Дэвида Хартриджа. Неужели телеграмма пришла только вчера? Казалось с тех пор прошел месяц. Он был объявлен пропавшим без вести и считался мертвым.

Бедная Энни.

«Заходите и согрейтесь», — сказал Алф. «Я по новой заварю свое варево».

Внутри поста стояла импровизированная жаровня, сделанная из дырявого ведра. В ведре горело что-то вроде кокса. В будке было удушающе жарко. Том присел на жестяное ведро, а Сэмми протиснулся между его ног.

«Вы не отсюда», — заметил Алф.

«Нет», сказал Том. «Нет, не отсюда». Итак, история того как был найден Уилл была рассказана еще раз.

"Что Вы собираетесь делать дальше?" — спросил Сид.

«Заберу его обратно», — заметил Том. «В Малый Уоруолд».

«Не думаю, что Вы сможете это сделать. Думаю сначала они должны найти его мать. Вероятно, ее ждет тюрьма».

"А Уилла?" — спросил Том.

«Дом. Детский дом, я полагаю».

«Я заберу его обратно», твердо сказал Том.

Дежурный взглянул на Алфа. Они знали лучше как будет. Том выпил чай и вернулся в больницу.

Он привязал Сэмми к перилам сбоку здания, напротив крошечных каменных ступенек.

"Я скоро приду  к тебе в гости, мальчик", — успокаивающе заверил он его. «Это только на время».

Уже рассвело, когда он присел в вестибюле. Подъехали три машины с ранеными и он помог работникам скорой помощи и медсестрам. Общественное бомбоубежище обрушилось на пятьдесят мужчин, женщин и детей. Том помог загрузить и разгрузить носилки.

К полудню по-прежнему не было ни слова о состоянии Уилла, не было и ответов на неоднократные вопросы Тома о мальчике.

Он продолжал терпеливо сидеть в вестибюле, то подремывая, то выходя навестить Сэмми.

Наконец к нему подошла светловолосая медсестра.

«Вы мистер Том?» спросила она.

"Да", — сказал он, резко вставая. "Как он? Могу я его увидеть?".

«Вы не родственник, не так ли?».

"Нет, но мы довольно близки — мальчик жил со мной. Отца у него нет, а мать его бросила".

«Его посещал психиатр, мистер Том. Он из специального детского дома и он дал согласие на то, чтобы Вы увиделись с мальчиком».

«Сихиатр? О, Вы имеете в виду?».

«Человек, который заботится о больных умах».

«Ах да. Я где-то читал о таких», — и он проворчал. «Однако нет ничего больного в его уме».

«Он находится в глубоком психологическом шоке», - сказала медсестра. «Он продолжает внезапно кричать без видимой причины. Нам пришлось продолжить давать ему успокоительные».

«Успокаивать его?».

«Усыплять».

"Почему?"

«Чтобы он не кричал».

«Может быть ему это нужно».

«Всё может быть, мистер Том, но нам нужно думать и о других детях в палате».

Том кивнул. Чем скорее Уилл сможет вновь оказаться среди широко раскинувшихся полей, тем лучше.

«Когда я смогу увидеть его?».

«Сейчас. Следуйте за мной».

Они прошли через лабиринт коридоров. Поскольку Том помогал на скорой, он начал ориентироваться в больнице. Две медсестры кивнули и улыбнулись ему. Они подумали, что он волонтер-помощник.

Светловолосая медсестра открыла распашную дверь в детскую палату.

(*дверь, которая открывается и вперёд, и назад).

Том вошел и осмотрелся. Она указала на кровать слева от него. Первую у двери. Досягаемая. Сюда легко добраться со стороны скорой помощи, хотя он понятия не имел, почему посчитал это важным.

Уилла поддерживали подушки. Его волосы были полностью острижены, обнажая множество разноцветных порезов и синяков вокруг лысого черепа. Он был хорошо вымыт и сильно пах дезинфицирующим средством. Сидя в просторной белой больничной ночной рубашке, он выглядел так, словно усох.

«Не узнал тебя с этой армейской стрижкой», — сказал Том.

Уилл слабо улыбнулся. Его зубы были все того же желто-коричневого цвета.

«Как ты себя чувствуешь?».

"Одеревеневшим."

Его губы были бледными и потрескавшимися, и было очевидно, что ему приходилось прилагать усилия, чтобы говорить.

«Мне снятся кошмары», — прошептал он. «А когда я просыпаюсь, в меня втыкают иглу и я не могу двигаться и говорить». Он упал в изнеможении на подушки. «Как долго я должен оставаться здесь?» - прохрипел он.

«Я думаю не долго. Ты выглядишь хорошо залатанным». Том почувствовал прикосновение тоненьких пальцев Уилла. Они были холодными. Он похлопал по ним и растер между ладонями. Подняв с пола рюкзак, он повесил его на кровать. «У меня есть для тебя новая пара перчаток», — сказал он.

«У меня было такое чувство, что они могут тебе пригодиться. Однако, тебе придется немного поправиться, иначе они будут соскальзывать с ладоней».

«Где Сэмми?».

«Снаружи. Правила. Вход воспрещен. На случай, если он принесет с собой микробы, я полагаю». Том оглядел палату. «Хотя, я считаю, что в этой больнице больше микробов, чем в большинстве других мест». Он хрипло рассмеялся.

Уилл неуклюже оперся на локоть.

«Один тип приходил ко мне».

«О да. Это был доктор?».

«Я не знаю. Он сказал, что он из детского дома, и что я отправлюсь туда и мне там станет лучше». Он схватил Тома за руку. «Разве я не могу вернуться к Вам?».

«Конечно можешь. Я не разбираюсь в законах, учти, но мы как-нибудь это обойдём».

«Мистер Том», — прервала его подошедшая сзади светловолосая медсестра. «Боюсь Вам пора уйти».

Уилл крепко вцепился в рукав Тома.

«Не уходите пока!» - всхлипнул он. «Побудьте еще немного».

Том сел ближе к нему на кровати.

«Мне очень жаль, мистер Том», нервно сказала медсестра. — Но Вам пора идти».

«Мальчик хотел бы, чтобы я остался ненадолго», — спокойно ответил он.

«Извините, это противоречит правилам».

«Чьим правилам?» — сказал Том, поворачиваясь к ней лицом.

«Ну же, мистер Том, давайте не будем создавать проблем».

«Что происходит, сестра?» раздался громкий голос в конце палаты.

«Ничего, сестра», — дрожащим голосом ответила она.

Женщина средних лет громким уверенным шагом шла к ним по палате.

"Время!" - сказала она серьезным тоном.

Том встал и наклонился над кроватью Уилла.

«Боюсь мне придется уйти, но я буду в коридоре и мы увидимся завтра».

Теперь Уилл вцепился в его руку обеими руками. Он едва мог произносить слова. «Не уходите», — умолял он. «Не уходите!»

«Пожалуйста, уходите, сэр», — резко сказала сестра. «Вы только расстраиваете мальчика».

«Я думаю, что его расстраивают ваши правила, мэм».

Он повернулся к Уиллу.

«Завтра наступит очень быстро», — добавил он утешающе.

Сестра шагнула вперед и решительно выдернула руки Уилла из руки Тома.

«Теперь уходите, сэр! Немедленно!».

Том неохотно пошёл. Уилл поднялся и попытался встать с кровати.

«Оставайся на месте. Хороший мальчик», — пропела светловолосая медсестра.

Уилл начал хныкать и всхлипывать.

"Уходите!" крикнула сестра. «Сестра! Снотворное!».

Том удрученно вышел через распашные двери и беспомощно слушал крики Уилла.

Он постоял немного, а затем повернулся и заглянул в окошко. Две медсестры держали Уилла лицом вниз. К ним присоединилась еще одна и сделала ему укол в ягодицу. Несколько секунд спустя Уилл беспомощно рухнул на кровать и медсестры отпустили его.

"Мистер Том, не так ли?" — сказал тихий голос позади него. Том дернулся и резко повернулся. Там стоял мужчина лет тридцати, в сером костюме. «Наверное у него мягкие шаги», — подумал Том, не услышав как тот подошёл. Мужчина уже начал лысеть, а оставшиеся на голове волосы были тонкими. Его кожа была белой и сияющей, как у монахини-затворницы. Он вежливо улыбнулся Тому и протянул руку.

«Я мистер Стелтон», — прошептал он. «Надеюсь Уильям рассказал Вам обо мне».

Том кивнул.

Мужчина оглядел Тома в какой-то отстраненной манере, а затем быстро отвел взгляд, уставившись на стену коридора. Никто из них не произнес ни слова, и у Тома было ощущение, что мужчина не собирается нарушать молчание. Он предоставил это Тому. Тома это раздражало, но он хотел узнать о Уилле.

«Да», сказал он. «Он сказал мне, что Вы хотите поместить его в детский дом».

«А», - тихо сказал мистер Стелтон. «Правда?», - и он еще раз вежливо улыбнулся и уставился почти на то же место.

"Интересная стена, да?" — спросил Том.

«Вы видите себя стеной, не так ли?» — прокомментировал мужчина, все еще не глядя на него.

«Перестаньте ходить вокруг да около и расскажите мне о мальчике».

Мистер Стелтон повернулся и на мгновение взглянул на Тома.

«Конечно», сказал он.

Они нашли несколько кресел в углу коридора и сели. Том не мог не заметить как тихо шел мистер Стелтон. Это были крадущиеся шаги, носки его ботинок были слегка направлены внутрь.

Он сел рядом с Томом, сдвинув колени, и мягко поглаживал верхнюю часть своих бедер, пока говорил.

«Я верю в более современный подход, мистер Том», - сказал он. «Я не использую лекарства».

«Окли», — поправил Том. «Мистером Томом меня называет мальчик».

«А», - сказал он и многозначительно кивнул. «Вы не хотите, чтобы я называл вас так же как мальчик?».

«Насчет этих лекарств», - прервал Том, прежде чем мистер Стелтон снова уставится в пространство. «Я тоже ими не пользуюсь».

«Конечно нет», и он еще раз вежливо улыбнулся.

Том задавался вопросом почему мистер Стелтон говорил таким приглушенным тоном. Боялся ли он кого-то потревожить?.

«Я имею дело с беспокойными детьми», - тихо продолжил он. «И я сотрудничаю с детским домом. Там о детях хорошо заботятся и уделяют им много внимания. Мы чувствуем . . .".

"Мы?" — переспросил Том.

«Я и директор школы».

«Кажется Вы сказали, что это детский дом».

«Это также и школа. Мы считаем, — продолжил он, — что ему пойдет на пользу лечение там».

«Какое лечение?».

«Психиатрическое лечение. Анализ. Мы хотим побудить его рассказать о своем прошлом и выяснить почему он такой, какой есть».

«Думаю это довольно очевидно», — сказал Том. «Мальчик получил не особо много любви в этой жизни!».

«А», тихо сказал мистер Стелтон.

«Только не очередное молчание», — подумал Том. Мысль о том, что Уилл будет проводить время, разговаривая с человеком, который полуговорит, полуходит и отводит взгляд, когда кто-то смотрит ему в глаза, не привлекала Тома. По его мнению этого было бы достаточно, чтобы свести с ума самого здравомыслящего человека.

«Я бы хотел, чтобы он вернулся со мной», твердо сказал Том.

«А, — вздохнул мистер Стелтон, пытаясь что-то вспомнить.

«Этого можно ждать до скончания века. Я тоже этого хочу, и мальчик этого хочет».

За этим последовало новое молчание, пока мистер Стелтон осторожно потирал бедра вверх и вниз.

«Вы ведь не родственник?», — тихо произнес он.

«Нет», ответил Том. "Но . . ." Он остановился.

"Да?" — сказал мистер Стелтон, впервые выглядя относительно заинтересованным.

«Мне нравится мальчик».

«Вам нравится мальчик», он кивнул и отвернулся, чтобы отвести взгляд от проницательных зеленых глаз Тома. «Вы могли бы навестить меня…и», — предложил он, снова глядя на стену. «…и Уильяма, пока он будет в детском доме. Я уверен, если Вы…». Он сделал паузу: «Если Вы действительно сказали правду, то Вы желаете ему всего самого наилучшего. Персонал в интернате моложе Вас и хорошо обучен». — он встал. «Мы заедем за ним послезавтра. В понедельник. Если хотите поехать с нами, добро пожаловать. Мы не похожи на больницу. Мы поощряем визиты. При условии, что они не будут беспокоить детей", - добавил он.

Он еще раз безучастно улыбнулся Тому, пожал ему руку и тихо зашагал по коридору.

Том уныло пошел в вестибюль.

«Поможете нам, ладно?» — спросила одна из медсестер, проходя мимо него.

Крупного пожилого мужчину с повреждённой ногой нужно было поднять на носилки, прикрепленные к тележке. Том помог поднять его.

«Вы, люди из Красного Креста, просто замечательные!» - сказала медсестра, узнав в нем человека, который помогал на скорой помощи, когда привезли пострадавших из бомбоубежища. «Сегодня вечером Вы тоже здесь?».

Том кивнул. «Почему нет?» - подумал он. Это поможет ему не думать о Уилле. Он побежал по коридору, чтобы оказать помощь недавно прибывшим раненым, и когда в вестибюле наконец стало достаточно тихо, он вышел на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и нанес короткий визит к перилам, к которым был привязан Сэмми. Том развязал его и они сели на каменные ступеньки.

«Что же нам делать, мальчик?» — пробормотал он, поглаживая Сэмми. «У нас не особо много времени». Он устремил взгляд на улицу, находящуюся за перилами. Уже снова начало темнеть. Он потер подбородок. На лице стала отрастать серая щетина.

«О, Рэйчел», — сказал он вполголоса, обращаясь к небу. "Как бы ты поступила?" - и мысленно он увидел как она повернулась в своем длинном платье и взглянула на него своими темными глазами.

«Похить его», — сказала она со смехом.

Том вздрогнул. Рэйчел бы этого не сказала. Подумав пару секунд он понял, что сказала бы. Он медленно поднялся. «Буду действовать по обстоятельствам», — пробормотал он. «Может быть, если…».

Его мысли были прерваны звуками приехавших машин скорой помощи. Он привязал Сэмми обратно к перилам, быстро пробежал вдоль стены здания и завернул за угол туда, где распахнулись входные двери, и тут же начал заносить людей в больницу.

Три часа спустя он спускался по одной из лестниц с одеялом в руках, когда понял, что стоит возле детской палаты. Том быстро заглянул в маленькое окошко. Светловолосая медсестра все еще была на дежурстве. Она спала за столом, на котором горел маленький ночник.

Том быстро оглядел коридор. Никого не было видно. Не дав себе времени на раздумья, он прокрался в палату и осторожно закрыл распашные двери. Уилл крепко спал, опьяненный лекарствами.

Когда Том откинул простыни, один из малышей на другом конце палаты проснулся и начал кашлять. Медсестра открыла глаза и подняла голову. Том поспешно натянул простыни на место и пригнулся. Медсестра успокаивающе поговорила с девочкой, дала ей лекарство и уложила ее. Затем вернулась к столу. Она пыталась подготовиться к экзамену по анатомии, но вскоре ее веки снова отяжелели и через несколько минут она уснула.

Том откинул простыни, поднял Уилла с кровати и завернул его в одеяло, которое принёс с собой. Он положил одну из подушек на кровать, имитируя тело Уилла, и накрыл ее простынями. Не очень убедительно, но это все, на что у него было время. Крепко держа Уилла на руках, он встал. Если бы медсестра проснулась сейчас, подумал он, ему бы предъявили обвинение. Один из детей повернулся во сне и тихонько застонал, но сестра продолжала спать, совершенно не потревоженная. Том выглянул в окошко палаты. Он быстро распахнул дверь и решительно пошел по коридору.

Он знал, что если будет выглядеть скрытно, то выдаст себя. По пути Том встретил медсестру, которая ранее просила его помочь с пожилым мужчиной. Она улыбнулась ему.

«Все работаете, не так ли?» сказала она.

Том кивнул и направился в вестибюль, где оставил свой рюкзак. Подъехали две машины скорой помощи, и в последовавшей за этим всеобщей суматохе он взял рюкзак и направился к распашным дверям. Он быстро взглянул на стойку регистрации. К его облегчению дежурила другая женщина. Как только Том оказался снаружи, и водители повернулись спиной к входу, он побежал в темный неосвещенный двор, завернул за угол и направился туда, где оставил Сэмми.

Сэмми взволнованно вскочил и начал лаять. "Нет!" — настойчиво прошептал Том, крепко прижав палец к носу пса. «Успокойся, мальчик. Тихо!».

Он положил Уилла на нижнюю ступеньку и лихорадочно расстегнул рюкзак. Затем быстро надел на него теплое белье и носки.

«Охраняй, Сэмми», — прошептал он,  отвязал пса и сунул поводок в карман.

Следующей одеждой, которую он надел Уиллу, были вельветовые шорты с коричневыми заплатами, серая фланелевая рубашка, темно-синий свитер с высокой горловиной и зеленая балаклава. Балаклава хотя бы скрывала побритую голову.

К сожалению, у него не было ни ботинок, ни пальто. Он спрятал одеяло в темном углу и завернул Уилла в собственное пальто. Закинув рюкзак на спину, он пошёл через открытый внутренний двор с Уиллом на руках, Сэмми шёл за ним. «Уверенным шагом», — подумал он про себя, идя по двору. В любой момент они могут обнаружить отсутствие Уилла. Он продолжил путь через ворота и вниз по улице. Внезапно чей-то голос резко позвал его.

«Эй, мистер!».

Том повернулся. Это был Алф. Он забыл о Посте Дежурного. Черт возьми.

«Значит Вы забрали мальчика?».

Он кивнул.

«Отлично. Отвезёте его обратно в деревню?».

Том снова кивнул, помахал рукой на прощание и решительно зашагал по улице, отчаянно желая побежать или оглянуться, но не осмеливаясь сделать ни то, ни другое.

После множества автобусных пересадок, они втроем прибыли на большую станцию. Остаток ночи они провели в бомбоубежище неподалеку. В то утро не было поездов до Уоруолда, но был другой, который проезжал две трети пути в нужном направлении, до деревни под названием Скайрон. Том поспешно купил билеты, привязал поводок к шее Сэмми и направился к платформе. Билеты пробил тот же контролёр, что в прошлый раз.

“Это Вы внука своего несёте?» - развязно заметил он. «Любитель крепко поспать, не так ли? Вы его избалуете, нося вот так. Я бы разбудил и заставил идти, смотри какой ленивый».

«Он болен», сказал Том.

«Ох», — вздрогнул контролёр. «Надеюсь это не заразно?».

"Нет."

Мужчина вернул билеты, и Том и Сэмми побежали по платформе. Поезд должен был тронуться через несколько минут.

«У этой собаки должен быть намордник!», — прокричал им вслед контролёр.

Они забрались в поезд и сели у окна в пустом вагоне. «Ещё немного, — подумал Том, — и они покинут Лондон». Его размышления прервал стук в окно.

Он поднял голову и увидел полицейского, смотрящего на него через стекло. Он указал на Уилла.

Том быстро накрыл его ноги в носках своим пальто.

«Воздушный налет не дал ему поспать, а?».

Том кивнул.

"Хорошего пути."

"Спасибо."

Наконец поезд отошел от станции. К ним присоединилась пожилая женщина, которая большую часть пути сидела за вязанием крючком и болтала о погоде, пайках, и о том как ей не хватает сливочного масла. Она вышла на полпути к Скайрону. Оставшуюся часть пути они были в вагоне одни.

Скайрон был большой деревней, но не намного больше Уоруолда. Том прошел через нее и направился к открытой дороге, где начал ловить попутку. Они сменили транспорт три раза: сначала ехали в армейском грузовике, потом в развалюшном старом Моррисе, принадлежавшем ветеринару, и наконец в фургоне. Том прошел последние пять миль до Уоруолда пешком. Это был прохладный, свежий день, но небо было ясным и солнечным. Как только Том увидел реку, он почувствовал себя несказанно счастливым. Насколько первозданным и другим был этот край, в отличии от Лондона. Вода сверкала в лучах солнца. Том стоял на вершине холма и упивался видом полей, раскинувшихся внизу. Теперь он понимал замешательство Уилла, внезапно столкнувшегося с таким большим количеством открытого пространства, после жизни в Детфорде. Том взглянул на Сэмми, который начал слегка прихрамывать. Его маленький язычок свисал из пасти как кусок старой кожи.

«Осталось недолго, Сэмми», - сказал он ободряюще.

К тому времени, когда они достигли Уоруолда, он нес на руках Уилла и Сэмми. В сумерках Том пошел по старым мощеным улицам, через площадь, мимо закрытых магазинов к кузнице.

Он решительно постучал в дверь. Сверху открылось окно.

«Мистер Окли!» - воскликнул крепкий темноволосый мужчина. «Вы вернулись из Лондона».

Рядом появилась миссис Стокер, жена кузнеца.

«Вы действительно были в Лондоне?» — спросила она с восхищением.

Он кивнул.

«Вы выглядите довольно уставшим», — она исчезла и снова появилась уже у входной двери.

«Должно быть, проголодались», — сказала она. «Я приготовлю вам поесть».

«Это очень любезно, миссис Стокер, но я хочу поскорее отправиться в Малый Уоруолд», — ответил он.

«Посадите мальчика у огня», — сказала она.

Том посадил его в кресло у печи. Мистер Стокер придвинул кресло поближе и откинул пальто, чтобы тепло пламени достигало конечностей Уилла. Сделав это, он вздохнул. Миссис Стокер повернулась и посмотрела на него.

«Ох, милый», сказала она. «Он в плохом состоянии. Хорошо, что Вы поехали за ним, мистер Окли».

К этому времени новость о его поездке в Лондон быстро распространилась по округе.

«Только не рассказывайте об этом никому», — сказал Том.

Стокеры решили больше не задавать вопросов. О том, чего вы не знаете, вы не можете рассказать, это факт.

После отдыха и чая миссис Стокер одолжила Тому несколько одеял для Уилла и дала с собой сверток с сандвичами.

Когда Доббса запрягли в дорогу, уже стемнело. Том усадил Уилла и Сэмми в телегу и забрался на свое место, чтобы взять поводья.

«Давай, старина!», — закричал он в восторге, когда Доббс побежал вперед. «Отвези нас домой».

Уилл проснулся от пения Тома. Он открыл глаза и увидел над собой звездное небо. Сэмми в изнеможении лежал у его ног. Уилл отодвинул несколько одеял и посмотрел туда, где сидел Том. Он с трудом поднялся на колени, но его ноги были слишком слабы, и он снова лёг в кучу одеял.

«Мистер Том», — прохрипел он. «Мистер Том».

Том остановил телегу и обернулся.

«Проснулся, да?».

Уилл поморгал, пока Тома не стало отчетливо видно.

«Тебе не снится. Ложись, мальчик. Мы уже недалеко от дома». Он снова укутался в одеяла.

«Но, — заикаясь, проговорил Уилл, — как я сюда попал?».

Том дернул поводья и Доббс двинулся вперед.

«Я похитил тебя», - сказал он через плечо, а затем внезапно осознал чудовищность того, что сделал и разразился смехом. «Да, я сделал это, мальчик. Я похитил тебя!».

Уилл лег на спину и уснул. Затем он проснулся и обнаружил, что его вносят через парадную дверь Литтлов в их гостиную с большим количеством книг и уютными креслами. Том положил его на диван у камина, и миссис Литтл позвала мужа. Доктор Литтл склонился над Уиллом, осторожно стянул балаклаву назад и осмотрел его.

«Кажется, тебя довольно хорошо залатали, Уилл».

Миссис Литтл дала ему горячего молока и тостов, но он снова погрузился в глубокий сон, даже не притронувшись к ним.

Литтлы выслушали историю Тома.

«Я знаю, что поступил неправильно», — сказал Том. «Но я не мог позволить, чтобы его забрали в детский дом».

«Деревенский воздух», — вставила миссис Литтл. «Знакомое окружение. Люди, которые его любят. Это лучшее для него лекарство».

Ее муж посмотрел на нее поверх постоянно сползающих очков.

«Рано или поздно они обязательно его выследят».

«Ерунда», — хрипло возразила миссис Литтл. «Они слишком заняты, чтобы гоняться за эвакуированными. Они даже не знали, что Уилл вернулся в Лондон».

Доктор Литтл повернулся к Тому.

«Язвы заживут. Они зажили и раньше. Заживление душевных ран займет больше всего времени».

«Я знаю это», сказал Том. «Я поддержу его, когда ему это будет нужно».

"Я тоже!" - крикнул голос позади него.

Они обернулись и увидели Зака, стоящего в дверях в пижаме. Он подбежал к дивану и посмотрел на неподвижное тело Уилла.

«Я знал, что Вы вернёте его», - решительно сказал он со слезами на глазах.

«Ты выглядишь усталым, Том», — сказала миссис Литтл. "Присядь".

Том поблагодарил ее и опустился в кресло.

Зак продолжал молча смотреть на Уилла.

«Мистер Том, — серьезно сказал Зак, — если Вам понадобится помощь…», - но продолжать было бесполезно.

Том спал.

 Глава 18

Выздоровление

Уилл почувствовал, что кто-то сильно трясёт его, приводя в сознание. Он открыл глаза и оглядел темную комнату. Он никого не увидел, он не видел даже окна. Уилл приподнялся на локтях и напряг глаза, ища что-то узнаваемое и знакомое. Когда он посмотрел на одну из стен, она качнулась в его сторону. Он оглянулся в поисках двери, чтобы выйти, но оказался перед другой стеной. Она тоже двигалась на него. Он быстро оглянулся. Третья стена начала приближаться и когда придвинулась очень близко, потолок вздрогнул и начал опускаться. Уилл вскочил с кровати и бросился к одной из стен, в отчаянной попытке найти дверную ручку. К тому времени, когда он скользнул всем телом к четвертой стене, он с ужасом понял, что двери нет. Он оказался в ловушке. Уилл упёрся в стены так, чтобы они не смогли приблизиться к нему, но они лишь отбросили  его назад. 

В ужасе он вскрикнул и оказался окружен четырьмя высокими фигурами, одетыми в белое.

«Если ты закричишь, — сказала одна из них, — мы усыпим тебя навсегда». 

"Нет!" - закричал он. "Нет, нет!".

Но черная, без воздуха, могила начала душить его и он снова закричал.

«Мы тебя предупреждали», — сказали четыре фигуры. «Мы тебя предупреждали». Он, как парализованный, наблюдал за ними, пока они доставали длинную иглу для уколов.

«Перевернись», — сказали они. «Перевернись, перевернись, перевернись».

Уилл прислонился к одной из стен. Две руки просунулись сквозь твердую поверхность и схватили его сзади. Беспомощный, он смотрел как блестит направляющейся к нему холодный стальной кончик иглы. Уилл изо всех сил пытался вырваться на свободу, но множество рук удерживали его.

"Нет, нет!",- воскликнул он. «Пожалуйста. Оставьте меня! Оставьте меня!».

Когда игла вошла ему в правую ягодицу, Уилл испуганно проснулся. Он лежал в своей постели, в спальне на чердаке. Пижама и простыни прилипли к мокрому телу, а одеяла валялись на полу. Светомаскировочные шторы были уже опущены и на его маленьком столике горел ночник. Уилл услышал звук поднимающихся по ступенькам шагов. Это был Том. Он вылез через люк и сел на кровать.

Уилл яростно вцепился в него. Том обвил руками его вспотевшее тело и крепко прижал к себе. «Продолжай дышать, мальчик», — пробормотал он. «Не держи это в себе».

«Они сказали что усыпят меня, если я закричу», — выдохнул Уилл.

«Кто это сказал?».

«Высокие люди в моих снах. Я был напуган. Я не смог сдержать крик. Мне пришлось закричать».

«Можешь кричать сколько захочешь. Никто тебя не услышит, кроме, может быть, меня и Сэмми. Тебя ещё могут услышать в доме священника, но для этого придется кричать довольно громко. Нет. Кричи во всю мощь. Встряхни эти старые кости в нашем палисаднике!".

Уилл слабо улыбнулся.

«А теперь нам лучше тебя вытереть и согреть».

Он отнес его вниз по лестнице в гостиную. Перед печью, на деревянной подставке для сушки белья, висело несколько простыней. Том раздел Уилла, вытер его губкой, надел на него чистую пижаму и завернул в одеяло. Он оставил его с Сэмми, свернувшимся клубочком в большом кресле.

К тому времени, когда Том перестелил постель, Уилл уже заснул. Его маленькая, с отросшей щетиной, голова лежала на одном из подлокотников кресла. Том поднял его и понес обратно вверх по лестнице. Это был пятый раз за ночь, когда он менял простыни и успокаивал Уилла после ужасного кошмара.

Уилл почувствовал облегчение, когда дневной свет проник в его комнату. Он боялся ужасов ночи.

Тем временем Зак регулярно посещал коттедж, но Уилл обычно спал, когда он заходил и Том не хотел его беспокоить. День за днем огромная усталость охватывала и истощала тело Уилла. Прием пищи требовал огромных усилий и малейшая задача, будь то чистка зубов или удерживание в руках книги, изнуряли его и он снова засыпал глубоким сном.

Однажды ночью его так лихорадило, что Том остался у его кровати и дежурил. Сэмми он оставил внизу в гостиной, за плотно закрытой дверью.

Уилл застонал и вскрикнул, сбрасывая одеяла с ног. Он выгнул спину и стиснул зубы, как ребенок в истерике, и, размахивая конечностями, казалось сражался с какой-то мощной силой. Пот стекал по нему нескончаемыми ручьями. Том чувствовал себя совершенно беспомощным. Ему ничего не оставалось, кроме как быть рядом с Уиллом и смириться с тем что происходит. Он обнял его, когда тот проснулся, и посоветовал как можно подробнее рассказать о своих кошмарах.

К четырем часам утра Уилл намочил все простыни в коттедже, и теперь Тому пришлось надеть ему еще одну из своих рубашек. Он становился все горячее, пока в какой-то момент у Тома не возникло сильное искушение побежать к Литтлам за доктором. Он быстро отверг эту идею. Он не осмеливался уйти, опасаясь, что во время его отсутствия Уилл проснется от одного из своих кошмаров.

Во время одного из снов Уилл внезапно замер на кровати. Он раскинул ноги и руки в стороны, словно прислонившись спиной к стене, запрокинул голову назад и издал самый дикий и устрашающий крик, который Том когда-либо слышал. Это потрясло его до глубины души. Он не мог вспомнить как долго длился крик. Это звучало как плач ребенка в отчаянии, старый забытый крик, который, должно быть, был проглочен много лет назад.

Воспоминания вернули его в тот день, когда Рэйчел родила сына. Тому тогда было двадцать лет и он все еще был очень влюблен. Он вспомнил как ходил по гостиной, слушая ее стоны, доносящиеся из спальни, а затем внезапно наступила тишина. Он повернулся и увидел акушерку, стоящую у двери и печально качающую головой. Он вспомнил как пробежал через холл в их спальню, как сжал руку Рэйчел. Она так нежно улыбнулась ему. Том пытался не обращать внимания на то, насколько худой и бледной она была, он взглянул туда, где лежал крошечный краснолицый ребенок.

«Разве он не прекрасен?», — прошептала она, и он кивнул и беспомощно посмотрел на старый знакомый цвет скарлатины, распространившийся  по их лицам.

«Ты должен принести синий», — прошептала она ему, потому что во время ее беременности Том каждый месяц приносил ей новую баночку краски.

Девятый должен был быть синим, если у нее родится мальчик, и бледно-желтым, если  девочка.

После их смерти Том купил баночку с синей краской и поставил ее в черную деревянную коробку, которую сделал для Рэйчел на Рождество, когда ему было восемнадцать. Закрыв крышку, он отгородился не только от воспоминаний о ней, но и от общества всех, кто напоминал ему о ней.

Он взглянул на Уилла, который внезапно замолчал, вздрогнул и открыл глаза. Его губы посинели. Том приподнял его в сидячее положение и успокаивающе погладил по спине.

«Продолжай дышать, мальчик», — пробормотал он. «Продолжай дышать».

Уилл перевел дыхание и, набрав в легкие воздух, его начало сильно рвать.

Именно после этого случая он стал лучше спать. Он достиг апогея своих кошмаров и они больше не преследовали его.

Однажды утром, несколько дней спустя, Уилл проснулся отдохнувшим.

Сквозь половицы доносился запах бекона и жареных яиц, и хотя светомаскировочные шторы были опущены и ночник все еще горел, он мог слышать пение птиц и старое знакомое жужжание трактора вдалеке.

«Мистер Том!», - крикнул он. «Мистер Том!».

Через несколько секунд голова Тома появилась из люка, а Сэмми пробежал через комнату и прыгнул на кровать.

«Ты хорошо выглядишь», — заметил Том. «У тебя румянец на щеках».

Он подошел к окну и снял светомаскировочные шторы. Солнечный свет затанцевал по комнате. Том подпер приоткрытое вверх окно и погасил ночник.

Уилл свесил ноги с кровати и, покачиваясь, встал, но внезапно снова сел.

«Ты не особо ими пользовался в последнее время», — прокомментировал Том, заметив тревожное нахмуренное лица Уилла. «Они станут сильнее. Помни…», но Уилл закончил за него предложение.

«Всему свое время», — и он засмеялся.

Было приятно снова увидеть Уилла улыбающимся. Том почувствовал себя оживлённым и помолодевшим.

«Завтрак в постель, сэр?» - сказал он весело. «Я так понимаю ты голоден».

Уилл кивнул и усмехнулся.

Том приподнял подушки и оставил его счастливо сидеть с книгой. Сэмми устроился рядом. Всё было как в старые времена.

Внизу Том принялся готовить королевский завтрак. Разбив яйцо на сковороде, он начал петь. Он тоже почувствовал себя освобожденным. Том продолжал петь, когда услышал стук в окно. Он поднял голову и увидел заглядывающего внутрь Зака.

«Заходи», сказал Том.

«Ну что?!», — взволнованно выпалил Зак, запыхавшись вбежав в комнату. «Ему лучше, не так ли?» - Том кивнул.

«Ты сможешь увидеться с ним после того как он позавтракает».  

«О боже, я не смогу столько ждать. Ему понадобится вечность, чтобы столько всего съесть», - сказал Зак, указывая на тост и грибы, яйцо и бекон. «Вы же знаете какой он. Он пережёвывает еду».

«Это обычное дело, разве не так?» — удивленно заметил Том.

«О нет. Я просто откусываю несколько кусочков и проглатываю, а он жует и жует. Разве я не могу незаметно посидеть на стуле, пока он будет поедать столько пищи?».

«Ты и незаметно?» — ухмыльнулся Том. «Просто подожди. Ты уже достаточно долго ждал. Несколько минут ничего не решат».

«Так говорится в романах», — простонал Зак. «Несколько минут могут превратиться в целую вечность», но Том не услышал его, поскольку был уже на полпути вверх по лестнице.

Зак глубоко засунул руки в карманы своих красных вельветовых шорт и уставился на двор кладбища. Это был чудесный весенний день. Он сбросил свои ботинки и носки, и вывел из зимней спячки потрёпанные сандалии. Единственной другой одеждой, которую он носил, была белая мужская хлопчатобумажная рубашка, без воротника, с закатанными рукавами. Она вздымалась объемными складками между подтяжками.

Шла первая неделя мая. Весенние каникулы закончились, и уже начался летний семестр. Теперь, когда миссис Хартридж родила ребенка и больше не преподавала, миссис Блэк распределяла свою энергию между двумя классами.

«Хочешь чаю?» - спросил Том, вернувшись в гостиную.

«Да, пожалуйста. Как он?» — спешно добавил Зак.

"Голодный."

Зак сделал большой глоток чая, обжег губу и вскрикнул.

«Я знаю, можете не говорить», — сказал он, поймав взгляд Тома.  «Проверь, прежде чем прыгнуть», - он подул на чай и поспешно выпил его.

«Он знает, что я здесь?».

«Нет. Я не хотел мешать ему завтракать».

«О, мистер Том!», — мрачно воскликнул Зак, драматично ставя свою чашку на стол.

«Не в обиду тебе», — добавил Том. «Просто я знаю как он перевозбуждается».

Спустя, как показалось Заку, несколько часов сверху раздался голос Уилла. Зак последовал за Томом в холл.

"Подожди", — прошептал Том.

"Понятно. Тогда это будет сюрприз. Интересно, какой волшебник…" - но Том уже исчез в дверном люке.

Вскоре он появился вновь.

«Хорошо», сказал он. «Ты можешь подняться».

Зак нетерпеливо ждал пока Том спустится с лестницы, а затем полубегом, полуспотыкаясь, бросился вверх.

Том стоял в коридоре, слушая их восторженные крики. Он поднял глаза вверх, к воображаемому небу.

«Пара балбесов», — заметил он.

Зак подпрыгнул на краю кровати Уилла и ударился головой о стропило. На лбу сразу же появилась круглая розовая шишка. Сэмми шарил по покрывалу, нюхал Зака и тыкался повсюду носом.

«Ты такой костлявый!, — воскликнул Зак, — но выглядишь гораздо лучше». 

«У меня ноги еще немного подгибаются».

«Как романтично застрять в постели с лихорадкой. Совсем как Китс, или Элизабет Барретт Браунинг, или сестры Бронте».

«Романтично?».

«Да. Интересно, будешь ли ты похож на двоюродную сестру Хайди, ну, знаешь, ту, которую в инвалидной коляске столкнули с горы, а потом она начала ходить».

"Инвалидная коляска?" — встревоженно сказал Уилл. «Мне не настолько плохо». 

"Жаль!".

Они посмотрели друг на друга и широко улыбнулись. Щетина на голове Уилла переросла колючую стадию и превратилась в тонкий слой пуха песочного цвета.

«Надеюсь тебе не терпится узнать все новости», — сказал Зак, скрестив ноги и убедившись, что уселся удобно.

"Ты все равно мне их расскажешь", — заметил Уилл.

«Слушай, ты потерял свой лондонский акцент. Ты стал деревенщиной».

"Правда?".

«Мисс Торн издаст вопль ужаса, когда услышит тебя. Сейчас она дает уроки ораторского искусства в драматической группе».

Уилл взволнованно приподнялся. «Она все еще ставит спектакли?».

«Ещё бы, она не может дождаться, когда ты поправишься. Ты один из ее гениев. Я, конечно, ревную как никто другой», - он ударил себя в грудь и посмотрел в потолок.

«Как всё прошло? Жаб из Жабьего Зала».

«О, было очень весело. Я, конечно, был великолепен. Хотя ужасно скучал по тебе и Кэрри. Она все еще как сумасшедшая готовится к этому жалкому экзамену. Она даже учит латынь и немного греческий у мистера Питерса. Я уверен, что оно ей не нужно. Люди здесь уже поговаривают о том, что она странная. Да, кстати," - добавил он после паузы, - "у миссис Хартридж родилась девочка".

«Ребёнок», — повторил Уилл и побледнел.

"Слушай, с тобой все в порядке?".

"Да", — тихо сказал Уилл.

«Не похоже. Хочешь чтобы я позвал мистера Тома?».

«Нет. Со мной все в порядке».

«Как скажешь. Ребенка зовут Пегги. Боже мой», — вздохнул он. «Я не очень-то поднял тебе настроение. С тех пор как я пришел, ты выглядишь все грустнее и грустнее».

Уилл улыбнулся.

"Ой, я забыл", — внезапно сказал Зак. «Люси тоже ужасно скучала по тебе. Миссис Пэдфилд сказала мне, что она уже несколько недель не ест нормально. Она потеряла свой пухленький вид, ну, всё её тело. Но её щеки все ещё кажутся такими же огромными».

Уилл нахмурился.

"Она тебе не очень нравится, да?".

«Дело не в этом», — сказал Уилл, ёрзая. «Просто, просто... Она девочка».

«Как и близнецы».

«Они другие. Они не, они не...».

"Не такие милые?".

«Да. Не такие милые», — и Уилл не смог удержаться от смеха из-за собственного смущения.

«И», — продолжил Зак, вспомнив кое-что еще, — «тетя Нэнси и дядя Оз откопали один из старых велосипедов своих детей, и я чистил его, удалял ржавчину и выполнял разную работу, чтобы накопить денег на две новые камеры. Старые усеяны дырами».

Он откинулся на спинку стула и нахмурил брови, пытаясь припомнить еще какие-нибудь новости. «О да», сказал он. «Идут разговоры о создании Народного Ополчения, то же самое, что и добровольцы местной обороны, только я думаю это что-то более официальное, ах да, на ферме Хиллбрук появились две девушки из земледельческой армии, и ходят разговоры о том, что Грейндж будут использовать как родильный дом».

«Больница?» — встревоженно сказал Уилл.

"Ну, дом для новорожденных", — сказал Зак, чувствуя, что ступил на зыбкую почву.

"А что это?".

«Место, где женщины, которые не могут оставаться дома, рожают детей». 

«Дети», — сказал Уилл, почувствовав тошноту.

«Да», — сказал Зак, озадаченный его реакцией.

«Разве не Иисус приносит их?».

«Конечно, нет. Ох", — сказал он, - "ты не знаешь».

"Не знаю что?".

«О сексе».

Уилл покраснел. «Я знаю, что это что-то грязное и ты попадаешь за это в ад».

«Ерунда!» воскликнул Зак. «Нас бы здесь не было, если бы не секс. Это то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга».

«Что, поцелуи и прикосновения?» — сказал Уилл, чувствуя небольшой жар. 

«Что ж, неплохо для начала».

"Но поцелуи — это грех, разве не так?".

«Нет. Это то что ты делаешь, когда любишь кого-то. Смотри, у женщины внутри есть семя, и у мужчины внутри есть семя, и когда они встречают друг друга, они соединяются, и мужчина дает женщине свое семя. Если его семя прикрепляется к одному из семени женщины, оно вырастает в яйцо, а яйцо вырастает в ребенка внутри женщины, а когда ребенок достаточно подрастает и готов родиться, он выходит из матери наружу».

"Ты уверен?".

«Да. Мои родители рассказали мне, а они не лгут».

«Твои родители рассказали тебе?!».

«Да. Слушай, задавай мне любые вопросы. Я расскажу тебе все, что знаю».

"Спасибо".

«Это не грязно, — продолжал Зак, - "если только ты сам не делаешь это таковым».

«Разве женщина не может завести ребенка сама?».

«Нет. Должен быть мужчина, который даст ей свое семя». Он резко встал. «Я собираюсь позвать мистера Тома. Ты выглядишь ужасно».

Голова Тома появилась в отверстии люка.

"Что там насчет меня?" - спросил он. Затем взглянул на Уилла. «Думаю, тебе лучше пойти домой, Зак. Ты немного перестарался».

"Да, я так и подумал. Могу ли я завтра прийти снова?».

«О да, пожалуйста, приходи», — попросил Уилл.

Том сел на край кровати и подождал пока не стало слышно шагов Зака.

"Итак, что случилось?".

Уилл выглядел пораженным.

«Лучше уж расскажи мне».

«Речь идет о Труди».

"Думаю ты уже всё знаешь", — тихо сказал Том.

"Она мертва, не так ли?".

Он кивнул.

"Это моя вина", — выдавил Уилл. «Моя вина. Я убил ее. Я заставил ее умереть».

"Как?".

«Она плакала и плакала, а я нянчил её. Я держал ее очень хорошо. Я укачивал ее. Я давал ей молоко из бутылочки, а потом оно закончилось».

"Это не твоя вина, что молоко закончилось".

"Но я должен был выбраться. Я ждал. А мне не следовало ждать. Я думал, что мама вернется с минуты на минуту, только…". Но он не мог произнести эти слова.

«Только она так и не вернулась, это ты пытаешься сказать?».

Он кивнул.

«Ребенку нужно было молоко. Ты не мог дать его ей. Ты был привязан».

"Зак сказал…" — он покраснел. «Он сказал, что женщина не может родить ребенка без мужчины. Это правда?».

"Да".

«Значит моя мама, должно быть, встретила мужчину?».

"Да".

«Она солгала. Почему она солгала? Она сказала, что мужчины и женщины, встречающиеся друг с другом, совершают грех». 

Том достал трубку и начал набивать в нее табак. «У меня такое чувство, что твоя мать очень больна».

«Должно быть внутри нее росла Труди. Возможно именно это она имела в виду, когда сказала, что больна».

«Есть еще один вид болезни, которой страдают некоторые люди. Это своего рода болезнь ума, обычно несчастного ума. Думаю твоя мать страдает чем-то таким».

«Мистер Том, я хочу остаться здесь. Я не хочу возвращаться к ней, даже если она скажет что больна». 

«Ты не вернешься к ней. Власти не допустят этого».

"Но зачем тогда Вы меня похитили?".

«Они собирались поместить тебя в детский дом. Я же хотел, чтобы ты вернулся сюда».

"Почему?".

"Почему? Ну…" - он смущенно выпустил клуб дыма из своей трубки. «Потому что я люблю тебя, мальчик. Вот почему. Я скучал по тебе». Он встал. «А теперь я достану все бумажки, которые приберег для твоего рисования. Затем ты сможешь спуститься вниз и заняться своими каракулями».

Уилл смотрел как он медленно спускается по лестнице. «Мистер Том», сказал он. Том снова просунул голову через люк.

«Да, мальчик?».

"Я люблю Вас". И вместо чувства холода, которое, как он предполагал, возникнет, если он произнесет эти слова, он почувствовал как волна тепла разлилась по животу и дошла до груди, и он просиял. Лицо мистера Тома покраснело. Он прочистил горло.

"Я тоже тебя люблю, мальчик", — проворчал он. «А теперь я пойду внизу». И он быстро спустился по лестнице.

По мере того как май перетекал в июнь, силы Уилла постепенно возвращались к нему. Он проводил дни дома, просто радуясь рисованию и чтению. Зак, Джордж, близнецы и даже Люси приходили к нему в гости, но он имел обыкновение засыпать посреди разговора и, просыпаясь, обнаруживал, что они уже ушли, оставив рядом с ним небольшую кучку фруктов и комиксы.

Прошло несколько недель, прежде чем Уилл отважился дойти до крошечного участка палисадника с видом на кладбище. Они с Томом вынесли на улицу большой деревянный стол, чтобы он мог разложить на нем свои краски и кисти. Постоянное пребывание на свежем воздухе улучшило аппетит Уилла, и по мере того как он ел, к нему возвращались силы.

Тем временем в Лондоне Невилл Чемберлен подал в отставку с поста премьер-министра, и его место занял пухлый лысый мужчина шестидесяти пяти лет. Его звали Уинстон Чёрчил.

Вскоре после этого жители Малого Уоруолда были потрясены известием о Данкёрке. Британский экспедиционный корпус был отброшен немцами к побережью Франции, и тысячи солдат, некоторые из которых были тяжело ранены, пришлось эвакуировать морем в Фолкстон. Сотни простых людей, имевших суда, рисковали жизнью, помогая эвакуировать солдат. Многие были убиты. «Сэр» из Грейнджа и его сын Джулиан сели на моторную лодку. Теперь «Грейндж» должен был стать не родильным домом, а домом для выздоравливающих раненых и контуженных солдат. В один из выходных через деревню, с грохотом, проехали несколько грузовиков с ранеными молодыми мужчинами в форме, их взгляды были пусты. Жители деревни приветствовали проезжающих солдат, бросая им гирлянды цветов, и вручали домашнюю выпечку, хлеб и яйца тем, которые шли пешком. Некоторые молодые люди смогли выдавить из себя вымученные улыбки, но большинство из них пребывали в слишком сильном потрясении, чтобы понять что происходит.

В последнюю субботу июня Уилл решил сделать то, что уже некоторое время откладывал. Он закончил свои домашние дела и сидел читал во дворе. Том оставил для него на столе список покупок. Сам он помогал на ферме Хиллбрук, как Джордж и Джинни. Кэрри была в доме викария, изучала с викарием латынь.

Уилл закрыл книгу, взял со стола список и направился в магазин. На обратном пути он зашел к Литтлам. Если Зак ничем не занят, возможно они могли бы куда-нибудь прогуляться. Тогда он снова сможет отложить свое предприятие.

Он нашел Зака испачканного маслом, и окруженного грязными тряпками и мелкими инструментами. Перевернутый старый велосипед стоял на руле.

«Знаешь, у меня почти получилось. Это первая механическая вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни. Я полон решимости хоть что-то довести до конца».

Они немного поговорили и Уилл вернулся домой. Он оставил короткую записку, сообщив куда пошел, и направился в сторону коттеджа Энни Хартридж. Час спустя он все еще пристально смотрел на ее входную дверь.

После долгих размышлений он пересек неровную узкую тропинку, трижды постучал и нервно отступил назад. День был очень жаркий и его рубашка прилипла к телу. Уилл отдернул её, чтобы впустить немного прохладного воздуха внутрь. Дверь никто не открыл. Возможно ее не было дома. Он почувствовал облегчение. Он мог бы вернуться в другой день. Уилл взял гладкий медный молоток и снова постучал. Ответа по-прежнему не было. Он уже собирался уйти, когда из-за угла внезапно выглянула голова миссис Хартридж. Он подпрыгнул от неожиданности.

«Мне показалось, что я кого-то услышала», сказала она. «Я в саду за домом. Заходи. Я слышала что ты вернулся», — мягко добавила она. «Вот это сюрприз».

На траве, в саду за домом, лежал большой ковер в клетку. Миссис Хартридж сказала Уиллу садиться и устраиваться поудобнее, а она пока приготовит ему стакан домашнего лимонада. Он посмотрел как она вошла в коттедж и остался стоять на месте. Уилл украдкой оглядел сад, огород, грядки с зеленью под кухонным окном, высокие деревья, стоявшие вдоль дорожки; а затем тихо ахнул, потому что в тени деревьев стояла детская коляска.

Он оцепенело смотрел на нее, не осмеливаясь дышать из страха потревожить то, что в ней находилось. Энни Хартридж стояла у раковины и смотрела в окно. Она собиралась высунуться и спросить хочет ли Уилл лимонад с медом, но когда увидела выражение его лица, промолчала. Новости всегда распространялись по деревне со скоростью лесного пожара, и она знала кое-что из того, через что ему пришлось пройти.

Тем временем Уилл медленно, но уверенно продвигался к коляске. Она слегка пошатнулась и две маленькие пухлые ножки поднялись в воздух. Он подошел ближе, пока не оказался рядом с ней. Там, под тенью капюшона коляски, лежал самый крошечный из младенцев. У нее были темные тонкие волосики и круглые мраморно-коричневые глаза. Она махнула ручкой и испуганно посмотрела вверх, когда одна из висюлек на краю капюшона блеснула.

Энни Хартридж позволила Уиллу тихонько постоять некоторое время, прежде чем нарушила тишину. 

"Лимонад и имбирный кекс", — весело сказала она. Уилл обернулся, чувствуя себя неловко из-за того, что его поймали на том, что он разглядывает ребенка.

"Она довольно красивая, не так ли?" — заметила Энни, подходя к коляске и вынимая из нее ребенка. Она посмотрела в глаза малышке и поцеловала ее в щечки.

«Я дам тебе немного порезвиться на травке, любовь моя», и она положила ребенка на животик, на ковер. "Вот так, моя прелесть".

Уилл сидел рядом, со стаканом лимонада в руке, и смотрел на нее, очарованный безграничной властью, которую маленькое, беспомощное существо имело над ним.

Он оставался в саду до сумерек, разговаривая с миссис Хартридж о книгах, высказывая идеи где можно раздобыть бумагу и купить самую дешевую краску. Он не упомянул мистера Хартриджа, а она не сказала ни слова о его матери и о Труди. Иногда, посреди разговора, они вдруг останавливались и с пониманием смотрели друг на друга.

В глазах Уилла она была красивее, чем когда-либо. Сейчас она немного похудела, но её глаза были всё такими же большими и голубыми, волосы - такими же золотистыми, а голос - таким же мелодичным, если даже не более мелодичным, чем раньше. Он видел как она подняла девочку в воздух, поднесла к лицу и пощекотала ей животик. Иногда Энни просто смотрела на нее, и выглядела при этом одновременно и счастливой и грустной.

Они разговаривали, когда Уилл услышал стук во входную дверь. Энни встала, все еще держа Пегги на руках. «Вот», сказала она, передавая девочку Уиллу. "Подержи ее, пока я открою дверь".

Она быстро пошла к двери, не смея оглянуться на него. Она понятия не имела правильно поступает или нет. Инстинктивно ей хотелось, чтобы Уилл знал каково это, держать на руках теплого, живого ребенка.

Уилл сидел ошеломленный, держа на руках крошечного младенца. Он чувствовал себя напряженно и неловко. Ребенок надул пузырь, который лопнул и превратился в длинную каплю. Капля свисала с подбородка и стекала к ее тонкому хлопчатобумажному платью. «Она такая мягкая и пахнет невероятно приятно», — подумал Уилл. Он начал понемногу расслабляться, а малышка сморщила ротик и издала небольшой булькающий звук, затем ни с того ни с сего скривилась и заплакала.

Уилл лихорадочно оглянулся в поисках миссис Хартридж. Он укачивал Пегги и прижимал к себе, но она продолжала плакать. Он встал, все еще держа ее на руках, в поисках бутылочки.

Миссис Хартридж открыла заднюю дверь и пересекла сад. Она взяла Пегги на руки и улыбнулась.

«Я знаю чего ты хочешь, любовь моя», — пробормотала она и, сев в садовое кресло, расстегнула переднюю часть своей блузки с цветочным узором и приложила ребенка к груди.

Уилл был слишком потрясен, чтобы отвести взгляд. Он чувствовал, что ему следует закрыть глаза или извиниться, но он продолжал стоять как вкопанный и вскоре забыл о своем смущении, завороженный медленным ритмичным сосанием ребенка. Он наблюдал как ее маленькие ручки лежали вытянутыми, а пальчики удовлетворенно сжимались и разжимались. Розоватый румянец разлился по ее щекам.

Когда ребенок насытился, миссис Хартридж застегнула блузку и посмотрела на Уилла. «Мистер Том ждет тебя снаружи».

Уилл поблагодарил ее за лимонад и побежал к мистеру Тому. Он сидел с Сэмми на траве, глядя на длинные тонкие ряды розоватых облаков, раскинувшихся вдалеке.

По пути домой Уиллу внезапно стало легче. Том был прав. Он не мог дать Труди то, что ей было нужно. Он не виноват, что она умерла. Он все еще был опечален ее смертью, но теперь с него спала ужасная ответственность, которая так тяжело давила на него. Уилл засунул руки в карманы и ускорил шаг.

Когда они с Томом вернулись в коттедж, то обнаружили Зака со старым велосипедом, ожидавшего их в палисаднике.

«Я починил его. Я действительно починил его», — заявил он с гордостью. «Слушайте, мистер Том, — добавил он, широко ухмыляясь, — как далеко до моря?».

"Море, море, море!"

Зак открыл рот и снова начал петь ту же старую зажигательную песню.

«В Плаяреле в Бретани, на берегу Бретонского моря, 

Если человек на рыбалку собрался,

Пусть идет со мной он,

Ведь рыбы лежат там вдалеке

Глубоко в Бретонском море-е-е-е

Глубоко в Бретонском море".

Он пел ее так много раз, что Том и Уилл знали ее почти наизусть. 

«И лодка зелена», - пели они,

«И парус красный,

Что склоняется к солнечному бризу,

И музыка звучит в рассекающем воду киле, 

Что может быть радостнее, чем это?

Приятно отправиться на рыбалку 

В нежно-зеленое Бретонское море".

Был август. Солнце светило на чистом, безоблачном лазурном небе. Зак, Том и Уилл сидели на грубой скамье телеги, и Том держал поводья. Был третий день их путешествия. Прохлада раннего утра улетучилась и начался новый невыносимо жаркий день. Зак и Уилл сняли рубашки и бросили их, вместе с носками и сандалиями, в заднюю часть телеги. Они сидели босиком, их подтяжки свисали по бокам, а худые загорелые ноги мягко и ритмично покачивались из стороны в сторону, пока телега катила вперед.

"Должно быть уже недалеко", — пробормотал Том, тряхнув поводьями.

Он оставил Доббса и телегу на ферме. В обмен на его помощь в сборе урожая, фермер обещал позаботиться о коне. Они разгрузили телегу, в которой лежали в одной куче Сэмми, два велосипеда и несколько корзин. Том и Зак выкатили велосипеды на дорогу, а Уилл принёс корзины.

Зак покрасил свой велосипед. Рама теперь была красного цвета, а крылья стали желтыми. Он повесил две сумки на небольшой багажник, прикрепленный к заднему колесу. Хотя велосипед Тома был черного цвета, он был таким же заметным, как и велосипед Зака, поскольку это был тандем (*велосипед с двумя сидениями). Уилл не умел ездить на велосипеде, так что быть вторым ездоком было прекрасно.

Впереди, к рулю, была привязана плетеная корзина. Том проверил шины и, как и Зак, надежно привязал сумки к багажнику. Он забрался на тандем и придерживал его, пока Уилл садил Сэмми в корзину, а затем и сам занял свое место сзади. Зак уже сидел на своем велосипеде, поставив ногу на педаль.

"Поехали!" - крикнул Том и резко толкнул тандем вперед. «Виззо!» - крикнул Зак.

Они размеренно и ритмично ехали мимо полей покачивающейся молодой кукурузы и пышных зеленых деревьев. Из-за живой изгороди периодически вылетали кремовые и янтарные бабочки, а в нос путешественников ударяли странные, непривычные запахи. Они вкатили велосипеды на очень крутой холм и теперь, запыхавшись, стояли на вершине. Там под ними, наконец, широкое и спокойное, раскинулось море.

Бросив свои велосипеды возле живой изгороди, они скакали и танцевали, размахивая руками в воздухе и крича во весь голос, а когда внезапно Уилл и Зак поняли, что Том тоже танцует, они схватились за животы и истерически смеялись до тех пор, пока по слезы не покатились по их щекам.

Придя в себя, они допили тёплый от жары лимонад, снова забрались на свои велосипеды и осторожно спустились с холма, полу заворожённые огромным голубым пространством, сверкавшим под ними. Сэмми продолжал лежать, тяжело дыша и закипая от жары, под старым куском брезента, закрепленным над корзиной. Как только он почувствовал дуновение ветерка, сразу свесил голову с края корзины, высунув язык в ожидании прохладного и тенистого места.

Хотя вокруг не было никаких опознавательных знаков, Том был уверен, что рыбацкая деревня, в которую они приехали, была нужным им местом. Она называлась Салмут. Они были не единственными отдыхающими, но, поскольку дороги в Салмут были очень узкими, большинство людей, которые рискнули туда добраться, были такими же велосипедистами как и они сами, или пешими туристами. Том ходил от коттеджа к коттеджу, спрашивая возьмет ли кто-нибудь их, включая собаку, в качестве постояльцев на две недели, с завтраком и ужином. После нескольких отказов они случайно встретили вдову средних лет по имени миссис Клэренс. Она была рада принять их. Четверо ее сыновей были призваны в армию и она жила одна, с собакой по кличке Румпель. В отличие от Сэмми, Румпель был старым и проводил дни, лениво развалившись в складках собственного жира.

Том и Зак вели свои велосипеды по крошечной каменной дорожке, сбоку от коттеджа миссис Клэренс, к ее аккуратному и богатому на урожай саду. Уилл отвязал корзины и они вместе внесли их внутрь.

«Вы идите прогуляйтесь», весело объявила миссис Клэренс. «А я пока подготовлю ваши комнаты».

Они с радостью согласились на это предложение и неторопливо пошли по крошечной главной улице в направлении небольшой гавани. К ней спускались три крохотных мощеных улочки. На углу одной из них стоял старый, обветшалый паб под названием «Капитан Морган». Снаружи висела потрепанная ветром вывеска с изображением какого-то старого морского волка.

«Ух-ты», — прошептал Зак, в волнении сжав руку Уилла, — «Интересно, есть ли здесь какие-нибудь контрабандисты или пираты?».

Том и Сэмми прошли по переулку и остановились у крошечной пристани. К ним присоединились Уилл и Зак.

Они прошли мимо рыбного магазина, где на витрине были выставлены ползающие крабы и омары, мидии и моллюски. От двери доносился тяжелый запах свежей рыбы.

Несколькими метрами ниже находился магазин, наполненный тем, что Зак называл «морскими штуками», от рыболовных снастей и компасов до теплого нижнего белья и толстых темно-синих свитеров. Зак задумчиво посмотрел через стекло и вздохнул.

«О, быть пиратом!» и он начал бормотать что-то про «Дрейка в гамаке» и «Капитан, ты спишь там внизу». 

(*из стихотворения сэра Генри Ньюболта, посвященного сэру Фрэнсису Дрейку)

Уилла словно магнитом тянуло к маленькому причалу. Он стоял на древней деревянной пристани и с удивлением смотрел на море. Волны мягко плескались о бревна под ним. Уилл думал, что море испугает и поглотит его, но вместо этого он чувствовал себя удивительно спокойно. Казалось его разум внезапно открылся, и все его тревоги, болезненные воспоминания и страхи вырвались на поверхность и уплыли прочь. Сэмми лаял на чаек, которые кричали и пикировали над его головой, но Уилл этого не слышал.

Вокруг самого причала собрались группы мужчин на рыбацких лодках — длинных деревянных суднах с высокими мачтами, с бортов которых свисали мокрые сети. Слева от пристани, в миле отсюда, находилась укромная бухта. На поверхности покачивалось несколько небольших парусных лодок, стоящих на якоре. Уилл засунул руки в карманы. Он чувствовал себя чрезвычайно счастливым при мысли о том, что проведет две недели в Салмуте. Целых четырнадцать дней. Он мог бы сидеть на набережной и рисовать в свое удовольствие, там было так много интересного, новые формы, которые можно нарисовать, новые цвета, которые можно сохранить в памяти. Однако были некоторые вещи, которые он никогда не мог передать: например, запахи, чувства и ощущения от прикосновения. Это были вещи мимолетные вещи, которыми можно было насладиться лишь в это мгновение. 

"Ты идешь, Уилл?" - крикнул Зак. Он быстро повернулся.

«Мы идем дальше, к той длинной букве V», — сказал Том, указывая на бухту. "Ты хочешь остаться здесь или пойдешь с нами?".

«Я с вами», — ответил Уилл, направляясь к ним. Они свернули во второй переулок и прижались носами к грязному стеклу старого книжного магазина. Для всех троих это была сокровищница. Если бы Сэмми не тянул Тома за его вельветовые штаны, они, возможно, исчезли бы в магазине и оставались там до конца дня. «Это магазин для дождливого дня», — прокомментировал Том.

Ближайший пляж представлял собой смесь песка и гальки. Они сидели на нем и смотрели на залив.

Три или четыре семьи и несколько пар сидели в шезлонгах или купались в море. Том ранее читал в газетах, что большинство пляжей Англии густонаселены. Салмут, к его радости, был относительно тихим.

К тому времени, когда они вернулись к миссис Клэренс, все были ужасно голодны.

«Я отнесла сумки в ваши комнаты», - сказала она. «Вас двоих, мальчики, я поместила в заднюю комнату, а Вас, мистер Окли, — добавила она, — в переднюю спальню, рядом с моей».

Том поблагодарил ее и все сели обедать жареной скумбрией, свежесобранной фасолью, картофелем в мундире и кусочками жареных кабачков. Том предложил миссис Клэренс свой паек сахара, сливочного масла и всего остального, что ей может понадобиться.

Зак много раз ел рыбу. Он провел на море не одно лето, когда его родители приезжали туда на театральный летний сезон, но впервые в жизни у него был спутник его возраста, который мог разделить с ним эти летние радости. Большую часть времени Зак бродил один, заговаривая с людьми, но его странная внешность и прямота, казалось, раздражали их, и в итоге они не обращали на него внимания. С Уиллом он чувствовал, что может делать что угодно и быть кем угодно, и Уиллу он все равно будет нравиться.

Уилл ел рыбу впервые. Миссис Клэренс показала ему как аккуратно сделать надрез, отодвинуть в сторону части с мясом и осторожно вытащить неповрежденный длинный рыбий скелет.

После рыбного обеда они испекли яблоки, политые медом. Миссис Клэренс так много говорила, что забыла, что они были в духовке, и яблоки превратились в пенящиеся кучки странной формы. Она извинилась, но Том, Уилл и Зак сказали, что им больше нравятся такие яблоки.

Во время еды Том наблюдал за Заком и Уиллом. Кожа Уилла, которая за время путешествия прошла все стадии покраснения, теперь приближалась к бронзовому оттенку. Его лицо покрыло множество веснушек.

«Слушай, — воскликнул Зак, также заметив новое явление, — у тебя сотни веснушек!».

"Правда?" — удивленно заметил Уилл.

«Да. Должно быть они прятались у тебя под кожей много, много лет».

Уилл взглянул на свои руки. Рукава его рубашки были закатаны выше локтей.

«На руках их тоже много», - прокомментировал он. "Как странно."

Зак облизнул рот. «У меня на губах соленый вкус, а у тебя?».

Уилл облизал губы и кивнул.

«У меня тоже», — добавил Том.

«Я собираюсь переименовать эту деревню в Соль-на-губах», — сказал Зак, откидываясь назад и выглядя очень довольным собой.

«Мне это нравится», — сказал Уилл, улыбаясь.

Морской воздух вызвал у Зака и Уилла сонливость, и, поскольку они были рады жить в одной комнате, они охотно легли спать, оставив Тома и миссис Клэренс слушать по радио «Вечер гостей» Генри Холла. 

(* «Вечер гостей» - это развлекательная программа на радио BBC, которая появилась ещё до начала Второй мировой, потом на время её заменили другой программой, и снова вернули в 1950-е. В шоу участвовали комики и музыканты, а также зачитывались отрывки из театральных представлений Вест-Энда).

Пока она вязала и разговаривала, Сэмми тщетно пытался вдохнуть жизнь в Румпеля, который теперь занимал лучшее место у камина.

Наверху Зак и Уилл разделись и надели пижамные штаны. Их кровати стояли по обе стороны от эркера выходящего на море. Там были две оконные рамы с тонкими полосками выкрашенного в белый цвет дерева, пересекавшими стекло. У каждого окна была защелка, которая выдвигала его наружу. Оба окна были распахнуты, поскольку миссис Клэренс сказала, что если свет в комнате выключен, им не нужно опускать светомаскировочные шторы. Зак и Уилл высунулись в окно и позволили прохладному ночному воздуху коснуться их лиц. Полная луна висела в ясном темно-синем небе. Волны бились о берег под крошечным садом за домом.

Том сидел внизу и читал в те минуты, когда миссис Клэренс не мешала ему. Она была застенчивой женщиной и ее застенчивость проявлялась в приступах непрекращающейся болтовни.

Миссис Клэренс не могла понять что связывает двух мальчиков с Томом. «Зак друг Вашего сына?» спросила она.

Том удивленно оторвался от книги.

"Моего сына?" переспросил он.

«Уилл. Он очень похож на Вас. Есть сходство».

«Эвакуированный», — начал он, но дальше не стал продолжать. Она поняла это так, что Зак был единственным эвакуированным.

«Как любезно с вашей стороны, мистер Окли, взять эвакуированного с собой на каникулы», — и она не могла перестать нахваливать его.

Похвала заставила Тома почувствовать себя неловко, поэтому вместо того чтобы упомянуть, что Уилл тоже был эвакуированным, он ничего не сказал, надеясь, что вопрос будет закрыт. Он поднялся по лестнице в комнату Зака и Уилла и обнаружил, что они все еще стоят высунувшись из окна и смотрят на море. Он уложил обоих в постель, взъерошил им волосы и закрыл дверь их комнаты.

Зак лежал на спине, подложив руки под голову и подняв локти вверх.

«Слушай, — сказал он, — разве это не самое чудесное, восхитительное, захватывающее событие, которое когда-либо случалось во всем мире?».

«Да», согласился Уилл.

Они лежали молча, в полутьме, луна освещала своим сиянием выбеленные половицы.

«Разве это не чудесный звук?» — прошептал Уилл, счастливо глядя в потолок. "Какой?" – сонно спросил Зак.

"Звук волн».

Зак повернулся и вздохнул.

Уилл сидел на подоконнике, скрестив ноги, с альбомом для рисования на коленях. Он взглянул на загорелое лицо Зака и его жесткие черные волосы, лежащие на белоснежной наволочке, и вернулся к рисованию. Зак вздохнул, открыл глаза и посмотрел на кровать Уилла. Увидев пустые простыни, он быстро скатился с кровати и увидел Уилла на подоконнике.

«Как давно ты проснулся?».

Уилл пожал плечами.

«Думаю около часа назад».

«Почему ты меня не разбудил?».

«Подумал может ты хочешь поспать подольше».

Зак прислонился к подоконнику  возле ног Уилла. Над морем висел легкий туман. «Я говорю, это будет превосходный день. Настоящий знойный день».

Он взглянул на рисунок Уилла, изображавший двух чаек, парящих над спокойным морем.

Уилл вздохнул. «Если бы я только мог нарисовать так, чтобы солнце сияло на волнах, как бы сверкало». Он прислонился спиной к стене.

«О, Уилл», — ответил Зак. «Рисунок потрясающий. Если бы это нарисовал я, то это была бы всего лишь одна длинная волнистая линия посередине листа, пара примитивных облаков над ней и несколько волнистых линий внизу».

Уилл рассмеялся.

Миссис Клэренс постучала в дверь.

«Завтрак через пять минут, мальчики», — пропела она.

«Хорошо!», — крикнул Зак.

Уилл спустился с подоконника и положил альбом для рисования на маленький белый деревянный столик под подоконником.

Это было начало еще одного «славного» дня, как называл их Зак. Том тоже рано встал и уже успел прогуляться с Сэмми по пляжу.

Все трое сели за сытный завтрак, а затем немедленно отправились на пляж, прихватив с собой корзинку для пикника. Они прошли милю вдоль побережья, к скалам, и поднялись по неровной тропе, протоптанной в траве и папоротнике-орляке. Достигнув вершины, они продолжили путь, пока не дошли до небольшого прохода в зарослях дрока. Затем взобрались по ещё одной  неровной тропе и пришли к укрытой песчаной бухте. Скалы изгибались по обе стороны от них как подлокотники огромного кресла. Зак и Уилл стянули с себя одежду, оставшись в трусиках, в то время как Сэмми начал рыться в песке, позади них, отбрасывая его и образовывая холм. Том закатал штанины, подкатал рукава рубашки и надел на голову носовой платок, с завязанными по углам четырьмя узлами.

Зак и Уилл спустились к морю. Пока Зак плескался и кричал о том какая прохладная вода, Уилл стоял на берегу. Он отпрянул, когда на него обрушились ледяные брызги.

«Давай!», крикнул Зак, топчась на месте. «Если продолжать двигаться, то не так холодно».

Уилл скорбно кивнул. Он зашел в воду по щиколотку, позволив ей кружиться вокруг ног.

Том сидел на берегу и наблюдал. Уилл повернулся и бросил на него безразличный взгляд. Он хотел, чтобы мистер Том был рядом с ним, и в то же время не хотел показаться трусом. Том хотел помочь, но не хотел его баловать. Взгляд Уилла побудил его к действию.

«Давай, Сэмюэл», — сказал он, глядя на разогретую мохнатую кучу, которая теперь пряталась в выкопанной яме. «Иди и получи свою порцию соленой воды, мальчик», и с этими словами он поднял его и понес на руках к кромке воды.

Как только Уилл увидел как Сэмми лает на море, гоняется за ним и попадает в его сети, часть его страха исчезла, поскольку Сэмми был очень смешным. Том поплыл за псом.

«Давай, Уилл», — сказал он ободряюще. «Возьми несколько пригоршней воды и побрызгай на себя. Тогда ты сможешь к ней привыкнуть. Я поймаю тебя, если ты упадешь».

Уилл медленно вошел в воду по пояс и, с помощью Зака и Тома, вскоре начал с удовольствием плескаться. Том плавал последний раз лет двадцать назад, да и то только на реке в Малом Уоруолде. К тому моменту когда все трое сели насладиться пикником, он решил купить три купальных костюма. Поев и немного вздремнув в тенистой части скал, они снова отправились в воду. Уилл научился лежать на воде, на спине, довольно быстро, к зависти Зака. Зак умел плавать брассом, кролем и на спине, но никогда не умел лежать на поверхности воды. Мысль о лежании нервировала его. Ему всегда нравилось быть в движении. Но Уиллу нравилось состояние покоя. Сначала он лежал и щурил глаза, вглядываясь сквозь веки в ослепительно-светлое небо над собой, и проверяя до скольки сможет сосчитать, прежде чем тело, под своей тяжестью, начнёт опускаться в воду. К концу второй половины дня он начал забывать считать, а однажды чуть не уснул.

Первый и второй день пролетели очень быстро, как и последующие дни. Большую часть времени они проводили в воде: втроем купались в своих новых шерстяных купальных костюмах, играли в крикет на пляже, строили замки из песка и собирали ракушки.

Один день они провели, прогулявшись до особняка, вдоль скал и вокруг залива. Другой день Уилл провел в гавани, рисуя лодки, пока Зак отправился на велосипедную прогулку, а Том взял миссис Клэренс покататься на своем тандеме.

К концу десяти дней Уилл уже умел плавать брассом, а Зак мог считать до десяти, лёжа спиной на воде.

За время их отдыха сводки новостей по радио начали становиться настолько зловещими, что однажды вечером обеспокоенный Зак вылез из постели, чтобы послушать восьмичасовые новости. Его мама теперь работала водителем машины скорой помощи, а отец - во вспомогательной пожарной службе.

Местные жители Соли-на-губах были убеждены, что недавние мощные бомбардировки крупных городов были прелюдией к крупномасштабному вторжению. В Мидлендсе были обнаружены семнадцать парашютов, совершены рейды на Саутгемптон и ВВС Великобритании сбивал в среднем шестьдесят самолетов в день, не считая тяжелых налетов на Германию. Затем пришло ошеломляющее известие о бомбардировке Кройдона (*крупный район на юге Лондона, это было начало Лондонского Блица), в результате которой погибли триста фабричных рабочих. У Тома возникло искушение немедленно вернуться в Малый Уоруолд, поскольку по какой-то странной причине чувствовал, что Зак и Уилл будут там в большей безопасности. Однако миссис Клэренс так настаивала на том, чтобы они остались, что Том решил, что следующие три дня они проведут как и планировали.

Погода по-прежнему была почти тропически жаркой и им было жаль всех, кому приходилось работать в городе, где не было морского бриза, способного подарить им прохладу. В свою последнюю субботу, возвращаясь на велосипеде после купания, они были поражены заголовками новостей на большом плакате, прислоненном к газетному киоску. Там было написано: «Бомбардировка юго-западного Лондона, Девушка сильно пострадала». В магазине закончились газеты. Из-за нормирования бумаги, копии газет были в дефиците, а те немногие, что печатались, моментально продавались местным жителям. К счастью, у миссис Клэренс была копия, и Зак с тревогой изучал ее содержимое. Газеты сообщили, что во время налёта не прозвучали сирены, что и привело к гибели множества людей.

«Полагаю тебе захочется узнать как поживают твои родители», — заметил Том.

Зак кивнул. Он писал им почти каждый день, чтобы они знали его временный адрес, но от них не было вестей. Обычно отсутствие писем его не беспокоило. Его родители часто были настолько заняты хаосом прогонных и генеральных репетиций, что у них почти не оставалось времени ни на еду, ни на сон, не говоря уже о том, чтобы написать письмо, но как только шоу начиналось, если Зак жил отдельно от них, он обычно получал бонусное письмо, чтобы компенсировать отсутствие писем ранее. Однако, из-за известия о бомбардировке Лондона, их молчание вызвало у него сильное беспокойство.

«Мы найдем телефон и свяжемся с Литтлами», — предложил Том. «Может быть твои родители оставили им сообщение».

«Огромное спасибо», — сказал Зак.

«Вы собираетесь звонить до или после ужина?» — спросила миссис Клэренс. Зак выглядел заметно побледневшим даже под своим почти черным загаром.

«Прямо сейчас», сказал Том.

Когда они вернулись, Зак снова вернулся в свое счастливое состояние. Его родители передали через Литтлов сообщения, в которых говорилось, что они здоровы и в безопасности, и что они сожалеют, что не написали раньше, но пострадавших было так много, что все их время было занято оказанием помощи.

На следующий день было воскресенье и это был их последний день в «Соли-на-губах». Том и Уилл пошли в деревенскую церковь, а Зак нашел уединенное место у моря. Хотя это не был Шаббат, он надел маленькую круглую шапочку на свои жесткие как вереск волосы и, осторожно покачиваясь взад и вперед, произносил те немногие молитвы на иврите, которые помнил. Его успокаивало пение странных гортанных звуков. Как-будто он произносил слова на волшебном языке, который сможет всё исправить. Его родители учили его, что кем бы или чем бы ни был Бог, он, она или оно, вероятно, могли понимать твои мысли, даже если не произносить их вслух; но Заку становилось легче, если он высказывал свои чувства вслух.

В тот день миссис Клэренс приготовила им особый воскресный обед. У них была жареная курица, жареный картофель и овощи, а затем мороженое. Миссис Кларенс приготовила его сама, воспользовавшись прохладным уголком рыбной лавки, так что, хотя мороженое имело ванильный вкус, оно также пахло скумбрией.

После обеда Том, Уилл и Зак в последний раз объехали деревню по ухабистым улочкам, пролегавшим вдоль вершин утесов. Они катили велосипеды вдоль пляжа и, когда приблизились сумерки, и розово-оранжевая дымка разлилась по небу, они сидели и смотрели как медленно исчезает солнце.

После ужина Зак и Уилл прогулялись до крошечной набережной. Вечер был ясный и море было залито лунным светом. Они говорили тихими голосами. Им было жаль покидать «Соль-на-губах», но в то же время они с нетерпением ждали новой встречи с Джорджем и близнецами. У Уилла было уже три альбома, заполненных рисунками сделанными в поездке, но он чувствовал, что это только начало. Зак начал еще одно эпическое стихотворение о жестокой банде контрабандистов, но говорил об этом так много, что его энергия на эту тему иссякла к тому времени, когда он написал третий куплет. Они тихо обсуждали идеи для спектаклей в осеннем семестре. Зак говорил о своих мечтах. Он хотел стать мировым артистом. Мечты Уилла были скорее привязаны к дому. Ему просто хотелось рисовать и участвовать в следующем осеннем спектакле. Они молча посмотрели на море и неторопливо пошли обратно в коттедж. Том сидел у огня и разговаривал с миссис Клэренс. Кудрявая белая борода, двухнедельной давности, теперь покрывала его подбородок. Уилл и Зак присоединились к ним и, поболтав некоторое время, отправились наверх, в постель.

На следующее утро они, стоя возле коттеджа с сумками привязанными к багажникам велосипедов, произнесли свои последние слова прощания. Миссис Клэренс была расстроена их отъездом. Она наслаждалась их компанией. Пока они толкали велосипед и тандем вперед, она наблюдала со стороны как они медленно поднимались на холм, пока наконец не исчезли за его вершиной.

Первый день после того как они забрали Доббса и телегу выдался прекрасным, но во вторник пошел дождь, и им пришлось ехать в зюйдвестках и дождевиках. Они укрылись на некоторое время под аркой деревьев, чтобы устроить пикник, поскольку, хотя и направлялись домой, обратный путь все еще был частью их каникул. К среде уже казалось, что началась осень. Поля, деревья и цветы все еще напоминали о лете, но над ними висело холодное серое небо, и порывистый ветер мешал передвижению.

Когда они прибыли в Малый Уоруолд, напоили и накормили Доббса, уже почти стемнело. На столе, в гостиной коттеджа, по случаю их возвращения домой, стояли разнообразные приятности от близнецов и Джорджа. Миссис Флетчер принесла продукты и оставила на хорошо разогретой плите большую кастрюлю с овощным супом.

Приятности состояли из цветов и тарелки ежевики от близнецов, и домашней тыквы и капусты от Джорджа. Было также несколько поздравительных открыток. Зак сел за стол, поел с Томом и Уиллом немного хлеба и супа, а затем ушел к Литтлам.

Он проехал на велосипеде по полю Доббса, по узкой арочной тропе и прислонил его к живой изгороди Литтлов. Он как раз боролся с калиткой, когда из темноты внезапно раздался настойчивый голос. Зак был так поражен, что в буквальном смысле подпрыгнул.

"Извини!" — сказал голос. "Я не хотела тебя напугать".

Зак выглянул из-за изгороди.

"Кэрри!" - воскликнул он в изумлении. "Что ты здесь делаешь?".

Она помогла Заку открыть калитку и подождала, пока он провезет велосипед. «Ты похож на чернокожего мужчину», — заметила она.

Он ухмыльнулся. "Замечательно подхожу для Отелло, да?".

"О чем ты?" - сказала она, чувствуя себя весьма раздраженной, потому что ждала его возвращения добрых три часа.

«Страстный мавр», — объяснил Зак. «Ну знаешь, Шекспир». 

«О, Шекспир!» простонала Кэрри. "Ты же знаешь, что я его еще не читала". 

«Ещё! Ты имеешь в виду, что у тебя всё же может возникнуть желание почитать его?».

«Да. О, Зак». Она схватила его за руку и со страхом посмотрела ему в глаза. 

"Что?" - сказал он. "В чем дело?".

«Я сдала экзамен. Я получила стипендию. Я буду старшеклассницей».

 Глава 19

Жуткий Котт

31 августа, в последнюю субботу перед началом школьных занятий, Зак, Уилл, Джордж и близнецы сидели на старой сухой ветке, под буковыми деревьями, за полем Блейка. Они решили отправиться в Жуткий Котт.

Уилл сложил карту и сунул ее в карман. С собой они прихватили фонарики, шнур, перочинный нож и старую веревку. Уилл и Зак наблюдали за тем как остальные ползут вдоль поля к самому его краю, а потом последовали их примеру, но в противоположном направлении. Вместо того чтобы идти по дороге, где их могли увидеть, они ползли параллельно ей, за зарослями живой изгороди и через некоторое время добрались до леса. Встав в полный рост, Зак и Уилл начали тихо и быстро перебегать от дерева к дереву, хотя беспокоиться им было не о чем, вокруг не было ни души — только случайная белка, готовящаяся к зимовке и собирающая орехи. Вскоре они услышали тихий шум реки и соскользнули к ее илистому берегу. На мгновение они остановились, наслаждаясь покоем вокруг. Уилл как раз собирался сделать зарисовку водяной полевки на обратной стороне карты, когда Зак подал голос.

«Слушай, нам лучше двигаться дальше. Остальные доберутся туда намного раньше нас. Джордж будет насмехаться и рассказывать, что дикие звери растерзали нас на куски».

Они вскарабкались по склону берега к стоящим наверху деревьям. Небольшие облака скрыли солнце и в ветвях зашумел ветер. Когда они добрались до высоких живых изгородей, окружавших коттедж, небо стало серым.

«Надеюсь дождя не будет», — сказал Уилл, глядя вверх. «Будет жаль, если придётся повторить наш поход. Тем не менее, мы всегда можем укрыться в Жутком Котте».

Зак нервно вздрогнул.

"Ты замёрз?" — спросил Уилл.

«Э… немного».

В этот момент до них донеслись три отдаленных ухающих звука с противоположной стороны леса.

«Я подам сигнал: «давайте подберемся поближе», — сказал Уилл, и прежде чем Зак успел ему помешать, Уилл трижды залаял и услышал как в ответ дважды завыли.

Небо уже потемнело и ветер сильнее зашуршал в листве.

"Что это такое?!" - встревоженно воскликнул Зак.

«Просто тонкие сломанные ветки упали с дерева», — ответил Уилл.

Внезапно, из-за высокой живой изгороди, раздался звук от которого у Зака волосы встали дыбом.

«Оххх» — взволнованно прошептал Уилл.

Звук был высоким и, казалось, доносился из коттеджа. Он взлетал и падал, распространяя вокруг зловещий холод.

Они замерли, едва осмеливаясь дышать, и в памяти тут же всплыли все шуточные представления Зака о том как выглядят призраки. Зак почувствовал небольшую слабость.

«Думаю, нам лучше подать сигнал, что с нами все в порядке», — предложил Уилл и издал два долгих скорбных завывания. Заку стало еще хуже. Вскоре с другой стороны изгороди раздался довольно неуверенный сигнал «давайте убираться отсюда».

«Балбесы», — сказал Уилл. «Как раз когда становится интереснее». Не посоветовавшись с Заком, он подал сигнал «с нами все в порядке» и «давайте подойдём поближе».

Громкое завывание из коттеджа снова раздалось в воздухе, за ним сразу же последовал сигнал Джорджа «мы уходим», а также послышался сильный треск веток и шевеление кустов. Уилл был заворожен звуком из коттеджа.

«Это похоже на то, что мистер Том иногда играет на органе», — прошептал он. Он повернулся к Заку.

«Ты все еще в игре?».

Зак кивнул, прекрасно понимая, что каждый кивок был ложью. Ему бы очень хотелось побежать обратно, в деревню, вместе с остальными, но он не мог подвести Уилла.

"Хорошо", — сказал Уилл, усмехаясь, и пробрался сквозь густую изгородь, Зак шел за ним на безопасном расстоянии.

Чем ближе они подходили к коттеджу, тем громче становилось завывание.

«Я уверен, что мои волосы поседеют», — подумал Зак, когда они выбрались из дикой живой изгороди и стояли по пояс в траве и одуванчиках.

Уилл потянул Зака за рукав. «Смотри», — прошептал он. «Дверь открыта. Музыка доносится изнутри».

На двух подоконниках одиноко стояли горшки с красной геранью. Они выглядели странно на фоне заброшенного коттеджа, с пыльными окнами и вымытой дождями деревянной дверью.

Уилл медленно прошел вперед и остановился посреди запущенного сада, напротив коттеджа. Внутри было темно. Зак пригнулся, спрятавшись в траве.

«Я думаю тебе тоже следует укрыться», - настойчиво прошептал он, но Уилл стоял как в гипнотическом трансе. Музыка, казалось, затронула нечто болезненное и нежное внутри него, он почувствовал как по телу побежали мурашки. Затем она прекратилась и все что он смог услышать, это повторяющийся свистящий звук, за которым последовали постукивания и щелчок.

"Можете войти, если хотите", — прогремел из темноты мужской голос.

Уилл подпрыгнул, а Зак закричал и упал навзничь.

Стук стал громче и в дверях появился молодой человек лет двадцати пяти, с усами,  каштановыми волнистыми волосами и голубыми глазами. Одет он был в бледно-голубую рубашку с открытым воротом и серые фланелевые брюки, лицо его, казалось, нуждалось в тщательном бритье. Левая штанина была загнута к бедру и молодой человек опирался на костыль. Уилл и Зак взглянули на пустоту под штаниной, а затем быстро посмотрели на лицо молодого человека. У него отсутствовало одно ухо. Он заметил, что они рассматривают его.

«Не особо приятное зрелище, да?» - сказал он наконец.

Уилл и Зак были слишком удивлены, чтобы ответить.

«Извините, если напугал вас», — сказал молодой человек. «Я подумал, вы, должно быть, видели меня через окно».

Он улыбнулся. «Хотя, с другой стороны, я не думаю, что кто-нибудь смог бы что-либо увидеть через эти окна. На них, должно быть, пыль по меньшей мере десятилетней давности».

Зак все еще сидел неподвижно и из травы выглядывало только его загорелое лицо. Мужчина посмотрел на Уилла.

"Тебе нравится музыка?".

Уилл кивнул.

"Мистер Том играет на органе", — тихо сказал он. «Я живу с ним».

"Значит, ты местный?".

"Нет."

«Эвакуированный?».

«Да».

"Откуда?"

«Детфорд».

«Если от него ещё что-то осталось. Девять месяцев назад я жил в Лондоне. Теперь нет причин возвращаться», — мрачно добавил он.

"Вы из больницы Грейндж?".

Мужчина кивнул и протянул руку. «Меня зовут Джеффри Сандертон».

Уилл шагнул вперед и пожал её. "Я - Уилл".

«А я - Захариас Ренч», — сказал Зак, вставая на ноги.

«А, всё-таки у него есть голос», сказал Джеффри.

Сильный порыв ветра потряс деревья. Молодой человек посмотрел на мальчиков.

«Слишком светло, чтобы повесить светомаскировку, и слишком темно внутри, чтобы рисовать. Чертовски неприятно».

"Рисовать?" — спросил Уилл, широко раскрыв глаза.

«Да», сказал он. «Я могу предложить вам чай, хлеб и джем. Вас это устроит? Вы можете присесть здесь, либо зайти внутрь».

"Я бы хотел войти", — выпалил Уилл. «Я имею в виду, если можно».

«Я посижу на ступеньках», — сказал Зак.

Уилл последовал за Джеффри в гостиную. В одном конце комнаты находился длинный, на небольшой возвышенности, камин, внутри которого уже были дрова для растопки, но не был зажжен огонь. Он мельком огляделся вокруг. Если не считать некоторых вещей из Грейнджа, в комнате не было почти никакой мебели. Внимание Уилла, однако, привлекли стопка бумаги, холсты, разбросанные по полу, и высокий деревянный мольберт. На нем стояла картина, с наполовину написанным маслом пейзажем.

"Вы артист, мистер?" — спросил Уилл, следуя за ним на кухню. Там было пусто, если не считать полки с едой, нескольких чашек и нескольких баночек с краской.

"Ты имеешь в виду художник? Да. Моя первая выставка состоялась в Лондоне как раз перед тем как меня призвали".

"Вы были в Данкёрке?".

"Да".

"Ох. Хорошо, что Вы не потеряли руки, а, мистер? Повезло, да?".

"Повезло?" — повторил он с горечью. Он так не думал. Его невесту вырвало прямо из его рук взрывом бомбы. Он потерял двух своих самых близких друзей, а его родители были найдены мертвыми под грудой обломков. Ему оторвало ногу и ухо, и у него случился нервный срыв. Вряд ли ему повезло.

«Да», сказал Уилл. «Вы всё ещё можете рисовать».

"Ты рисуешь?" — спросил Джеффри.

«Да».

"Что, в школе?".

«В свободное время тоже».

"Правда?" — удивленно сказал Джеффри. По привычке он собирался сменить тему, поскольку в прошлом художники-любители неизменно просили его высказать свое мнение об их работах, и ему от этого было неловко. Он поколебался мгновение, а затем взял лист бумаги и огрызок карандаша, и протянул их Уиллу.

"Покажи мне".

"Показать Вам?" — встревоженно сказал Уилл. «Но… Вы так хорошо рисуете».

"А ты нет?".

«Он замечательно рисует», — сказал Зак, который к этому времени набрался достаточно смелости, чтобы переступить дверной проем и войти. Уилл покраснел.

«Я сделаю это снаружи», — и с этими словами Уилл отодвинул Зака в сторону, вышел и сел на ступеньки.

Зак и Джеффри время от времени переговаривались на кухне, намазывая джемом кусочки сухого хлеба. Зак понес поднос с хлебом, чайник с чаем и чашками к ступенькам.

Джеффри последовал за ним и остановился в дверях.

Уилл почувствовал как у него начали гореть уши и дрожать рука, когда молодой человек приблизился. Он сделал грубый набросок Сэмми у дуба. Джеффри взглянул на него.

"Сколько тебе лет?".

«На следующей неделе исполнится десять».

Он спокойно посмотрел на рисунок Уилла и после недолгого молчания сказал: «У тебя есть дар, Уилл».

Сердце Уилла забилось сильнее. Он почувствовал волнение и страх одновременно.

«Кто учит тебя рисованию?».

«Раньше это была миссис Хартридж, но она ушла. У неё появился ребенок, понимаете. Сейчас осталась только миссис Блэк, но иногда помогает мисс Торн».

«А теперь эвакуированных стало еще больше, — присоединился Зак, — и если они не приведут с собой учителей, я не знаю кто нас будет учить».

"Не хватает учителей, да?" - сказал Джеффри, затем медленно спустился на ступеньки и сел между мальчиками. Уиллу было странно видеть, что рядом с ним сидит кто-то, у кого пустует место там, где должна быть нога.

«Да», ответил Зак.

Они взяли ломтики хлеба с джемом и начали есть.

«Я узнаю, смогу ли я преподавать в вашей школе», — сказал наконец Джеффри, и, говоря это, он почувствовал себя счастливее, чем когда-либо в течение долгого времени. «Я не знаю как это получается, но если я решаю что-то сделать, то обычно заканчиваю начатое». Он притронулся к Уиллу. «Ты бы хотел дополнительно заняться рисованием?».

Уиллу казалось, что его сердце выскочит из груди. Он кивнул и был совершенно не в силах удержаться от широкой улыбки.

«Виззо!», - крикнул Зак. «Я говорил тебе, что однажды ты станешь знаменитым. Мы оба сможем стать знаменитыми».

"О да", — с усмешкой сказал Джеффри. «И чем ты собираешься прославиться?».

«Я собираюсь развлекать мир», — торжественно заявил Зак, а затем покраснел от собственного высокомерия.

«Чтобы добиться этого, тебе придется очень много работать и принести множество жертв».

«Я не хочу быть знаменитым», — сказал Уилл. «Я просто хочу рисовать. Но я хочу рисовать очень хорошо».

«Ты готов над этим работать?»

«О да», — просто сказал Уилл.

Джеффри взглянул на небо. «Я опущу затемнение и разожгу огонь».

«Я помогу», — предложил Уилл.

"Я тоже", — сказал Зак.

Вскоре огонь начал подниматься вверх по дымоходу, распространяя теплый свет по захламленной комнате, освещенной свечами. Джеффри протянул Уиллу пластинку в картонной обложке. В центре было изображение собаки и надпись «Голос Его Хозяина». В углу возле камина стоял патефон. Джеффри повернул ручку, отодвинул в сторону небольшой круглый металлический поддон, достал иглу и заменил ее другой, прикрепленной к концу изогнутого рычага. Он вынул пластинку из упаковки, взял ее за края, положил на проигрыватель и отодвинул в сторону небольшой металлический диск. После того как пластинка начала вращаться, он поднял руку и осторожно опустил иглу на край пластинки. Она издал небольшой треск, а затем разразилась музыкой.

«Это скрипичный концерт Брамса, который вы слышали из сада», — сказал Джеффри.

Зак стоял рядом с Уиллом. «Подумать только, что я был напуган до безумия вот этим!».

Именно тогда они рассказали Джеффри про прозвище коттеджа, а также о том как трое других, которые пришли с ними, сбежали.

«Я задавался вопросом, почему меня здесь никто никогда не беспокоил», - сказал он. «Я действительно испытал от этого большое облегчение. Мне нужно было побыть какое-то время в одиночестве. Мне даже приносили еду из Грейнджа, чтобы не приходилось ходить в деревню».

"Ох", — сказал Уилл, немного встревоженно.

"Вы бы предпочли, чтобы мы ушли?",-  добавил Зак.

«Нет. Думаю мне пора перестать жить отшельником».

Он вернул иглу в начало пластинки, чтобы они могли прослушать ее еще раз, не разговаривая. Они сидели, скрестив ноги, у огня и смотрели как крошечные кусочки дерева взлетают в дымоход, а пламя потрескивает и плещется в камине. Когда музыка закончилась, Зак и Уилл встали, чтобы уйти. Они попрощались и, пробравшись обратно через живую изгородь, направились к лесу. Затем пробежали по дороге и на какое-то время застряли у калитки кладбища, разговаривая.

"Слушай", — сказал Зак, оборачиваясь. «У церкви стоит машина. Интересно, чья она?».

Уилл пожал плечами. «Может быть кто-то ищет мистера Питерса», — сказал он и открыл калитку.

Зак пересек кладбище и перелез через стену. «Увидимся завтра!», — крикнул он.

Уилл побежал по дорожке, толкнул входную дверь и захлопнул ее за собой. Ему не терпелось рассказать мистеру Тому о Джеффри и уроках рисования. Он распахнул дверь в гостиную, его щеки горели, сердце колотилось, но внезапно он замер.

В комнате с мистером Томом сидели полицейский из Уоруолда, дежурный из Детфорда, мужчина средних лет в пуловере и вельветовых брюках, и женщина в зеленой шляпе и пальто.

«Это тот мальчик?» — спросил полицейский.

Дежурный уставился на загорелое веснушчатое лицо Уилла и густые блестящие, выгоревшие на солнце волосы. Мальчик на которого он смотрел стоял прямо, а ноги у него были мускулистыми. Он не был худым, хилым Уилли, которого он знал.

Том стоял у плиты, сдерживая Сэмми.

«Вы мистер Окли, не так ли?».

Том кивнул.

«Я знаю, что с бородой Вы выглядите немного иначе, но я все равно узнаю Вас». Он снова повернулся к Уиллу. «Но это же не Уилли Бич, не так ли?».

«Уильям», — поправил Уилл.

«Хм, стал дерзким, да?».

Женщина коснулась руки дежурного. Ей было около тридцати, молодая женщина со свежим цветом лица, светло-каштановыми волосами и мягким взглядом карих глаз.

«Боюсь мы принесли тебе довольно плохие новости, Уильям», — сказала она. «Это касается твоей матери».

Он испуганно посмотрел на нее.

«Она хочет, чтобы я вернулся?».

"Нет".

Он улыбнулся с облегчением. Женщина сделала паузу.

«Уильям». Она колебалась. «Боюсь твоя мать умерла. Она покончила жизнь самоубийством».

Он в недоумении посмотрел на нее. «Я Вас не понимаю».

«Она покончила с собой».

Уилл ошеломленно взглянул на нее с недоверием.

"Покончила с собой? Но… но почему?".

«Я не знаю. Полагаю она просто не хотела больше жить».

«Как можно не хотеть жить, — думал Уилл, — когда есть столько вещей, ради которых стоит жить?».

Дождливые ночи, ветер, плеск моря и луна. Книги, которые хочется прочитать, картины которые хочется нарисовать и музыка.

«Я из детского дома в Сассексе», - объяснила она. «Это приют и он находится прямо в деревне. Там много детей и мы обычно находим приемных родителей, которые забирают их к себе домой, молодых родителей, у которых уже есть свои дети». И она улыбнулась.

«Леди говорит, — сказал полицейский, — что она хочет забрать тебя в детский дом».

Уилл засунул руки глубоко в карманы и посмотрел ей прямо в глаза.

«Нет, — сказал он несколько неуверенно, — я не хочу. Это мой дом и я останусь здесь».

«Ну, ну, сынок», — сказал дежурный. «Так не нельзя говорить. У тебя нет особого выбора в этом вопросе. Твой мистер Окли нарушил закон. Похищение — серьезное преступление».

Уилл глубоко вздохнул.

«Когда ты похищаешь кого-то, то обычно хочешь выкуп. Но в мире нет никого, кто заплатил бы его за меня», — и он взглянул на Тома, — «кроме, возможно, мистера Тома, но он тот, кто считается похитителем. Ну, я не считаю, что меня похитили. Я считаю, что меня спасли».

"О, ты так считаешь?" - сказал дежурный.

«Да», повторил Уилл, «я так считаю».

И тут, как будто его уже не было в комнате, полицейский, дежурный и женщина начали обсуждать его. Уилл и Том просто смотрели друг на друга, а мужчина средних лет в пуловере и вельветовых брюках сидел у плиты, курил трубку и молча наблюдал за ними.

"Уилл", - сказал полицейский, - "мы бы хотели, чтобы ты ненадолго поднялся в свою комнату, пока мы не примем решение".

Уилл взглянул на Тома. Том кивнул и передал ему Сэмми.

"Вот, мальчик", — мягко сказал он. «Пусть он составит тебе компанию».

Уилл скорбно поплелся к двери, а затем обернулся в приступе гнева.

«Я не поеду с вами», — твердо заявил он. «Даже если вы меня свяжете и посадите в тюрьму, я все равно убегу и вернусь сюда». С этими словами он захлопнул за собой дверь и остановился в коридоре дрожа. Схватив Сэмми на руки, Уилл поднялся по лестнице в свою комнату. Он сидел на кровати, в темноте, чувствуя себя, одновременно, разъяренным и беспомощным.

"Я не поеду", — прошептал он Сэмми. «Я не поеду. Я убегу. Да! Вот что я сделаю. Но я не могу пойти к Заку», - пробормотал он. «Это первое место, где они будут искать, к близнецам и Джорджу я тоже не могу пойти. Мне нужно найти кого-то другого, кто меня спрячет. Того, о ком они не подумают». Уилл лихорадочно ломал голову, методично мысленно перебирая жителей деревни.

"Конечно!" воскликнул он. «Вот кто! Люси! Она спрятала бы меня. Она спрятала бы меня на долгие годы. Ведь она считает, что я как солнце, на котором нет пятен».

Уилл мог представить Люси, обожающую его, приносящую ему тайком чашки с чаем и хлеб с маслом на сеновал в сарае Пэдфилдов.

"Сэмми, — сказал он настойчиво, — мне придется оставить тебя здесь, мальчик".

Медленно он открыл дверной люк и увидел в холле полицейского и дежурного.

«Черт возьми!» — пробормотал он, закрывая люк. "Слишком поздно!".

Уилл сердито сжал кулаки и приготовился к их появлению. Он готов был сразиться с ними прямо сейчас. Но не о чем было беспокоиться, он слышал как они вполне дружелюбно болтают у входной двери и даже прижал ухо к полу, но все что смог разобрать, это что-то о том, что они вернуться с бумагами.

Входная дверь хлопнула и Уилл услышал как Том поднимается по лестнице.

«Они ушли», сказал он, поднимая люк. «Теперь можешь спуститься».

Он спустился по ступенькам вместе с Сэмми, который тут же выскочил из его рук и побежал в гостиную, чтобы облаять незнакомцев. Уилл нахмурился и сел на табуретку у печи.

"Я не собираюсь извиняться", — пробормотал он.

Том сел в кресло. «Мне жаль твою мать».

Уилл на мгновение забыл о своем гневе и поймал взгляд Тома.

«Я не знаю почему она это сделала», — сказал он, чувствуя себя совершенно сбитым с толку. «Это из-за меня и Труди?».

"Отчасти", — сказал Том, беря трубку и набивая ее табаком. «Но это не твоя вина. Она была больна. Она просто не смогла справиться, понимаешь?».

"Что со мной будет?".

Том быстро посмотрел на него.

«Я усыновляю тебя».

«Что?!» воскликнул Уилл.

«Других родственников у тебя нет, мальчик. Власти это проверили, так что я тебя усыновляю. Этот человек, в пуловере и вельветовых брюках, он был одним из психиатров. Он немного отличается от того, другого. У него есть чувство юмора. Во всяком случае, он сказал, что это, очевидно, лучшее место для тебя и любой дурак это поймет, и остальные согласились. Они принесут официальные формы и тому подобное, и напишут обо мне отчеты. Если все пойдет хорошо, а я не вижу почему должно быть иначе, ты станешь моим сыном".

"Вашим сыном!" - воскликнул Уилл, спрыгнув со стула. «Вы имеете в виду, что будете моим отцом?».

Том кивнул.

«Думаю, да».

В одно мгновение Тома внезапно осенило, что Уилл будет расти вместе с ним. С громким воплем радости он вскочил с кресла.

Уилл обнял его, и вместе они танцевали и резвились по комнате, крича и вопя, в то время как Сэмми кружился вокруг их лодыжек, гоняясь за своим хвостом и лая как сумасшедший.

 Глава 20

Снова в школу

В четверг утром Уилл встал раньше обычного. Он встретился с Заком возле дома Литтлов и вместе они направились к коттеджу близнецов. Джинни открыла дверь в ночной рубашке и халате. Джордж уже был на кухне, но выглядел очень сонным.

«Поторопись, Кэрри», — крикнула миссис Тэтчер, поднимаясь по лестнице. "или ты опоздаешь".

Зак стоял у подножия узкой лестницы.

«Ух ты!», - воскликнул он, когда она появилась на крошечной лестничной площадке. «Ты выглядишь великолепно!».

Кэрри застенчиво взглянула на него и спустилась по лестнице. На ней был темно-синий джемпер, кремовая блузка и темно-синий галстук в широкую зеленую и узкую красную полоску. На ногах у нее были желтовато-коричневые шерстяные носки и пара коричневых туфель на шнуровке.

«Такое странное чувство надеть на себя галстук», — заметила Кэрри, поправляя его. «Папа показал мне как его завязывать».

Отец вышел из кухни и гордо посмотрел на неё. Миссис Тэтчер по-прежнему не очень хотела, чтобы Кэрри ходила в среднюю школу, но мистер Тэтчер поддерживал дочь в этом её стремлении и даже взял дополнительную работу, чтобы у Кэрри была новая школьная форма.

«Кэрри много работала чтобы достичь этого», - сказал он. «Она не должна начинать учебу без всего необходимого. Она начнет её как положено».

Они услышали как снаружи подъехала машина.

Кэрри покраснела от волнения.

«Это мистер Фергюс!», воскликнула она.

Мать протянула ей широкополую фетровую шляпу и довольно свободный темно-синий жакет с узкой зеленой окантовкой. Ее рыжие волосы, которые Кэрри всё ещё заплетала в две косы, резко выделялись на фоне темно-синего жакета. Она взяла лакированную кожаную сумку, в которой не было ничего, кроме ланча. Новые ремни и пряжки приятно позвякивали.

«Не жди слишком многого в первый день», - прокомментировал ее отец.

«Удачи», — тепло сказал Зак. «Увидимся, когда ты вернешься».

«Ты выглядишь очень хорошо», — добавил Уилл. «Очень хорошо».

Кэрри нервно улыбнулась и побежала наружу, туда, где ее ждала машина. Она открыла дверь и села рядом с мистером Фергюсом, остальные остались стоять у коттеджа и махали ей рукой, пока машина не скрылась из виду.

Джинни вздрогнула.

«Тебе лучше одеться», — сказала ее мать. Она повернулась к мальчикам. "Вы же не откажетесь от чая и хлеба с маслом, не так ли?".

Они улыбнулись и последовали за ней на кухню. Мистер Тэтчер как раз закрывал свою металлическую коробку для ланча, с обедом внутри, и наполнял чаем небольшой жестяной кувшин.

Поев, Уилл и Зак ушли из дома Тэтчеров вместе и отправились в лес. До начала занятий было еще много времени. Воздух раннего утра был чист и свеж, и все поля и живые изгороди были покрыты каплями сверкающей росы. Лучи солнца просачивались сквозь деревья, так что Уилл и Зак постоянно попадали то в островки тени, то в островки солнца. Они дошли до небольшой реки и слушали как она течет мимо них, тихо журча.

Зак, по привычке, оперся на одну ногу и, засунув руки глубоко в карманы, с тревогой смотрел на воду.

«Я думаю теперь война началась по-настоящему», — пробормотал он.

«Но нацисты не будут бомбить здесь», — ответил Уилл. "Или будут? Мистер Том говорит, что, по его мнению, это им не интересно".

Зак вздохнул.

«Я беспокоюсь о своих родителях. Я знаю, что они заняты, но мне бы хотелось, чтобы они чаще писали или звонили, чтобы я знал, что с ними все в порядке. Вчера вечером по радио сказали, что были более мощные бомбардировки».

"Разве они не могут пожить здесь?".

Зак отрицательно покачал головой.

«Отец говорит, что если он не может сражаться за Англию на фронте, то хочет помогать развлекать бойцов и защищать семьи, которые не эвакуировались. Вот почему он присоединился к В.П.С.»

«В.П.С.?»

«Вспомогательная пожарная служба. Мама считает так же». Он ударил кулаком по ладони. «Если бы я мог навестить их, просто чтобы убедиться, что они в безопасности».

«Возможно тебя уже ждет письмо», — ободряюще сказал Уилл.

"Сомневаюсь в этом".

Они смотрели вверх, сквозь красочные ветви. Солнце проникало сквозь них, словно теплый рентгеновский луч, высвечивая тонкие прожилки каждого листа.

Уилл и Зак тихо разговаривали, впитывая покой реки, а затем вернулись в деревню.

Они зашли к Литтлам посмотреть есть ли какая-нибудь почта, но ее не было. Затем отправились к коттеджу у кладбище и забрали Сэмми порезвиться в поле. К тому моменту, когда начались занятия в школе, было ощущение, что уже наступило послеобеденное время. 

К их удивлению и радости, перед классом, рядом с мисс Торн, сидел Джеффри Сандертон.

«Мы с мистером Сандертоном решили ввести в школьную программу природоведческий проект», - начала мисс Торн. «Это означает, что мы будем ходить в экспедиции, планировать которые будете вы. Мы также хотели бы, чтобы кто-нибудь из вас написал и проиллюстрировал заметки о природе».

Зак выглядел немного разочарованным.

«В дополнение к проекту мы будем читать стихи некоторых поэтов-природоведов, например, Уильяма Вордсворта, и некоторые сонеты Шекспира».

При этом Зак просиял.

«Я подумал, поскольку нам нужно быть экономнее с краской, — добавил Джеффри, — что было бы неплохо создавать картины, используя разного цвета листья и кору деревьев, а также все интересное, что вы сможете найти, и было бы весело, если бы мы сочинили к ним короткие стихи».

«Возможно, эпическую сагу, основанную на одной из экспедиций?», — сказала мисс Торн, глядя прямо на Зака.

«И, Джордж, — заметила она, глядя на него, — ты будешь ответственным за природные тропы, по которым мы будем ходить в экспедиции. Теперь, есть ли какие-либо. . .".

Мисс Торн прервал стук в дверь. Джеффри открыл ее. Зак посмотрел в сторону коридора и был удивлен, увидев там тетю Нэнси. Мисс Торн ненадолго исчезла с ней в коридоре, но вскоре вернулась. Она взглянула на Зака.

"Ты едешь домой", — мягко сказала она.

Заку стало очень жарко и немного нехорошо. Он тихо поднялся из-за парты и вышел из класса. Уилл слушал как удаляются его шаги в коридоре. Он взглянул на мисс Торн, которая поймав его взгляд быстро отвернулась.

"Хорошо", — сказала она бодро, повернувшись лицом к классу. «Давайте посмотрим насколько ухудшилось ваше правописание за время летних каникул».

Остаток утра был занят арифметикой, раздачей книг и планированием первой «экспедиции», но сердце Уилла было в другом месте. Как только наступило время обеда, он побежал к Литтлам и постучал в заднюю дверь.

"Заходи, Уилл", — сказала миссис Литтл, открывая её. «Зак будет рад тебя видеть. Он наверху пакует вещи».

«Пакует вещи?» — выдохнул Уилл. "Почему? Что-то случилось?".

«Его отец был тяжело ранен. Один из больших складов возле доков загорелся, и он на несколько часов был погребен под упавшей балкой. Он находится в больнице в Лондоне».

Уилл побежал наверх и обнаружил Зака, стоящего на коленях над маленьким потрёпанным чемоданом. В руках он держал фотографию своего отца. Зак посмотрел на Уилла. Его глаза были покрасневшими и опухшими.

«Я еду пятничным поездом в Лондон», — сказал он дрожащим голосом. "Мама не хочет чтобы я ехал, но я умолял ее позволить мне. Мне нужно увидеть его, на случай если…", он всхлипнул и подавил рыдание. — На случай, если я больше никогда его не увижу".

Уилл присел на корточки рядом с ним.

«Я хочу, чтобы ты позаботился об этом», — сказал Зак, вручая ему свой старый потрепанный экземпляр произведений Шекспира. «Это принадлежало моему прадедушке».

«О, Зак», - возразил Уилл, но болезненное выражение лица Зака помешало ему отказаться. Он взял книгу и разгладил рукой кожаную обложку.

«Я хорошо позабочусь о ней».

Вместе они провели печальный день. Джинни и Джордж зашли после обеда, а Кэрри забежала позже, буквально на несколько минут, прежде чем помчалась домой делать домашнее задание. Зак чувствовал себя ужасно, поскольку хотел уехать как можно скорее. Ожидание лишь усилило ощущение грусти и беспомощности.

На следующее утро Литтлы отвезли его на станцию в Уоруолде. Мать Зака сказала, что, что бы ни случилось, он останется в Лондоне только на выходные. Она не хотела, чтобы он тоже пострадал и знала, что его отец согласился бы с ней.

На следующий день, после внезапного отъезда Зака, Уиллу исполнилось десять лет, в субботу, 7 сентября 1940 года.

Уилл провел утро в коттеджах Хартриджей и Пэдфилдов. Днем они с Томом украсили гостиную. Миссис Флетчер и миссис Тэтчер прибыли, вооруженные домашними кексами и бисквитами, а тетя Нэнси принесла домашнее имбирное пиво и сверток, который оставил для Уилла Зак. К вечеру коттедж был заполнен детьми, а Том, Джинни и Джордж вели игры. Однако кульминацией вечеринки стало то, что все столпились вокруг коттеджа, истерически крича и прячась от Тома, который преследовал их и притворялся монстром. Они играли в «музыкальные стулья» и "передай посылку"*, ели пончики, подвязанные на веревке, с завязанными за спиной руками (*нужно успеть первым съесть пончик так, чтобы он не упал с веревки), передавали друг другу апельсины под подбородками и, конечно же, ели разную еду.

(*«передай посылку» - это классическая британская игра для вечеринок, в которой посылка, под музыку, передается от одного человека к другому. Предварительно главный приз/подарок заворачивают во множество слоев упаковочной бумаги или тканевые мешочки разного размера. Каждый слой завернут по-разному, чтобы можно было отличить один от другого. Между слоями могут класть разные мелкие поощрительные призы. Дальше играет музыка, посылка передаётся из рук в руки, затем музыку резко выключают, тот, кто в этот момент держит посылку, снимает один слой упаковки и забирает любой приз, найденный под этим слоем. Затем музыка возобновляется и игра продолжается до тех пор, пока не будут развернуты все слои и не будет получен главный приз).

Уилл не открывал сверток от Зака до тех пор, пока последний гость не ушел домой, и они с Томом сели отдохнуть за чашкой чая. Стол уже был завален книгами, конфетами и баночками с красками. Уилл взял сверток Зака и начал его разворачивать.

Внутри находилась первая часть эпического приключения под названием «Злодейский Доктор Ужас». Внизу был небольшой постскриптум. Там было сказано: «P.S. Часть вторая будет написана по возвращении».

В дополнение к стихотворению в свертке были две новые кисти, подержанная книга о художниках и кривобокий набросок, с изображенным на нем Уиллом в берете и халате художника, стоящим у мольберта. Холст на мольберте был пуст, но сам Уилл был полностью измазан краской.

«Я повешу это у себя на стене», — сказал Уилл частично себе, частично Тому.

В восемь часов они внимательно слушали новости по радио.

Сообщалось, что по всему Лондону были сброшены сигнальные ракеты и замечены сотни немецких самолетов. «Спитфайры» и «Харрикейны» взлетели в небо, чтобы сразиться с ними. Это был один из самых продолжительных массированных рейдов, которые пережил Лондон. Сильные бомбардировки продолжались даже когда по радио зачитывались новости. "Надеюсь с Заком все в порядке", — сказал Уилл, нахмурившись. Том попыхивал трубкой. «Он такой худой, что бомба, наверное, просто пролетела бы мимо него».

"Я надеюсь".

На следующий день, впервые за несколько недель, пошел дождь. Уилл проснулся от звука скатывающихся по крыше и брызгающих в открытое окно капель. Он быстро умылся и оделся. Том уже был в церкви, подготавливая дополнительные места для сидения, поскольку это должен был быть национальный день молитвы.

В десять утра жители деревни были шокированы специальным выпуском новостей по радио.

«По оценкам, — сказал диктор, — за первые несколько часов воздушных атак погибло по меньшей мере четыреста человек. Считается, что тысяча четыреста человек получили серьезные ранения. Лондонский Докленд горит и многие дома в Ист-Энде были стерты с лица земли».

Литтлы до сих пор не получили вестей от Зака и его матери, и тревога Уилла становилась все сильнее.

Он проснулся рано утром в понедельник от кошмара об ампутированных конечностях, людях с оторванными головами, фургонах с надписью «ТОЛЬКО МЕРТВЫЕ» и изуродованных, залитых кровью людях, бродящих и кричащих среди руин.

Они с Томом включили радио, чтобы послушать утренние новости. Согласно последним сообщениям, всю ночь шли непрерывные бомбардировки, а по всему Лондону горели пожары. Пострадал газовый завод Бектон (*был крупным лондонским газовым заводом, построенным для производства угольного газа и других продуктов, включая кокс из угля. Его еще называли «крупнейшим газовым заводом в Европе»). Моргейт (*станция лондонского метро в городском районе, называемом Лондонский Сити) лежал в дымных руинах. Бэлхам (*район на юге Лондона) был сильно разбомблен. Бомбы также упали на одну из платформ вокзала Виктория и на окраине Виндзорского замка. Новости были сокрушительными.

Уилл поспешил в школу и провел утро на улице, работая в саду. Днем он присоединился к Джорджу, Джинни, Люси и Грейс в походе за ежевикой и вернулся в сумерках, покрасневший, счастливый и уставший, но тут же узнал, что теперь бомбят Дувр (*город и порт в Великобритании, в английском графстве Кент).

На следующее утро он проснулся от звуков голосов внизу. Было странно, что кто-то пришел с визитом так рано, если, конечно, он не проспал. Уилл быстро поднялся и с грохотом спустился по лестнице. Подойдя к гостиной, он узнал голоса — это были голоса Литтлов.

Его сердце подпрыгнуло. Возможно у них были новости о Заке. Он взволнованно вошел и они повернулись к нему. Доктор Литтл выглядел серьезным, а тетя Нэнси плакала. Им не нужно было ничего говорить. Уилл понял, что Зак мертв. В миг он почувствовал как ноги подкашиваются под ним и он потерял сознание.

 Глава 21

Скорбь

В течении нескольких недель после известия о смерти Зака, Уилл каждый день находился в оцепенении, подобно зомби. Внешне он вел себя как обычно, помогал Тому и выполнял школьные задания. Но внутренне чувствовал себя слишком ошеломленным, даже чтобы плакать. Он старался избегать коттеджа Литтлов, насколько это было возможно, и предпочитал ходить в школу и за покупками по дороге мимо церкви и коттеджей. В школе, испытывая боль от пустующего рядом стула, он беспорядочно разбрасывал бумаги по двум партам, в попытке скрыть отсутствие Зака.

Мисс Торн попросила его сыграть в рождественском спектакле, и, хотя Уилл согласился и принял участие в репетициях, весь процесс показался ему совершенно нереальным. Мисс Торн была им довольна, но самому Уиллу казалось, что его тело и голос были совершенно безжизненными.

Даже на уроках рисования он сидел и безучастно смотрел на пустой лист перед собой, не имея никаких идей в голове. Его частные занятия с Джеффри Сандертоном были настолько же плохими.

«Во мне ничего не осталось», — повторял он неоднократно, потому что чувствовал как-будто от него отрезали половину его самого, казалось что жизнь без Зака — это только половина жизни, и даже эта половина была пуста.

Большую часть времени Джеффри заставлял Уилла рисовать натюрморты, чтобы он на несколько часов мог забыть тупую боль, съедающую его изнутри, и сконцентрироваться на форме вазы с фруктами, цвете цветка или оттенках света. что падали на бутылку и ботинок. Но всегда, когда Уилл покидал Жуткий Котт, его охватывало одно и то же мертвое чувство, и все его действия казались бессмысленными.

Прошло четыре месяца. К Рождеству усилилось нормирование продуктов, но Уилл этого не заметил, потому что ему все равно казалось, что у них всего было достаточно. Они с Томом мастерили игрушки, используя краски и обрезки дерева, а Джинни и Джордж приходили помогать. Начиная с сентября и последовавших за этим непрерывных бомбардировок Лондона, число эвакуированных, наводнивших деревню, еженедельно росло. У многих не осталось домов в Лондоне, куда можно было бы вернуться. На Рождество несколько родителей приехали в Малый Уоруолд, чтобы отпраздновать этот день со своими детьми. Том и Уилл решили сделать игрушки для тех, кто потерял родителей, а также для многих из тех, кто были настолько бедны, что все равно не получили бы никаких подарков. Уилл радовался возможности заняться чем-нибудь, что могло отвлечь его от мыслей о Заке. Он по-прежнему мало говорил и, за исключением случаев когда репетировал, замыкался в себе как в ракушке. Том продолжал вести себя как обычно, ожидая момента, когда Уилл наконец примет факт смерти своего друга и сможет оплакать его. 

Кэрри закончила свой первый семестр в средней школе. Домой она приходила после наступления темноты и после чая сразу начинала делать уроки, затем ложилась спать, вставая рано утром, чтобы выучить латинские склонения или французские глаголы, прежде чем снова отправиться в школу. Выходные и рождественские каникулы были единственным временем, когда её можно было встретить чаще чем обычно. Она ужасно скучала по Заку, потому что он был одним из немногих людей, с которыми она не чувствовала себя такой странной. Она не смела рассказать родителям о неприятных сторонах школьной жизни, поскольку мать все еще не одобряла ее учебу, а отец усердно работал, чтобы купить ей школьную форму и спортивную одежду. За это она будет вечно благодарна ему, поскольку это позволило ей чуть легче переносить некоторые трудности школьной жизни. Главным её затруднением был акцент.

Большинство девочек в школе говорили на другом английском языке: на шикарном английском языке новостей Би-Би-Си, как у Зака. Их родители платили взносы, а Кэрри была бедной стипендианткой и имела акцент, который многие девочки либо высмеивали, либо не могли понять. Джинни сказала, что она все больше стала говорить как сноб, а мать постоянно повторяла не позволять «этой школе» вскружить ей голову. Кэрри не намеренно разговаривала по-другому, просто весь день она общалась с учителями и девочками, которые говорили не так как люди в Малом Уоруолде. Она начала ощущать, что не вписывается ни в Малый Уоруолд, ни в компанию девочек из старшей школы. Кэрри была благодарна за то, что нужно было делать так много школьных заданий, а ее одиночество служило стимулом работать усерднее.

Она несколько раз заходила к Уиллу, но как только упоминала Зака, он всегда резко менял тему. Это усиливало чувство одиночества, поскольку ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь о Заке.

Однако одним прохладным январским днем непредвиденное событие заставило Уилла наконец смириться со смертью Зака. Это был очень сырой день, и, хотя Уилл был одет в тяжелое пальто, шарф и балаклаву, мороз пронизывал его до самых костей. Он позволил калитке кладбища громко звякнуть за ним и направился к Жуткому Котту по привычному маршруту, вдоль полей со стороны Грейнджа. Он всегда избегал ходить той дорогой, по которой они с Заком шли в их последнее утро. 

Казалось будто сама земля замерзла. Затвердевшие борозды на полях были неподвижны, как волны гофрированного железа, а немногие уцелевшие пучки травы похрустывали, когда его ботинки наступали на покрывавший их иней. Наконец Уилл подошел к лазу в живой изгороди, служившему Джеффри Сандертону калиткой. Он пробрался через заброшенный сад и постучал в дверь.

Уилл оглянулся на деревья, которые теперь были совершенно голыми и тонкими, и подышал на руки, чтобы согреть их, притопывая при этом, чтобы вернуть свои замерзшие ноги к жизни. Он как раз думал о том, какими уязвимыми казались деревья, когда Джеффри открыл дверь.

"Привет", - сказал он весело. «Я только что поставил чайник. Положи пальто на кресло и погрейся».

Уилл с радостью снял с себя тяжелую зимнюю одежду и удобно уселся возле кресла, у очага.

«Сначала дай пальцам расслабиться», — крикнул Джеффри из кухни. «Не протягивай руки сразу к огню».

Но Уиллу не нужно было говорить это. Он вспомнил прошлую зиму, когда держал замерзшие руки над печью, и каким болезненным был внезапный переход от холодного к горячему. Джеффри вошел, прихрамывая, с большим чайником чая в руке. Поскольку у него теперь была деревянная нога, он полностью отказался от костылей и пользовался великолепной тростью из черного дерева, подаренной ему Эмилией Торн. У трости был серебряный набалдашник, а вокруг ручки были вырезаны странные витиеватые узоры.

Коттедж сильно изменился со времени первого визита Уилла туда. Джеффри и Эмилия Торн, которые сразу понравились друг другу, вдвоем почистили и покрасили стены, попутно добавив в интерьер полки, предметы мебели и растения в горшках.

"Что ты принес мне показать?" — спросил Джеффри, когда они сели у огня.

Уилл стыдливо посмотрел на ковер. Затем развернул картонную папку и достал оттуда рисунок погрызенной кости, лежащей в одном из тапочек Тома. Джеффри внимательно рассмотрел его. Уилл избегал его взгляда.

После того как они выпили чай, Джеффри поставил чайник на каминную полку. Рядом поместил фотографию двух молодых людей, обнимающих друг друга за плечи. Казалось перед этим они сильно смеялись. Перед чайником он положил свою курительную трубку.

«Это - твои темы для рисования на сегодня».

Уилл узнал в одном из молодых людей Джеффри.

«Кто тот второй мужчина?»,- спросил он. "Это Ваш брат?".

«Лучший друг», — ответил Джеффри. «Погиб в бою. Очень талантливый. Гениальный скульптор».

"Ох", — тихо сказал Уилл.

«Вообще-то это его трубка».

"Вы пользуетесь его трубкой?".

«Да. Я знаю, что он хотел бы, чтобы она была у меня. Когда я курю его трубку, это делает его в какой-то мере живым для меня. Понимаешь?».

Уилл не понял или не захотел понять. Ему было плохо уже от того, что он владел старым томом произведений Шекспира, принадлежавшим Заку. Он завернул его и отдал Тому, чтобы тот убрал книгу в шкаф вместе с карикатурой, которую нарисовал Зак.

Уилл сразу сел за работу. Обычно он мог полностью сконцентрироваться на объектах, которые рисовал, но сегодня, каждый раз, когда видел на фотографии смеющегося молодого человека и трубку, его это беспокоило. Они больше не казались неодушевленными предметами. Они были живыми. Уилл начал размышлять над тем, что возможно эти двое мужчин не раз вместе пили чай из того чайника.

Он пытался рисовать уверенно, но обнаружил, что его рука дрожит. Внезапно он увидел Зака на своем ярком велосипеде, поющего и высоко поднимающего руки в воздух, и кричащего: «Смотри, без рук!» и падающего прямо в живую изгородь, и вспомнил его исцарапанное лицо, усмехающееся ему. Уилл просидел за рисунком три часа и большую часть времени мрачно смотрел в окно, наблюдая как темнеет небо. Джеффри опустил светомаскировку и зажег газовую лампу.

«Пора прекращать работу», сказал он и заглянул через плечо Уилла.

«Мне очень жаль», — пробормотал Уилл. «Кажется, я не смог…». Его голос затих в тишине.

«Садись у камина, а я подогрею нам кексы на огне».

Уилл немного приободрился. Он удобно свернулся в кресле.

Пока Уилл мечтательно смотрел на огонь, раздался щелчок. Джеффри открыл граммофон и начал заводить его.

"Что Вы делаете?".

«Включаю музыку».

Пластинка издала свистящий звук, игла закружилась вокруг ее темного края, а затем заиграла музыка. Это была та же мелодия, которую они с Заком слушали, когда сидели среди беспорядка коттеджа и зажженных свечей, в тот день, когда впервые пришли сюда.

Уилл хотел, чтобы Джеффри выключил эту пластинку. Но он не мог заговорить или посмотреть на него, чтобы не выдать свои чувства, поэтому снова стал смотреть на огонь. При этом он внезапно почувствовал, что не только он смотрит сейчас на пламя, но они оба: он, и Зак. Уилл чувствовал как-будто Зак сидит рядом с ним, переполненный эмоциями и отчаянно желающий начать двигаться в такт музыке, в то время как он, Уилл, был счастлив просто слушать. Это было сбивающее с толку ощущение. Он взглянул на фотографию на каминной полке и она напомнила ему снимок, который миссис Клэренс сделала с ним и Заком в «Соль-на-губах».

Как только пластинка закончилась и игла стала лениво покачиваться в центре, он решительно встал, схватил балаклаву и пальто.

«Я должен уйти, но я вернусь», — хрипло проговорил он.

Джеффри кивнул и провел его до двери. Он нежно сжал плечо Уилла.

«Лучше принять то что случилось, чем притворяться, что этого человека никогда не существовало», — тихо сказал он.

Уилл не хотел слушать это. Его глаза были затуманены, а все тело пронзала боль. Он споткнулся в темноте и вместо того чтобы уйти через лаз в живой изгороди, не глядя пошел в сторону леса и реки.

Спотыкаясь и падая на корни деревьев, Уилл поцарапал лицо о невидимые в темноте ветки. Потревоженная сова громко заухала и пролетела над его головой, но он едва ли услышал ее. Наконец он добрался до реки. Уилл стоял возле нее, глядя на ее зеркальную поверхность, его грудь и плечи сотрясались, а живот болел. Он снова почувствовал рядом с собой присутствие Зака, почувствовал как он смотрит вверх на звездную ночь и произносит какой-то странный отрывок из стиха.

"Нет, нет", — прошептал Уилл, дико маша головой. «Нет, нет. Тебя здесь нет. Тебя никогда здесь не будет». Гневно всхлипнув он поднял сухую ветку и ударил ею о ствол дерева, пока она не сломалась. Уилл бешено хватал все ветки, которые мог найти, ломал их и швырял в реку, не заботясь о том, причинит ли он вред каким-либо животным, которые могли зимовать поблизости, потому что он чувствовал себя настолько измученным, что его больше не заботило ничего, кроме острой боли, которая, казалось, пронзила всё его нутро. Он был зол на то, что Зак умер. Зол на него за то, что он ушел и оставил его.

Сильным рывком Уилл выдрал одно крошечное подгнившее деревце с корнями и швырнул его на землю. Задержав на мгновение дыхание, он напряженно встал и посмотрел вверх, сквозь ветви деревьев.

«Я ненавижу тебя, Боже. Я ненавижу тебя. Ты меня слышишь? Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!».

Он стоял, крича и крича в небо, пока не упал в изнеможении, рыдая, на землю.

Он понятия не имел сколько времени пролежал там без сил. Было ощущение, что прошел год. Медленно Уилл поднялся на ноги, окоченевший и дрожащий, взобрался на берег и побрел через лес.

Том ждал его у калитки. Он собирался подождать еще минут пять, прежде чем отправиться в сторону Жуткого Котта, когда услышал легкие шаги по дороге. Том всмотрелся в темноту и заметил светлый пучок волос, торчащий из балаклавы Уилла. Лицо его было покрыто землей и следами от слез, а губы и веки были припухшими.

"Пойдем", — сказал он, нарушив тишину, и обнял Уилла за плечи, пока они шли по тропинке к коттеджу. Как только Том открыл входную дверь, Уилл быстро обернулся.

«Мне очень жаль, папа», сказал он. «Я не думал, что ты будешь волноваться. Мне нужно было побыть одному, понимаешь. Я должен был. Я забыл о тебе. Я не подумал. Извини».

«Теперь ты дома», — сказал Том. «Ты выглядишь изрядно потрепанным. Тебе лучше умыться и пойти спать».

Только когда Уилл заснул, а Том лежал в своей постели, он позволил себе полностью осознать смысл сказанного Уиллом.

«Он назвал меня папой», — хрипло прошептал он в темноту. «Он назвал меня папой». И хотя его переполняло ощущение безграничного счастья, слезы тихо текли по его лицу.

"Уилл!" — воскликнула тетя Нэнси, открывая заднюю дверь. Она на мгновение потеряла дар речи. «Входи! Входи!».

Уилл вошел на кухню.

"Глинтвейна?",- начала она, а потом остановилась. Глинтвейном Зак называл горячий сок черной смородины.

«Да. Пожалуйста», — ответил Уилл, сел и стал смотреть как она его готовит.

«Нам не хватало твоих визитов», — сказала тетя Нэнси, протягивая Уиллу чашку и присоединяясь к нему за столом.

Она с любовью зажгла полсигареты, как-будто это была последняя сигарета, оставшаяся в Великобритании, глубоко затянулась и начала сильно кашлять.

«Я оставила комнату Зака такой, какая она была», — сказала она, приходя в себя.

Уилл кивнул и подул на свой напиток.

«Доктор Литтл и я, мы не хотели ничего трогать, пока ты не, пока ты этого не захочешь. Хорошо?».

Уилл поднял глаза и улыбнулся. «Да».

«Хорошо», - и она откинулась на спинку стула, почувствовав облегчение.

«Могу ли я покататься на его велосипеде?».

Миссис Литтл не была уверена правильно ли расслышала. "Что?" — переспросила она. "Что ты сказал?".

«Могу ли я покататься на его велосипеде?»

«Зака?»

"Да"

"Если хочешь." Она взглянула на него на мгновение. «Тебе, наверно, придется опустить сиденье».

«Да. Я знаю».

«Я не знала, что ты умеешь кататься».

«Я не умею. Пока. Но я научусь».

«Он в бомбоубежище. Вероятно, его потребуется смазать и накачать шины. У тебя есть масло?".

«Да. А насос прикреплен к велосипеду».

Миссис Литтл поднялась из-за стола и открыла дверь, ведущую в кладовую. В большом ящике под нижней полкой лежал набор инструментов и веревка.

Она наклонилась над ним, перебирая лежащий внутри хлам.

«Ага!», воскликнула она, размахивая гаечным ключом в воздухе. «Я опущу для тебя сиденье».

"Нет", — сказал Уилл, вставая. «Я хочу сделать это сам».

"Ты уверен?"

«Да»

«Вот что я тебе скажу: ты сделаешь грязную работу, а я подержу для тебя велосипед».

Он собирался отказаться, но передумал.

«Отличненько», — сказал он и затем покраснел, потому что это было одно из высказываний Зака.

Велосипед вытащили из убежища, вытерли насухо старой сухой тряпкой, смазали маслом и переустановили заднее колесо, так как оно сильно прижималось к раме. Цепь не была натянута, а висела возле педалей. Уилл взял ее и твердо, но осторожно поставил на место. Одна из шин была пробита. С помощью тети Нэнси и набора инструментов Зака он все залатал. Уилл протер крылья велосипеда и соскреб ржавчину с руля. Это было странное чувство заниматься починкой велосипеда, как-будто каким-то образом прикасаешься к самому Заку.

Уилл покатил велосипед вокруг коттеджа и по высокой, заросшей траве. Он как раз боролся с калиткой, когда к нему прибежала миссис Литтл, неся небольшую холщовую сумку Зака.

«Я приготовила тебе несколько сандвичей с джемом, — задыхаясь, выдохнула она, ее худая грудная клетка вздымалась, — а внутри бутылка имбирного пива».

Уилл неуверенно посмотрел на сумку. «Спасибо», сказал он наконец.

Взяв сумку, он надел ее через голову так, чтобы она свободно и надежно висела на спине.

Миссис Литтл потянула за калитку, чтобы выпустить его, и смотрела, как Уилл катит велосипед по тропе.

Дойдя до коттеджей Уилл почувствовал, что у него горят уши. Он повернул налево и старался не оглядываться по сторонам, в надежде что никто его не заметил. Он прогуливал школу, чего не делал никогда в жизни. Незаметно для него Эмилия Торн стояла у школьного окна и безмолвно наблюдала за ним.

Уилл продолжил путь, пока не скрылся из виду за коттеджами, а когда нашел достаточно ровный участок дороги, перекинул ногу через велосипедное сидение и на минуту застыл неподвижно.

Он поставил носок ботинка на одну из педалей. Стиснув зубы и глубоко вздохнув, Уилл нажал на нее и вильнул вперед. Велосипед свернул вбок и врезался в ближайшие кусты. Уилл поднялся и забрался обратно на сиденье. Велосипед снова завалился на один бок, да так, что Уилл поцарапал колени об шероховатую поверхность дороги. Не испугавшись, он снова взобрался на сидение; и каждый раз когда он вилял и падал, его решимость становилась только сильнее.

Несмотря на иней, покрывавший живые изгороди и окрестные поля, Уиллу было жарко из-за постоянного движения, и вскоре он снял пальто и оставил его висеть на ветке ближайшего дерева.

Временами ему удавалось продержаться на велосипеде несколько метров, но затем он снова сворачивал в очередные заросли ежевики или покрытой инеем крапивы. Он снова и снова слышал слова отца в своей голове. «Не торопись, всему свое время». Но то ли потому что это был велосипед Зака, то ли потому что цвета были такими яркими, он чувствовал разочарование и нетерпение. Он хотел научиться ездить прямо сейчас. Когда наконец ему удалось проехать достаточное расстояние, Уилл вознаградил себя сандвичами с джемом из черной смородины и имбирным пивом, приготовленными тетей Нэнси. На его лице, а также под рубашкой и свитером, появилась испарина. Вскоре свежий январский воздух превратил ее в холодный липкий пот. Уилл повесил сумку на ветку и толкнул велосипед вперед. Перерыв был хорошей идеей, потому что когда он снова вернулся к езде, процесс казался уже менее трудным.

Вскоре Уилл начал обретать уверенность. Он снова надел пальто, оставив его расстегнутым, и перекинул сумку через голову на плечо. Теперь он понял почему Зак так любил кататься. Научившись езде, возникает чудесное чувство свободы.

Пока он ехал, и полы пальто развевались сзади, а морозный ветер освежал лицо, Уилл внезапно почувствовал, что Зака больше нет рядом с ним, но он внутри него и очень даже живой. Внутренняя зажатость в его теле сменилось возбуждением.

«Ураааа! Калух! Каллей!» закричал он.

Велосипед трясся по небольшой неровной дороге, позвякивая так, что Уиллу хотелось смеяться.

«Виззо!», - крикнул он, ловко поворачивая яркий велосипед за угол, и резко остановился. Крутой холм взять на велосипеде не удалось, ноги Уилла были пока недостаточно сильными для этого. Он слез и покатил его вверх. Было чудесно стоять на вершине холма, мягко прислонясь к велосипеду. Уилл посмотрел вниз на широкую полосу полей, лесов и крошечных ледяных ручьев. Небо было бледным и безоблачным. Небольшой луч солнечного света пробился сквозь темные ветви деревьев в лесу. Уилл глубоко вздохнул.

 "Зак не умер, — пробормотал он. «Не совсем. Только не душа Зака». И он со счастливым видом посмотрел на поля. «Никто не может отобрать у меня воспоминания, и я могу поговорить с ним когда захочу».

Уилл смотрел как солнце постепенно опускается за стволы деревьев.

"Итак, Зак, — сказал он вслух. «Чем мне теперь заняться?».

«Мне следует медленно и неторопливо повернуть назад, — ответил он себе, — и заскочить к Энни Хартридж».

«Какая хорошая идея», сказал Уилл.

«И ох, я говорю», - продолжил воображаемый Зак. «Ты молодец. Что научился ездить на моем велосипеде». И Уилл похлопал себя по плечу.

Он развернул велосипед и поехал обратно с холма, контролируя быстрый спуск с помощью тормозов. После небольшого путешествия на холм ехать было еще приятнее. Уилл расслабился, обрел гармонию с собой.

Он завернул за угол и увидел коттедж Энни Хартридж. Уилл подкатил велосипед к ее входной двери и прислонил его к стене.

«Я постучу», — сказал «Зак», схватил медный молоток и сильно постучал им в дверь.

Энни открыла ее, держа в руках телеграмму. Она была в слезах.

"О, привет, Уилл", — сказала она, полусмеясь. «Входи, входи же». Она закрыла за ним дверь. «Я только что получил замечательные новости. Мистер Хартридж жив. Он находится в лагере для военнопленных в Германии. Мы можем писать друг другу, и я могу посылать ему посылки через Красный Крест, продуктовые посылки. О, Уилл!",- воскликнула она. «Я так счастлива. Не могу в это поверить. Я хочу написать ему прямо сейчас».

Она взглянула на грязное лицо Уилла, а затем осмотрела его с головы до пят.

«Чем ты занимался? Ты весь в ссадинах и царапинах».

«Я учился ездить на велосипеде Зака», - рассеянно сказал он. Энни на мгновение потеряла дар речи.

"Тебе удалось удержаться на нем?",- сказала она наконец.

«Постепенно», — ответил Уилл, засунув руки в карман шорт и опираясь на одну ногу.

"Почему ты . . ." но она остановилась. Она собиралась сказать, что он выглядел и говорил немного как Зак. Он выглядел очень оживленным, что было необычно для Уилла.

В течении нескольких недель, последовавших за случаем с ездой на велосипеде, все заметили резкие перемены в Уилле, особенно Эмилия Торн. Она решила поставить свою версию Питера Пэна и пригласила Уилла на роль Питера Пэна, но, к ее удивлению, он встал в холле здания деревенского совета и перед всеми сказал: «Я бы хотел сыграть Капитана Крюка. Можно?».

Мисс Торн была немного озадачена. Капитан Крюк был комическим и ярким персонажем.

«Давай попробуем», сказала она..

Уилл на репетициях удивил и ее, и всех остальных. Он работал над ролью в своей комнате, и так чтобы никто не знал, клал перед собой подушку и говорил: «Зак, как ты думаешь, как мне следует произнести эту фразу?» или «Как ты думаешь, что чувствует Крюк в тот момент, когда крокодил появляется в третий раз?".

Затем Уилл садился на подушку и не только отвечал на свои вопросы как Зак, но даже произносил реплики как он.

Спектакль имел большой успех. Уилл заставил людей безудержно смеяться над вспышками гнева Крюка и его трусливым бегством от крокодила. Любовь публики к Уиллу была настолько очевидна, что, когда несколько детей подтолкнули его вперед, чтобы он поклонился отдельно, зал разразился аплодисментами.

Том ужасно гордился им, но он делал это уже давно. Он встретил Уилла у крошечной задней двери, ведущей в общую гримерку за сценой, и вместе они пошли домой, оживленно болтая всю дорогу до своего коттеджа у кладбище.

В ту ночь, лежа в постели, Уилл почувствовал небольшую грусть, несмотря на все полученные аплодисменты. Ему было грустно, что Зака не было рядом, чтобы разделить с ним успех. Теперь он понял, что Зак, с которым он разговаривал последние недели, был человеком созданным его собственным воображением и горсткой воспоминаний. Просто часть его самого, похожая на Зака, общительная, дерзкая часть его самого была спрятана внутри него, и именно дружба с Заком вывела эти качества на поверхность.

Уилл зарылся в одеяла и уже собирался заснуть, когда внезапно вздрогнул. «Я больше не полу человек», — подумал он. Я цельный. Я могу жить без Зака, хотя все еще скучаю по нему».

Уилл повернулся и прислушался к завываниям ветра на кладбище. Ему было тепло и радостно. Он вздохнул. Хорошо было быть живым.

 Глава 22

Постскриптум

Присев на корточки с садовой лопаткой в руке, Уилл осмотрел то, что когда-то было садом. После кампании «Копай ради победы» он и Том выкорчевали все цветы и посадили овощи в каждом доступном месте. Было очень жаль. Цветы выглядели такими яркими. Теперь остались лишь аккуратные коричневые ряды, с торчащими из них пучками зелени.

Уилл закатал рукава свитера. На нем был старый красный, с сотней заплаток, свитер Зака. Уверено воткнув лопатку в землю, он начал рыть небольшую канавку. Когда Уилл разрыхлил землю, несколько испуганных червей уползли прочь. Он смотрел как их блестящие тельца направляются к грядке с капустой.

Уилл сел на корточки и достал из бумажного пакета пригоршню семян. Бережно беря их по одному, он положил их в канавку. Уилл был настолько поглощен работой, что не услышал шагов, приближающихся к калитке. Он услышал как лязгнула защелка и поднял глаза. Это была Кэрри. Она бежала по тропинке, ее лицо раскраснелось.

"Ты достал их?",- выпалила она.

Уилл кивнул. «Они в моей комнате. Ты хочешь забрать их сейчас?».

Кэрри взглянула на его испачканные землей руки. «Я могла бы пойти и забрать их сама. Тебе еще долго тут копаться?».

«Два ряда и я закончу».

"Может спустимся к реке?"

Уилл выглядел удивленным. 

"Разве у тебя нет работы по дому?"

Она отрицательно покачала головой и ухмыльнулась. «Я сбежала через окно. Это был единственный выход. Как только я заканчиваю одну работу, мама находит мне другую. Если она увидит меня, держащую хотя бы палец на книге, то просто взбесится».

«Я думал она стала относиться к этому получше».

«Да, но она все еще думает, что чтение — это безделье».

Кэрри присела рядом с Уиллом и пристально посмотрела ему в глаза.

«Если я не прочитаю книгу в ближайшее время, думаю я взорвусь».

Уилл рассмеялся. «Ну, только не делай этого возле моих посадок».

"У тебя есть еще одна лопатка? Я могла бы помочь, чтобы побыстрее закончить работу. Если она найдет меня здесь, мне придется вернуться домой".

«Нет, нету. Слушай, ты иди в мою комнату и если твоя мама придет, она увидит что тут нет никого кроме меня. Мы можем отправиться к реке на тандеме. Я опущу второе сиденье".

Глаза Кэрри сверкнули. "Ты волшебник!" и вскочив на ноги она направилась к коттеджу.

"Ох!", — уныло воскликнула она, обернувшись. «Как я смогу ехать на велосипеде в этом?»,- и она подергала себя за бледно-зеленое шерстяное платье. "А рама не задерёт его?".

Уилл на мгновение нахмурился, а затем ему пришла в голову идея.

«Ты можешь надеть мои шорты!».

Кэрри засомневалась. Уилл был на голову ниже ее.

«Или Зака, они тебе подойдут».

«Я не посмею», сказала она, весьма взволнованная такой перспективой. Она целую вечность спрашивала свою мать можно ли ей носить шорты, но та ответила, что если она это сделает, то превратится в мальчика и ни один мужчина не захочет на ней жениться. Отец сказал, что он не против, но он уже позволил ей поступать по-своему в плане старшей школы и не хотел новых трений в семье.

"Почему нет?" - сказал Уилл.

«Ты не думаешь, что я превращусь в мальчика, если надену их?».

Уилл посмотрел на Кэрри. Ее волосы торчали тонкими завитушками вокруг лба и ушей. Два бледно-зеленых овальных глаза, над вечно веснушчатыми щеками, смотрели на него.

«Кэрри, ты совсем не похожа на мальчика, но даже если бы это было так, кому какое дело?».

«Да. В любом случае, — сказала она, внезапно ужаснувшись от этой мысли, — я не хочу выходить замуж. Представь делать работу по дому постоянно, каждый день. Фу!». И с этими словами она повернулась и побежала в коттедж.

Уилл нашел ее растянувшейся на своей кровати и поглощенной книгой. Она подпрыгнула, виновато подняла глаза, машинально захлопнула книгу и засмеялась.

«Я подумала это мама!».

Уилл подошел к ящику в углу, внутри которого были аккуратно сложены несколько старых вещей Зака. Он поднял пару красных вельветовых шорт, с заплатками сзади, и нашел под ними зеленые, менее потертые.

"Лови", — сказал он, швырнув их Кэрри и бросив пару подтяжек на кровать.

«Мне придется надеть рубашку», — добавила она, подойдя к ящику. Она нашла белую мешковатую хлопчатобумажную рубашку и вытащила ее.

«Лучше надень и это», — и Уилл взял свитер Зака, последний, который связала ему мама.

«О, я не могу».

"Почему нет?"

«Ну, он особенный, не так ли?».

«Зак был бы очень рад, если бы ты его надела. Ты же знаешь, что это так».

Она кивнула и почувствовала как на глаза навернулись слезы. Уилл выглядел обеспокоенным.

"Все в порядке", — поспешно сказала Кэрри. «Я не собираюсь рыдать». Она взяла шорты и надела их. «Они подходят почти идеально». Затем оттянула их на талии. «Тут они немного великоваты, но подтяжки поддержат их». Она расстегнула платье, вылезла из него и стянула нижнюю юбку через голову. Уилл застегнул ей подтяжки на шортах. Он был удивлен, увидев два крошечных бугорка, выпирающих из-под нательной майки Кэрри. Уиллу захотелось наклониться и коснуться ее рук, но он быстро отступил назад.

«Ну вот», — сказал он и поймал себя на том, что возбужденно смеется без всякой причины.

Кэрри натянула рубашку через голову и заправила ее в шорты, надев подтяжки на плечи. Задирая руки и ноги она носилась по комнате.

«В них так удобно», — сказала она, подпрыгивая на краю кровати.

Уилл достал из своего рюкзака четыре книги.

«Вот где они были!» воскликнула Кэрри.

«Я не смог достать «Мы не собирались идти в море», но заказал ее для тебя. А вместо нее достал пока эту».

Кэрри взяла у него книгу.

«За северным ветром» Джорджа Макдональда. Никогда о ней не слышала. Она пролистала несколько страниц и начала читать первую главу. «Похоже неплохо. У тебя есть и другие, не так ли?».

«Да. Вот», — ответил Уилл, протягивая их ей. «Маленькая принцесса", "Дэвид Копперфилд" и "Черный красавчик».

«Виззо!».

«Не начинай читать их сейчас, иначе мы никогда не доберемся до реки».

Кэрри выглядела разочарованной.

«Ну, возьми одну, а я возьму с собой блокнот для рисования». Он опустошил рюкзак и засунул туда альбом и кусок брезента. Кэрри раздумывала какую книгу взять. Она выбрала «За северным ветром». Затем надела свитер Зака, а Уилл закинул рюкзак себе на спину.

«Я спущусь первым. Проверю чист ли горизонт», — прошептал он.

Кэрри почувствовала внезапное желание захихикать. Она крепко прижала руку ко рту и присела над открытым дверным люком, в то время как Уилл быстро спустился по ступенькам и вышел через заднюю дверь. Вскоре он появился вновь.

«Проклятье» - пробормотал он. «Мне нужно, чтобы ты подержала велосипед, пока я буду опускать сиденье».

Кэрри прокралась вниз и последовала за Уиллом в сад за домом. Она крепко держала тандем, пока Уилл крутил гаечный ключ. Кэрри начала нервничать и ее лоб стал горячим. Было бы ужасно, если бы мать поймала ее сейчас.

"Вот", — сказал Уилл, осматривая сиденье. Он положил гаечный ключ в седельную сумку. «Теперь давай выкатим его».

Они выкатили тандем через заднюю калитку и дважды повернули направо, оказавшись у стены кладбища. Уилл усмехнулся Кэрри, которая сидела на заднем сиденье. Он жестом указал ей на землю. Пригнувшись, они незаметно для всех двинулись к открытой дороге. Затем Уилл сделал знак вверх.

«Давай быстрее», — сказал он, подгоняя Кэрри.

«Если кто-нибудь меня сейчас увидит, — хихикнула она, — это мгновенно разнесется по всей деревне», затем перекинула ногу через раму велосипеда и села, удобно поставив ноги на педали. Уилл последовал ее примеру и оттолкнулся.

Они ехали, не встретив ни одного человека, пока не добрались до коттеджа Энни Хартридж. Она была в палисаднике с ребенком. Миссис Хартридж в изумлении уставилась на Кэрри с открытым ртом, а она с Уиллом неслась по дороге, визжа от смеха.

Они остановились у живой изгороди возле леса, протолкнули велосипед через лаз и скатились по небольшому склону.

«Мы можем оставить его здесь», — сказал Уилл, прислоняя тандем к большому дубу. «Никто его не увидит».

Они бесшумно и быстро перебегали между деревьями, прячась за ними на случай, если в лесу окажется кто-нибудь ещё. Достигнув наконец реки, они разразились истерическим смехом.

«Ты бы видел ее лицо», — пробормотала Кэрри.

Уилл тут же взял свой рюкзак так, как-будто это был ребенок, и изобразил Энни Хартридж, наблюдающую за ними на велосипеде. Кэрри схватилась за живот и безудержно захохотала.

«Нет, прекрати!» воскликнула она. «Я обмочу штаны, если ты не остановишься».

«Ты имеешь в виду штаны Зака», — добавил он.

"Пожалуйста , пожалуйста..." — умоляла она, усевшись и скрестив ноги, и попробовала думать о катастрофах, пытаясь взять себя в руки. Уилл рухнул на землю и прислонился к дереву. Он смотрел на реку, тяжело дыша. Кэрри успокоилась и присоединилась к нему.

"Вот", — сказал Уилл, вытаскивая из рюкзака потрепанный кусок брезента, - "садись на него". Он разложил его у подножия дерева.

"А ты куда идешь?" — спросила Кэрри, когда Уилл оставил ее сидеть у дерева.

«Только вот сюда. Я собираюсь нарисовать тебя».

Она взяла книгу и положила ее раскрытой на согнутые колени. Подняв на мгновение глаза, она посмотрела на бурлящую весеннюю реку и взглянула на Уилла. Он сидел, скрестив ноги, на своем рюкзаке в нескольких метрах от нее, его альбом для рисования уже был открыт. Он поднял глаза и улыбнулся.

«Ты не чувствуешь себя странно из-за того, что я надела одежду Зака?».

Он отрицательно покачал головой. «Я ношу один из его свитеров».

"Да, я знаю, но…". Ее голос стал глуше. «Я никогда раньше не носила одежду умершего человека. Я должна чувствовать себя ужасно, не так ли? Но я не чувствую. Наоборот, я чувствую себя хорошо». Она вздохнула и расслабленно оперлась об ствол дерева. «Если бы каникулы были такими всегда», — пробормотала она. «Мама вела себя так ужасно».

«А с Джинни она ведет себя так же?».

«Джинни любит работать по дому! Она не жалуется. Она говорит, что чем большему она научится сейчас, тем лучшей женой будет, когда станет старше. В любом случае, мама дает мне дополнительную работу, чтобы компенсировать этот семестр. Она говорит, что учеба и школьные домашние задания - это не работа. А ещё она говорит, что у меня крыша едет. Думаешь это правда?".

"Нет."

Кэрри снова посмотрела на реку. Уилл отложил свой альбом для рисования.

«Ты все еще чувствуешь себя несчастной в школе?».

«Уже становится получше. На заключительных тестах я занял пятое место».

«Я знаю. Ты мне говорила».

«Правда?»

Он кивнул.

«Просто это важно. Они были шокированы. Думают раз я говорю по-деревенски, то я, должно быть, глупая. Я рассказывала тебе, что одна из девочек подошла и начала очень дружелюбно разговаривать со мной в последний день семестра?".

"Нет."

«Она сказала, что я не должна обращать внимания на других девочек. Что я намного умнее большинства из них».

Уилл уставился на нее.

«В чем дело?»

«Ты стала разговаривать по-другому».

Кэрри выглядела удрученной.

«Немного похоже на Зака».

Ее лицо просветлело. "Тогда все в порядке".

«Ты собираешься читать книгу? Я хочу рисовать».

Она кивнула и с радостью погрузилась в первую главу.

Уилл начал рисовать ее лицо. Затем нарисовал тело, ступню, руки, держащие книгу, колено; и при этом его переполняла сильная радость. Кэрри погрузилась в мир Северного Ветра, жадно проглатывая каждую страницу. Ни один из них не заметил как пролетело время, пока оба не начали щуриться в сумерках.

"Ничего себе", — испуганно сказала Кэрри. «Мне лучше пойти домой».

Уилл собрал вещи в рюкзак и они побежали через лес, вверх по склону, к велосипеду. Затем протиснулись через изгородь и поехали. На окнах Энни Хартридж уже было затемнение. Они промчались мимо и слезли с велосипеда у стены кладбища. Быстро пригнувшись, свернули за угол и побежали с велосипедом по дороге и через калитку. Уилл открыл заднюю дверь и заглянул внутрь.

«Беги», — настойчиво прошептал он Кэрри, позвав ее внутрь, и осторожно закрыл за собой дверь. Он услышал лай Сэмми в гостиной.

«Проклятье!» - пробормотал Уилл.

Кэрри поднялась по ступенькам и кинулась в открытый дверной люк, Уилл последовал за ней.

Он нашел ее в полумраке шарящей в поисках платья. Она сорвала с себя одежду Зака и металась по комнате в майке и трусиках, слишком поглощенная надеванием юбки и платья, чтобы чувствовать себя неловко. Уилл был удивлен тем, что тоже не смутился. Они спустились по лестнице и на цыпочках быстро вышли через заднюю дверь в сад.

«Я сделала это», сказала Кэрри.

«Ты забыла остальные книги», — сказал Уилл, заметив, что у нее осталась только та, которую она читала.

«Я буду протаскивать остальные по одной. Я засуну эту себе в трусы на случай, если меня поймают. Не знаю когда мы снова увидимся. Меня, вероятно, теперь не будут выпускать всю неделю", — мрачно добавила она.

«И все же, — сказала Кэрри, улыбаясь, — оно того стоило».

Уилл дошел с ней до поля Доббса. Они минутку постояли тихонько, наслаждаясь вечером.

«Похоже весна будет хорошей», — сказала Кэрри, нарушив тишину, и указала на скопление маленьких набухших бутонов на ветвях ближайшего дерева, силуэты которых виднелись на фоне неба.

«Как ты думаешь, — сказал Уилл, глядя через стену кладбища на дуб, — можно умереть от счастья?».

Кэрри озадаченно посмотрела на него.

«У меня такое чувство, что я вот-вот лопну, и если бы я это сделал, то по всему этому полю разлетелись бы кусочки меня».

Кэрри рассмеялась и после того как они расстались у ворот арочной тропы, Уилл вернулся в коттедж. Он налил воды в большой жестяной кувшин, пронес его мимо длинного, пустынного бомбоубежища Андерсона и через заднюю дверь, в коридор. Повесив кепку, он понял, что крючок висит ниже обычного.

«Раньше я тянулся к нему», — пробормотал Уилл про себя.

Он взял кувшин с водой и понес его в гостиную. Сэмми прыгал вокруг его лодыжек, пытаясь привлечь внимание. Уилл поставил кувшин на пол и присел на корточки, чтобы погладить пса.

«Как странно, — подумал он вслух, глядя на морду Сэмми, — что когда-то я тебя боялся».

Том сидел в кресле и просматривал в газете программу радионовостей. Чайник дымился на плите. Уилл взял его тряпкой и налил немного воды в заварочник.

Прополоснув его, чтобы согреть внутри, он вылил кипяток, добавил в заварочник немного чая и воды. Затем дал ему чуть настояться, прежде чем разлил чай по двум чашкам. Сэмми плюхнулся на пуф, а Уилл плюхнулся рядом с ним.

"Есть что-нибудь хорошее?"

Том сложил газету.

«Не особо. Там, в основном, музыка для военных». И он взял со столика свою трубку и стал набивать ее табаком.

Как и в тот момент, когда он внезапно обнаружил крючок, который теперь казался прицепленным слишком низко, Уилл заметил каким старым и уязвимым выглядит Том. Поначалу это его нервировало, поскольку он всегда считал Тома сильным. Уилл смотрел как он попыхивает трубкой и тычет в только что зажженный табак концом спички.

Уилл сделал несколько глотков чая и подсыпал в огонь немного свежего кокса. Наблюдая как он кувыркается и падает между поленьями и горячим коксом, ему пришло в голову, что сила сильно отличается от прочности, и что быть уязвимым — это не то же самое, что быть слабым.

Он посмотрел на Тома и наклонился к нему.

«Папа», — отважился он.

«Да?», — ответил Том, откладывая библиотечную книгу. "В чем дело?".

«Папа», — повторил Уилл удивленным тоном, — «Я расту!».

Конец