"Колдовской апрель"/ "Enchanted April" (1991)

Обожаю этот фильм! Вспоминаю о нем обычно зимой, когда очень хочется посмотреть что-то уютное и красивое. Этот фильм - сплошное эстетическое удовольствие. 

Экранизация романа британской писательницы австралийского происхождения Элизабет фон Арним, который довольно специфический, на мой взгляд. Я бы второй раз его читать точно не стала, он очень под настроение. 

Ничего особо интересного о социальной и литературной жизни писательницы я не прочла, чего не скажешь о личной жизни, там есть о чем рассказать. Так что, начну с биографии Арним, а потом перейду к фильму.

Мэри Аннет Бошамп родилась в Сиднее, Австралия, в семье Генри Херрона Бошампа (1825–1907), богатого судоходного торговца, и Элизабет (которую называли Луи) Вайс Лассеттер (1836–1919). В семье будущую писательницу называли Мэй. Я так понимаю реальные имена, данные при рождении, в этой семье никому не нравились)) У будущей писательницы было четыре брата и сестра. Одной из двоюродных сестер была уроженка Новой Зеландии Кэтлин Бошамп, которая писала под псевдонимом Кэтрин Мэнсфилд. 

Когда Арним было три года, семья переехала в Англию и поселилась в Лондоне. Они также прожили несколько лет в Швейцарии.

Элизабет фон Арним была двоюродной сестрой отца Кэтрин Мэнсфилд, Гарольда Бошампа (новозеландского бизнесмена и дважды председателя Банка Новой Зеландии). Несмотря на 22-летнюю разницу в возрасте Элизабет и Кэтрин переписывались, рецензировали работы друг друга и стали близкими подругами. Кэтрин, больная туберкулезом, жила в швейцарском регионе Монтана (ныне Кран-Монтана) с мая 1921 года по январь 1922 года, с июня 1921 года арендуя шале des Sapins со своим мужем Джоном Миддлтоном Мерри. 

на фото шале des Sapins

Это шале находилось недалеко от другого, под названием "Солей", в котором жила Элизабет фон Арним. В этот период она часто навещала свою кузину Кэтрин. Они хорошо ладили, хотя Кэтрин считала, что гораздо более богатая Арним покровительствует ей с мужем. 

Пишут, что на месте этого шале теперь стоит отель, в живых остался только маленький домик (на фото внизу справа), в котором жила сама Арним. Но принадлежало ей всё шале.

Арним училась в Королевском музыкальном колледже, в основном изучая игру на органе. 

21 февраля 1891 года девушка вышла замуж за овдовевшего немецкого аристократа графа Хеннинга Августа фон Арним-Шлагентин (1851–1910) в Лондоне, а встретила его двумя годами ранее, во время поездки по Италии со своим отцом. Хеннинг был старшим сыном покойного графа Гарри фон Арнима, бывшего посла Германии во Франции. Сначала пара жила в Берлине, затем в 1896 году переехали в тогдашний Нассенхайде в Померании (ныне Ржендзины в Польше), где семья Арним владела имением. 

Как фермер и селекционер, граф интересовался выведением новых, устойчивых сортов картофеля и зерновых, а также разведением крупного рогатого скота и свиней.

У Элизабет с мужем было пятеро детей, четыре дочери и сын, родившихся в период с декабря 1891 по октябрь 1901 года. В 1899 году Хеннинг фон Арним был арестован и заключен в тюрьму за мошенничество, но позже оправдан.

В свой 33-й день рождения писательница записала в своем дневнике, что она: «Много плакала без видимой причины».

На самом деле причина была, она только что родила еще одну дочь, четвертую по счету. Ее хрупкое телосложение при росте 152см было истощено родами. Она больше не хотела иметь детей и чувствовала себя изможденной. Первых трёх дочерей Арним родила в первые три года брака. Не удивительно, что несчастная женщина больше не хотела рожать.

К сожалению, Арним знала, что беременности не закончатся, пока она не родит сына и наследника, которого требовал ее муж аристократ. Когда Элизабет не сентиментально писала о браке и материнстве в своих чрезвычайно успешных сатирических романах, у нее была своя собственная жизнь, на которую можно было опираться.

Пишут, что первым ребенком она забеременела сразу после замужества. Во время родов её просьбы об облегчении боли были отклонены. Желание притупить боль во время родов считалось чем-то низким, недостойным приличной женщины, так утверждали ее муж и врач (тоже мужчина, конечно же).

Фон Арним никогда не забывала этот мучительный опыт и когда написала о нем в своем романе 1914 года «Жена пастора», создала одно из первых неприукрашенных описаний деторождения и материнства в английской литературе.

Сочиняя романы в первой половине 20 века, она в некотором смысле опережала свое время. Писательница уже тогда начала затрагивать темы, которые были табу, от разочарований в браке и материнстве до супружеской измены и природы женского сексуального желания. И все же она делала это с легкостью и блестящим остроумием, благодаря которому ее часто сравнивали с Джейн Остин.

«Я не думаю, что для девушки иметь мужа — это вообще нечто хорошее», — написала она в своей беззаботной первой книге «Элизабет и ее немецкий сад», которая имела мгновенный успех. Это был вымышленный дневник ее ранней семейной жизни в Германии, в котором она называла своего мужа Человеком Гнева и высмеивала его напыщенность и пристрастие к репе.

на фото с мужем

Арним выросла в викторианскую эпоху, когда идеальная жена должна была быть покорным и тихим ангелом. Элизабет не была ангелом и редко бывала дома.

«Нет ничего более укрепляющего дух, чем частое отклонение от обязанностей», — писала она. Это был её девиз. Тоже самое делали и героини ее 21-й книги. Это были женщины, сбежавшие из золотых клеток, от тиранических или скучных мужей, и от неустанных требований рожать детей.

Фон Арним была эксцентричной матерью. Она была веселым человеком, брала своих детей на зимние прогулки на санях и летние пикники. Но также часто отсутствовала, уезжая за границу или в свой летний домик, куда не допускали ни детей, ни кого-либо ещё.

имение в Польше

этот же дом

Согласно переписи населения Соединенного Королевства 1901 года, 1 апреля 1901 года Арним находилась в Англии, остановившись у своего дяди Генри Бошампа в Бексли, без детей. Ее сын Хеннинг Бернд родился в Лондоне в октябре 1902 года.

Среди учителей детей фон Арним в Нассенхайде был Э. М. Форстер, проработавший там несколько месяцев весной и летом 1905 года. Форстер записал короткие воспоминания о месяцах, которые он провел там. С апреля по июль 1907 года наставником детей был писатель Хью Уолпол.

В 1908 году Элизабет фон Арним переехала с детьми в Лондон. Супруги не считали это официальным расставанием, хотя брак оказался несчастливым из-за темных делишек графа и некоторое время они спали в отдельных спальнях. В 1910 году из-за финансовых проблем поместье Нассенхайде пришлось продать. Позже, в том же году, граф фон Арним умер в Бад-Киссингене, в это время рядом с ним находились жена и три дочери. В 1911 году Элизабет переехала в Рандонь, Швейцария. С 1910 по 1913 год она была любовницей писателя Герберта Уэллса.

Овдовевшая в свои сорок лет, она осталась с пятью детьми, которых нужно было содержать, а полагаться она могла только на свое писательство. Решительная, независимая и трудолюбивая, она писала один международный бестселлер за другим и добилась такого успеха, что построила себе шале с 16 спальнями в Швейцарии, назвав его «Солей» и сохранила удачно расположенную квартиру в центре Лондона.

на фото Элизабет фон Арним

В 1916 году дочь Арнимов Фелиситас, учившаяся в школах-интернатах в Швейцарии и Германии, умерла от пневмонии в возрасте шестнадцати лет в Бремене. Она не смогла вернуться в Англию из-за дорожного и финансового контроля, вызванного Первой мировой войной.

На пороге 50-летия, в 1919-м году, Элизабет снова вышла замуж. Для меня осталось загадкой зачем обеспеченная, уже не молодая женщина, пишущая о том, что замужество и деторождение - это кошмар, а все мужики - козлы, вдруг снова решила рискнуть и выйти замуж. Ещё и за кого! 

Ее вторым мужем стал английский аристократ, брат философа Бертрана Рассела, Фрэнк Рассел, прозванный Злым графом, поскольку был тираном, которого еще и осудили за двоеженство.

Вскоре после замужества Арним стала ощущать на себе вспыльчивый характер мужа и психологическое давление с его стороны.

«Я практически нахожусь в тюрьме. На территории, не выходя за ограждение, я ещё могу прогуливаться, если сначала спрошу разрешения, но выйти за его пределы почти всегда означает, что будет скандал», — писала она одной из своих дочерей.

Через три года она нашла в себе смелость сбежать. Ее неудачный второй брак послужил основой для ее мрачного готического шедевра «Вера». В центре романа - молодая женщина, за которой ухаживает энергичный мужчина, который после женитьбы превращается в тирана.

Фон Арним решила никогда больше не выходить замуж, но не отказалась от любви и романтики. Она провела «лихие двадцатые» с красивым молодым любовником и высмеивала двойные стандарты, согласно которым общество строго осуждает сексуально активных женщин среднего возраста и старше, но не мужчин. Двойные стандарты, которые мало изменились за прошедшие столетия.

на фото второй муж писательницы

Конечно я пошла отдельно почитать про этого ужасного второго мужа, о котором есть информация на английском в википидии, а там страсти!:)

Хотя Рассел не был богат по меркам британской знати, того, что у него было, включая титул, было достаточно, чтобы стать объектом пристального внимания родителей, ищущих подходящие партии для своих дочерей. Среди них была Мария Селина (Лина) Элизабет, леди Скотт, которая искала подходящую пару для своей дочери, Мейбл Идит Скотт, и в 1889 году обратила свой взор на Рассела. Сантаяна вспоминал, что Рассел поначалу больше интересовался Селиной Скотт, которая была в разводе, чем ее дочерью, и предположил, что тот факт, что мать Рассела умерла, когда он был ребенком, позволил леди Скотт окрутить Рассела, оказать на него влияние и убедить его в том, что лучший способ увековечить их дружбу - это жениться на ее дочери.

Фрэнк и Мейбл Рассел поженились 6 февраля 1890 года, но уже три месяца спустя расстались, Мейбл обвинила мужа в физической и моральной жестокости. Позже Сантаяна писал: «Рассел как муж, Рассел в домашней обстановке, был просто невозможен: чрезмерно целомудренный и невероятно деспотичный. Он не давал ей ни достаточно денег, ни достаточно свободы. Он был пунктуален и не прощал опозданий, правдивых высказываний и разговоров о долгах. Он возражал против ее друзей, ее одежды и одалживаемых драгоценностей. При этом в интимных отношениях он был требователен и раздражителен. Вскоре она возненавидела его и стала бояться».

В конце 1890 года Мейбл подала на мужа в суд с требованием расстаться с ним в судебном порядке (то есть, разъехаться по решению суда, это не развод), обвинив Рассела в «аморальном поведении» с университетским другом, Гербертом Робертсом, главным преподавателем математики в Батском колледже. Эти обвинения печатались во всех газетах, но присяжные вынесли решение в пользу Фрэнка Рассела. В то время единственным действительным основанием для развода была супружеская измена, хотя женщина, заявляющая об этом, должна была также доказать какое-либо другое правонарушение, например что муж сбежал от неё и живет отдельно. С одобрения представителей их семей Фрэнк и Мейбл Рассел начали жить раздельно, хотя в официальном порядке им этого добиться не удалось. После этого со стороны двух семей предпринимались попытки примирить супругов, но они продолжили жить раздельно.

Несмотря на затишье в брачном процессе Расселов, детективы действовали с обеих сторон, надеясь найти доказательства супружеской измены, которые дали бы их нанимателям преимущество в суде. К 1894 году Фрэнк Рассел, об этом он рассказал своему брату Бертрану, уже три года состоял в отношениях с Мэри Моррис, работницей его фирмы, предоставлявшей электротехнические услуги.

Не сумев убедить присяжных, Мейбл впоследствии попыталась добиться раздельного проживания окольным путем, подав в 1894 году иск о восстановлении супружеских прав, что давало другому супругу право на получение немедленного судебного решения о раздельном проживании, а в случае супружеской измены мужа позволяло жене получить развод. Такое действие также позволило подавшей петицию жене претендовать на пособие. В целом, в то время в Англии развод был возможен только в том случае, если брак не был осквернен супругом, который подал заявление, зато был осквернен ответчиком. Граф подал встречный иск на том основании, что обвинения жены, выдвинутые против него в 1891 году, являются "юридической жестокостью". В 1895 году присяжные вынесли решение в пользу Фрэнка Рассела по обоим делам, но Мейбл подала апелляцию и решение было отменено в Апелляционном суде. Дело дошло до Палаты лордов и лорды-законники подтвердили решение апелляционного суда. В итоге оба супруга так и не получили желаемого, термин "юридическая жестокость" с тех пор был приравнен к физическому насилию и дело «Рассел против Рассела» стало юридически значимым на следующие семьдесят лет, до тех пор пока реформа закона о разводе не исключила факт жестокости как законное основание для развода. Не могу в это поверить, проклятые мужики! 

Другой судебный процесс состоялся в 1897 году, после того как леди Скотт опубликовала обвинения против Рассела; увы, она была признана виновной в клевете и приговорена к восьми месяцам тюремного заключения, но после вынесения приговора толпа, окружившая Олд-Бейли, освистала Рассела и прозвала его «Злым графом». Просто несчастная женщина делала всё возможное, чтобы развестись с этим чудовищем.

Рассел увлекся Мэрион (известной как Молли) Сомервилл, которая в то время была замужем за Джорджем Сомервиллем, с которым Рассел подружился во время избирательной кампании в Хаммерсмите. Молли Сомервилл, уже дважды побывавшая замужем дочь мастера-сапожника из Ирландии, имела троих детей и была секретарем Женской либеральной ассоциации Хаммерсмита. Она выступала за Рассела; они сблизились и их видели вместе на нескольких мероприятиях. Когда в начале 1899 года Молли заболела, Рассел позволил ей использовать одну из своих резиденций, и позже они вместе уехали, путешествуя через Францию в Америку. Рассел планировал воспользоваться более мягкими американскими законами о разводе, чтобы положить конец своему браку с Мэйбл Рассел.

Рассел и Молли Сомервилл отправились в Чикаго, но там узнали, что местные законы недавно были ужесточены и требуют годового совместного проживания в данном штате, плюс были и другие условия. Пара рассматривала также территории Северной Дакоты и Аризоны, чтобы там получить развод, и даже побывали в Аризоне, но в этих штатах тоже требовали проживания на их территории в течение года. В Неваде требовалось всего шесть месяцев. Пара поселилась в Гленбруке, на озере Тахо, зимой 1899–1900 годов. 

14 апреля 1900 года Рассел и Молли Сомервилл получили разводы. Церемония их бракосочетания в Рино состоялась 15 апреля. Они провели медовый месяц по пути на восточное побережье Америки, в том числе в отеле «Браун Пэлэс» в Денвере, где Рассел сказал репортеру, что ему никогда не будет предъявлено обвинение в двоеженстве. Пара вернулась в Великобританию в следующем месяце.

Рассел знал, что полученный развод недействителен в соответствии с английским законодательством, которое отказывалось признавать иностранные разводы, полученные британскими подданными; его намерением было позволить Мейбл Рассел получить развод на основании двоеженства после супружеской измены, что также позволило бы ему снова жениться: он положил на счёт 5000 фунтов стерлингов, которые перешли бы Мейбл при разводе, чтобы уговорить ее на сотрудничество.

С того момента как Рассел отправил по телеграфу новость о своем бракосочетании в Неваде, которая появилась в газете «Таймс», пресса по обе стороны Атлантики проявила интерес к происходящему. И Мэйбл Рассел, и Джордж Сомервилл подали на развод, и каждый наконец получил его, при условии соблюдения обычного периода ожидания, прежде чем официальные решения войдут в законную силу. Рассел по возвращении вернулся к исполнению своих государственных обязанностей, как ни в чем не бывало. Первоначально никакой другой официальной реакции на развод и повторную женитьбу не последовало, общество приняло Рассела и Молли как супружескую пару, Молли фигурировала в переписи 1901 года как «Молли Рассел».

на фото Молли 

Рассел был арестован по обвинению в двоеженстве, когда вышел из поезда на вокзале Ватерлоо 17 июня 1901 года. Почему было возбуждено дело по этому редко расследуемому преступлению, неясно. Со слов Рассела другой аристократ, который действовал аналогичным образом, но был фаворитом при дворе, не был привлечен к ответственности, поскольку был «неверующим и радикалом», в то время как самого Рассела почему-то привлекли к суду. Семья Рассел всегда считала, что граф был привлечен к ответственности по приказу нового короля Эдуарда VII, у которого было неоднозначное прошлое и несколько любовниц на момент, когда он взошёл на трон. Он решил устроить показательное выступление, для того чтобы повысить свою моральную репутацию.

Рассел был освобожден под залог и после слушания в магистратском суде Боу-стрит 22 июня суд присяжных предъявил ему обвинение в двоеженстве и предал его суду. До тех пор пока эта привилегия не была отменена в 1948 году, пэры и пэрессы (жены или вдовы пэров), обвиненные в государственной измене или уголовном преступлении, представали перед Палатой лордов и вопрос решался большинством голосов. Рассел не мог бы отказаться от судебного разбирательства, если бы захотел, и приговор Палаты лордов не мог быть обжалован. Такие судебные процессы были редки: суд над Расселом был первым после суда над лордом Кардиганом, который был оправдан по обвинению в дуэли в 1841 году.

Суд над Расселом в Палате лордов состоялся 18 июля 1901 года, на нем присутствовало около двухсот коллег, включая лорда Солсбери, премьер-министра. Также присутствовали Молли Рассел, судья Керлер и английский священнослужитель, который заключил первый брак Рассела. Когда начался суд над Расселом, его призвали признать себя виновным или невиновным, но вмешался его адвокат и заявил, что поскольку свадьба состоялась в Америке, Рассел не нарушил закон о двоеженстве. Лорд Хэлсбери отверг эту точку зрения, даже не потребовав от обвинения ответа. Затем Рассел признал себя виновным и сделал заявление, оправдывая свое поведение и заявив, что никто не пострадал от произошедшего, в итоге лорды удалились, чтобы вынести свой приговор. Палата лордов имела право лишить Рассела занимать его должность в будущем, если он не будет оправдан, но этого не случилось. По рекомендации лорда Холсбери Рассел был приговорен к трем месяцам заключения в тюрьме Холлоуэй. В своих мемуарах он писал, что привилегия пэра стоила ему дорого, поскольку, если бы он был простолюдином, его, вероятно, приговорили бы к символическому заключению в тюрьме Олд-Бейли. Вместо этого была затрачена большая сумма денег и приложены значительные усилия, чтобы устроить суд над ним перед лордами. По прибытии в тюрьму для него была приготовлена комната для привилегированных заключенных, где он мог питаться и выпивать как привык. 

Фрэнк Рассел женился на Молли в соответствии с английскими законами 31 октября 1901 года. Он до последнего настаивал на том, что не сделал ничего плохого.

Выйдя из тюрьмы, Рассел попытался использовать свое место в Палате лордов для реформирования закона о разводе. В 1902 году он представил проект закона, разрешающего развод на основании жестокости, безумия, трехлетнего раздельного проживания или однолетнего, если обе стороны договорились. Их светлости во главе с лордом Холсбери немедленно проголосовали против законопроекта, вместо того, чтобы (как это было обычно с законопроектами, которые не должны были приниматься) отложить его рассмотрение.

Рассел повторил попытку в 1903 году с тем же результатом. К попыткам 1905 и 1908 годов лорды отнеслись более мягко и отложили рассмотрение законопроектов, а не отклонили сразу. Рассел написал о своих предложениях в своей второй книге «Развод» (1912), и королевская комиссия в том же году рекомендовала внедрить предложенные Расселом реформы, которые на самом деле внедрялись очень медленно: только после Первой мировой войны развод стал доступен для тех, кто не богат, разрешив рассматривать петиции местным присяжным, а не в Лондоне, а развод без явной причины не был разрешен до 1969 года.

И потому, что он заинтересовался правом, и потому, что он нуждался в заработке, в 1899 году Рассел был принят в Грейс-Инн в качестве студента коллегии адвокатов. Его учеба была прервана из-за пребывания в Неваде и Холлоуэе, но против него не было предпринято никаких действий в связи с его осуждением за уголовное преступление. Его приняли в коллегию адвокатов в 1905 году и он практиковал около пяти лет.

Брак с Молли в первые годы в целом был успешным; по словам биографа Рассела, Рут Дерхэм, она «искренне любила его, понимала, что он должен быть хозяином в своем собственном доме… ее внешние интересы обеспечивали им обоим определенную степень независимости». Оба супруга выступали на публичных собраниях в пользу голосования женщин. Рассел не одобрял воинствующих суфражисток, таких как Эммелин и Кристабель Панкхерст, но признавал, что их тактика эффективна.

Наконец мы подошли к главному. В 1909 году Рассел, которому на тот момент было 44 года, встретил женщину, которая стала его третьей женой, писательницу Элизабет фон Арним. У овдовевшей фон Арним был роман с Гербертом Уэллсом, с которым она прекратила отношения, узнав что у него есть еще одна любовница. В то же время Фрэнк и Молли Рассел поссорились и отдалились друг от друга, а он и Элизабет фон Арним вращались в одних и тех же литературных кругах. 

на фото фон Арним

Они влюбились друг в друга во время визита Рассела к Арним в Швейцарию, без Молли, на Новый 1914 год. Молли Рассел подала прошение о восстановлении супружеских прав, но, убедившись, что Фрэнк не вернется, приняла пожизненное пособие, которое его брат, Бертран, продолжал выплачивать ей после смерти Фрэнка в 1931 году, что позволяло ей жить безбедно. Взамен, она подала в суд на развод на основании супружеской измены и раздельного проживания, и иск был удовлетворен. Я бы сказала, что от такого развода она только выиграла:)

Фрэнк и Элизабет Рассел поженились 11 февраля 1916 года. Брак быстро распался и она сбежала в Америку всего через шесть месяцев, причем главной причиной, как я писала выше, был ужасный характер Фрэнка. Кстати, ни от одной из жен у Рассела не было детей. Было высказано предположение, что граф страдал пристрастием к кокаину, хотя биограф считала это маловероятным и утверждала, что зависимостью, которая разрушила брак, была любовь Фрэнка к азартным играм. Попытка примирения Рассела и Арним провалилась в 1919 году. Официально они никогда не разводились. Фон Арним изобразила Рассела в своем романе «Вера» 1921 года и это изображение сильно разозлило его, а когда Элизабет услышала о смерти своего мужа в 1931 году, сказала, что «никогда в жизни не была так счастлива».

В общем, писательница уехала в США, где жили ее дочери Либет и Иви. В 1920 году она вернулась в свой дом в Швейцарии, но часто совершала поездки в другие части Европы. В том же году у нее закрутился роман с Александром Стюартом Фриром (1892–1984), который впоследствии стал председателем издательства "Хайнеманн". 

Фрир, который был на 26 лет моложе Элизабет, изначально прибыл в шале "Солей", чтобы каталогизировать её большую библиотеку, но у пары завязался роман, который длился несколько лет. Ему тогда было 28, а Элизабет, соответственно, 54.

В 1933 году Фрир женился на писательнице и театральном критике Патриции Уоллес, а Арним стала крестной матерью единственной дочери пары, которую назвали в ее честь Элизабет.

на фото Фрир

В 1930 году Арним поселилась в Мужене на юге Франции в поисках более теплого климата. Она разбила там розарий и назвала свою новую обитель "Дом Роз". В ней она продолжала развлекать своих друзей, как делала это раньше в Швейцарии. Этот дом Арним сохранила до конца своей жизни, хотя и переехала в США в 1939 году, в начале Второй мировой войны.

Умерла писательница от гриппа в больнице Риверсайд, Чарльстон, Южная Каролина, 9 февраля 1941 года в возрасте 74 лет и была кремирована на кладбище Форт-Линкольн, штат Мэриленд. В 1947 году ее прах был смешан с прахом ее брата, сэра Сиднея Бошампа, на кладбище в Бакингемшире, Англия. Надпись на ее надгробии, на латыни, гласит: parva sed apta (маленькая, но удачливая), намекая на её невысокий рост.

В Польше, в деревне Бук, поставили памятник фон Арним, очень симпатичный, на мой взгляд.

есть ещё один, менее симпатичный, тоже в Польше

Фильм "Чарующий апрель" (или "Колдовской апрель"), снимали в Италии, в Портофино, в замке "Кастелло Браун", в котором останавливалась фон Арним в 1920-е годы. 

"Кастелло Браун" — исторический дом-музей, расположенный высоко над гаванью Портофино, северная Италия. После того, как в начале 19 века в регионе наступил мир, замок Кастелло оказался заброшен. Несколько десятилетий спустя его купил английский консул, который переоборудовал замок в комфортабельную виллу. Его потомки владели этой собственностью до 1949 года, затем продали ее английской паре, которая восстановила несколько разрушенных участков, а в 1961 году, в свою очередь, продала ее городу Портофино, который открыл ее для публики.

Нашла вот. В 1867 году здание было куплено за 7000 лир Монтегю Йейтс-Брауном (2 августа 1834 - 22 февраля 1921), тогдашним английским консулом в Генуе. Он нанял архитектора Альфредо Д'Андраде и по совету его друга-художника и коллеги-консула Джеймса Харриса форт был переоборудован в комфортабельную виллу без существенных изменений в ее общей форме. Браун купил множество церковных рельефов во время всеобщей распродажи церквей в 1880-х годах и сделал их частью интерьера и террас виллы.

После смерти владельца вилла перешла его сыну, майору Фрэнсису Чарльзу Клейдону Йейтс-Брауну (15 августа 1886 - 19 декабря 1944), был офицером британской индийской армии и автором мемуаров «Жизнь бенгальского улана». Его восхищение итальянским фашизмом стоила ему должности редактора газеты "Эвримен" в 1933 году.

Джоселин и подполковник Джон Бабер, обладатель Ордена Британской Империи, приобрели Кастелло Браун в 1949 году и продали его муниципалитету в 1961 году. Больше никакой интересной информации об этом месте нет.

В роли Лотти Уилкинс английская актриса Джози Лоуренс. Не видела больше ни одного фильма с ней, разве что актриса снялась в эпизоде любимого мною сериала "Мисс Марпл Агаты Кристи".

В фильме Лоуренс 32 года. Актриса не замужем. Однажды в интервью она сказала, что ее часто спрашивают почему она не замужем: "Всегда одно и то же: "Тебе 41 год, ты не замужем и у тебя нет детей". Боже, как мне это надоело". 

Она проживает в Хакни, Лондон, с двумя кошками.

В книге «Чарующий апрель» Лотти Уилкинс, которую сыграла Лоуренс, описывают как "худую невзрачную даму с веснушчатым личиком...большими серыми глазами". 

"Дамы одновременно встали – причем миссис Арбатнот удивилась неожиданно высокому росту миссис Уилкинс".

"К сожалению, миссис Уилкинс была бедна как церковная мышь: все ее личное состояние насчитывало девяносто фунтов, накопленных годами из выделявшихся на одежду денег. Эту сумму миссис Уилкинс собрала по совету мужа, чтобы иметь хотя бы небольшой запас на черный день. Средства на туалеты выделял отец – по сто фунтов в год. Прижимистый супруг называл ее наряды никаким словечком «милые». Знакомые, когда речь заходила о ней (что случалось весьма редко, ибо миссис Уилкинс не пользовалась особым вниманием), неизменно отмечали безупречность вкуса".

"...никому не было дела до жены мистера Уилкинса. Такие, как она, в обществе остаются незаметными, и дело не только в устаревших от чрезмерной бережливости нарядах. Лицо ее также не привлекало и не задерживало взгляд, слова не вызывали интереса. К тому же миссис Уилкинс отличалась крайней застенчивостью, которая проистекала из вышеизложенных причин. Сознавая собственные недостатки, она думала, что же в таком случае остается человеку".

Лотти Уилкинс замужем уже пять лет, их с мужем брак представляет собой жалкое зрелище. 

"- Рай пребывает в нашем доме.

– Его там нет, – возразила миссис Уилкинс, опять удивив собеседницу неожиданностью реакции.

Миссис Арбатнот на миг растерялась, а потом спокойно, но настойчиво возразила:

– Нет, он там: там, если мы того хотим, если сами его создаем.

– Я хочу и создаю, и все равно в моем доме рая нет, – упрямо стояла на своем миссис Уилкинс".

Мужа Лотти, Миллярша Уилкинса, сыграл британский актер итальянского и испанского происхождения Альфред Молина. Лично я всегда помнила его именно в этой роли, но просмотрев фильмографию актера оказалось, что я видела много фильмов с его участием, просто он обычно играет второстепенные роли и как-то, видимо, не произвел на меня впечатления.

У Молины есть дочь Рэйчел (род. 1980) от прошлых отношений. Напомнила мне Чамми из сериала "Вызовите акушерку":)

В 1986 году, в возрасте 33-х лет, Молина женился на актрисе и писательнице Джилл Гаскойн, которая была на 16 лет старше мужа. Для нее это был второй брак. От первого остались двое сыновей. В пожилом возрасте Гаскойн заболела болезнью Альцгеймера, в 2016 году у неё была тяжелая стадия заболевания, а 29 апреля 2020 года Джилл Гаскойн скончалась. 

на фото с первой женой

В 2019 году режиссёр Дженнифер Ли подтвердила, что состоит в отношениях с Молиной. Пара сыграла свадьбу в августе 2021 года. Дженнифер на 18 лет младше мужа. 

В фильме "Чарующий апрель" актёру 38 лет. Его персонаж, по крайней мере до приезда в Италию, просто ужасен, бедная Лотти. Классический противный, занудный и жадный адвокат Миллярш Уилкинс, которому ещё не исполнилось даже сорока лет. Маловероятно чтобы он сильно изменился за несколько недель в Италии. 

"Она везде появлялась вместе с мистером Уилкинсом – весьма привлекательным, презентабельным джентльменом, одним своим присутствием придававшим значительность любому обществу. Мистер Уилкинс пользовался глубоким уважением. Знающие люди утверждали, что старшие партнеры его ценят, окружение сестры им восхищалось. Об искусстве и художниках он рассуждал умно и со знанием дела, говорил лаконично и сдержанно, никогда не произносил лишних слов, но в то же время всегда изъяснялся достаточно полно. Мистер Уилкинс производил впечатление человека, оставляющего себе копии всего сказанного, и казался настолько надежным, что нередко впервые встретившие его на вечеринке новые знакомые внезапно разочаровывались в своих поверенных и после краткого периода беспокойства переходили под его опеку".

"Мистер Уилкинс поощрял ее бережливость только до тех пор, пока она не распространялась на количество и качество его пищи. Если же такое случалось, он говорил не об экономии, а о неумелом ведении хозяйства. И все же ту скаредность, которая, словно моль, проникала в гардероб миссис Уилкинс, супруг горячо одобрял и, бывало, рассуждал: «Никогда не знаешь, что принесет завтрашний день. И тогда небольшие запасы очень выручат, причем нас обоих".

Роуз Арбатнот, одну из четырех женщин, которые отправятся в замок в Италию, сыграла Миранда Ричардсон. Я смотрела с ней прекрасный фильм "Визит инспектора" (2015), "Воспоминания о будущем" (2014), мини-сериал "Конец парада" (2012), "Молодая Виктория" (2009), "Том и Вив" (1994) и ещё парочку. 

Ричардсон живёт в Западном Лондоне с двумя кошками Отис и Уолдо, и собаками Лив и Иво. Увлекается рисованием, прогулками, садоводством, модой, соколиной охотой и музыкой. Не замужем, детей нет. В фильме "Чарующий апрель" актрисе 33 года. 

В книге её персонаж, миссис Арбатнот, описывают так:

"...она вышла замуж в двадцать лет, а скоро ей исполнится тридцать три...".

"Миссис Уилкинс еще ни разу не доводилось беседовать с этой дамой [миссис Арбатнот], поскольку она входила в одно из многочисленных церковных сообществ и занималась переписью, классификацией, регистрацией неимущих и анализом их жизни, в то время как они с Мелляршем, когда выходили в свет, посещали музеи и картинные галереи, выставки художников-импрессионистов, благо те выбрали Хемпстед в качестве ареала обитания".

Брак Роуз Арбатнот несчастливый.

"Из страстно любимого жениха, из обожаемого молодого мужа Фредерик превратился во второй после Бога пункт в перечне обязательств и кротости".

"Их ребенок умер в младенчестве, и в мире не осталось никого, кому она могла бы себя посвятить, поэтому бедняки превратились в детей, а Бог стал объектом любви. Порой миссис Арбатнот спрашивала себя, что может быть счастливее такой жизни, но лицо, а особенно глаза, оставались печальными".

Мужа миссис Арбатнот, Фредерика, сыграл Джим Бродбент, который для меня навсегда останется папой Бриджит Джонс В фильме ему всего 42 года, но я дала бы все 52, некоторые в таком молодом возрасте выглядят ужасно. На фото ниже он, конечно, постарше, уточняю на всякий случай:)

Джорджа Бриггса, живущего в Англии владельца замка в Италии, сыграл Майкл Китчен, мой любимый детектив Фойл в сериале "Война Фойла", помимо этого сериала я с ним смотрела только фильм "Из Африки" (1985), но он там не в главной роли.

В фильме "Чарующий апрель" актёру 43 года, его персонажу - почти 30. Актер в браке с 1988-го года, двое детей. 

Ещё одну героиню фильма, леди Кэролайн Дестер, богатую юную бездельницу, сыграла Полли Уокер. Никогда не знала, что её муж - родной брат актера Руперта Пенри-Джонса. 

Актрису я знаю по чудесным фильмам "В краю лесов" (1997), "Мэр Кэстербриджа" (2003) и сериалу "Мистер Сэлфридж".

 

В фильме "Чарующий апрель" Уокер 25 лет.

на фото актриса с мужем

В книге героиню описывают так:

"Тогда никто не предполагал, что она настолько красива. В ярком солнечном свете каждая черта точеного лица предстала безупречной, каждая линия достигла высшей степени совершенства. Светлые волосы оказались едва ли не серебристыми; серые глаза – глубокими, с оттенками мха; темные ресницы – очень пушистыми и почти черными, гладкая светлая кожа как будто светилась и напоминала жемчуг, сочные яркие губы походили на сердечко. Девушка была экстравагантно тонкой, как тростинка, однако не без изящных плавных изгибов в тех местах, где им и положено быть".

кадр из фильма "Чарующий апрель"

И последний персонаж - миссис Фишер, пожилая дама со скверным характером, которую сыграла Джоан Плаурайт, последняя жена Лоуренса Оливье. Ей было 32, ему 54, когда они поженилась в 1961-м году. Есть трое детей. 

Смотрела с ней "Волшебный сад Тома" (1999), "Чай с Муссолини" (1999) и "Джейн Эйр" (1996).

В фильме "Чарующий апрель" ей 62 года. Честно говоря, я дала бы больше.

на фото Джоан с Лоуренсом Оливье

В записи про фильм у меня будут вперемешку цитаты из фильма и из книги, сохранила для себя, но вообще запись с цитатами стала намного интереснее, поскольку в фильме особых событий нет, а благодаря книге становится понятно что вообще происходит в головах персонажей.

Фильм начинается с того, что в газете "Таймс" опубликовано следующее объявление:

 «Тем, кто ценит цветущую глицинию и южное солнце: на апрель в Италии, на берегу Средиземного моря сдается в аренду небольшой средневековый замок, меблированный. Прислуга имеется. Обращаться: Z, ящик 1000, «Таймс».

Лотти Уилкс прочла его, когда ехала в автобусе, в один из дождливых, серых лондонских дней. Её жизнь уныла, однообразна и не предвещает никаких приятных изменений. Отношения с мужем сводятся к тому, что она должна вкусно готовить его любимую еду и посещать определенные мероприятия, на которых Миллярш Уилкинс, семейный адвокат, должен появляться с женой, поскольку это укрепляет его репутацию. Паре не о чем поговорить, когда они остаются наедине. Единственное что Миллярш делает регулярно - это контролирует расходы жены, заставив её даже завести маленький блокнот, в который Лотти должна записывать каждый потраченный пенни. А муж потом проверяет. Вот это я понимаю семейная жизнь. 

В общем, учитывая всё вышесказанное, не удивительно, что Лотти, увидев объявление в газете, буквально загорелась идеей отправиться в тот самый замок в Италию. Она уверена, что это не должно стоить дорого, поскольку считает, что замки обычно являют собой практически развалины, за которые могут попросить разве что чисто символическую плату. 

Придя в местный закрытый женский клуб Лотти жаждет с кем-то поделиться своими мыслями и вдруг видит миссис Арбатнот, с которой не знакома, но которую не раз видела по воскресеньям в церкви. Она уверена, что миссис Арбатнот так же несчастна, как сама Лотти, поэтому заводит с ней разговор об объявлении и вдруг начинает уговаривать новую знакомую вместе отправиться в Италию, разделив расходы пополам.

Сама Роуз Арбатнот, прочитав объявление, тоже погрузилась в мечтания, которые были прерваны появлением Лотти. Сначала миссис Арбатнот подумала, что Лотти слегка не в себе, идея кажется ей безумной, Роуз боится даже допустить мысль, что поездка в Италию вполне возможна. Но, по мере того как Лотти приводит разные доводы, Роуз Арбатнот начинает подумывать о том, что возможно идея не такая уж и безумная.

Если Лотти не богатая дама, то Роуз наоборот, вполне обеспеченная, её муж Фредерик денег зарабатывает более чем достаточно и не считает каждый потраченный женой фунт.

"Не располагая собственными средствами, миссис Арбатнот была вынуждена существовать на доходы от литературной деятельности мужа, а ее сбережения представляли собой посмертно созревший плод первородного греха. Способ, которым Фредерик Арбатнот зарабатывал на жизнь, составлял одно из главных несчастий жены. Он регулярно, из года в год, писал пользовавшиеся огромной популярностью биографии королевских любовниц. История насчитывала множество королей, имевших любовниц, и еще больше любовниц, имевших королей. Число их было настолько велико, что позволяло Фредерику каждый год брака публиковать новую книгу, и при этом очередь ожидавших внимания куртизанок не иссякала. Миссис Арбатнот ничего не могла изменить. Нравилось ей это или нет, приходилось жить на гонорары мужа. Однажды, после грандиозного успеха биографии мадам Дюбарри, Фредерик подарил ей чудовищный диван с огромными пухлыми подушками и мягким уютным сиденьем, и теперь она глубоко страдала оттого, что здесь, в ее доме, живет реинкарнация покойной французской грешницы

Чистая душой, убежденная, что счастье должно основываться на морали и добродетели, миссис Арбатнот так и не смогла примириться с тем, что они с Фредериком строили благосостояние на блуде, пусть даже отфильтрованном прошедшими веками".

То есть, другая на месте Роуз обрадовалась бы тому, что её муж хорошо зарабатывает, пусть и такими вульгарными бульварными романчиками, но она явно была воспитана в религиозной строгости, поэтому ей не только не нравится род деятельности мужа, от которого она по этой причине и отдалилась, но Роуз даже не хочет тратить деньги от продаж книг на собственные нужды и отдаёт почти всё на благотворительность, при том что Фредерик абсолютно не жадничает и даёт жене денег сколько потребуется. Правда, часть денег Роуз откладывает на случай, если Фредерик однажды перестанет писать и им нужно будет на что-то жить.

В общем, Лотти предлагает Роуз узнать стоимость аренды замка в Италии, считая что разделив расходы пополам они смогут себе это позволить. Роуз - благодаря деньгам мужа, Лотти - благодаря собственным сбережениям. 

Придя домой, накрыв как обычно на стол, Лотти смотрит на Миллярша, который ест как свинья, с отвращением, всё больше и больше желая хоть на время покинуть его и уехать туда, где цветут глицинии и нет этого противного, чавкающего и облизывающего пальцы мужика. Собственно, Лотти находится в буквальном смысле на грани отчаяния.

В воскресенье Лотти, как обычно, приходит в церковь с мужем и видит там Роуз, которая продолжает обдумывать возможную поездку в Италию, а если быть точной - старается отговорить себя от этой идеи, которая стала навязчивой. 

Ещё неделю спустя, на еженедельной субботней благотворительной распродаже, Лотти буквально впивается Роуз в руку:

- но я уверена, что есть что-то неправильное и жалкое в проявлении заботы о других, забывая о себе. Я же вижу, Вы в течение ряда лет стараетесь быть хорошей для других, но не счастливы сами. И...я, как маленькая девочка, изо всех сил пытаюсь понравиться, думая что так меня будут любить больше. 

Вечером Роуз смотрит на своего мужа Фредерика, который дома не частый гость, как обычно с безразличием, сидя в своей довольно темной и унылой гостиной, и обдумывает слова Лотти. 

Роуз любит читать нотации Фредерику по поводу его способа зарабатывать деньги, так что не удивительно, что у него есть квартира в Лондоне, в которой он не только пишет свои книги, но и практически живет, стараясь реже бывать дома и встречаться с унылой Роуз.

"Хорошо, что, когда Фредерик только начал свою ужасную карьеру – а несчастье случилось уже после свадьбы, так как она вышла замуж за безупречного сотрудника библиотеки Британского музея, – ей удалось убедить его писать под псевдонимом, чтобы избежать скандальной известности".

В обществе, в Лондоне, никто не знает настоящего имени человека, который пишет вульгарные, но пользующиеся успехом у этого самого общества, книги. Как и в домашнем окружении Фредерика никто не знает, что он тот самый скандально известный писатель. Приходится жить двойной жизнью, что совершенно не расстраивает Фредерика.

Наконец Роуз говорит мужу, что решила весной съездить в Италию и тот не выказывает никакого недовольства, наоборот рад, Фредерику не нравится что жена постоянно проводит время либо дома, либо в церкви. Он также спрашивает какая сумма ей понадобится, но Роуз настаивает на том, что воспользуется своими сбережениями. По книге же Фредерик выписал жене чек на 100 фунтов. 

Писательница описывает его так: "Сытый, довольный миром, жизнерадостный, полнокровный мужчина".

Наконец Лотти и Роуз, приняв решение, отправляются к хозяину замка, чтобы вручить ему необходимую сумму и узнать подробности об их будущем месте проживания. 

"Средневековым замком владел англичанин, некий мистер Бриггс. В настоящее время он жил в Лондоне, а в ответ на обращение написал, что готов предложить восемь кроватей отдельно от слуг, три гостиных, крепостные стены с бойницами, угловые башни-донжоны и электрическое освещение. Цена аренды составляла шестьдесят фунтов, а помимо этого оплата жалованья слуг. Хозяин также просил представить рекомендации, поскольку нуждался в гарантии оплаты второй половины суммы (первая выплачивалась авансом). Годилась рекомендация юриста, доктора или священника. В письме владелец замка вежливо пояснял, что подобный порядок вполне обычен и должен рассматриваться как простая формальность.

Миссис Уилкинс и миссис Арбатнот понятия не имели о рекомендациях и не подозревали, что арендная плата окажется столь высокой. В их умах мелькали мысли о трех гинеях в неделю или даже меньше, учитывая, что замок представлял собой едва ли не развалины.

Шестьдесят фунтов за один месяц! Сумма ошеломила".

Мистер Бриггс - немного чудаковатый, рассеянный мужчин, который играет на гобое. 

Дамы вручают ему конверт с деньгами за аренду, причём всю сумму целиком, а мистер Бриггс отдает им ключ от замка. Видно, что Роуз ему очень понравилась и, по какой-то причине, он решает что она вдова. События происходят после Первой Мировой, много мужчин погибло, сам мистер Бриггс практически потерял зрение на войне. Он решил раз женщина отправляется в замок без мужа, значит его нет. В книге Роуз пришла к Бриггсу одна.

"Мистер Бриггс, явно довольный, рассмеялся и распахнул для нее дверь. Жаль, что беседа так быстро закончилась: ему очень хотелось пригласить понравившуюся ему леди на ленч. Посетительница была похожа одновременно на мать и няню: такая же добрая и ласковая, – но с одним преимуществом: не была ни той ни другой.

В апреле вокруг множество цветов. И, конечно, море. Вы непременно должны взять с собой белое платье: будет необыкновенно красиво. Кстати, в замке есть несколько ваших портретов.

– Моих портретов?

– Да. Это Мадонны. Одна, что на лестнице, в точности похожа на вас".

Итак, счастливые Лотти и Роуз не могут дождаться поездки в Италию в апреле.

Однако, поскольку сумма аренды не маленькая, плюс есть еще расходы на еду и прислугу, оплату проезда, дамы решили дать объявление в газету и найти себе ещё двух компаньонок, благодаря которым пребывание в замке обошлось бы им дешевле. 

На объявление откликнулось всего два человека, не оставляя Роуз и Лотти выбора. Первая откликнувшаяся - миссис Фишер, довольно злобная, хвастливая женщина, всюду устанавливающая свои правила. Она не смогла, или не захотела, приехать на встречу в женский клуб, поскольку у неё больные ноги, а передвигаться с тростью сложно. Лотти и Роуз пришлось отправиться домой к миссис Фишер.

"Миссис Фишер выглядела в высшей степени респектабельной и до сих пор носила полный траур, хотя, по ее словам, потеряла мужа одиннадцать лет назад. Дом ее изобиловал снабженными дарственными надписями фотографиями знаменитых (ныне покойных) представителей Викторианской эпохи, с которыми она познакомилась еще в детстве. Отец ее был известным критиком, так что в доме побывали практически все, кто что-то значил в литературе и искусстве. Карлайл выглядел сердитым; Мэтью Арнольд держал ее на коленях, а Теннисон любил дразнить из-за коротких косичек. Миссис Фишер с воодушевлением демонстрировала развешанные по стенам фотографии, указывала тростью на подписи, но ни словом не обмолвилась о своем муже и, что особенно порадовало, не спросила новых знакомых об их мужьях".

Очень насмешило, когда Лотти сказала миссис Фишер:

- а Вы знали Китса?

- Китса?! Нет, к сожалению. И не застала ни Шекспира, ни Чосера))

Леди Кэролайн Дестер сама приехала в женский клуб в Хемпстеде, чтобы встретиться с Лотти и Роуз. 

"Самой молодой из них была леди Кэролайн, которая сообщила, что ей двадцать восемь".

Это довольно избалованная, самовлюбленная девушка, утверждающая что устала от постоянного пристального внимания окружающих, особенно мужчин, и жаждущая тишины и покоя хоть на время. 

"Она окажется в Италии, которую обожает, но, слава богу, не в каком-нибудь фешенебельном отеле, которые ненавидит. Ей не придется жить и общаться с опостылевшими друзьями из сливок общества: их заменят дамы, которые и словом не обмолвятся ни об одном из ее знакомых по той простой причине, что никогда никого из них не встречали, не могли встретить и не встретят. Она задала несколько вопросов о четвертой особе и получила вполне удовлетворившие ее ответы. Миссис Фишер с Принсес-Уэйлс-террас, вдова, тоже не могла знать никого из ее друзей. Леди Кэролайн понятия не имела, что это за «терраса» такая и где именно находится".

Поскольку леди Кэролайн - известная светская львица, она знакома с Фредериком Арбатнотом, которого правда знает, как и весь светский Лондон, под его псевдонимом - Джеральд Арундал.

Мать Кэролайн даже устроила в его честь ужин, в связи с выходом в свет новой книги. Сам же Фредерик не прочь приударить за леди Кэролайн и буквально преследует её, впрочем как и другие мужчины разных возрастов. От этого и жаждет сбежать девушка, от навязчивых кавалеров. Что ж, у богатых свои причуды, кто-то жаждет шикарной жизни и светских развлечений, а кто-то хочет сбежать от них. 

Леди Кэролайн сообщает своим ухажерам, что уезжает на месяц, но конечно не говорит куда. Об этом знает только её мать.

Итак, осталась только Лотти, которая тянула до последнего и пока не сообщила мужу о предстоящей поездке в Италию. Она целую неделю готовила Милляршу его самые любимые блюда, чтобы задобрить противного мужа и, как было написано в книге, он даже стал подумывать, что всё же не зря женился. 

Раздобрившись он, прежде чем Лотти успевает сообщить свою новость, говорит что решил свозить её в Италию! Вот это я понимаю совпадение. Правда, не думаю что поездка с мужем доставила бы Лотти хоть какое-то удовольствие, но это всё равно невероятно.

Ошарашенная она мямлит, что не может поехать, потому что её уже пригласили и именно в Италию. Миллярш в гневе, впервые за годы брака он снизошел до того, чтобы свозить куда-то жену, а она вдруг отказывается и едет без него, с какой-то там подругой. Единственное к чему он никак не смог придраться - это к расходам, поскольку Лотти всё оплатила из своего кармана.

Цитата из книги, чтобы показать насколько отвратительно Миллярш относится к жене:

"…А поскольку отпуск без жены вызовет нежелательные пересуды, придется взять ее с собой. К тому же она может оказаться полезной: покараулить багаж или что-нибудь подержать, поднести".

 Как бы там Миллярш ни злился, а Лотти и Роуз таки отправились на заслуженный отдых. 

Дамы прибывают в Портофино поздно вечером, погода ужасная, льет ливень. 

- и в чем разница? (Роуз имеет в виду погоду)

- ну, это всё же итальянский дождь

Обожаю момент, когда Лотти и Роуз стоят на остановке, вокруг темнота, дождь, вдруг откуда-то выскакивает мужик, хватает их чемоданы и начинает бежать. Дамы кричат, лупят его зонтиком, а он такой:

- "Сан-Сальваторе! Сан-Сальваторе"))

А потом они садятся в повозку и на бешеной скорости едут к замку, не будучи даже уверенными, что доберутся до места назначения. До последнего дамы боялись, что попали в лапы разбойников и насильников))

К счастью, всё хорошо, никакого обмана, Роуз и Лотти прибыли в пункт назначения, в замок, в котором никто из прислуги не говорит по-английски:)

Утром, открыв ставни, Лотти и Роуз оказываются в совершенно новом мире, солнечном, цветущем, красивом, ничем не напоминающем серый Лондон. Ох, я бы сама хотела сейчас вот так же открыть ставни (которых у меня нет)) и оказаться на вилле в Италии, среди цветущей глицинии. 

"Потрясенному взору открылось бесконечное великолепие итальянского апреля. Сияло солнце. Мягко вздыхая, в ласковых лучах нежилось море. На другой стороне бухты дремали изысканно окрашенные в нежные цвета прелестные горы, а под окном, у подножия поросшего травой и цветами склона, подобно огромному черному мечу пронзая голубые, сиреневые, розовые оттенки моря и гор, красовался высокий кипарис.

Лотти смотрела, затаив дыхание. Что за волшебная красота! И вот она здесь, чтобы все увидеть собственными глазами. Волшебная красота, и она способна ее чувствовать. Лицо купалось в свете солнца. Цветы дарили прелестные запахи. Легкий ветерок ласково играл волосами. Далеко в бухте, словно стайка белых птиц на морской глади, замерли рыбацкие лодки. Ах как чудесно! Как чудесно! Нужно продолжать жить, чтобы получить возможность видеть это снова и снова, вдыхать напоенный свежестью воздух, ощущать необыкновенный, божественный мир… Она смотрела, изумленно приоткрыв рот. Счастье? Бедное, скудное, затертое слово. Но что еще можно сказать, как еще описать невероятное впечатление? Душа рвалась на свободу, не в силах удержаться в теле. Тело оказалось слишком тесным, чтобы вместить такое количество радости и насквозь пропитаться светом. До чего же удивительно познать чистое блаженство".

Интересный момент.

"Было решено, что миссис Арбатнот и миссис Уилкинс приедут в замок Сан-Сальваторе вечером 31 марта, поскольку, объяснив, как туда добраться, владелец поддержал их в нежелании начать отдых именно 1 апреля. Незнакомым друг с другом, а потому не обязанным общаться в дороге леди Кэролайн Дестер и миссис Фишер предстояло только к концу пути выяснить, кто есть кто, и приехать на место утром 2 апреля".

Но вдруг выясняется, что обе они прибыли раньше Лотти и Роуз! И заняли лучшие комнаты. Обидно.

Лотти и Роуз очень удивлены, увидев леди Кэролайн, ведь они хотели подготовить достойный приём двум другим компаньонкам. Но они также в восхищении смотрят на девушку, обнаружив что среди красот солнечной Италии она выглядит ещё красивее, чем выглядела в Лондоне.

Зато сама леди первым делом оценивающе, хоть и непроизвольно, смотрит на своих компаньонок, не испытывая к ним симпатии. 

"Леди Кэролайн обернулась и, увидев дам, удивилась: обе выглядели значительно моложе и привлекательнее, чем в феврале, во время встречи в Лондоне. Можно даже сказать, что этим утром они даже казались вполне симпатичными – конечно, если можно быть таковыми в безвкусных нарядах".

Лотти и Роуз возвращаются в замок, чтобы позавтракать и вдруг, к своему удивлению, обнаруживают, что миссис Фишер уже тоже тут и почему-то не в настроении. Завтрак проходит в несколько напряженной атмосфере.

К слову, леди Кэролайн свободно говорит по-итальянски, как и миссис Фишер, которая утверждает, что её итальянский старомоден, она говорит на языке Данте и уверена что прислуга не поймет такой возвышенный слог, поэтому предпочитает лишний раз не изъясняться по-итальянски, предоставив делать это леди Кэролайн. Выясняется, что дамы не только приехали раньше назначенного срока и заняли лучшие комнаты, но ещё и успели установить свои порядки относительно времени приема пищи и договориться об этом с прислугой. 

С одной стороны - это облегчение для Лотти и Роуз, которые не говорят по-итальянски, с другой - всё это выглядит довольно обидно и даже нагло, всё-таки это не леди Кэролайн и миссис Фишер организовали поездку, а в итоге почему-то Лотти и Роуз оказались отодвинуты на задний план так, как-будто они незваные гости, которых не особо рады видеть в замке.

После завтрака все разбредаются по территории замка, чтобы насладиться тишиной и красотой, а также чтобы предаться собственным мыслям. Садовник Доменико настолько очарован леди Кэролайн, что старается работать где-то поблизости, или просто создает видимость работы) Все просто боготворят красоту девушки.

«Улыбчивое пожелание доброго утра встретило ответную улыбку, и Доменико тут же забыл про свою семью: жену, мать и взрослых детей, – забыл про обязанности садовника и возжелал лишь одного: опуститься на колени и поцеловать ноги прекрасной молодой леди».

Кстати, поскольку с прислугой общается именно Кэролайн, вскоре у собравшихся возникнут некоторые проблемы. Богатая, не привыкшая считать сколько тратит, леди Кэролайн не переживает насчёт остальных дам, будут ли им по карману блюда, которые она заказывает. А итальянцы ведут себя как всегда, лишь бы побольше содрать с иностранных туристов, ничего не изменилось по сей день.

Ещё один мой любимый эпизод - время обеда. Лотти и Роуз пытаются впервые в жизни есть спагетти и делают это как свиньи)) Сразу вспомнились многочисленные ролики из интернета на эту тему, включая те, на которых люди накалывают спагетти на вилку, а всё что свисает - срезают ножницами. 

В книге спагетти ужасно ела сама миссис Фишер!)) Которая не нравится даже прислуге.

«Франческа наполнила тарелку. Из нынешних обитательниц замка миссис Фишер нравилась ей меньше всех. Точнее, совсем не нравилась. Из четырех английских леди только она до сих пор ни разу не улыбнулась. Конечно, стара. Конечно, некрасива. Конечно, веских причин для улыбок у нее нет, однако добрые гости улыбаются даже без причины, не потому, что счастливы сами, а потому, что хотят осчастливить других. Франческа сделала вывод, что пожилая леди не может быть доброй, поэтому наполнила ее тарелку угрюмо, не сумев спрятать личного отношения к той, кого приходилось обслуживать.

…Со своего места возле буфета Франческа мрачно наблюдала, как высокомерная иностранка борется со спагетти, а когда та не выдержала и, вооружившись ножом, разрезала макаронины на мелкие части, мрачность заметно усугубилась.

Миссис Фишер знала, что в данном случае нож неуместен, однако терпение лопнуло, а иного способа одолеть зловредное блюдо искренне не представляла. В Лондоне спагетти никогда не допускались на ее стол. Помимо неудобства употребления она просто их не любила, а потому решила сказать леди Кэролайн, чтобы та больше никогда не заказывала провокационный продукт. Чтобы научиться ловко управляться с хитрым итальянским блюдом, требуются годы постоянной тренировки, и даже больше того: необходимо жить в Италии».

Леди Кэролайн избегает совместных приемов пищи, ссылаясь то на усталость, то на головную боль, хотя Лотти прекрасно понимает, что девушка просто хочет побыть одна. В этом нет ничего плохого, ведь уговор был провести месяц в тишине, а не докучать друг другу. 

Противная миссис Фишер после обеда отправляется к леди Кэролайн, чтобы узнать о её самочувствии и откровенно злится, когда оказывается что пришла зря, девушка прекрасно себя чувствует. Именно леди Кэролайн больше всех жаждет уединения и её раздражают регулярные попытки остальных завести с ней разговор. 

«Она вообще не любила, когда шутят, а по утрам так просто ненавидела, особенно поблизости, считала это пошлостью».

В первый день пребывания в замке отношения между компаньонками складываются не очень, кроме разве что Роуз и Лотти.

Следом происходит ещё одно не очень приятное происшествие. Лотти и Роуз спокойно сидят в небольшой уютной комнате, причем комната ещё и чудесно обставлена, Лотти пишет письмо, как вдруг в дверном проеме появляется недовольная миссис Фишер и возмущенно заявляет, что вообще-то это её комната. Лотти извиняется, в отличии от Роуз, которая не может понять почему они не могут посидеть в этой гостиной, ведь это не личная спальня. Прибыв в замок на день раньше миссис Фишер заняла не только прекрасно расположенную спальню, но и прилегающую к ней гостиную. То есть, Лотти и Роуз действительно достались самые простые комнаты, но к счастью они дамы не избалованные и способны насладиться тем, что имеют. Однако неприятный осадочек остался.

«…миссис Фишер обладала собственной гостиной: чудесной комнатой с мебелью медового цвета, с окнами на море, в сторону Генуи, и с дверью на крепостную стену».

«В гостиной стоял диван, письменный стол и очень удобное кресло Спальня ей тоже досталась замечательная: с окнами на две стороны. В одно окно по утрам заглядывало поднимающееся из моря солнце: она так любила утреннее солнце! – а второе окно выходило в сад».

И насмешила в книге вот эта фраза:

«Упоминание о мужьях никогда не поощрялось в том обществе, к которому привыкла миссис Фишер. В 80-е годы, на которые пришлась ее молодость, к мужьям относились серьезно: считали их единственным настоящим препятствием на пути к греху».

В общем, обстановка действительно напряженная, хотя когда Лотти и Роуз остаются наедине, напряженность исчезает. Вообще Лотти очаровательный персонаж, она добрая, отзывчивая, чувствительная, весёлая, именно благодаря ей поведение остальных дам скоро начнёт меняться в лучшую сторону, хотя первое время миссис Фишер считала её сумасшедшей и слегка побаивалась)) 

Меня удивило, что буквально на второй день, успокоившись и погрузившись в атмосферу тепла и красоты Италии, Лотти и Роуз начинают скучать по своим мужьям и испытывать угрызения совести из-за того, что они наслаждаются красотой, в то время как Фредерик и Миллярш сидят в дождливом Лондоне. Невероятно. Впервые в жизни они обе поехали отдохнуть без мужей, а Лотти в принципе никогда никуда не ездила, даже с мужем, но стоило наконец оказаться в прекрасном месте и получить возможность побыть целый месяц в компании лишь женщин, наслаждаясь бездельем, как вдруг обе заскучали, распереживались. Вот это я понимаю промытые мозги. 

Если я ещё могу понять Роуз, которая сама оттолкнула своего мужа, которого на самом деле очень любит, то уж точно не могу понять Лотти, потому что у Миллярша нет ни одного хорошего качества и за все годы семейной жизни он ни разу не проявил любовь и заботу по отношению к жене. Из-за чего она страдает? 

"– Я поступила с Милляршем подло, – вдруг призналась миссис Уилкинс.

– В каком смысле? – не поверив собственным ушам, уточнила миссис Арбатнот.

– Уехала и оставила его одного в ужасном холодном Лондоне, а сама наслаждаюсь здесь, в раю. И ведь он хотел отвезти меня в Италию на Пасху".

Роуз тоже страдает:

"...мечтала о чем-то помимо этого чудесного места: о том, что способно возвести счастье в высшую степень, – например, о приезде Фредерика. Впервые в жизни ее окружала божественная красота, которую хотелось показать мужу, разделить с ним. Да, она мечтала о Фредерике, нуждалась в нем, тосковала по нему… Ах, если бы только Фредерик…".

В общем, Лотти пишет письмо Милляршу и приглашает его приехать, и советует Роуз поступить так же. Проблема в том, что Роуз боится писать Фредерику, уверенная что он не приедет.

За ужином наконец, впервые с момента приезда, собираются все четыре компаньонки. Лотти объявляет, что кое-кого пригласила. Миссис Фишер:

- кто он?

- Уилкинс

- ммм...это же Ваша фамилия

- и его тоже

- родственник?

- не кровный

- кто же тогда?

- муж

- я думала, что Ваш муж погиб в войну и Вы вдова

- почему?

- их сейчас много

Миссис Фишер возмущена не только тем, что приедет мистер Уилкинс, но также что Лотти оказалась не вдовой)) Ещё в Лондоне между дамами была договоренность, что каждая из них, если захочет, может пригласить к себе в гости одного человека, причем пол не оговаривался. Но миссис Фишер и леди Кэролайн теперь, уже будучи в Италии, пожалели о своей опрометчивости, обе они намерены проводить время в одиночестве и не жаждут появления в замке мужчин.

Леди Кэролайн спрашивает Лотти:

- он Вас не любит?

- Миллярш? Никаких признаков не подавал

Пока дамы обсуждают приезд Миллярша, задумчивая Роуз пытается принять решение писать мужу или нет.

Миссис Фишер живет лишь воспоминаниями, считая молодежь глупыми, необразованными, не обладающими теми чудесными качествами, которые присущи её поколению. Ну, это происходит из поколения в поколение со всеми:) В книге она молодежь назвала "обезьянами")) Пожилая дама и не хочет выползти из своей раковины, в которой прячется годами. Она хочет сидеть в одиночестве и вспоминать своих друзей, многие из которых уже давно умерли. Но природа вокруг, солнце и морской воздух делают своё дело, постепенно превращая чёрствую, чопорную англичанку в некое подобие нормального человека. 

На следующий день Роуз всё так же не находит себе места. Леди Кэролайн одновременно веселит и злит происходящее, хотя сама она пребывает в не меньшем душевном смятении, чем остальные женщины. И причина для этого есть.

"Война убила единственного человека, с которым она чувствовала себя в безопасности, за которого собиралась выйти замуж, и наполнила душу отвращением к любви. С тех пор она озлобилась и принялась так же сердито барахтаться в сладком сиропе жизни, как попавшая в мед оса, с таким же отчаянием пыталась она вытащить прилипшие лапки и взмахнуть отяжелевшими крылышками. Победы над другими женщинами не радовали, а их надоедливые спутники не только не привлекали, но и вызывали досаду. Что делать с завоеванными мужчинами? Ни один из них не способен говорить ни о чем ином, кроме любви, и очень скоро эти бесполезные разговоры становятся невыносимыми. Точно так же можно кормить здорового человека с нормальным аппетитом одним лишь сахаром. Любовь, любовь… от одного слова тошнило и хотелось дать тому, кто его произносит, пощечину".

К сожалению, от такого не убежишь, Италия или любое другое место не смогут излечить раненое сердце.

Лотти, отправив мужу письмо, чувствует себя чудесно, она поет песни и гуляет по территории замка, совершенно беззаботная и счастливая. И вдруг происходит нечто удивительное, Миллярш приезжает, хотя его порыв не имеет никакого отношения к самой Лотти. Этот козел приехал, потому что узнал что его жена отдыхает в компании леди Кэролайн Дестер. 

- ты в курсе, что Дестеры самая богатая фамилия в Англии?

Миллярш говорит, что хочет принять ванну, переодеться, поесть, а потом будет готов к тому, чтобы Лотти представила его леди Кэролайн.

- я уже подумываю что могу ей сказать...

- Миллярш, складывается впечатление, что ты приехал сюда только лишь для знакомства с леди Кэролайн, а не из-за меня

- нет. Дорогая, нет, нет, приехал только из-за тебя. Но, кроме того, можно же и улучшить свои деловые перспективы.

Ага, а леди Кэролайн прямо спит и видит как бы обсудить свои дела с каким-то Милляршем))

Самый смешной момент в фильме - это принятие Милляршем ванной. Чтобы описать его я воспользуюсь отрывком из книги.

"...мистер Уилкинс ступил в ванну и открыл кран. Разумеется, а как же иначе? Однако инструкция красными буквами предупреждала, что кран ни в коем случае нельзя открывать, пока огонь в печке не погаснет. Кран должен оставаться закрытым – не совсем плотно, но закрытым – до тех пор, пока пламя полностью не исчезнет. В ином случае – здесь снова фигурировало слово «pericoloso» – печка взорвется".

"Мистер Уилкинс ступил в ванну и открыл кран, после чего в полном соответствии с печатной инструкцией печка взорвалась. К счастью, взрыв произошел только внутри агрегата, но создал ужасный шум. Мистер Уилкинс выпрыгнул из ванны и бросился к двери. Только приобретенный с годами защитный инстинкт заставил его по пути схватить полотенце.

Леди Кэролайн услышала взрыв, и пересекая холл по дороге в сад, воскликнула испуганно:

– Боже милостивый! Это же мистер Уилкинс!

Она бросилась к лестнице, чтобы позвать слуг, в то же время из ванной комнаты выскочил мистер Уилкинс в полотенце, и пути их пересеклись.

– Будь проклята чертова печка! – крикнул плохо скрытый от посторонних глаз мистер Уилкинс. Сверху из полотенца торчали плечи, а снизу вылезали ноги – и все это на виду у леди Кэролайн, ради встречи с которой он подавил гнев на жену и примчался в Италию.

Нет, невероятно! Что может быть хуже? Предстать перед леди во всей красе: едва прикрытым полотенцем, с мокрыми ногами да еще и с проклятием на устах. Оплошность он осознал, как только прозвучало проклятие. Мистер Уилкинс крайне редко произносил грязные слова и никогда, никогда не прибегал к брани в присутствии леди или клиента. А что касается полотенца… зачем, зачем он сюда приехал? Почему не остался в Хемпстеде? Печать позора не сотрется вовеки.

Однако обо всем этом мистер Уилкинс подумал, не зная Кэролайн. На самом же деле, став свидетельницей удивительного явления, она совершила колоссальное усилие, чтобы не рассмеяться, а подавив смех и придав лицу серьезное выражение, произнесла так невозмутимо, как будто джентльмен стоял перед ней в полном облачении:

– Доброе утро.

Что за безупречная тактичность! Мистер Уилкинс был готов ее боготворить. Изысканное отсутствие внимания к деталям. Вот что значит голубая кровь.

Исполненный благодарности, он пожал предложенную руку и ответил:

– Доброе утро".

Появляется миссис Фишер))

"...миссис Фишер не разобралась в причине суматохи и, выйдя из своей комнаты, застыла на пороге.

Зрелище действительно могло потрясти кого угодно. Леди Кэролайн пожимала руку голому мужчине, который, если бы оделся, скорее всего оказался мужем миссис Уилкинс".

Когда Миллярш приводит себя в порядок, переодевается и выходить с Лотти на террасу, появляется прислуга и начинает совать парочке счет за неделю пребывания в замке. Миллярш, увидев счет, говорит жене, что это её не касается, поскольку она лишь гость. Тогда Лотти и приходится признаться в том, что она сама оплачивает свое проживание в замке, ожидая что Миллярш устроит скандал.  

"Миллярш принял исповедь удивительным образом. Можно было вообразить, будто он всю жизнь полагал, что сбережения только для того и существуют, чтобы тайком от мужа тратить их на путешествия. Не стал устраивать никаких допросов, а принял известие таким, каким оно получилось: с рассказом о лжи и хитрости. Закончив исповедь, Лотти дипломатично добавила:

– Имеешь полное право рассердиться, но я надеюсь, что поймешь и простишь меня.

На что Миллярш ответил, даже не повысив голоса:

– Что может благотворнее действовать на человека, чем отдых в старинном итальянском замке.

После этих слов Лотти крепко сжала руку мужа и, раскрасневшись от гордости за него, воскликнула:

– О, Миллярш! Ты так добр!".

Не добившись желаемого от Лотти и Миллярша, прислуга отправилась к миссис Фишер, которая была шокирована, увидев счет. 

"Констанца пережила мучительные полчаса, поскольку не предполагала, что английская леди будет столь мелочна и придирчива. К тому же la Vecchia [Старуха], как прозвали миссис Фишер на кухне, настолько хорошо говорила по-итальянски, что с упрямством, наполнявшим Констанцу стыдом, так как от благородной англичанки трудно было ожидать такого поведения, тыкала пальцем в строчку за строчкой, настойчиво требуя и добиваясь объяснений.

Существовало одно-единственное объяснение: в течение недели Констанца наслаждалась полной свободой действий, по собственному желанию покупала все, что считала лучшим в своем роде, и в итоге пришла к плачевному результату.

Жестом отправив повариху прочь, миссис Фишер пошла искать леди Кэролайн, чтобы объясниться. Она полагала, что ответственность за цены несла леди Кэролайн, поскольку она заказывала еду, но сейчас выяснилось, что с самого первого дня повариха действовала исключительно по собственному усмотрению, что, конечно, было недопустимо".

Леди Кэролайн, о чём миссис Фишер пока не знает, тоже обладает характером и не боится пожилую даму. При их разговоре также присутствует Миллярш, который не хочет, чтобы дамы портили себе отдых и конфликтовали, поэтому вмешивается и предлагает решение проблемы на оставшиеся три недели отдыха. Как распределить деньги и сколько платить за еду. 

А что касается первой недели и огромного счета, леди Кэролайн спокойно заявляет, что оплатит его сама. Мысленно сказав себе, что не хочет чтобы Лотти потратила на эту поездку больше, чем рассчитывала. К этому моменту Лотти начала ей нравиться.

"Поскольку миссис Фишер душевным теплом не отличалась, предложение было принято, хоть и с откровенным неудовольствием, из чего поверенный в делах сделал вывод, что богатство мадам сопровождалось скупостью. Сам же мистер Уилкинс понимал, что подарок есть подарок и негоже заглядывать дареному коню в рот. Если леди Кэролайн сочла возможным подарить компаньонкам оплату питания за целую неделю, то надо поблагодарить ее за несказанную щедрость, а не осуждать благородный порыв".

"...вторая неделя жизни в Сан-Сальваторе началась в атмосфере всеобщей гармонии. Приезд мистера Уилкинса, которого так опасались три дамы, а четвертая не боялась только потому, что надеялась на целительное воздействие воздуха и пейзажа, ничуть не нарушил, а лишь укрепил счастливое единство. Джентльмен прекрасно вписался в местное сообщество, твердо решив всех ублажать и преуспев в этом. Дружелюбно относился он даже к жене, причем не только на людях, как делал это всегда, но и наедине, чего не случилось бы без определенного на то желания. Желание присутствовало. Он испытывал такую признательность к Лотти за то, что предоставила возможность познакомиться с леди Кэролайн, что едва ли не обожал ее, а еще гордился ею. Оказалось, что в его жене есть нечто, о чем он даже не подозревал, иначе леди Кэролайн не прониклась бы к ней глубокими, искренними дружескими чувствами. Чем дольше он относился к супруге так, словно действительно ее обожал, тем лучше становилась Лотти. Мистер Уилкинс и сам с каждым днем ощущал в себе все больше доброты, и супруги круг за кругом поднимались по пути добродетели".

Роуз наконец отправляет письмо Фредерику, приглашая его приехать. По книге она сделала это только в первый день третьей недели, почти в конце поездки.

"Роуз так далеко зашла в собственном внутреннем развитии, что порой находила упрямое отрицание книг мужа и суровую сосредоточенность на своей благотворительности неразумными, а возможно, даже вредными крайностями. Таким образом она оттолкнула Фредерика, отвергла его любовь, драгоценное чувство, и добра это не принесло. Разве Лотти не была права, когда сказала, что только любовь имеет значение, и больше ничего? Все, что не построено на любви, бесполезно. Но разве потерянную любовь можно вернуть? Да, в этой красоте, в атмосфере счастья, которую, как божественный дар, распространяют Сан-Сальваторе и Лотти, возможны любые чудеса. Прежде всего следовало убедить Фредерика приехать, для чего надо было написать ему и сообщить, где она находится".

 Кэролайн всё так же бездельничает, сидя в саду. Миссис Фишер подумывает о том, чтобы заняться творчеством, например порисовать. С каждым днём её самочувствие и душевное состояние становятся всё лучше. Миллярш и Лотти прекрасно проводят время в компании друг друга.

"Миллярш никогда не отличался нежностью, не баловал жену, всегда оставался сдержанным и даже холодным, но, как полагала Лотти, пребывание в Сан-Сальваторе его настолько изменило, что на второй неделе он иногда уже щипал ее не за одно, а за оба уха по очереди. Удивляясь столь стремительному развитию и укреплению близости, Лотти спрашивала себя, чего от него ждать на третьей неделе, когда запас ушей иссякнет".

"...даже в комнате, с ней наедине, а когда она расчесывала волосы, сказал, что они прекрасны, и поцеловал – поцеловал! – причем вовсе не во время утренней встречи или вечернего прощания".

Неожиданно Роуз получает телеграмму. Вначале она, как и Лотти с Милляршем, думает, что это от Фредерика. Но прочитав его расстраивается, поскольку в телеграмме сказано, что приезжает мистер Бриггс. 

"– Надеюсь, не плохие новости? – осведомился вошедший следом мистер Уилкинс.

Прочитав телеграмму, миссис Арбатнот окаменела, а лицо вдруг стало белым. На него она посмотрела так, как будто не могла вспомнить, кто перед ней.

– О нет. Напротив… Ко мне приедет гость. – С вымученной улыбкой она протянула телеграмму мистеру Уилкинсу, невнятно пробормотала что-то насчет ленча и быстрым шагом направилась в столовую.

Сообщение было коротким, и отправлена телеграмма утром из Меццаго:

«Проездом в Рим нахожусь в этих краях. Могу ли сегодня днем засвидетельствовать почтение?

Томас Бриггс".

"Тем временем Томас Бриггс трясся в пролетке по дороге из Меццаго в Кастаньедо в надежде, что темноглазая леди поймет: он хочет всего-навсего увидеть ее, а не убедиться, что средневековый замок по-прежнему стоит на месте. Он чувствовал, что тактичному хозяину не следует навязывать внимание арендовавшей его собственность леди, но с момента встречи постоянно о ней думал. Роуз Арбатнот. Какое милое имя! И какое милое создание: нежное, с молочной кожей, материнское в лучшем смысле. Лучший смысл состоял в том, что она не была ему матерью и быть не могла, потому что родители не могут оказаться моложе детей. К тому же находиться поблизости и не заглянуть в замок убедиться, что все хорошо, было бы абсурдно. Он жаждал увидеть ее в своих владениях: на фоне дома и в комнатах – сидящей на его стульях, пьющей из его чашек, использующей другие его вещи. Подкладывает ли она под свою темную головку большую красную парчовую подушку, когда отдыхает в гостиной? На ярком фоне темные волосы и светлая кожа должны выглядеть великолепно. Видела ли она на лестнице собственный портрет? Заметила ли сходство? Он непременно должен все объяснить… ведь если сама леди не пишет маслом – а во время встречи речь об этом не заходила, – то вряд ли обратит внимание, насколько точно передан изгиб бровей и контур щек".

Прибыв наконец, Бриггс, которому по книге нет 30-ти, передав через прислугу всем четверым дамам свои карточки, чтобы сообщить о прибытии, и предвкушая встречу с Роуз, отправляется посмотреть на висящую в замке картину, о которой упоминал Роуз ещё в Лондоне.

"...хозяин отправился на лестницу, чтобы полюбоваться выполненным неизвестным старинным мастером и купленным в Орвието изображением Мадонны, так похожим на ту из обитательниц, ради которой он отклонился от намеченного маршрута. Сходство поражало. Конечно, в Лондоне леди была в шляпе с полями, однако мистер Бриггс не сомневался, что лоб у нее такой же высокий и открытый. Серьезный спокойный взгляд в точности соответствовал взгляду Богоматери. Приятно знать, что обладаешь портретом дорогой сердцу особы".

В фильме они столкнулись как раз у картины. Вначале Роуз не обрадовалась приезду Бриггса, но он так откровенно восхищался ею, делал такие комплименты и так любезно вел себя, что она оттаяла и даже согласилась прогуляться вместе вокруг замка и показать Бриггсу свои любимые месте.

"Они с удовольствием гуляли и подолгу сидели в уютных, благоухающих теплым от солнца чабрецом уголках. Ничто не могло надежнее отвлечь Роуз от жестокого утреннего разочарования, чем любезные манеры и остроумная беседа мистера Бриггса. Он помог восстановить силы и уверенность в себе, повторил то чудо, которое Лотти совершила со своим мужем: мистер Бриггс находил Роуз очаровательной, и она расцветала на глазах.

Томас Бриггс не умел скрывать чувства и по возможности старался не тратить время понапрасну. Не успели они дойти до конца мола, где стоял маяк, – владелец замка предложил прогуляться в ту сторону, зная, что тропинка достаточно широка, чтобы двое смогли идти рядом – как он поведал о том потрясении, которое испытал в Лондоне, при первой встрече".

Бриггс не просто очарован Роуз, он готов к серьёзным отношениям и ищет себе жену. Увидев Роуз он настолько пленился её красотой, что решил это она, его судьба.

"Единственный ребенок в семье, он рано остался сиротой, но, несмотря на отсутствие родительской ласки, обладал мягким добрым характером....

...а в последнее время начал задумываться о женитьбе. Несмотря на ряд продолжительных любовных связей, которые, вопреки обычаю, постепенно перерастали в дружеские отношения, он мечтал о детях и считал, что достиг того критического возраста, когда пришла пора создать семью, чтобы не встретить знаменательный день совершеннолетия старшего сына глубоким стариком".

Бриггс позже знакомится с остальными гостями замка и они принимают его в свою компанию с удовольствием. Даже миссис Фишер очарована молодым человеком. Единственная кого ещё не видел Бриггс - это леди Кэролайн.

Все замечают, что Бриггс ухаживает за Роуз, даже сама Роуз начинает нервничать из-за того, что может поддаться чарам своего нового ухажера. Однако вдруг появляется леди Кэролайн, мечта каждого мужчины. И хотя в фильме показали немного по-другому, что он вовсе не перебросился на девушку, забыв о Роуз, в книге случилось именно это.

"...из темного дверного проема в свет заката выступил воплощенный идеал чистейшей прелести, которого он еще ни разу не встречал, но о котором всю жизнь мечтал.

Ну а когда леди заговорила… разве у бедного Бриггса остался шанс на выживание? Он погиб. Безвозвратно пропал. Мистер Уилкинс его представил, а Кэролайн произнесла всего лишь одно слово:

– Здравствуйте.

И этого слова оказалось достаточно, чтобы Томас Бриггс забыл обо всем на свете.

Из жизнерадостного, разговорчивого, остроумного, счастливого, полного энергии и дружелюбия молодого человека он мгновенно превратился в молчаливого, угрюмого увальня с каплями пота на висках. К тому же сразу стал неуклюжим. Передавая леди Кэролайн чашку, уронил ложечку и не сумел справиться с миндальным печеньем, так что оно укатилось под стол. Ошеломленный взгляд ни на миг не отрывался от прелестного личика. 

Катастрофическое крушение обаятельного владельца замка представляло печальное зрелище. Все заметили внезапный крах, даже Роуз.

«Право, возмутительно, – раздраженно подумала миссис Фишер. – Возмутительно, что одно смазливое личико способно мгновенно превратить остроумного любезного мужчину в беспросветно тупого идиота".

Леди Кэролайн, утомленная вниманием неожиданно объявившегося Бриггса, при первой же возможности ускользает подальше в сад, чтобы побыть наедине, когда вдруг слышит чьё-то приближение и думает, что это снова Бриггс, чьё внимание её ужасно раздражает.

"Поскольку путник – а по звуку шагов уже стало ясно, что идет мужчина, – не двигался, она обернулась и с изумлением увидела того, с кем в последнее время часто встречалась в Лондоне: знаменитого автора модных и забавных биографий куртизанок – мистера Фердинанда Арундела.

Кэролайн застыла в изумлении. Сам факт преследования уже почти не удивил, но вот как Арундел узнал, где она спряталась? Мать торжественно пообещала ей никому не говорить ни слова.

– Вы? – пролепетала леди Кэролайн, чувствуя себя преданной. – Здесь?

Он подошел и снял шляпу. Лоб его взмок от непривычно крутого подъема, глаза смотрели виновато, как у нашкодившего, но преданного пса.

– Прошу великодушно простить, – заговорил он наконец. – Леди Дройтвич сообщила, где вы отдыхаете. А поскольку по пути в Рим я проезжал мимо, вот и решил заглянуть и узнать, как у вас дела.

А уж сколько вкусных сытных обедов мужчина успевает съесть к сорока годам! Ну а вместо физических нагрузок сидит и пишет бульварное чтиво, то естественным образом приобретает фигуру мистера Арундела, скорее пригодную для любезных бесед, чем для дерзких приключений.

– О! Но я действительно очень рада вас видеть, – поспешила заверить его Кэролайн, и не покривила душой: Арундел выбрал для визита самый подходящий день, чтобы избавиться от влюбленного Бриггса. – Итак, как же поживает мама?".

Фредерик ещё не знает, что его жена Роуз тоже тут, ведь он не получил её письмо. Он приехал в замок ради леди Кэролайн, за которой приударял, правда безуспешно, ещё в Лондоне. Так что, его ждёт сюрприз. Сама леди Кэролайн не догадывается, что прибывший поклонник - муж Роуз, поскольку знает его только под вымышленным именем.

Роуз приглашает Фредерика в замок, чтобы он мог умыться и немного прийти в себя, прежде чем отправиться на ужин со всеми гостями. Оставшись один он присел отдохнуть в одной из гостиных.

"Роуз заглянула в гостиную. Камин, цветы, за глубокими бойницами окон висит синий занавес темного неба. Как красиво! Поистине замок Сан-Сальваторе великолепен! А на столе благоухает пышный букет сирени. Так и хочется к нему наклониться…

Однако до сирени Роуз не дошла: сделав всего шаг к столу, застыла на месте, потому что в дальнем конце комнаты, в нише окна, кто-то стоял и смотрел на улицу. Присмотревшись, она поняла, что этот кто-то не кто иной, как ее муж, Фредерик Арбатнот.

Кровь мгновенно хлынула к сердцу, и от внезапного перенапряжения оно пропустило несколько ударов. Фредерик не услышал, как она вошла, не обернулся. А она стояла неподвижно и молча смотрела. Чудо свершилось: он приехал. Значит, она ему нужна, раз он сразу отправился в путь, значит, тоже думал, тосковал…

Сердце забилось с бешеной скоростью: того и гляди выскочит из груди. Фредерик ее любит. Да, любит, иначе не приехал бы сюда. Что-то – возможно, ее отсутствие – заставило его подумать, оценить… и теперь взаимопонимание, которого она твердо решила добиться, окажется совсем легким. Совсем, совсем легким…".

"– Фредерик, – наконец прошептала она с трудом, задыхаясь от бешеного стука сердца.

Он резко обернулся, окинул ее пустым, бессмысленным взглядом и в изумлении воскликнул:

– Роуз!

Однако она не заметила пустоты, обняла, прижалась к нему щекой и прошептала на ухо:

– Знала, что приедешь. В глубине души всегда, всегда знала, что приедешь…".

У Фредерика действительно шок, уж свою жену он точно не рассчитывал тут встретить.

"Фредерик Арбатнот не относился к тем, кто кого-то обижает, если можно не обижать. К тому же сейчас он испытал настоящее потрясение. Из всех существующих на земле мест его жена не только оказалась именно здесь, но обняла так, как не обнимала уже много лет, и забормотала невнятные, но ласковые, полные страстной любви слова. Если она рада его приезду, значит, ждала. Как ни странно, во всей запутанной ситуации только это обстоятельство казалось очевидным, а еще мягкость ее щеки и знакомый, но давно забытый сладкий запах.

Да, Фредерик действительно испытал потрясение, однако обнял жену в ответ, а обняв, поцеловал. И уже скоро целовал почти так же пылко, как она целовала его, а потом и вовсе страстно – так, словно никогда не отдалялся.

Оказалось, что можно целоваться даже потрясенным. Процесс воспринимался на удивление органично. Словно ему снова стало тридцать лет, а не сорок, а Роуз превратилась в двадцатилетнюю, в ту Роуз, которую обожал всем сердцем, прежде чем она начала взвешивать его успех на весах собственного понимания того, что в жизни правильно, а что ложно, и баланс обернулся против него. Сама же Роуз превратилась в чужую, странную, каменную, холодную и унылую миссис Арбатнот. В то время он так и не смог до нее достучаться: жена не хотела и не могла ничего понимать, все измеряла с точки зрения всевидящего ока Бога. 

Прижимая жену к сердцу, чувствуя на шее нежные руки, Фредерик постепенно проникся восхитительным, давно забытым ощущением. Поначалу он не смог его определить, но потом понял, что мягкое тепло – не что иное, как защищенность. Да, спокойствие и защищенность. Можно не стесняться собственной фигуры, не шутить над собой, чтобы предвосхитить иронию со стороны окружающих и сделать вид, что нисколько не переживаешь из-за внешнего вида. Можно не стыдиться одышки во время прогулки по холмам и не терзать себя мыслями, каким предстаешь в глазах красивых молодых женщин: стареющим, малопривлекательным и нелепым из-за неспособности отказаться от поклонения и ухаживания. Роуз видит тебя таким, каким хочет видеть. Рядом с ней ты в полной безопасности. Остаешься все тем же любимым молодым мужем. Она никогда не заметит унизительных, постыдных изменений, которые со временем будут умножаться и накапливаться".

Неожиданно появляется Бриггс и застает целующуюся парочку))

"В надежде застать леди Кэролайн Бриггс вошел в гостиную за несколько минут до призыва гонга и испытал колоссальное изумление. Он-то считал Роуз Арбатнот вдовой, а потому несказанно удивился неожиданно открывшейся картине.

– Черт подери! – пробормотал Бриггс вполне внятно и отчетливо, поскольку сцена в оконной нише потрясла до такой степени, что на короткое время он даже освободился от собственной безысходной сосредоточенности, но потом все же, густо покраснев, в полный голос произнес: – О, прошу прощения.

Оба ничуть не смутились и даже не удивились, подумал Бриггс. Но братом ее незнакомец не может быть: от братских объятий лицо женщины не приобретает особого выражения счастливой отрешенности. Крайне неловко: неприятно видеть, что Мадонна способна до такой степени забыться.

– Это один из твоих друзей? – наконец выговорил Фредерик, поскольку Роуз не спешила представить смущенно застывшего возле двери молодого человека, а продолжала смотреть на него в состоянии полной отрешенности.

– Это мистер Бриггс, – произнесла Роуз, наконец-то осознав, что перед ними владелец замка, и добавила: – А это мой муж.

Пожимая гостю руку, Томас Бриггс успел подумать: как странно, что у вдовы есть муж, – но в этот момент прозвучал гонг. Сию минуту должна была появиться леди Кэролайн, и он совсем перестал думать, превратившись в существо с устремленными на дверь глазами".

И ещё один любимый момент в фильме, когда Фредерик, чтобы избежать неловкой ситуации при появлении леди Кэролайн, вскакивает и начинает неистово повторять как попугай, что он Фредерик Арбатнот, муж Роуз))

"В столовую Фредерик вошел словно во сне. Ведь он приехал сюда, чтобы увидеть леди Кэролайн, а уже признался ей в предосудительной слабости характера. В остром припадке идиотизма даже подчеркнул, что не смог не приехать: правдивое, но абсолютно неуместное дополнение! Она не знала, что он женат, и думала, что его зовут Фердинанд Арундел. Все в Лондоне считали это имя настоящим. Он так давно им пользовался, так много писал под этим псевдонимом, что почти сроднился с новой сущностью и поверил сам. 

Фредерик снова вытер усы и тоже встал. Все, попался. Нелепая, фантастическая ситуация. Что бы ни произошло, остается только плыть по течению и выглядеть в глазах леди Кэролайн ослом, причем не только старым, но и лживым. Не только ослом, но и змеей, поскольку она сразу вспомнит, что в саду – наверняка дрожащим голосом – дурак и осел признался, что приехал, чтобы ее увидеть, потому что не смог не приехать. А уж как он будет выглядеть в глазах Роуз, когда леди Кэролайн представит в качестве своего друга Фердинанда Арундела, которого пригласила к обеду, одному Богу известно.

Только плохо он знал Лапочку.

Эта элегантная и прекрасно владевшая любой ситуацией аристократка изящно опустилась на приготовленный Бриггсом стул и невозмутимо выслушала реплику Лотти, прозвучавшую, когда никто еще не успел произнести ни слова:

– Только представь, Кэролайн, как быстро приехал муж Роуз!

А потом без малейшей тени удивления на прелестном личике повернулась к Фредерику-Фердинанду, элегантно подала руку, улыбнулась подобно молодому ангелу и произнесла:

– Ну надо же: а я в первый же Ваш вечер опоздала к обеду".

После ужина все разбредаются по территории замка, где множество уютных террас и маленьких садиков. Кэролайн расстроенна, она единственная у кого нет пары, ведь даже Фредерик, её настырный поклонник, теперь наслаждается обществом жены и восхищается ею, а не недоступной леди Кэролайн.

"За кустом волчьих ягод Кэролайн все-таки наткнулась на запыхавшегося, взволнованного Арундела.

– Вот решил вас найти прежде, чем вернусь к Роуз, – проговорил он и быстро добавил: – Готов целовать ваши туфли.

– Правда? – улыбнулась Кэролайн. – Тогда, пожалуй, пойду надену новые. Эти, к сожалению, недостаточно хороши для столь пылкого поклонника".

Итак, Фредерик обнимается с Роуз, Лотти и Миллярш наслаждаются компанией миссис Фишер, которая очень полюбила Лотти и, как ни странно, её мужа, который совершенно преобразился в лучшую сторону за время пребывания в замке. 

Бриггс, который теперь просто бредит леди Кэролайн, находит её в одиночестве и хотя по книге она не особо рада его присутствию, Лотти утверждает, что вскоре они станут зваться Бриггсами, намекая что всё же леди Кэролайн не настолько безразличен новый ухажер. 

В фильме повернули так, что у Бриггса, побывавшего на войне, пострадало зрение и он, при необходимости, надевает очки, но без очков почти ничего не видит. Услышав об этом Кэролайн понимает почему Бриггс сразу не был сражен её красотой как все, он её просто не сумел рассмотреть без очков)) И ещё Кэролайн, потерявшая возлюбленного на войне, услышав что Бриггс тоже там был, вдруг проникается к молодому человеку чувствами. Так что, в конце фильма все, кроме миссис Фишер, но только в силу её возраста, вновь обретают любовь.

Замок владелец и гости покидают в чудесном настроении и становится понятно, что теперь дамы будут общаться друг с другом и после возвращения в Англию. Всех их объединяет любовь к жизнерадостной Лотти.

И, напоследок, такая вот легенда, которую обычно рассказывают в замке Сан-Сальваторе всем гостям. Бриггс слышал её не раз ещё в детстве.

"Миссис Фишер высоко ценила местную легенду и часто ее вспоминала. Речь шла о трости вишневого дерева. Однажды отец мистера Бриггса воткнул трость в землю посреди сада и сказал отцу Доменико, который в то время работал садовником: «Здесь у нас будет расти олеандр».

Бриггс-старший оставил трость в земле в память об отце Доменико, а вскоре – никто не помнит, когда именно произошло знаменательное событие, – трость дала поросль и оказалась вовсе не вишней, а самым настоящим олеандром!".

Покидая замок миссис Фишер, услышав легенду, втыкает в землю свою трость, в надежде, что она зацветет. И, как бывает в добрых, сказочных историях, спустя время трость зацвела. Не будем вдаваться в подробности и пытаться угадать как такое возможно))

Уверена, что книгу перечитывать не буду, но продолжать пересматривать фильм буду однозначно.